Увидеть паука — это фигня. Капец начинается тогда, когда он пропадает из виду.
Глава 11
Погода сегодня была летная — ветра почти не было, ни встречного, ни поперечного, солнышко припекало не так сильно, как обычно, а ворона, к которой я до этого незаметно приближалась быстрыми темпами, едва не упала в обморок, увидев, кто у нее нынче сосед по воздуху. Вообще же было хорошо: гномам добрый Беорн дал на удивление небольших поняшек — при условии размеров эскадрона пчел, бывшего у него на размещении, это действительно было удивительно; мне человеко-медведь навязал на крыло какую-то медово-водочную (медовую — судя по консистенции, водочную — по запаху) повязку, так что мое бедное крылышко болело чуть меньше обычного. После этой водочно-перевязочной операции я неожиданно даже захотела остаться жить у Беорна, но на продолжение пути меня сподвигли несчастный вид Бильбо, который как-то уж слишком сильно поменялся после пребывания в пещерах, перспектива получения кучи золота и вообще желание добыть себе приключений на пятую точку — ей всего произошедшего до этого оказалось мало. Тем более, что по плану Гэндальфа нас ждала заварушка с лесными эльфами, а я была за любой кипиш, который так или иначе выводил и меня, и компанию гномов из состояния одичалости. Впрочем, бегать по лесам было весело — это придавало бодрость духу и физическое развитие телу. Не то что эти ваши качалки и фитнес-центры — здесь все как у цивильных жителей Средиземья: с бубнами, песнями, танцами и гоблинами, которые хотят тебя сожрать. Как и у меня, у гномов было крайне веселое настроение. Всевозможные предосторожности соблюдали разве что Двалин и, возможно, Торин, а дружескую перебранку всех остальных слышала даже я с высоты нескольких десятков метров. Видно, гномы не привыкли отчаиваться даже в самых пропащих ситуациях, и мне их настрой нравился, тем более, что он помогал мне выжить здесь в последнюю неделю — а за это время я без чьей-либо поддержки могла быть проткнута мечом, истыкана стрелами, пожрана волчарами и прочими обитающими здесь фантастическими тварями — в общем, без гномов, даже несмотря на то, что они мне изначально показались бородатыми варварами, я не протянула бы и пары дней. Кстати, если не брать во внимание веселость гномов, больше всего меня напрягал один странный вещь: настроение Гэндальфа. Что-то этот старый волшебник темнил — ну я прямо носом чувствовала, как вокруг него летали хмурые амурчики, которые пели ему свои амурно-задумчивые песни. Если же серьезно, то в плане хмурости главный на деревне маг переплюнул даже Торина, который получил почетное звание «Король-Я-Хмура». И что-то мне подсказывало, что эта вселенская печаль Гэндальфа может вызвать срочную рокировку в наших рядах, после которой мы его у себя не досчитаемся. Не то чтобы я буду горько плакать от этого, уткнувшись лицом в травку, но, как показало путешествие по пещерам, гоблинов лучше всего рубит именно меч Гэндальфа, а не боевые топоры гномов. Когда показались зеленые кущи совсем какого-то не райского леса, маг скомандовал ехать медленнее, а потом, уже рядом с деревьями, мы остановились вовсе. Я решила опуститься с высоты — в лесу летать было бессмысленно и даже опасно, и выслеживать врагов (в чем заключалась моя основная функция в качестве офицера аэроразведки) сквозь заросли было затруднительно. В общем, с улыбкой опустившись на головы сразу каким-то погрустневшим гномам, я заметила, что Гэндальф уже шныряет по лесочку, рассматривая там заросшие и какие-то мшистые статуи. Гномов это, конечно, ничуть не отвлекало от начавшейся разгрузки лошадей; Фили и Кили, справившиеся быстрее всех, утащили у неповоротливого Бомбура пару красных и спелых яблок и принесли их мне — у них и у Бильбо это уже стало какой-то традицией: дать дракону яблок и смотреть, как он ест их, а не тебя. Так как после первого раза тогда, в ущелье перед Ривенделлом, почти у всех гномов произошел обширный срыв шаблона, то я не обижалась на проявления такого животного интереса, ведь для большинства присутсвующих дракон — это массивная летающая штука, махающая хвостом, жадная до денег и поджигающая все вокруг. Да, репутацию мои дальние родственнички заслужили не самую хорошую, что таким вот странным образом сказывалось и на мне. Гэндальф же тем временем втолковывал что-то Торину, показывая ему то на лес, то на тропинку, начинавшуюся у самых зарослей. Потом волшебник, как я и ожидала, уехал по-английски, ни с кем толком не попрощавшись и сказав только, что он будет ждать нас у Одинокой Горы, а сейчас ему нужно срочно «по делу». Гномы на это пробурчали что-то недовольное, но ситуацию таким бурчанием было не исправить, поэтому нам пришлось Гэндальфа понять, простить и отправиться по тропинке за своей судьбой, предварительно отпустив поняшек на вольные хлеба. Первым, ну, впрочем, как и всегда, шел Торин, который позаимствовал у кого-то топор и простукивал землю под собой — тропинка была сделана из камня, но занесена листьями, и это сильно мешало ее распознаванию. Основная часть гномов расположились после него, а в конце традиционно шли я, Бильбо, Бомбур и два брата-акробата, Фили и Кили. Вначале нам было весело: все же это было не путешествие по Мглистым горам, где ты подскользнулся — и упал в небытие. Здесь хотя бы дорога была, и по ней было идти гораздо приятнее, чем по скользкому перевалу. Потом, правда, у меня возникло ощущение, что за мной кто-то исподтишка наблюдает с деревьев, смотрит, куда я иду и что я делаю. Чувство было не из самых приятных — я как будто влезла в шкурку героини фильма ужасов, которая куда-то идет и догадывается, что там ее съедят зомби или еще кто похуже. Я все ближе и ближе пододвигалась к Бильбо и племянникам Торина, которые казались мне какой-никакой, но все же защитой. Собственно, гномам и самим было не очень уютно здесь — Балин вот, например, все время беспокойно поглядывал на Торина, Двалин хмурился, а Ори философски глядел на вершины деревьев. А когда я увидела, что рядом со мной теперь идут два Фили, я вообще начала сомневаться в том, не беды ли у меня с башкой и не окончится ли наше путешествие плачевно для всех. Мои сомнения усугубились, когда Торин прокричал, что он потерял дорогу. Я и Бильбо переглянулись, как бы говоря друг другу: «Во попали…» После этого от Торина поступил приказ немедленно найти эльфийскую тропу, и гномы рассредоточились по местности, крича по очереди какую-то фигню, спрашивая, где они, какой сейчас год и что вообще происходит. Мне стало плохо, голова закружилась, и я поняла, что сейчас меня вытошнит где-нибудь под кустом. Хоббиту было не легче: он держался за голову и слегка покачивался, оглядываясь вокруг. — Это дурман! Он везде в этом лесу, — жаловался кто-то. — Нужно найти эльфийскую тропу, на ней еще безопасно, — упрямо кричал ему Торин. Происходил какой-то дурдом, и я даже не понимала, как пришли мы к жизни такой. Неожиданно Бильбо поднял голову вверх и стал всматриваться в кроны деревьев. Я проследила за его взглядом и заметила паутину, которая висела тут везде и всюду, чуть повыше наших голов. — Нужно забраться наверх! — радостно провозгласил Бильбо. — И оттуда посмотреть, куда нам идти! Я еще раз глянула наверх: деревья были довольно внушительными, и даже если бы я была человеком, я бы побоялась лезть на них. Моего маленького друга это, правда, не остановило, и он, быстро цепляясь за ветки, по-обезьяньи начал забираться на паутиньи деревья. Я нервно заревела, предупреждая его, но он посмотрел вниз, бодро мне кивнул и продолжил делать свое дело. Походив около дерева и поняв, что его мне не переубедить, я покинула гномов, оставшихся на земле, и начала потихоньку взлетать, стараясь не задевать ветки и стволы. Бильбо успел улезть уже далеко вперед — взлетала я гораздо медленее, чем он продвигался вверх. В конце концов он скрылся в листве, гномы стали совсем игрушечными, и я осталась наедине со своими страхами и переживаниями. Я судорожно сглотнула — я, конечно, не трусишка, но сейчас я почти в первый раз за все время осталась одна. Внезапно где-то за собой я услышала шелестящий звук и резко, насколько это позволяло мое парение в воздухе, развернулась, молясь о том, чтобы это был Бильбо, а не кто-нибудь другой. По стволу дерева перебирался огромный паучара. Просто гигансткий — с ним обычный дачный паучок был даже не карликом, а я не знаю чем. Он увидел меня и смотрел на меня всеми своими восьмью глазами, чуть-чуть шевеля ногами. От страха я еле-еле удержалась в воздухе и скосила глаза вокруг себя. По стволам медленно ползли точно такие же пауки, с красными спинами и большими… очень большими клыками. Я, переведя взгляд обратно на «своего» паука и смотря на него во все глаза, тихо начала напевать что-то из КиШа, «Лесника» вроде. От ужаса я забыла и название песни, и ее текст, но мелодия неожиданно всплыла откуда-то из недр моего головного мозга, и я начала ее петь. Получалось, конечно же, плохо, но «мой» паук этим не смущался и внимательно меня слушал. Потом, когда я спела первый куплет и припев, до меня дошло, что и гномов предупредить, собственно, совсем не дурно… Вот только я все проворонила — снизу уже раздавались звуки возни и приглушенные крики: значит, предупреждать уже было некого. Черт бы побрал мою арахнофобию — но я не ожидала, что именно в этом лесу живут гигантские тарантулы! А «мой» паук тем временем очнулся из того состояния, в которое я его ввела своим появлением, и угрожающе защелкал челюстями, явно подразумевая, что хочет мной перекусить. Признаться честно, это был первый раз, когда я действительно испугалась. Нет, вру, второй — первый был тогда, когда кот Толстяк начал изображать клиническую смерть от переедания, а я, которой было на тот момент лет двенадцать от роду, носилась по дому и не знала, что мне такого предпринять. Сейчас была похожая ситуация: я не знала, что делать, поэтому я просто зажмурилась, набрала в грудь побольше воздуха и плюнула в паука своим внутренним холодом. Когда я открыла глаза, паучара, уже окоченевший, летел вниз. Мысленно я бросила ему что-то вроде: «Ну и поучайте лучше ваших паучат» и полетела наверх, туда, где должен был быть Бильбо. Продираясь сквозь колючие ветки, я посылала сигналы во Вселенную, прося ее сохранить для меня моего личного хоббита. Помнится, это было прочитано в каком-то астрологическом журнале: посылайте почаще Вселенной запросы о своих желаниях, и рано или поздно она на них ответит. В пять минут у Мироздания накопилось не меньше тысячи непрочитанных сообщений, и я надеялась, что Бильбо они хоть как-то помогут. Когда лететь стало уже совсем невозможно из-за слишком частых веток и в принципе из-за блевотно-рвотного чувства в груди, я стала цепляться за ствол зубами и когтями — чего не сделаешь ради друга… Впрочем, хоббита я, достигнув с помощью невероятных мучений верхушки дерева, нашла живым, невредимым и довольным: наверху, над лесом, гулял свежий ветер, и все мое болезненное состояние этим самым ветром и смело. Я села на одну из веток потолще и потянула Бильбо за штанину. Тот засмеялся — моего благородного порыва он не понял — и показал куда-то вдаль, на горизонт. — Смотри, Одинокая Гора! — воскликнул он. Я присмотрелась: действительно, она стала еще виднее с тех пор, как я ее вепрвые увидела там, на уступе, после полета на орлах. Это, конечно, было хорошо, но гномов-то нам нужно спасать? Я упорно потянула Бильбо за штанину, и он наконец-то обеспокоенно посмотрел на меня и спросил: — Что-то случилось? Я покивала головой, говоря, что да, случилось. Он посмотрел вниз. — С Торином? — уже более хмуро спросил он. Я еще больше начала кивать головой, и хоббит быстро начал слезать с верхушки дерева, параллально крича мне: — Запомни, куда нам надо идти дальше! Я недовольно заурчала (надо же, еще и запоминать что-то нужно), примерно поняла, в каком направлении находится Одинокая Гора, и вслед за Бильбо медленно поползла вниз. Спускалась я уже побыстрее — мне было не так боязно, да и вообще, с другом так и в принципе не слишком страшно. Мы достигли земли и окружающего смрада (правда, находиться здесь уже было гораздо легче), но гномов ожидаемо не увидели; Бильбо, смотря куда-то вдаль, на деревья, тронул меня за больное плечо. Я зашипела, но хоббит не обратил на это внимание. Тогда, посмотрев туда же, куда и он, я увидела причину его беспокойства: там ползли пауки, несшие в передних лапах белые коконы — скорее всего, это и были наши бородатые друзья. Я потерлась о плечо Бильбо, подбадривая его, но хоббиту взгрустнулось довольно сильно, и подбадриваться он никак не хотел. Ну что ж, придется нам поиграть в сафари с темными чудовищами из-под кровати. Я села, раскрыв крылья, и Бильбо, не став ждать приглашения, сел ко мне на спину. Я взлетела, быстро набирая высоту — сейчас уже рассусоливать некогда. Что же касается хоббита, то тот прямо вжался в меня — наше путешествие под дождем и рядом с каменными великанами было все еще для него предметом кошмаров по ночам. Для меня, как это ни странно, тоже. Членистоногие передвигались где-то посередине между кронами деревьев и землей, поэтому я летела чуть повыше их, чтобы какой-нибудь бодрый паучара не прыгнул прямо на меня — в пылу страстей я еще не забыла, что у меня арахнофобия. Догнать стаю удалявшихся пауков (или не стаю, ватагу, клан, колонию — понятия не имею, как это у них называется) труда особого не составило; теперь надо было понять, что с этими пауками делать. Их было слишком много — я насчитала их пару десятков, а потом их явно станет еще больше: на месте сих животных я бы понесла добычу в лагерь, чтобы там вместе с друзьями разделить трапезу, а значит, этих паучар там будет не двадцать, и не тридцать, даже не пятьдесят… Я на всякий случай огляделась вокруг себя и увидела, что паутина теперь висит всюду — мы приближались к логову врага. — О, Эру Илуватар! — тихо сказал Бильбо. Я замерла: движение пауков наконец остановилось, и они где-то там, вдалеке (а держалась я от них на приличном расстоянии по понятным причинам) начали привязывать гномов к раскинутым наверху сетям. Я начала вспоминать уроки биологии, на которых я обычно спала или играла в карты с соседями и на которых нам рассказывали особенности паучьего метаболизма. Единственное, что я смогла вспомнить — это то, что пауки не в состоянии переваривать пищу самостоятельно, поэтому они впрыскивают жертве яд, заворачивают ее в кокон и ждут, пока она не превратиться в желейку, которую уже можно просто выпить. Я вздрогнула так сильно, что Бильбо чуть ли не грохнулся с меня — судьба большей части отряда меня, конечно, не слишком волновала, но вот некоторые гномы стали для меня друзьями, и я не хотела, чтобы они стали высокопитательной едой для каких-то там не особо высокоинтеллектуальных товарищей. Скосив глаза на Бильбо, я увидела, что маленький хоббит решительно готов геройствовать, и это готовность меня порядком напрягла. — Опусти меня вниз, — твердо сказал он. Я отрицательно покачала головой и вообще всем видом постаралась показать, что эта крайне плохая идея приведет его к неизбежной гибели, но мой маленький друг набрался гномьего упрямства и приготовился мне противостоять. — Я знаю, что делать! Знаю я, как ты знаешь… Я, скрежеща зубами, медленно опустилась на жухлую листву, убедившись, что мухоловов (в этом случае — гномоловов) рядом с нами нет. — Все будет хорошо, — сказал Бильбо, слез с меня и, слегка покачиваясь, куда-то пошел. Если бы я могла, я бы сделала фейспалм, но удержаться на трех лапах у меня до сих пор не получалось. В итоге, отойдя от меня на десяток метров, Бильбо пошарил в кармане и… пропал. Я изумленно открыла рот — такого вотэтоповорота я не ожидала. Потом через минуту мне пришлось опомниться — ко мне полз одинокий паучара, искавший, чем бы поживиться. Я огрела его кучей снежинок и взлетела, поднимаясь все выше и выше, пока не достигла кроны деревьев. Там я была в безопасности, могла наблюдать за коконами-гномами и, если что, прийти на помощь Бильбо. А до этого момента оставалось только ждать…