***
Война продолжала идти. Вести доходили в Королевство одна за другой, и, как оказалось, они не были печальны. Потери минимальны, чего не скажешь об армии противника — Королевства Мириан, в отличии от «Империи Силы», чьё войско изначально составляло семьдесят тысяч человек, на данный момент состояло шестидесяти трёх — враги получили значительные потери. Было убито около семи тысяч вражеских рыцарей, что давало Королевству Ардель довольно большое преимущество. В конце концов, теперь победа над заклятым врагом лишь вопрос времени. Поле боя в пыли, а подсушенная солнечными лучами трава залита кровью. Сколько ещё должно умереть, чтобы эта бессмысленная война закончилась? Год? Два? Пять или десять лет? Столько людей погибло, а ведь некоторые из них были ещё мальчиками. Эта война никогда не сулила ничего хорошего и, увы, её исход вряд ли будет столь радостным. Солнце опускалось всё ниже и ниже. По мере приближения ночи стихало пение птиц, а над высокой желтовато-зелёной травой поднимался туман. Воздух становился влажным, из-за чего в нем витал запах крови — ей теперь пропитаны земли, что никогда никому не принадлежали. Рыцари не спят. Они всегда готовы сражаться, пусть даже и страшно. Их жизнь на кону — как тут уснёшь?! Малейший шорох заставлял вздрагивать. Порой длительный смех солдат сменяется на крик — пронзительный крик от потери близких людей. Иногда из разных углов лагеря были слышны периодические всхлипы, что совершенно не удивительно, ведь эти рыцари не только воины — они в конце концов ещё и люди. Эта бессонная ночь проходит медленно, оставляя осадок, от которого чувствуется привкус нарастающего страха перед следующим днём.***
Темно. Тихо. Одиноко Асагири снится сон, а точнее воспоминания. Со всех сторон доносятся знакомые голоса, однако парень уже не помнит кому они принадлежат и живы ли те люди. Да это и не важно. Те мерзкие создания не заслуживают того, чтобы он интересовался их жизнью. «Ещё слово, и ты вылетишь за борт, пацан!» или «ты товар, а потому будешь открывать и закрывать свой рот только тогда, когда мы скажем», — говорили голоса. Тело бросает то в жар, то в холод, затем вспышка и вот — менталист просыпается в холодном поту. От нежеланных воспоминаний он дрожит и не в состоянии произнести ни единого слова. Ген встает с кровати, чтобы впустить в покои свежий воздух. Подойдя к окну, он снимает крючок, отворяет его и вдыхает прохладный ночной воздух полной грудью. Асагири усаживается на каменный подоконник, облокачиваясь спиной на часть оконной рамы, и закрывает глаза в попытке успокоиться. — Бесит, — вполголоса, раздражённо произносит тот. «Навевает воспоминания…»***
Это было давно — почти десять лет назад, когда Ген был ещё совсем юн. Он не знал своих родителей, родины и даже имени. Всё, что он имел, Асагири получил от работорговцев, которые в свое время подобрали его на одном из континентов. С тех пор его жизнь из просто плохой и одинокой, превратилась в ад на земле. Постоянные крики, избиения — с ним обращались хуже, чем с животным — как с вещью. Всё что он тогда знал: он — товар. Это было непреложной истиной в его глазах, которой он верил. Зря. — Пошёл вон, щенок! — Выкрикнул мужчина с папиросой в зубах. Он схватил юного Гена за воротник мешка и выкинул его с мостика корабля на каменный причал. Мальчик не имел права вскрикнуть от боли. Он — вещь. Так он «выкинул» с корабля ещё пару детей, что так же как и юный менталист являлись «расходным материалом». Такой «расходный материал» продавался в качестве рабов на чёрном рынке Арделя. Что тогда, что сейчас работорговля не являлась запрещённым делом. Так что люди, подобные тем торговцам, промышляли этим весьма удачно. Прохожим, что видели эту ужасную картину, было всё равно на происходящее. «Это не наше дело», — думали они. Детей выводили с кораблей в определенные места, где и находились чёрные рынки. Так происходило с каждым королевством, мимо которого он проплывали. Где-то удавалось продать, где-то нет. Корабль, что Гену являлся фактически домом прибыл в Ардель — одно из крупнейших королевств континента. Исходя из иформации, что работорговцы раздобыли — в нём была хорошо развита торговля. Потому они были уверены в своем успехе. Прибыв на место, мужчины тут же усадили детей в клетку. Они были похожи на скот и это являлось действительно отвратительным. в это же время: — Зачем ему понадобилась Лофофора и семена какой-то Гавайской Розы? — Бубнил себе под нос спешно шагающий по гиблому месту Бьякуя, — заняться что ли нечем? И почему именно чёрный рынок? Неужели эти штуки нельзя найти в местах поприличнее… Палатка за палаткой, торговец за торговцем, и тут его взгляд цепляет та самая клетка с детьми. Бьякую захлёстывает шок, ноги сами по себе останавливаются и не хотят идти дальше. Сделав глубокий вдох и развернувшись в сторону бедных детей, Ишигами старший направляется к работорговцу. — Сколько лет этим детям? Мужчина оторопел от неожиданного вопроса, но всё же ответил: — Да хрен его знает, вот тому, — он указал на Гена, — точно десять лет. Да мелкие они ещё, зато продаются хорошо, — торговец рассмеялся и потёр ладони. — Сколько возьмете за него? — Внезапно спросил Бьякуя. — Хах, семь золотых! — С полной уверенностью в своих словах ответил мужчина. «Семь?! Он издевается?!», — подумал про себя тот, — хорошо, — сказал Ишигами старший и протянул полному мужчине ровно столько золотых монет, сколько тот потребовал. «Я не смогу забрать их всех, но хотя бы одному смогу облегчить участь…» Работорговец открыл клетку и, схватив Асагири за плечо, толкнул его в спину, чтобы мальчик вышел. Ребенок неспешно подошёл к Бьякуе, а тот, в свою очередь, взял Гена за руку и тут же увел его подальше от того торговца. — Хей, ты как? Теперь всё хорошо, — Ишигами старший только поднес руку, чтобы положить её на плечо мальчику, как тот зажмурился, будто готовясь к удару, — не переживай, тебя никто больше не тронет, — с некой грустью на глазах говорил Бьякуя. Юный Ген поднял глаза полные надежды и посмотрел на Ишигами, что с добротой держал свою руку на плече мальчика. Почему-то тогда вся грусть и безразличие пропали — как будто испарились и на душе стало тепло. Подобного мальчик никогда раньше не чувствовал. — Я отведу тебя к одной прекрасной девушке, её зовут Лилиан, она позаботиться о тебе должным образом. Как только куплю что нужно, хорошо?***
Девушка сидела за столом в своих покоях и что-то увлечённо писала. Мягкие черты её лица освещали падающие лучи тёплого дневного солнца, а муренового цвета глаза слегка жмурились. Зрачки бегали по строчкам, а нежный голос зачитывал каждое слово. Неожиданный, но ничуть не громкий стук в дверь прервал работу Вайнберг. — Входите, — задумчиво пригласила гостя в покои девушка, — ох, Бьякуя, рада тебя видеть, — заметив знакомое лицо, она тут же ожила. Лилиан встает с рабочего места, а фиолетовое платье с едва заметными синими переливами тянется по полу, — что-то срочное? — Да. Слушай, не пойми не правильно, но у меня есть к тебе просьба — только тебе я могу это доверить, — Бьякуя произносит это с долей тревоги. — Да, я слушаю тебя, — девушка немного нахмурила брови. — Я привел к тебе одного мальчика и мне нужно, чтобы ты взяла его под свою опеку, прошу. Ему больше некуда идти. — Э-это очень неожиданная просьба, конечно, не думаю, что во дворе будут против, но, — Вайнберг напрягла глаза и её взгляд упал на слегка приоткрытую дверь, за которой она и увидела мальчика. Он был маленьким и совсем худым, с синяками под глазами и его волосы были растрёпанны. В сердце что-то кольнуло и, уже улыбаясь, она подняла глаза на Бьякую, — да и как я могу тебе отказать… С тех пор Лилиан оберегала и обучала мальчика всему тому, что сама знала. Она была своего рода знатной особой в Арделе. Певицей, что приглашали на большие пиршества. Ген жил и обучался у Вайнберг около трёх лет, пока не случилась большая трагедия. Этот день до сих пор был в памяти Асагири как в тумане. Несмотря на это, он отчетливо помнил слова Бьякуи и просьбу, которой Ген посветил всю свою жизнь. «Подождите, Вы не можете просто уйти! А как же обещание, обещание которое Вы дали Вашему сыну, что никогда его не оставите! — Сквозь слёзы кричал менталист». «Я могу больше не вернуться, никогда, поэтому прошу — позаботься о Сенку…. Я знаю, возможно я прошу слишком много, но так мне будет спокойнее…». «Я… как я могу взять на себя такую ответственность?». «Ты — моя последняя надежда, Асагири Ген». От крика уже пропадает голос, и он не в силах сказать что-либо. Слёзы текут ручьём, а сердце пронзают тысячи осколков. Последнее, что он помнит — собственные громкие всхлипы, а следующее — известие о смерти Ишигами Бьякуи и Лилиан Вайнберг. Дождливый день и бедные могилы. Казалось бы, столь почитаемых раньше людей, которые теперь слыли изменниками. — Сохранить жизнь своего сына и подарить смысл жизни мне — два зайца одним выстрелом, — слёзы стекают по щекам Асагири, а тот лишь сидит на оконной раме и вслушивается в звуки ночи.***
Утро нового дня. На громадных окнах и цветных витражах замка играют солнечные блики, а на улочках оживлённо и шумно. Красивые молодые люди, богатые дамы в роскошных платьях — что можно ожидать от столицы континента? Сенку, как «жаворонок», привык просыпаться рано, будить Хрома и тут же браться за работу. Каждый день парни целиком погружены в работу и в постоянную суету. Работа придворного лекаря далеко не из простых. Конечно, с появлением ученика и по совместительству «правой руки», стало немного проще, однако работы от этого, отнюдь, меньше не становится. Разделение обязанностей — это безусловно круто, но люди так и норовят зайти в рабочий кабинет лекаря с новыми проблемами. Так же, со всеми этими весьма важными делами не стоит забывать об основной цели — поднятие Арделя с колен. Наш всеми любимый Ишигами не планирует сдаваться и бросать дело на полпути — может, кто-то и остановится, однако точно не он. — Я ушёл! — Кричит Хром перед уходом из кабинета. Идя по однотипным, но уже почти родным коридорам, слушая голоса прислуги, их смех, начинаешь любить это место ещё больше. Пройдя чуть дальше, Хром спускается по лестнице, заворачивая за левый угол и, не успевая сообразить, ударяется лбом о появившегося из ниоткуда Гена. — Ой, извините, — инстинктивно извиняется парень. — Всё в порядке. Скажи, Сенку на месте? — Не колеблясь ни секунды спрашивает советник, попутно отряхивая одежду от пыли. — Ну да, у него так много работы, что не выходит почти оттуда. — Я не спрашивал сколько у него работы, — раздраженно говорит Асагири. — Простите, — Хром тут же замолкает, чувствуя гнетущую атмосферу между собой и Геном. Королевский советник тяжело выдыхает и, чуть приподняв подбородок, возвращается к своему изначальному маршруту. — Чёрт, как же меня бесит этот тип, — насупившись, пробубнил себе под нос кареглазый парень. Ступень за ступенью, проводя изящными руками по бронзовым перилам, попутно заглядывая в каждое окно, невыспавшийся Асагири еле-еле шагает в сторону кабинета Сенку. Наконец, подойдя к двери и совершенно забывая постучаться, отворяет её. Ген бесшумно, как кошка, подкрадывается к Ишигами и кладет свои ладони ему на плечи. От неожиданности Сенку резко разворачивается и, широко раскрыв глаза, чуть не даёт локтем Гену в глаз. — Господи, ещё тише зайти надо было, чего же так громко то? — Саркастично, с недовольным видом произносит лекарь. — Извини-извини, Сенку-чан, — ядовито улыбается тот. Вопрос не заставил себя долго ждать: — Каким ветром тебя сюда принесло? — Держа в зубах маленькую пробку от одного из многочисленных сосудов, неразборчиво спросил Ишигами. — У меня есть одна чудесная новость, которая несомненно тебя обрадует, Сенку-чан, — Асагири развел руки, при этом щёлкнув пальцами. — По тебе не скажешь, что новость такая уж чудесная, — Сенку облокотился о стол и скрестил руки на груди. — В смысле? — Тот вопросительно посмотрел на Ишигами. — Себя видел вообще? Выглядишь так, будто тебя лошадь переехала, — лекарь обеспокоенно, как показалось Гену, выдохнул, — ты хоть спишь? — Давай без лишних вопросов, просто сразу перейдём к делу, — хитрый «лис» старался оставить тему своего режима сна, который, кстати, отсутствует, — у меня, кажется, получилось уговорить принцессу Кохаку встать на нашу сторону, — Асагири по привычке хитро улыбнулся. — Шутишь?! — Не поверив в слова друга удивился Ишигами, — это же стомиллионопроцентно прекрасная новость, — фирменная косая улыбка в свою очередь расплылась по лицу лекаря, — хорошая работа, болтолог, но… ты уверен? Сенку держал пустой стеклянный сосуд, на котором была этикетка, что гласила: «снотворное». — Честно говоря — не до конца, но я близок к этому. Понадобится ещё немного времени, но, думаю, совсем чуть-чуть, — советник нервно перебирал пальцы рук, затем, резко выдохнув, будто пытаясь убедить самого себя, продолжал, — мои способности меня ещё ни разу не подводили — хочешь верь, хочешь нет. — Ладно, только не переусердствуй и не вызови лишних подозрений, хорошо? — Да-да, не переживай, Сенку-чан, всё будет как по маслу. Ах да, я тут ненароком нагрубил твоему кареглазому «пёсику», извинись перед ним от моего имени — я не буду искать его по всему дворцу ради этого. — Корона голову не жмет, половинчатый? — По-дружески упрекнул его Сенку, параллельно заливая полу-прозрачную жидкость в сосуд, что пару минут назад без цели держал в руке. Менталист ещё раз помахал рукой Ишигами на прощание. Теперь вся надежда на Гена. Одно неправильно подобранное слово — и всё может рухнуть. Насколько известно, принцесса Кохаку в обеденное время тренируется на главном тренировочном поле, что, как вы уже знаете, находится в трёхста метрах от заднего двора замка. Собственно, именно туда Асагири и направляется, чтобы убедить девушку помогать придворному лекарю. Подойдя к тому самому полю, что освещают лучи дневного солнца, он действительно находит там Кохаку, которая как раз тренируется на мечах. — Добрый день, Ваше Высочество, — Ген встает подле принцессы, создавая тем самым доверительную атмосферу. — Здравствуй, Ген, тебе что-то нужно? — Говорит та, в очередной раз замахиваясь мечом. — Не то что бы, принцесса, — Асагири делает глубокий вдох и натягивает фирменную улыбку, — как поживает Его Высочество Рюсуй? «Львица» воткнула меч в землю, а затем ответила: — К счастью всё обошлось, брат в полном порядке. — Я думаю не стоит забывать, благодаря кому всё не закончилось плохо, да? — Невинно, как бы по-детски, «интересуется» тот. Задаёт наводящий вопрос — Благодаря Ишигами Сенку и его учени… так стоп, — не договорила девушка, — зачем ты у меня это спрашиваешь? Ген подходит чуть ближе, но не слишком, лишь так, чтобы их глаза находились на одном уровне. — Мне просто стало интересно, не забываете ли Вы об этом и о том, что теперь должны ему, — менталист разводит руками, тем самым подкрепляя слова жестами, для получения большего эффекта, — в конце концов если бы не Сенку-чан, Ваш брат, Ваше Высочество, был бы уже мёртв. Он спас жизнь кронпринцу, а Вы усадили его за решётку, — он скорчил грустную гримасу. «Таких верных делу людей, как принцесса очень легко водить за нос, особенно если надавить на чувство вины». — Я понимаю и ни в коем случае не забываю об этом. Но если бы только было то, чем я могу загладить эту вину, — Кохаку сжала ладонь в кулак. «Вы так предсказуемы, Ваше Высочество». — Ох, ну что Вы, принцесса, конечно есть. И для этого Вы должны выслушать меня крайне внимательно, — лицо Гена расплылось в ядовитой ухмылке. «Теперь дело за малым…». — Понимаете ли, — скрестив руки за спиной начал тот, — есть кое-что, что в последнее время весьма заинтересовало милого Сенку. Конечно, подробностей я особо не знаю, откуда же такому как мне их знать. Ведь будет куда лучше, если Вы сами это у него спросите, — «и наконец вишенка на торте», — ох, что это я, я не в коем случае не принуждаю Вас, как бы я посмел? Только если Ваше Высочество сама захочет… — Хах, что за глупый вопрос, — высоко подняв подбородок воскликнула та, — если я сама предложила загладить вину, то, само собой, я хочу этого. «Отлично, теперь она действительно думает, что сама решила это». — Тогда всё, что Вам теперь нужно — это наведаться к Ишигами Сенку и всё разузнать, делов-то! «Ну вот и всё, как и обещал, я не подвёл тебя». — Ага, как только закончу с тренировкой. Предупреди Ишигами Сенку, что я навещу его сегодня вечером, где-то около семи часов, — сказала Кохаку и тут же вернулась к тренировке. — Как пожелаете, Ваше Высочество, — Ген откланялся и с чувством выполненного долга направился в следующий пункт назначения. Впереди их ждёт разговор. Беседа предстоит долгая, ведь придётся уговаривать саму Принцессу(!!) предать родное королевство и отца… — Ну и гемор же, — тихо бубнит себе под нос менталист. А солнце тем временем стремиться к закату…Now the sun is sinking In the golden west; Birds and bees and children All have gone to rest; And the merry streamlet, As it runs along, With a voice of sweetness Sings its evening song.
«by Anonymous»