***
Чжун Ли же в то время от волнения не находил себе места. Уже спустя первые пять минут ожидание показалось до невозможного долгим — удивительное чувство. Обычно Властелин Камня отличался бесконечным терпением, однако сейчас каждая секунда растягивалась в томительную вечность — и за что электро архонт её так почитает? —, каждое мгновение будто замирало, разъедая болезненной тревогой сердце. Чжун Ли принял решение заняться чем-то, чтобы отвлечься, но ни одно дело не шло: всё валилось из рук, волнение захлёстывало, душило, будто опутывая всё тело цепями, а мысли были лишь об одном: как там Аякс? Всё ли с ним хорошо? Перед глазами то и дело представали ужасные сцены: вот Тарталье плохеет в каком-то безлюдном переулке, он соскальзывает по стене вниз в бездумных попытках схватить сухими губами воздух, но не в силах вдохнуть, а тем более позвать на помощь, и мучительно умирает, застывая навеки с широко распахнутыми в ужасе глазами; вот встречает давнего врага и, не в состоянии сопротивляться боем, падает на холодную каменную мостовую, захлёбываясь с булькающим звуком кровью из перерезанного горла… Чем же отвлечься? Медитация? Это должно помочь. Обычно за расслаблением души время пролетало быстро и незаметно, а это то, что сейчас нужно больше всего на свете, кроме, конечно же, скорейшего возвращения Чайльда. Однако с трудом прождав в тревоге немногим больше получаса и не находя себе места всё это время, архонт всё же сумел подобрать другое, более подходящее занятие. Он быстро сменил домашний балахон на выходное одеяние и, покинув обитель, направился прямо к Ху Тао. Вот уж тут как нельзя лучше будет заняться чем-то монотонным, например, документами, которых, как и всегда, скопилось у ветреной хозяйки бюро, не любящей такие однообразные скучные занятия, очень и очень много. Это действительно помогло, и несколько томительных часов прошли быстрее, чем пустое ожидание до этого.***
Для Чайльда же время пролетело незаметно, он и оглянуться не успел, как провел целых пять часов над ненавистными документами. Впрочем, даже этого ему не хватило, чтобы написать рапорт как полагается — нетерпеливый и вечно торопящийся Предвестник становился до невозможного медленным, когда дело касалось бумажной волокиты. Чем дальше бежало время, тем тяжелее становилось работать, и тем хуже он себя чувствовал. Чайльд старался по привычке не обращать внимания на дурное самочувствие, но с каждой минутой это становилось сложнее и сложнее. Началось всё с жажды — в горле то и дело пересыхало и невыносимо першило, отчего Тарталья едва ли не каждые пять минут тянулся к стоящему на столе графину с водой. Затем появилась головная боль, тупая и ноющая. Поначалу Предвестник решил было, что это всего лишь последствия его безалаберного образа жизни и извечного недосыпа, и не придал ей особого значения. Однако боль усиливалась, путая мысли, поэтому, уже не в состоянии понять, что он читает и пишет, Чайльд оставил бесплодные попытки продолжить работу. Он решительно поднялся из-за стола. Вдруг перед глазами неожиданно потемнело, ноги подкосились, и он едва успел вцепиться в столешницу, чтобы не упасть. Немного отдышавшись и придя в себя, Тарталья всё же сумел подняться и направился вниз. Он пошатывался, колени его дрожали, и по лестнице он спускался ужасно медленно, кажется, целую вечность. Добравшись до стойки, он опёрся о неё обеими руками и протянул Екатерине бумаги: — Вот, готово. Прости за задержку! Он попытался улыбнуться, как ни в чём не бывало, но тут в глазах у него опять потемнело, а тело пронзила страшная боль. Она разбегалась от метки во все стороны, накрывала удушающей волной, разрывала на части сознание. В ушах стоял жуткий гул, мир перед глазами кружился смазанным пятном, а тело с каждой секундой слабело все больше. — Чайльд?! — еле разобрал он донёсшийся откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды, перепуганный крик Екатерины. — Что с тобой? Тарталья попытался открыть рот, но в этот миг вторая волна боли обрушилась на него, скручивая и раздирая в клочья лёгкие. Он упал, кашляя кровью и хватаясь за горло, задёргался в судорогах, а затем вдруг резко затих — потерял сознание. Екатерина бросилась к нему, лихорадочно заозиралась вокруг — никогда она ещё не видела приятеля в таком состоянии. На глаза ей попался кое-как написанный рапорт, слетевший на пол; судорожно вглядевшись в него, Екатерина отыскала запись о том, с кем Чайльд виделся до происшествия. Имя оказалось до боли знакомым. — Пошлите немедленно за лекарем Бай Чжу! — дрожащим голосом приказала она выскочившим на шум клеркам. — И за господином Чжун Ли!***
Когда колокольчик над входной дверью бюро зазвенел, возвещая о посетителе, архонт вскочил с места и направился встретить неизвестного в надежде, что это вернулся Чайльд. К сожалению, в дверях стоял вовсе не Тарталья, а незнакомый полный мужчина средних лет, облаченный в одежду, характерную для жителей Снежной. Уже почти полученное облегчение обернулось разочарованием, что, однако, не помешало вежливо поприветствовать гостя. И тут Чжун Ли обратил внимание на его лицо. Сердце дрогнуло и сбилось с размеренного ритма, замерло, а затем застучало быстро-быстро, повинуясь холодящему кровь страху, что ядом растекся по венам. Маска Фатуи. Она прикрывала лишь глаза, изгибистой полосой стелясь по коже, практически вплотную прилегая к ней. Серая и непримечательная, она свидетельствовала о низком чине носителя, принесшего, судя по предчувствию, далеко не благую весть. «Чайльд!» — молнией сверкнуло в голове, отзываясь гулом в ушах и липким мерзким ужасом в сердце, сдавливающим его, будто щупальца проклятого Осиала. — Что-то произошло, верно? — начал он без привычных расшаркиваний с единственной целью — узнать, не случилось ли беды с его ненаглядным Аяксом. Мужчина, судя по мимике, удивился немного такой проницательности, но покорно поспешил поведать о происшествии. Плохое предчувствие не обмануло, подтвердились худшие опасения. С каждым словом Властелину Камня становилось всё тревожнее. Когда речь зашла о кровавом кашле, у архонта впервые в жизни от волнения за кого-то едва не подкосились ноги. Осознание пронзило сердце, словно острейшее копье: он может потерять своего драгоценного Аякса. Вместе с тем волной накатило чувство вины. Он не должен был его отпускать. Уговорить, умолить, удержать силой в конце концов, что угодно, лишь бы Тарталья не испытывал боли, лишь бы был в порядке и добром здравии. — Где он? Веди, — властно приказал Властелин Камня. Мужчина закивал, забормотал что-то неразборчиво льстивым тоном, пару раз упомянув банк Северного Королевства, а затем указал на учтиво придерживаемую дверь. Дорогу Чжун Ли не запомнил. Лишь то, что шёл он очень быстрым шагом, едва не срываясь на бег, и что посланный за ним человек к четверти пути уже остался далеко позади. Не помнил он и того, как ворвался в банк, с нечеловеческой силой оттолкнув с пути охранника, который пытался его не впустить под предлогом, что сегодня вынужденно объявлен выходной день. Архонт не обращал ни на что вокруг совершенно никакого внимания, в голове набатом стучала лишь одна мысль: «Аяксу плохо. Моему дорогому Аяксу плохо. Плохо по моей вине!» Стоило ему оказаться наконец в главном зале банка, глазам его предстало зрелище ничуть не лучше, чем в его кошмарах. Тарталья, уязвленный и жалкий, лежал на боку посреди ковра, окружённый взволнованной кучкой своих подчиненных. Бледный как сама смерть Предвестник хрипло дышал, изо всех сил пытался откашляться, едва не захлёбываясь собственной кровью, что пузырилась при каждом рваном выдохе на перепачканных бурым губах, выделяющихся на лице ярко-красным пятном. Тарталью било дрожью, а рукой он изо всех оставшихся сил оттягивал ворот рубашки, как будто это могло помочь ухватить столь необходимый воздух. Его тело, пронизанное гидро элементом, яростно оттрогало чуждый ему гео. Кровь сгущалась, застывая, словно янтарь, и сворачиваясь под воздействием кристаллизации прямо внутри тела, массово разрывая острыми гранями пока что лишь самые тонкие капилляры. В кровеносную систему будто попали крохотные осколки стекла, вспарывая наживую изнутри, медленно, мучительно и беспощадно убивая. — Чайльд! — Чжун Ли, не скрывая беспокойства на грани паники, опрометью бросился к нему, упал рядом на колени. Невидящий взгляд голубых глаз равнодушно опустился на его лицо. Архонт моментально скользнул рукой под рубашку, прижимая ладонь к раскалённо-горячей метке. Хуже и быть не могло. Отняв руки, он резко рванул ткань. Пуговицы с громким стуком разлетелись по полу, и больше ничем не сдерживаемая одежда мигом обнажила грудь и впалый живот, сотрясающийся в конвульсиях. Совершенно не заботясь о том, что кто-то смотрит, Чжун Ли вновь прижал одну ладонь к символу гео, а другую положил прямо над сердцем, посылая равномерные пульсации энергии, выравнивая сбившийся ритм и забирая излишки элементальных частиц из неприспособленного к ним тела. Прошло несколько томительных минут, прежде чем Тарталью наконец прекратило бить судорогами, а грудная клетка стала равномерно вздыматься от выровнявшегося дыхания. Архонт убрал руки. Достав из кармана жилетки платок, он заботливо вытер под носом и с пересохших губ тёмную густую кровь, обагряя белоснежную ткань. Он поднял взгляд и, окинув им собравшихся вокруг людей, приметил в толпе Екатерину, чьё лицо из всех даже под маской казалось наиболее обеспокоенным. — Ты, — он указал на неё пальцем. — Подойди. Твёрдый голос его, отзвуками эха прокатившийся по залу, перекрыл гомон фатуи, переговаривающихся между собой о сложившейся ситуации. Он звучал полноправно властно, так, что девушке даже не пришла в голову мысль ослушаться. — Скорее принеси побольше холодной воды и полотенце, — приказал архонт. — Лекаря, надеюсь, уже позвали. Екатерина, кивнув, поспешно удалилась за всем необходимым. Тарталья вдруг тихо застонал. Вредоносное влияние гео на тело было снято самим архонтом этого элемента, и Чайльд медленно приходил в себя. Окинув грозным взглядом толпившихся вокруг Фатуи, Властелин Камня кратко приказал: — Прочь. Каждая человеческая душа инстинктивно стремилась беспрекословно подчиниться ему, даже не имея понятия, что перед ними архонт. Работников банка как ветром сдуло. — Аякс, — нежно шепнул Чжун Ли, припадая к его губам, делясь своим дыханием в тёплом поцелуе с кроваво-металлическим привкусом. — Аякс, мой дорогой, тебе лучше? Властелин Камня наконец увидел осознанность в мутном взгляде небесных глаз и едва сдержал слёзы. — Как же ты напугал меня, любовь моя, — архонт прикоснулся губами к кончику его носа, а затем, смахнув капельки пота, ко лбу. — Никогда, слышишь, никогда больше не пугай меня так, пожалуйста, Аякс, моё золото, моё сердце… Он бережно приподнял и прижал к груди такое сильное, но одновременно такое хрупкое, пострадавшее по его вине тело, которое, казалось, каждую секунду могло рассыпаться пылью, утекая сквозь пальцы, как уже было однажды — ужасное чувство бессилия преследовало до сих пор. Второй раз архонт не переживёт его. Властелин Камня осторожно перебирал рыжие вихры, поглаживал нежные ушки, чувствуя пальцами, как они теплеют от прилива крови. Внезапно почувствовав что-то неладное, он оглянулся. Инстинкты не подвели — за спиной на некотором расстоянии действительно стоял человек, наблюдающий за ними из приоткрытых дверей с изумлённо-заинтересованным выражением лица. Бай Чжу. Как вовремя! И надо же было лекарю подоспеть именно к этому моменту… Сколько он слышал? А сколько видел? Бай Чжу замер в дверях зала, безмолвно наблюдая за действиями господина Чжун Ли; он только пришел, но проведенных в банке нескольких минут ему хватило, чтобы понять суть отношений Предвестника Фатуи и консультанта похоронного бюро. Заметив на себе пристальный взгляд последнего, Бай Чжу аккуратно притворил за собой дверь и поспешно приблизился к лежащему без чувств Чайльду. — Здравствуйте, господин, — приветствовал он Чжун Ли, опускаясь подле него на пол, и обратил взгляд на распростершегося перед ним Тарталью. Чжун Ли вежливо кивнул головой в знак приветствия, ни на секунду не отрываясь от своего дорогого Аякса. Очевидно, что сколь долго Бай Чжу тут ни стоял, он уже понял, что за отношения между ними, а значит, скрываться дальше перед ним было бессмысленно. Окинув быстрым взглядом обнаженный торс Чайльда, Бай Чжу машинально отметил исчезновение повязки, которую он накладывал Предвестнику в их вчерашнюю встречу, золотистое свечение гео метки… Секунду. Гео метки? Лекарь ошеломлённо провёл по ней рукой, стремясь проверить её подлинность — от Чайльда всего можно было ожидать, иногда он выкидывал и не такие штуки, лишь бы не оставлять работу. Едва Бай Чжу коснулся символа, он отдёрнул руку, ощутив сильный, болезненный гео импульс. До того разрозненные мысли и догадки сложились воедино, точно мозаика. Единственным, кто мог совершить подобное с Чайльдом, был Чжун Ли. Или, вернее сказать, Моракс, Бог Контрактов. Властелин Камня прекрасно понял, о чём думал врачеватель, поэтому резко пресёк на корню то, что могло навредить его инкогнито: — Если кто-то узнает об этом от Вас, господин Бай Чжу, Вы познаете на себе, что такое Гнев Камня, — голос Моракса звучал угрожающе. Бай Чжу потрясённо кивнул и в спешке продолжил осмотр; он был непривычно тих, хотя обычно не прочь был поговорить за работой. Однако сейчас был неподходящий случай. Или неподходящий собеседник. Вернулась Екатерина с водой и полотенцами. Она бережно передала их в руки Чжун Ли, и тот с благодарностью кивнул. Взгляды их встретились. — Я не стану отсылать рапорт о случившемся Царице, — просто пообещала Екатерина. Она догадывалась, что случилось: своими глазами видевшая передачу Синьоре Сердца Бога в этом самом зале, она была одной из немногих, кто знал об истинной сущности Чжун Ли. Екатерина глянула на метку, а потом вновь подняла на архонта недовольный взгляд. — Но это… — она покосилась на Бай Чжу, но Властелин Камня кивком показал, что она может продолжать при нём. — Это придётся объяснить хотя бы мне. Конечно, как же иначе. Появление символа чужого архонта на теле одного из вернейших своему архонту, каковым Екатерина видела Тарталью, было большой проблемой, явным свидетельством предательства. Бай Чжу осторожно закрыл метку рубашкой Чайльда и достал из поясной сумки какую-то склянку. — Не стоит торопить события, Екатерина, — посоветовал он негромко. — Уверен, господин Чжун Ли всё обьяснит, когда мы окажемся в более надёжном месте. Даже у стен есть уши, тебе ли об этом не знать. Он взял кружку, наполнил ее водой и добавил пару капель из своей склянки. В воздухе разлился горьковатый запах трав — должно быть, это был какой-то отвар. Бай Чжу поднес кружку ко рту Предвестника и слегка наклонил; тот, несмотря на ужасную слабость и спутавшееся сознание, припал губами к краю чашки и принялся глотать целебную жидкость. Екатерина смотрела по-прежнему недовольно. Понимая, что если бы не вмешательство лекаря, дело могло окончиться крайне плачевно, Чжун Ли поспешил пообещать: — Безусловно, я всё объясню. Но господин Бай Чжу прав, здесь не лучшее место для личных разговоров, — архонт огляделся вокруг, будто проверяя, не затаился ли где-то хитрый шпион Фатуи, но из таких сейчас в банке была только Екатерина, и в данный момент она шпионом не являлась. — Есть здесь подходящее место? Желательно с диваном. Чайльду нужно отлежаться в покое. Екатерина кивнула и поднялась с места, показывая дорогу. Чжун Ли, осторожно подняв тут же тихо застонавшего Предвестника на руки, последовал за ней к лестнице на второй этаж.