Моя специальность - неприятности

Нора сидела, подложив под себя ладошки. Девушке казалось, положи она руки на стол, вмиг заляпала бы глянцевую черную поверхность кухонного острова, за которым она сидела. Темное дерево пола дарило уютное тепло ступням. Сквозь шум расположенной над плитой вытяжки, из примыкающей к кухне гостиной доносилось приятное и размеренное тиканье маятника высоких напольных часов. Артур, перекинув небольшое кухонное полотенце через плечо, стоял к ней спиной, помешивая что-то ароматное в медном сотейнике деревянной ложкой. Идеальная картина. Роджерс невольно захотелось придумать имя какому-нибудь ребенку. Например, их общему. Нора много раз слышала о таком явлении от других девушек, но каждый раз воспринимала это как недоразумение. Стало досадно за свою ординарность. — Вы любите готовить? — спросила она у профессора, стараясь избавиться от банальных мыслей в голове. — У Вас даже книга Гордона Рамзи вон лежит… Её вопрос искренне его насмешил: — Я люблю хорошо поесть. Гастрит, заработанный в студенческие годы не оставил мне выбора, — Артур широко улыбнулся ей в ответ, вставая в пол оборота к плите. — А его «Курс элементарной кулинарии» я купил просто потому, что люблю книги. Тот редкий случай, когда я просто рассматриваю картинки. До дела руки не дошли. — В любом случае, пахнет вкусно, — призналась Нора, улавливая знакомые горьковато-сливочные нотки в воздухе.- Вы же сейчас делаете крем-соус с горгонзолой? Именно, — мужчина утвердительно и бодро кивнул. Еще секунду он сосредоточенно смотрел в сотейник и вдруг добавил: — Нора, я думаю здесь мы оба можем говорить на «ты». Роджерс со слабой улыбкой аккуратно произнесла новую форму обращения к профессору, как будто пробуя её на вкус: — Думаю… Ты прав. Она невольно рассмеялась собственным словам. Артур как-то по-особенному мягко посмотрел ей в глаза и вернулся к соусу. Его нужно было постоянно помешивать. — Может, я могу чем-то помочь? Мне неловко сидеть без дела, — призналась девушка, слезая с высокого стула. Память моментально визуализировала её пьяное падение с подобного предмета мебели в баре. Стоит ли это обсудить? — Ты можешь спасти пасту от того, чтоб она не переварилась. Дуршлаг и глубокая сковорода в том же ящике, из которого я доставал кастрюли… — «Аль денте» — это святое, — Нора понимающе улыбнулась, заправляя волосы за ухо и приступая к своей части готовки… Через несколько минут они сидели друг напротив друга, впервые ужиная вместе. Артур старался не смущать студентку своим постоянным взглядом. Девушка поглощала бантики-фарфалле, периодически закатывая глаза от наслаждения вкусом. — Обожаю, — почему-то виновато пояснила она. — Когда в Италию с родителями летали, питалась только тем, у чего есть вкус этого сыра. Как Вы… Как ты угадал? — Никак, просто в этом мы, видимо, похожи, — Тэннер улыбнулся. Как будто им по пятнадцать лет, и таких совпадений достаточно для зарождения отношений. — Но сам в Италии ещё не был. — Большое упущение. Там волшебно, — Нора мечтательно посмотрела на обычный белый потолок, как-будто вспоминая что-то. — Нет, правда, очень красиво… И вкусно. Если бы у меня была возможность там погонять, я бы вообще, наверное, не захотела уезжать оттуда. — А без этого хотелось? Нора, пережевывая, несколько раз кивнула и, только проглотив пасту, произнесла: — Конечно. Прозвучит смешно, но для меня езда на мотоцикле — это, наверное, самое большое удовольствие в жизни. Я от этого уже целиком и полностью зависима. Я без него — не я. — Руби сказала мне, что сама повторила бы ваш заезд снова, — Артур заметил в глазах Роджерс тот самый огонёк. Он вспомнил разговор с её подругой в такси. — Кажется, это и вправду как наркотик. Девушка заметно задумалась после его слов о Коллинз, но не решалась о чем-то спросить. Тэннер догадался в чём дело, и сам почувствовал, что теперь этот разговор может перенаправиться в новое русло. — Ты нашла себе неплохую подругу, — как бы отвлеченно начал Артур. — Я, конечно, не знаю её так хорошо, как ты, но так быстро найти «своего» человека в самом начале первого курса — большая удача. Да ещё и попасть с ним в одну комнату общежития. — Да, Руби такая, — Нора вкрадчиво рассматривала «бабочек» на своей тарелке. Профессор понимал, что диалог на отвлеченные темы вести им обоим намного проще. Но он не знал, как стоило действовать правильно. Тем более что в Новом Орлеане стало ясно, что их случай не поддается «самотёку». Да, и сама по себе их ситуация была довольно специфичной. Девушка, видимо, подобрав слова, продолжила: — С ней легко. Для неё нет запретных тем, она каким-то образом сразу видит всё как есть, без всякой растерянности и стопора. Это я вижу во многих вещах сложности, я ищу их прежде, чем погружаюсь в детали, как будто это моя специальность — неприятности и проблемы. Придумаю, накручу себя и трясусь… Артур впервые увидел её взгляд без того самого стоицизма, который бы шел сейчас вразрез с таким признанием. Серые глаза Норы не отдавали холодной сталью, их цвет был мягким, как растушёванные штрихи воздушного рисунка, нарисованного простым карандашом на белом листе бумаги. — И Руби как будто попалась мне, чтоб показать, что может быть и по-другому. Будь то пятно на рубашке или… — Роман с профессором, — тихо произнёс Тэннер, пристально посмотрев на Нору. — Да, — девушка повторила его тон. — Но, если честно, слово «роман» мне не очень нравится. Оно слишком легкомысленное. Хотя, может, это только моё видение… - Нет, не только твоё. Мужчина протянул к ней руку и накрыл её кисть своей ладонью. Она замерла, как тогда в его объятиях в баре, не пряча взгляд. Она заметно, но тихо сглотнула послевкусие пасты во рту. — И Руби дала понять, что будет помогать менять такое видение нам обоим. Прости, что тогда я не сделал шаг. Мне не хватило решительности. Я испугался. Испугался каких-то последствий, побоялся сделать это на нетрезвую голову. Тэннер, не отпуская её руки, обошел столешницу и встал рядом. Девушка медленно повернулась к нему, откладывая вилку. Для полного дежавю ей не хватало сейчас упасть с этого стула. Он стоял рядом, поэтому точно бы поймал. Норе стало смешно от этих мыслей, и она скромно улыбнулась, как-то жалостливо дернув бровями. Сцена несостоявшегося поцелуя никак не выходила из головы, хотя прямо сейчас им выпал еще один шанс. Но она точно знала, что не сделает первый шаг. Артур смотрел на неё так пристально, что, кажется, он боялся и поторопиться, и в то же время снова упустить такую возможность. Это было даже мило. Но не предложит же он сейчас выйти на воздух? — Где здесь мы в прошлый раз и остановились, — она нервно хихикнула, выдавая эти слова на тихом выдохе. Нора почувствовала мелкую дрожь во всем теле и неожиданную сухость в горле, когда его глаза мельком пробежались по её губам. Сквозь улыбку он облизнул кончиком языка свою нижнюю губу и подался вперед, пустив ладонь за ухо под её каре. Сердце бешено заколотилось. Роджерс закрыла глаза, не решаясь сопротивляться. Его губы, такие горячие и мягкие наконец-то коснулись её собственных. Как же Артур был нежен, он будто боялся спугнуть её. Она не выдержала и, шумно выдохнув от напряжения в каждой клеточке организма, напомнила ему, что гонщица не может быть робкой, обвив одной рукой его шею и положив вторую ему на лицо. Она была услышана. Они открылись навстречу друг другу. Тэннер явно ждал этого момента не меньше её самой. Он то приживал её сильнее, то вновь отпускал. К горлу от головокружительного восторга подкатил ком счастья, когда под своими пальцами она почувствовала четко очерченные мужские скулы, после чего его язык почти нагло прошелся по острому краю её верхних зубов, находя её собственный, ласковый, с легким послевкусием их итальянского ужина.