Анна. Лекарство от ликвидации

Однажды, Анна спросила приемную маму Нэнси, много ли она теряет в личных отношениях за счет модификации мышления. — Я не смогу точно ответить, — ответила Нэнси. — Модифицировано мышление и анализ информации у тебя, а не у твоих военных приемных родителей. К тому же, ты скорее всего знаешь ответ. Этот разговор не был первым, Нэнси уже давно устала от этой темы и интуитивно ее чувствовала. Анна тоже понимала, ее проблемы вряд ли ей понятны. Она скорее всего не будет это обсуждать. — Но Нэнси... — Я уже много раз отвечала на этот вопрос и много раз мы ни к чему не приходили. — Всегда задаюсь вопросом: почему я? Почему одни могут любить и общаться, а как я, Анна Розенберг, так модификаторы мышления, служение не понятно кому, обработка неизвестно чего. Может, я жить хочу. — Все живут по-разному, — сказала Нэнси философски, что-то готовив на кухне. — А если бы ты убежала из дома от родителей-алкашей, шаталась бы по улицам, была бы проституткой, но зато жила, любила и чувствовала, было бы тебе лучше? — А если вариант посередине? Более или менее благородное происхождение... — Тебе бы попался бы какой-нибудь мужчина из другого штата или крупного города, типа Нью-Йорк-Сити. Ты переезжаешь и повышаешь свой социальный статус, потом он резко меняется, начинает тебя бить или убивает, а ты — не нынешняя Анна, а тот, кто не может никак ответить... — Но Нэнси... обязательно все так? Некоторые просто могут жить и любить, не обрабатывать никакую глобальную информацию, вообще ничего не обрабатывать. Почему я? — спросила Анна поджав губы. — Миллионы людей умирают от гепатита, ВИЧ/СПИД, онкологии. Ты ни от чего не умрешь. Анна давно уже для себя поняла: в жизни не приходиться выбирать. Некоторые люди такие же, как и все остальные, и быть им простыми смертными. А кто-то должен служить так, как Анна Розенберг, и они будут делать это. У них задача другая. И никто в этом не виноват. Жребий так выпал. Нэнси Розенберг была хорошей мамой в случае, если бы у нее был обычный ребенок. Она рассказывала обычные сказки, но они едва интересовали Анну. Никогда не верила в религиозное происхождение мира, тем более, что были и другие точки зрения. Проявляла слабый интерес к обычным, традиционным детским сказкам, поскольку молодость, красота, богатство никогда не имели для Анны какой-либо ценности. Ее больше интересовало, почему мир несправедлив, и как это изменить. Лет в пятнадцать Нэнси придумала подходящую для нее историю. Точнее, даже две. В первой она приводила разные примеры, что в жизни нет проигравших и победителей. Племянник ее деда еще в Германии рассказывал, что с ним учился одноклассник, который всегда получал двойки и колы, но стал преподавателем барабанов в консерватории. Как преподаватель он кого только не выпускал, в том числе известных в Германии сессионных барабанщиков. Он не был глупым: просто поставил цель научиться играть на барабанах, а биология, химия, физика, алгебра, всевозможные науки его вообще не интересовали. Напротив, кого-нибудь могут подстрелить: ему сначала повезло, а потом не повезет. Как это произошло с британским полицейским, которого некоторое время назад показывали по ТВ: он приехал на вызов, попытался открыть дверь и бомба взорвалась на входе. Победитель ли он? Да он вообще не начинал свою работу и не заработал никаких званий. Через какое-то время она сочинила для Анны вторую историю. В ней говорилось, что большинство людей не на своем месте. Адвокаты ставят задачу скорее заработать, берутся за липовые дела, которые вообще не выиграют: дело — их заработок, результативность слабо волнует. Борцуны со всякими сектами тоже не заинтересованы в их закрытии: иначе бы они давно дошли до политиков и издали законы, которые запрещают само существование сект. Выгодно, чтобы человек попадал, а потом, если ему станет плохо, они будут его вытаскивать: борцуны делают свой бизнес и закрытие сект их не интересует. Авиация существовала уже давно и начинала обростать своими легендами. Похожий на более древний миф о летучем голландце существовал про летчика, и был основан на одном немецком летчике-тренере других летчиков, но неудачнике. Он всегда летал с автоматикой, и приземлялся только с автоматикой, но в его полетах то шасси были повреждены, то вообще он вместо Германии оказался где-то в Венгрии. Капитан летучего авиаголландца всегда любил смотреть в небо за самолетами и следил за воздушными птицами. Однажды, он погубил самолет, но к этому времени он уже обрел авторитет и выпустил более 500 студентов, став тренером. Когда проверили его досье при расследовании, оказалось, что он непрофессионал. Этот летчик очень хотел летать, но вряд ли подходил для авиации. То есть он оказался нужным по мечте человеком, но по навыкам он выбрал не то место. Она хотела, чтобы мачеха сочинила еще каких-нибудь сказок, но кажется, ее фантазия кончилась. Будучи суперсолдатом, а не простым капризным ребенком, Анна понимала, что и это для мачехи уже много. Теперь Нэнси либо бортовала ее попытки затронуть эту тему многократный раз, либо кратко напоминала выводы из своих сказок. * * * Анне очень много раз хотелось не только просто так взять, и поговорить с кем-нибудь, выплакаться какой-нибудь подруге. Она хотела жить и получать удовольствие от общения. Максимальное знание психологических законов и паттернов, возможность переквалификации в какого-нибудь профайлера была также одной из ее характерных особенностей, может быть даже не заданных заказчиком, а именно после того падения. Но это было не так просто, как думали окружающие. Даже не из-за необходимости помнить огромное количество фактов, с памятью ей всегда везло. Обычно, люди общались друг с другом так: ты — мне, я — тебе, и все взаимно. У Анны было все совсем по-другому. Не она спрашивает, а ей отвечают, соглашаются или не соглашаются, а она заранее формирует вопрос специальным образом, чтобы получить заранее нужный ответ. Интеллектуальная заглушка в виде познания мира была единственной, которую она могла себе позволить, чтобы не развалиться до конца и окончательно не уйти на покой. Хотя это и не устраивало всяких Джонов Ярдов и прочих неумных людей. Анна не выбирала из готовых вариантов ответов, скорее она отвечала про себя первый раз, а потом корректировала ответ в зависимости от того, что от нее хотят услышать. Тоже самое она делала с действиями. «Этот человек — слабохарактерный, на него сильно не дави, иначе он испугается и ничего не скажет. Хотя он может быть и последним педофилом, но ему по барабану, что ты к нему испытываешь, и скорее всего, ты даже не первая, кто высказывает ему возмущение. Этот человек — властный, он любит политику, контроль, давление, и главное, чего он боится — когда кто-то другой манипулирует им. Этот человек — критикует лица или фигуру окружающих, значит, в школе он был толстым или наоборот чрезмерно худым, может быть, он был недоволен формой носа, каким-нибудь пальцем или родинкой. Способ манипуляции: он недостаточно усердно занимается в спортзале». И так далее. * * * До сих пор не понятно, кто придумал это правило, но оно существовало. Чтобы получить работу в костёле, хоть и бездействовать, какое-то время просто присутствуя на брифингах, не будучи агентом, надо было отработать двое суток общественных работ. Странно, ведь общественным работам обычно подвергаются люди, которые совершили что-то плохое, но таковы правила. Ее приемный отец Мэтью Розенберг понятия не имел об этом правиле, поскольку его недавно ввели приказом из Нью-Йорк-Сити, но спросил: — Где ты хочешь работать, Анна? Предлагаю оружейный магазин. Посмотришь на стволы поближе. Ага, Мэтью понятия не имел, чему и как ее обучали, судил по обучению обычных солдат без приставки «супер», которых вообще до совершеннолетия ни к какому оружию не допустят. Оружие и их характеристики, переведенные на французский, были ей хорошо знакомы. И практика была: сначала стрельба и беготня в трехмерных очках, потом в тире, потом стрельба и беготня на реальных полигонах, и все это до 16 лет. Она объяснила ему это противоречие. — Тогда что ты выберешь? — Доброволец в телефон доверия. У меня нет психологической компетенции и я хочу послушать разных людей, что было бы полезно в будущем при знании психологии жертвы или агрессора. Так как большинство звонков там от жертв бытового насилия. — Но как это тебе поможет в секретных операциях? Ведь ты будешь иметь дело не с бытовой, а военной психологией. — На месте операций будет понятно. Психология необычных людей складывается из мелочей, которые никто не замечает, а жертвами террористов, замечу, становятся обычные люди, а не суперсолдаты. До сих пор Анна не знает, почему захотела стать добровольцем телефона доверия. С одной стороны, хотелось приобрести навыки для службы, с другой сравнить свою жизнь и типичные кризисные ситуации. Знание бытовой психологии даже на гражданке никому не вредило, а там и говорить нечего. К тому же, у нее появился бы опыт работы и резюме, важный для американского прикрытия настоящей Анны Гамильтон (а не сфабрикованных специально для заданий документов, как с той журналисткой во Франции). Чем труднее ее разоблачить, тем лучше. Отработав двое суток, она осталась на этой работе, ее гражданские документы были оформлены. Платили не очень много, мало кто задерживался на этой работе постоянно, была огромная текучка кадров, и одна из причин — здесь проходили практику всякие волонтеры кризисных центров да студенты психологических колледжей и медуниверситетов. Высокий мексиканец, казавшийся даже симпатичным, спросил, не нужна ли Анне помощь супервизора, а она отказалась. — Вы не слишком сильно принимаете их проблемы на себя? — спросил он. — Нет. У меня хорошая способность забывать плохое, — ой, какой ложью это было, но иначе бы он не поверил. Не может хорошо помнящийся не предаваться этим личным проблемам и кризисам. — Вы терялись когда-нибудь с правильным советом? — Нет, я прочла слишком много литературы, чтобы сориентироваться почти всегда. После двух суток она проработала в телефоне доверия еще два года, потом у нее просто катастрофически не хватало времени хоть на какую-то работу. Она присутствовала там в свободном графике: сегодня Анна, завтра ее заменит какой-нибудь другой мексиканец. Некоторые операторы появлялись один день в неделю, другие каждый день или через день, через два дня, в общем, люди менялись, а график был полусвободным. Там она поняла основы человеческой психологии не только в костёле. Конечно же, перед тем, как она села за телефон, высокий мексиканец прочел ей шестичасовой семинар. Вот смешно, когда ты знаешь и так многое об ЭЭГ, МРТ, а тебе рассказывают, что такое стресс, кризисное поведение или что точно не стоит говорить плачущей женщине, или какому-нибудь инвалиду. В основном, проблемы по телефону были банальными, очень редко звонил кто-то совсем необычный или нетипичный. Типичными были девушки-подростки или просто молодые девушки, пережившие расставание, предательство, те, кого бросил парень, или они узнали, что у них появилась другая. Женских голосов обычно было больше; причем, если не преобладают истерические тенденции — и не позвонят. Звонили некоторые с образовательными проблемами: кого-то отчислили по причине травм или болезней из колледжей/университетов, кто-то был прикован к инвалидному креслу и в силу этого не стал педагогом/врачом/кем-нибудь еще. Простые любовные проблемы были у молодых девушек или вообще у подростков. Инвалиды были обоих полов, хотя женщины, особенно молодые и красивые, звонили чаще. Более сложные проблемы были у женщин среднего возраста (прослушивая голос в телефоне, Анна старалась, прежде всего, определить возраст звонившего). Исключения были редки. Жаловались на тиранов, пьяных мужей, отцов и дедов, родственников-шизофреников. Кто-то спрашивал, стоит ли вызывать полицию, кто-то — как покинуть дом, кто-то — как преодолеть какой-то приступ. — Помогите, я заперта на кухне, мой отец сошел с ума и считает, что я убила его жену, которая умерла десять лет назад, он стоит с ножом за дверью и хочет расправы. — Какой этаж квартиры? — спрашивала Анна. — Второй. Да, не перепрыгнешь так просто, если только твой рост не два метра. — Попробуйте устроить небольшой пожар, это его может отвлечь на какое-то время. Затем вызовите полицию и пожарных. — Меня арестуют за это? — У вас нет злого умысла и вы во всем признались. Действуйте, — сказала Анна и отключилась, так как в эту же минуту кому-то еще могла потребоваться помощь. Кроме того, резкий обрыв связи устанавливает таймер, хотя бы и условный, мотивируя к быстрым действиям. Хрен знает, что еще этот отец задумал, может он уже готовит бензопилу или топор для распила двери. Женщина за дверью услышала: «В полицию за меня звонишь, да?! Лишнее доказательство, что ты виновата. Тебя посадят, говно, понятно? Говори, где закапала труп?» Она подожгла спичечный коробок и он начал гореть. Огонь вскоре разгорелся и пожарников вызвал кто-то на улице. Дым, распространявшийся через дверь, отвлек дебошира, сначала он сказал, что она могла сама себя поджечь, потом начал звать на помощь на улице. Она воспользовалась шансом и покинула квартиру. Это был один из самых неприятных вызовов за два года, но явно не самый странный. Однажды Анне позвонил мужской голос: — Понимаете, дело в том, что педофил только что изнасиловал мою дочь, и я знаю, что он один из моих соседей. Я слышал, что этот пес поганный постоянно звонит в телефоны доверия, только выдает себя не за педофила, а за гея, которых типа меньше осуждают. Скажите, этот пес поганный щас с вами не общается по второй линии или с каким-нибудь другим оператором в вашем офисе? Соедините меня с ним. — Сама бы рада, но у нас нет такой технической возможности. Если это правда, позвоните в полицию. — Понимаете, проблема в том, что этот пес поганный не выйдет из дома, и дорогих сигнализаций понаставил. — Лучше позвоните в полицию: сексолого-гинекологическая экспертиза и психологическая помощь вашей дочери нужнее ваших мужских разборок из-за тестостерона, — сказала Анна тот час же повесив трубку. Анна не должна спрашивать о звонках других клиентов остальных операторов, да и не скажут, но лично ей педофил/фейковый гей/кем бы он не был на самом деле не попадался. Она никогда не спрашивала адреса и не вызывала полицию за людей: это может быть оговор и клевета в чей-либо адрес; сюда звонят не только честные люди, а какие угодно, и им не всегда самим нужна помощь, а скорее некое коррупционное решение другой проблемы. Например, припарковался какой-нибудь водитель криво, задел чужой бампер, капот или плохо выехал, а злобный мужик уже звонит и обвиняет его в педофилии против дочери. Были случаи звонков таких же, как про того отца с ножом, только Анна быстро понимала, что звонок бредовый, а не реальный. Они путались во времени события или меняли показания. Позвонила странная женщина средних лет: сказала, что родила в домашних условиях, ребенок якобы всплыл на кровати в луже крови, но теперь она его не видит. Попытки уточнить срок, хотя бы примерный, ничего не дали. Дело очень было похоже на бредовое. Так что звонили с лютейшей бредятиной. Звонили мужчины с различными сексуальными расстройствами. Позвонил один трансгендер, который очень обиженным, но взрослым голосом говорил, что не может понять, девочка он или мальчик. Просто его когда-то изнасиловали уличные хулиганы, в дальнейшем он просил денег на операцию по изменению пола, но в сборе средств не преуспел, ведь гендерные проблемы не являются уродством. Тусовался со всякими геями, считая, что один случай насилия «определил» его ориентацию за него, все равно, опыта с женщинами нет, хотя принимал он этих геев лишь отчасти. Его постоянно унижали из-за того, что он гей. С ним мало кто хотел дружить, что мужчины, что женщины. Позвонил мексиканец и голосом среднего возраста сказал, что со студенческих времен имеет странную сексуальную фантазию, связанную с фетишистским трансвестизмом. Он уезжает во всякие отдаленные места, обычно куда-нибудь в Неваду с женской одеждой, но без женщины. Там он переодевается в женщину, одевает колготки, юбку, сандали, сарафаны и начинает позировать, попутно занимаясь мастурбацией. — А в чем, собственно, проблема? Существует более тысячи способов сексуальной стимуляции. — Проблема в том, что у меня давно нет жены, а сейчас я далеко не так молод, как когда-то. Все время потратил на игры в переодевание, а основных достижений и незаметно. Сколько мне осталось неизвестно, и кто поможет мне в старости, кроме социальных рабочих, неясно. А я не люблю чужих людей. — Основные достижения каждый определяет для себя по-разному. Может быть, вы должны подумать об усыновлении ребенка? Вы можете растить его как вполне пристойный отец-одиночка, при условии, что он не будет знать об этом безобразии. — Если мне потребуется уехать в Неваду, его не с кем будет оставить. У меня совсем никого нет. — Попробуйте установить контакты с соседями, найдите няню. Способ всегда можно найти. Не будучи созданной специально ради психологии по военным меркам, она интуитивно видела большинство психологических проблем, может быть, дальше больше, чем психологи, которые занимаются этим профессионально. Трансвестит, конечно, оказался жертвой насилия, не так важно, это мужчина или женщина. Этот мексиканец скорее всего подростком где-то в толчке увидел прокладку или тампон, может у своей мамы, а потом видимо решил примерить женскую одежду. Потом же все завертелось.