Моя специальность - неприятности

— А вы, оказывается, циничный, мистер, — Нора неуверенно улыбнулась, глядя на Коллинза снизу вверх: в голове никак не укладывалось открытие подобной грани такого симпатяги. Она хотела сказать что-то ещё, но слова не находились. Вообще никакие. — Разве может циник сотворить что-то трогающее? — Лори явно не воспринял её фразу всерьёз. — Вы, наверное, хотели сказать «трогательное», — голос Тэннера прозвучал весьма неожиданно для Лоуренса и весьма кстати для Норы. Ком тревоги мгновенно растворился среди фигурально зашуршавших крылышками бабочек где-то в животе. — Всем доброго вечера. — Добрый вечер, профессор! — Роджерс подавила свой порыв подбежать к нему, а Лори почувствовал, как девушка ускользает от него во всех смыслах. — Здорово, что Вы тоже здесь. — Конечно, здорово, — парню едва ли удалось произнести эти слова не сквозь зубы. Его «добрый» вечер был бесповоротно испорчен, но он всё же вежливо улыбнулся. — Лори просто нервничает, мистер Тэннер, — Руби погладила брата по плечу, подойдя к нему ближе, — здравствуйте. Артур поприветствовал их всех ещё раз кивком. — Это ведь ваша работа, Лоуренс? — мужчина указал на картину. — Надо отдать должное, она действительно вызывает эмоции. Признаюсь, не ожидал. Поздравляю с дебютом. Профессор протянул студенту руку. Руби нервно прикрыла глаза в ожидании худшего. Но Лори, радостно улыбнувшись, сразу же ответил крепким рукопожатием на этот жест. В конце концов, в словах профессора не чувствовалось фальши, а даже наоборот. Нора стояла теперь рядом с Артуром, и едва заметно коснулась щекой ткани его пиджака чуть ниже плеча, надетого поверх белого худи. Запах его парфюма не оставлял ей шансов на то, чтоб контролировать себя целиком и полностью. Его пальцы мимолётно и нежно «задели» её ладонь. Руби опустила взгляд, не в силах сдержать искреннюю улыбку от этой парочки: таким мелочам ещё никогда не удавалось скрыться от неё. Лори, кажется, ничего не заметил, равно как и остальные здесь присутствующие. Им всем это ни к чему. — Вы не против, если я ненадолго украду мисс Роджерс? — Артур почувствовал, что надо действовать, пока пауза не станет слишком неловкой. — Думаю, ей точно будет интересно узнать про коллекцию нашей библиотеки. Или вам тоже будет интересно? — Нет, вообще не интересно, — Руби даже поморщилась и цепко взяла брата под руку. — Мне хватает и её «коллекции» книжек в нашей комнате. Вы идите, а мы с Лори выйдем покурим, и ещё тут искусство посмотрим. Нора благодарно улыбнулась подруге, и они с профессором удалились. Она шла за мистером Тэннером без особых ожиданий на какую-либо близость. Сейчас ей было бы достаточно и просто разговоров наедине, о чем угодно. — Куда мы идём? — всё-таки спросила она, когда они начали подниматься по винтовой лестнице с изогнутыми стеклянными перилами в самом сердце библиотеки. — В самую непопулярную секцию библиотеки, — он ответил совершенно серьёзно, но Нора была уверена, что он улыбнулся. На втором этаже никого не было, сквозь окружавшие кольцами рядов книжных полок с балкона едва доносились звуки художественного мероприятия. Артур свернул в проход меж стеллажей, потом еще раз, и они оказались в небольшом тёмном закутке. Тут стояло большое тёмно-серое кресло-мешок, маленький стеклянный кофейный столик и совершенно «домашний» торшер, который никак не вписывался в выдержанный в едином стиле интерьер библиотеки. — Добро пожаловать в уголок детской литературы, — Тэннер наконец развернулся к ней, — ну, и в моё тайное место. — Не может быть! — Нора так искренне расстроилась, что у Артура внутри что-то сжалось то ли от умиления, то ли от сожаления. — Что может быть прекраснее детской литературы? — Я не силён в ваших «подкатах», — он подошёл к ней ближе и нежно взял за руки, — но всё же рискну прозвучать нелепо и скажу: «ты». Девушка хихикнула: — Если ты будешь делать такие подводки к комплементам, то я никогда не смогу забыть о том, что ты из тех, кто видел серии «Спасателей Малибу» в прямом эфире. Тэннер искренне рассмеялся, и это прозвучало так бархатно, непринуждённо и расслабленно, что Нора, кажется мгновенно влюбилась ещё сильнее. На лекциях он смеялся совсем иначе. Через секунду у неё внутри всё заныло: он посмотрел на неё так влюблённо, как это получается только у втрескавшихся по уши мальчишек. Артур медленно наклонялся к ней, будто вновь и вновь разглядывал её лицо, и никак не мог налюбоваться. В полумраке щеки Норы вспыхнули жаром, дыхание замерло после сорвавшегося с губ выдоха, руки сами обвили его шею в обволакивающем нетерпении точки соприкосновения. Литература, конечно, не в счёт. Ладонь профессора легла ей на щеку и двинулась дальше, к шее, запуская пальцы в её шелковистое воздушное каре. В голове почему-то промелькнула строчка Сэлинджера: «Ох эти девчонки, чёрт бы их побрал! С ума могут свести!» Его шаг вперед прижал её спиной к книжной полке, и он, наконец, жадно коснулся её губ, таких мягких, таких юных. Боже, как она отвечала на поцелуй… Тело наполнялось приятной истомой, и вторая рука, скользнувшая вниз от её тонкой талии к пояснице и ниже, резким движением прижала её фигурку к его телу вплотную. — Чёрт, — Артур не то простонал, не то прошептал, урывками вдыхая воздух между ними, которого уже не хватало им обоим. — Ты сводишь меня с ума…

***

— Ты издеваешься, — Руби с резкой уверенностью повернулась к брату, заметно понижая тон, как только они остались вдвоем. Смена настроения была действительно неожиданной, но, очевидно, её внутреннее негодование лишь ждало весь вечер подходящего момента для эффузии, пусть и в сдержанной форме: мероприятие диктовало свои рамки поведения. — Не понял? — Лори искренне вздернул бровь от удивления, и всё же чутьё подсказывало ему, что некий грешок за ним числится прямо здесь и сейчас. А перекур, кажется, вообще отменяется. Взгляд оливково-зелёных глаз сводной сестры не сулил ему ничего хорошего, ведь весь идеально контролируемый ею гнев просачивался именно через них. Руби, не глядя, указала на холст слева от них, при этом сокращая и без того небольшую дистанцию между собой и братом до минимума: — Ты действительно не видишь в этом проблемы? Картину, нарисованную в дурке, ты посчитал своей лучшей работой для университетской выставки? В ту самую секунду, как по щелчку, Лори приободрился. Теперь он улыбался ей в лицо: — Разве я не просил вчера помочь мне с выбором картины на сегодняшнюю выставку? Он едва уловимо наклонил голову вбок, чтобы Руби сбавила обороты своего психологического давления, которое теперь, словно сквозь него, источалось в никуда. В его тоне смешались и наигранная наивность, и откровенное самодовольство, и абсолютная невозмутимость — базовые компоненты коктейля «Издёвка». И вдруг, в следующую секунду, новая интонация: — Да, и какое это имеет значение? На ней же нет таблички, — Лори будто примирительно потянулся взять сестру за руку. . Но Руби с отвращением сделала шаг назад: — Надо было позвать твоих знакомых санитаров стоять по бокам от этой мазни, чтоб все узнали… Мой отец столько сделал, чтоб ты мог построить нормальную жизнь после… — Эй, мы же семья, это наш… — Мой, — девушка практически рявкнула. Казалось, её терпение вот-вот иссякнет перед этим неприкрытым нахальством. — Мой отец. Ты должен быть благодарным, что с тобой так носятся после того, как ты чуть не угробил Виви… Она вдруг замолчала и коротким вздохом привела себя в чувства: к их картине подошло двое заинтересованных студентов. — Прикольно, — безразлично произнёс один из них, вызывая согласную усмешку своего товарища. Руби дежурно улыбнулась ребятам натянутой улыбкой, автоматически прищурив глаза для пущей искренности. Ей было плевать на то, как оцениваются художества брата, ей лишь явно не терпелось продолжить. Она бесцельно оглядывалась по сторонам в ожидании такой возможности, от чего её идеальный смоляной конский хвост раскачивался туда-сюда. Эти двое были явно далеки от искусства, поэтому она искренне не понимала, почему они никуда не торопятся. В качалку, например. Лоуренсу подобное внимание к своей работе тоже не особо льстило, поэтому он просто смотрел на сестру до тех пор, пока неловкость их паузы стала достаточно осязаемой, чтоб «эти двое» догадались продолжить свои поиски «прикольного» на этой выставке. — После Виви, после психушки, тебя откупили и отмазали от всего, — Руби продолжила ровно с того места, на котором её прервали, но уже хладнокровнее. — Напомню, что наше обучение здесь тоже далеко не бесплатно. Ты правда не понимаешь, какой это старт в твоей жизни? — А ты понимаешь, что нас запихнули сюда вместе, чтоб я был под присмотром няньки в твоем лице? — Лори посмотрел ей прямо в глаза, увеличивая значимость заданного вопроса. — А ты ведь даже не на много старше меня, мы ровесники. Твой папочка повесил свою обузу на тебя. — Что доказывает, что я надёжнее и умнее твоей мамаши, — мгновенно огрызнулась Руби. — Она знает насколько ты проблемный, и вместо того, чтоб опекать, отправила куда подальше. — Кстати о Виви, — Лори явно задели последние слова сводной сестры, и он захотел изменить ход «игры», — ты же заметила, что они с Норой похожи? Его улыбка вызвала неуловимую тревогу в глазах Руби. Эта ласковая игривость в его тоне не была безобидной. От треклятой картины в поле зрения эти ощущения становились еще более жуткими. Она стояла и рассматривала Лори, будто видела его впервые, а его это лишь забавляло. И вдруг, она поняла, в чём дело. — Боже, — сорвалось тихо с её губ, а внутренние уголки бровей приподнялись то ли от страха, то ли от сожаления, — ты не принимаешь таблетки. Лори довольно зажмурился и демонстративно вздохнул полной грудью, широко разводя руками: — И чувствую себя прекрасно, Руби! Девушку больше не раздражала его клоунада. Осознание обрушилось на неё с такой силой, что раздавило внутри все бушующие эмоции, а на образовавшемся на их месте пустыре зародились самый настоящий страх и горечь. Отец действительно оставил её нянчится с этим не вполне себе взрослым ублюдком. И сейчас этот ублюдок начинал слетать с катушек. Ей хотелось совсем не этого. Она не так представляла себе переезд в Луизиану, учебу и жизнь в кампусе. Это должно было стать её лучшим временем в жизни, полным романтики и вечеринок, глупых ошибок и до смешного нелепых ситуаций. И теперь, всего неделю спустя, как началась эта жизнь, у неё её отбирали. Она прекрасно помнила такого Лори. Прекрасно понимала, что она лишена права на личность простой и счастливой, совсем молодой девушки. Права на самую простую мечту. Новая, такая искрящаяся, дружба с чудесной Норой; ожидавшие её, мимолётные или не очень, отношения; успехи в освоении горячо любимого дела для будущего — всё это попало под удар, утекало сквозь пальцы. Никто не спросит, чего хочет она. И такой Лори даже не задумается об этом. Он способен на многое, но не на это.