***
- Все, что тебе нужно - это всего-лишь показать мне Арахабаки! - в чужом неизученном голосе слышалось безумие, переходящее все видимые и невидимые грани. Дерьмо. Дело и правда дрянь, и ведь Коё была права. Сейчас, когда Чуя стоит на том самом месте, указанном в сводке координат, перед ним предстает не самая замечательная картина: явно психически нездоровый юноша, на вид лет двадцати, открыто требует, чтобы рыжик продемонстрировал ему одну из форм активации своей способности - "Порчу". Этот кусок идиота даже примерно не представляет о чем сейчас говорит, но Накахару больше беспокоит то, как он вообще узнал о боге и о его смертном сосуде в лице рыжеволосого. И эта ситуация могла бы разрешиться по щелчку пальца, если бы не одно огромное "но", противостоящее по всем законам подлости. У юного неадеквата был заложник, которого Чуя знал достаточно-таки хорошо. Ни в чем неповинная девушка, работающая на одном из крупных предприятий, которыми руководит Портовая мафия, сейчас находилась в самом ужасном для себя положении. Но каким образом? Почему именно ей выпала участь быть приволоченной сюда под гнетом холодного оружия? Этот паршивец хранил в своей голове гораздо больше информации, чем ему полагалось бы, а у Чуи данная проблема вызывала лишь желание как можно быстрее начистить ему и без того отвратительную физиономию. - Накахара-сан, - мягко и еле слышно отозвалась старший менеджер. - Прошу.. Они не были хорошими друзьями, так как рыжика и в принципе-то сложно представить с кем-то в теплых отношениях, но суть была даже не в этом. Парень, не размышляя слишком долго над вопросом активации способности, отказался выполнять поставленные перед ним требования. Он был уверен, что хоть у оборванца и хватило смелости привести сюда заложника, сделав своим главным козырем, убить будет сверх его человеческих возможностей. - У тебя кишка тонка. В ответ на это утверждение Чуя лишь увидел злорадную улыбку, которая медленно расплывалась по чужому лицу, обнажая острые зубы. Атмосфера была накалена до невозможного, но как оказалось, это еще не предел. Накахара не терял бдительности, хотя на секунду его все же завлекли мысли, содержание которых было полностью отдано определению всех возможных исходов этой встречи. Он просчитался, и понял это в ту же секунду, когда грязный темно-серый асфальт начал пропитываться чужой кровью. Тонкое лезвие до безумия острого клинка нещадно скользнуло поперек хрупкой шеи, оставив за собой идеально ровную рану. Аккуратное светлое платье с изящными узорами начало окрашиваться в несказанно грубый цвет бордо, разрушая прежнюю эстетику. Чувство страха и желание закричать были единственным, что на данный момент легко читалось на лице менеджера компании, которая отчаянно хватала ртом воздух, пока кровопотеря не перешла в разряд "массивной". Когда же парню окончательно надоело придерживать ныне бесполезную заложницу, он ослабил хватку и позволил девушке упасть замертво. Чуя смотрел на бездыханное тело, словно пытаясь найти в нем еще что-то живое, а у самого ком в горле встал. Испытываемые в этот момент чувства и эмоции беспорядочно смешивались друг с другом, не позволяя хозяину трезво оценить ситуацию. - Мне не удалось сегодня ночью отнять твою жизнь, но я с легкостью сделаю так, что ты сам себя же ее и лишишь! Это чистой воды безумие. Накахаре не были известны ни личность этого человека, ни его мотивы к убийству, но теперь он точно знал, что это был тот самый подрывник, который едва не лишил жизни рыжеволосого с Дазаем. Осознание снизошло буквально через пару секунд, проливая свет на сложившуюся ситуацию. Чуя начал терять самообладание на глазах, а кровь в жилах закипала от переполняющего тело гнева. Благоразумный, знающий о важности компромисса и рациональности, воздерживающийся от лишней жестокости пес Портовой мафии сейчас был одержим лишь одном желанием - убивать. Он никогда не пренебрегает человеческими жизнями без необходимости, но его вывел из себя тот факт, что парень недооценил противника, чем тут же поплатился, позволив умереть невинному человеку. - Ну же, - издевательски произнес подрывник. - Что такое? Ничего не сделаешь? Все вы шавки одинаковые. Чего он добивался? Однозначно все того же. Непозволительно было со стороны Накахары поддаться чужим провокациям и своим желаниям, хотя бы просто потому, что, активировав "Порчу", спустя считанные минуты его бесспорно ждет смерть. Организовать себе поездку в другой конец ради того, чтобы лишь что-то кому-то доказать? Совершенно не про рыжика, если бы в произошедшем не была замешана невинная душа. С изящных бледных рук были стянуты черные перчатки, а с тонких губ слетела заветная фраза. - О, дарители тёмной немилости, не тревожьте меня вновь. После этого перед глазами словно рассыпалась реальность. Все было смутно, как в ядовитом тумане, напрочь стиравшим воспоминания.***
Тепло. Почему так тепло? Чуя все еще не до конца пришел в сознание, пытаясь уловить глухие и непонятные звуки улицы. Тусклый свет фонарного столба отдавал режущей болью, соприкасаясь с приоткрывшимися небесно-голубыми глазами. Накахара видел общую картину окружающего мира еще совсем размыто, но достаточно для того, чтобы разглядеть ужас, творившийся вокруг: полуразрушенные стены соседних зданий, оборванные линии электропередач с искрящимися концами, обезображенная черными дырами дорога и два окровавленных трупа, лежащих в паре десятков метров от него. - Очухался? Это голос, боже. Он бесспорно принадлежал Осаму. Даже если бы рыжик не определял его на слух, то мог бы догадаться, что это его бывший напарник, потому что все еще оставался жив. - Дазай. Никаких сил не было даже на разговоры, что уж говорить о телодвижениях. Но Чуя отметил, что сидит максимально близко к шатену, настолько, что упирается своим плечом в чужую грудь и утыкается носом в ключицы, которые совершенно не видны под одеждой, но достаточно ощутимы. Извечно перебинтованная рука осторожно придерживает Накахару за плечо, а сам же Осаму сидит, прислонившись спиной к холодной стене, отдавая тепло своего тела любимому врагу. - Давно ты здесь? - буквально выжимает из себя Чуя. - Относительно недавно. Пришел чуть раньше тебя. Ты долго добирался и я даже заскучал. - Чего!? Рыжик планировал подняться, но движения телом оказались слишком резкими, что вызвало лишь болезненные ощущения. Дазай, не прилагая особых усилий, притянул вспыльчивого напарника обратно к себе, чуть сильнее прижимая к телу, чтобы тот не дергался. - Сиди уже. К удивлению, Накахара ничего не сказал и на мгновение между ними возникла напряженная тишина. Но шатен себя долго ждать не заставил и решил прервать это молчание, которое, казалось, тянулось дольше, чем могла бы сама беседа. - Ты еще не надумал? - На счет чего? - Сбежать вместе со мной. - Придурок Дазай, не мечтай даже. Это был самый очевидный ответ из всех, какие только можно было предугадать. Манера поведения этого человека всегда оставалась неизменной. Осаму знал, что с Чуей в любой ситуации можно было договориться, если уметь, но можно ли было его сломать? Для того, чтобы рыжеволосый оказался прижатым к стене, хватало лишь одного движения, сочетавшего в себе и грубость, и некую легкость. Теперь ситуация полностью подчинялась воле его напарника, который прижимал Накахару к стене, не давая возможности оттолкнуть и сбежать. В нынешнем положении, для Чуи это было и так весьма проблематично, а его враг пользовался этим без угрызения совести. - Чертов Дазай, ну и что ты творишь? Шатен не планировал отвечать на заданный ему вопрос, потому что ответ был слишком очевиден. Он склонился, приблизившись к лицу рыжика настолько, что тот мог почувствовать на своих губах горячее обжигающее дыхание. Отстраняться было некуда. Все, что сейчас мог сделать Чуя, это потратить катастрофически малый остаток сил на попытку ударить Осаму хотя бы кулаком. Но его рука была перехвачена еще задолго до замаха, а затем прижата к стене. Шатен старался держать запястье юноши так, чтобы не было возможности вырваться, но при этом не перестараться и не оставить синяков. Дазай опустился немного ниже и провел кончиком носа по бледной коже Накахары, вызывая у того огромное количество мурашек. Кареглазый остановился на одном из интересующих его участков шеи и демонстративно цокнул, натыкаясь на препятствие в виде ошейника. Чтобы избавиться от него, нужны были как минимум две свободные руки, но парню удалось провернуть дело, пустив в ход только одну. Спустя считанные секунды петля дьявола была сорвана, открывая вид на новые, ранее не изученные, горизонты. Осаму вдохнул чужой запах и прильнул теплыми губами к бледной коже, заставляя рыжеволосого шумно выдохнуть. - Прекрати, - едва слышно отозвался Чуя. Неужели он действительно думал, что это остановит его напарника? Скорее даже наоборот, еще больше раззадорит. Накахара уперся свободной рукой в грудь Дазая, надеясь хотя бы немного оттолкнуть его. Попытка была обречена на провал с самого ее начала, потому что сил у юноши действительно практически не осталось, а шатену это было лишь на руку. Не успевая привыкнуть к опаляющим губам самого ненавистного врага, рыжик почувствовал как чужие пальцы начали блуждать по его спине, изучая каждую линию, каждый сантиметр хрупкого тела, которое отзывалось на прикосновения против воли хозяина. Голубые глаза буквально умоляли остановить это безумие, прекратить все и не заходить слишком далеко, пока они оба не лишили друг друга возможности вернуться обратно. Рука Чуи сжалась на груди Осаму, бессовестно сминая чужое пальто. Он с достаточной силой прикусил нижнюю губу, предотвращая возможность издать непозволительные в данной ситуации звуки. Тело постепенно бросало в жар, дыхание учащалось, а внизу живота предательски растекалась ноющая боль, вызывая лишь желание получить то, чего Накахара никак не хотел принимать. Мысли о недопустимом смог развеять лишь тихий голос, от которого в данный момент начинало сносить и без того неустойчивую крышу. - Чуя, - он говорил томно, непозволительно долго растягивая произносимые буквы. - Сдайся наконец. И ведь юноше действительно хотелось сдаться, но соглашаться с этим потаенным желанием и проигрывать Дазаю он не решался до самого конца. Это могло бы продолжаться вечно, но, в отличии от рыжика, Осаму был весьма нетерпелив в данном вопросе. Он на мгновение оторвался от податливого тела, оставляя на шее грубое багряное пятно, края которого были неровные, но достаточно четкие. Возвращаясь обратно к желанным губам своего врага, шатен останавливается в сантиметре от них, вопрошая взглядом и предлагая самостоятельно решить каким будет следующий шаг. А Чуя все понимает. - Я ненавижу тебя, Осаму. - Как и я тебя. Накахара, окончательно перебарывая себя вместе со своей гордостью, припадает к чужим губам, прижимаясь к ним и давая зеленый свет всем несовершенным действиям Дазая.