Анна. Лекарство от ликвидации

Утром Анна пересмотрела весь гардероб, чтобы выбрать что-нибудь подходящее для того, чтобы одеть на встречу к детям. Она не была большой модницей, хотя и знала основные модные тенденции. Ей казалось, что треугольная юбка до колен с черно-белой полосатой кофтой подойдут идеально. Она приехала в костёл и прошла сразу в кабинет Кена. Поскольку он находился под землей, окон не было, кроме галогеновых ламп не горел никакой другой свет. Кабинет напомнил ей музыкальный класс, который был у нее в цокольном этаже школы. В классе примерно из тридцати человек были только мальчики. Двум мордоворотам по виду было около восемнадцати, другие соответствовали школьникам средних классов, но Анна знала, это обманчивое впечатление (впрочем, спорить с этими двумя не хотелось, но не из-за неравенства в силе). Рост после модификации ДНК не всегда проходит равномерно, а может быть их фигура является требованием тех, кто подготовил ДНК. Иногда полезнее послать в трущобы шпиона с внешностью бродяги-алкаша, чем какого-нибудь подозрительного и неуместного человека с дипломатом. Увидев Кена Педроуза дети встали, а потом тут же сели. Они оба поздоровывались. — Некоторые из вас часто спрашивают, есть ли в нашей организации женщины. Представляю вам миссис Гамильтон. Это ее фамилия в обычной жизни, секретную мы вам не скажем. — Впрочем, мы оба ее знаем, — улыбнулась Анна для вежливости. Анна ожидала типичный для обычных школьников рокот голосов, гомон, перешептывания, но разные дети просто поднимали свои руки и не произносили ни звука, казавшись подозрительно тихими. Таких уроков в ее период не было. — Так, не все сразу, — сказал грубовато Кен, но это было уместно. Он случайным образом определял воспитанников. — Йен, твой вопрос. — Какое у вас воинское звание, миссис Гамильтон? — Меня недавно повысили до капрала. Я в организации недавно. Анна уже была еще на нескольких заданиях, но не работала на них больше года. Кен посмотрел на другие руки. — Том, твой вопрос. — Миссис Гамильтон, легко ли психологически убивать женщине? — На этот вопрос можно ответить по-разному, в зависимости от того, что считать главным, из чего исходить, — ответила Анна. — Женщине психологически убивать нелегко, но это в том случае, если под женщиной вы подразумеваете обычную женщину. Женщина хуже в рукопашном бою из-за неразницы в силе. Но если вы говорите о нас, о суперсолдатах, или проще говоря, о людях в организации, то женщины обладают теми же признаками, что и мужчины. Не знаю, в курсе ли вы этого, но мозаичный гермафродитизм дает любому носителю пола качества двух полов сразу. Я не знаю, стоит ли это здесь говорить, но помимо гермафродитизма в модификации ДНК возможно вносится что-то еще. Иными словами, вы являетесь суперсолдатами, но каждый из вас немного уникален. — Они это знают, миссис Гамильтон. К феминизму и равенству гендеров они точно не были склонны, считая женщин и мужчин немного другими, отсюда и формулировка вопроса, впрочем, они уважительно относились к обоим гендерам. В кабинете появились еще несколько рук. — Миссис Гамильтон, вы сталкивались с примерами критики тела? Как реагировали одноклассницы, девочки? — Предпочитаю не говорить о моем теле с людьми, которые все равно не имеют ко мне отношения. Если я не сплю с кем-то в одной постели — для меня этот человек «статист». Внезапно кабинет озарился смехом. — Я смотрю, у вас неплохое чувство юмора, миссис Гамильтон, — отметил Кен Педроуз, хотя Анна понятия не имела, почему эта реплика должна быть смешной. У нее никогда не было фобии публичных выступлений, поэтому на нее это никак не влияло, смеется ли кто-то над ней или нет — ей было все равно. — Расскажите о статистах. Это нечто, что говорят при подготовке девочек или это ваша личная концепция? — Мне нравится театральная терминология. Этому не учит организация, но этому учишься самостоятельно. Люди, которые для меня важны и я знаю о них все — это главные роли. Люди, которые важны, но я знаю о них не все — это второстепенные или эпизодические персонажи. И люди, которых я вообще не знаю — это статисты. — Правильно я понимаю, что люди, которых вы должны убить — это статисты? — спросил какой-то из детей в зале. — Да, это просто. — Но на брифингах вы получаете кучу информации о соответствующих людях. Почему они не превращаются для вас в главные роли? — Они могут несколько вырасти до второстепенных персонажей. Разговор взял в свои руки Кен Педроуз. — Миссис Гамильтон, означает ли это, что вы судите о людях не с точки зрения логичности или нелогичности того, что они говорят, а прежде всего руководствуетесь устаревшими чувствами, эмоциями и тем, кто этот человек для вас? Это же все давно устарело. Обычный человек может позволить себе нечто подобное, но он и не на службе. — Мистер Иствуд, — это было его фамилией для обычного общества, Педроуз было секретной фамилией. — Мне кажется, что основная проблема заключается в следующем. Что обычная школа, что SM5921 учит, прежде всего, навыкам, но не учит личным принципам, ответственности и прочим, если не моральным качествам, то как минимум личной эффективности. Считать преступника, которого вы должны убить на задании главным актером? А тогда кто такой Администратор SM5921, второстепенный что ли? — Согласен, это логично, — сказал Кен и Анна поняла, что она не говорила ничего лишнего. Он умело присваивал людям то, чего они не говорили, но действовал в интересах организации. — Вы присваиваете людям категории статистов, второстепенных и главных актеров. Преступники считаются статистами, и вы их убиваете, администрация SM5921 — это главные роли, а люди, которые не имеют отношение к организации варьируются от статистов до второстепенных. — Можно и так сказать, — солгала Анна, поняв его трюк с умелым присваиванием реплик и не стала спорить. Дело в том, что Кен Педроуз извратил почти все, истолковав в нужной манере самому костёлу. В действительности Администратор или Мэрил Стокс были для Анны второстепенными персонажами, которым она никогда не доверяла ничего личного. Она лишь играла соответствующие роли, скажем, донося о нежелательных шутках Рика Кёртиса просто для отчета, чтобы они думали, что она четко блюстит соответствующие принципы организации. Она затруднялась сказать, кто же на данный момент времени является для нее главным персонажем в жизни. Большинство людей варьировались от статистов и второстепенных, но главных пока не было. В принципе, о Джоне Ярде с того форума она знала почти все, он должен быть главным; но она не жила с ним, никогда не встречалась, не говоря уж о том, что она понимала его точку зрения, но ей было все равно, как он думает и считает. Хосе Фернандес был главным персонажем, но был убит Анной так как не принял ее тело и ей грозило распространение слухов. Какое-то время ее мучили кошмары, но они прошли. Она спросила Ангелу Кауфман, не мучили ли ее кошмары после убийства Эрнеста Финдельманна, но та сказала, что основные кошмары ее мучили после письма от террористов, убийство Финдельманна на нее никак не повлияло. Видимо, слишком много смертей увидела при освещении террористов. — Как вы отвечали на вопросы детей в обычной школе о людях в черном? — спросил кто-то из воспитанников, выведя ее из своих раздумий. — Я старалась интересоваться обычным миром. Музыкой, танцами, рисованием, придумывала разные частные школы, в которые эти люди в черном меня увозят. Организация не терпит, когда ее раскрывают, вы это сами знаете. Если меня просили что-нибудь нарисовать, спеть или приглашали на танцы, я делала, что могла. Большинство моих одноклассников были бедны и их родители не могли себе позволить никаких занятий, но и я старалась, как минимум, разбираться в том, чем живет обычный мир. Если бы меня спросили, что такое «авангард», я бы ответила, что это стиль искусства, а не кодовое имя нашей операции по ликвидации боевиков Юсупа в Швейцарии в 2060-е годы. — Как вы считаете, миссис Гамильтон, почему многим другим достаточно было ограничить контакты с обычными школьниками до нуля, а вы хотели общения? — Да потому, что все мы разные, — сказала Анна, не пожелав это конкретизировать. Когда-то она упала со стула и полгода была немой. С тех пор у нее была какая-то необъяснимая тяга к общению, до того сильная, что многим она уже начинала казаться заумной. Она слишком много знает, цитирует разные случайные факты, прочитанные из Интернета, но все ради чего? Чтобы ее считали хорошей в обычном обществе ради легенды или потому, что она уклоняется от службы? Или же имеет место быть как детское воспоминание, как и травма другого тела и непредумышленное убийство Хосе Фернандеса, которое мотивировало ее изучать еще больше? Вот Джон Ярд не знал про нее ничего служебного, но считал занудой. — Разные агенты по-разному выполняют задания. Одни разведчики делают фотографии только по делу, другие что-то оставляют себе в пребываемых странах и косят под обычных туристов. Фактически, Анна понимала, что на нее оказывают давление только из-за какой-то древней истории из детства после которой она потеряла речь на полгода. Зал затих. Кажется, вопросы кончились. Анна спросила Кена, может ли она сама задать вопросы разным детям, и он разрешил. Она спросила об их интересах вне организации. Кто-то заявил, что записывает свои мысли на бумагу, ведет черновики и заметки, кто-то увлекается роликами, скейтбордом и коньками, кого-то интересует велосипед. С виду вроде бы обычные дети, только заранее известно, что их готовят для войны. — До свидания, ребята. Рада была встречи. * * * Как только Анна Гамильтон вышла из двери, она увидела рядом стоящих Администратора и Мэрил Стокс. — Анна, вы должны пройти в мой кабинет, — сказал Администратор в формальном тоне. — Кажется, у нас есть несколько вопросов для вас, — добавила Мэрил. Надоели эти идиотские проверки. Если эти двое и вызывали ее, то в силу каких-нибудь неправильно употребленных терминов. Она прошла вместе с ними прямо по коридору с галогеновыми лампами и серо-бежевыми стенами. Они зашли в небольшой кабинет, предложили Анне сесть и допрос с пристрастием уже шел вовсю. — Вы уверены, что следовало проецировать личное и говорить о статистах, главных и второстепенных ролях? — спросил Администратор. — А чем плоха эта концепция? Один из детей интересовался тем, легко ли женщине убивать. Как поступить проще всего? Сказать правду, как она есть. — То, как Кен Педроуз охарактеризовал статистов, главные и второстепенные роли — соответствует вашему представлению? — Да, точно соответствует. Я это подтверждаю. — Почему вы считаете, что SM5921 учит навыкам, но не личной эффективности? — спросила Мэрил Стокс. — А разве вы не знаете ответа на этот вопрос? Вы сами разговариваете с кучей обычных людей и суперсолдат. Каждый чувствует и испытывает разное. Просто Кен — один человек, Рик — другой, а я — третий. Да, вам это не нравится, да, вы хотите исключить всевозможные эмоции, — перечисляла Анна не с загибанием пальцев, а с разгибанием (в англоговорящих странах). — Вы можете заставить людей подавлять эмоции, но не можете прекратить их испытывать. — Правильно ли я понимаю, что вы используете неуставные способы для контроля над своими эмоциями? — она задала второй вопрос явно с подвохом. — А есть какой-то устав по контролю эмоций? Я предпочитаю не беспокоить вас, Мэрил, если могу справиться сама. — Анна знала, что ничего не нарушает, а подавление эмоций строго не прописано, это просто одна из проверок. — Согласно данным вашего отчета за школьный период, вы были слишком эмоциональны в школе, — говорила Мэрил, Анна постаралась сделать вид, что она не заглядывала в эти документы в той квартире, в противном случае произойдет что-то ужасное. От понижения в звании капрала до трибунала. — Сейчас вы переобулись и притихли, мне интересно узнать, почему ваш характер изменился за десять лет. — Наверно, потому, что мне не тринадцать лет и я не хочу плакать по каждой первой причине. После того как допрос Анны начался, Заместитель Администратора наблюдал за ходом разговора и следил за тем, как Кен Педроуз комментировал дальнейший ход дискуссии, в том числе и предыдущие вопросы с Анной. Он не нашел ничего подозрительного, и вскоре они спросили самого Педроуза для протокола. На самом деле это было импровизацией, Кен этого не знал. Но у Администратора не возникло никаких подозрений, иначе бы он инициировал проверку на детекторе лжи. * * * Поскольку приглашение людей на лекции Кена Педроуза не было официальным заданием, Анна не получила оплаты. Да и не из-за денег она туда шла. Она хотела узнать, как на это реагируют другие дети. Еще в подростковые годы Анна прочла одну историю. Небольшая телевизионная станция Channel 2 в Вашингтоне разорилась и находилась под угрозой закрытия. Единственное, что они могли себе позволить — радиовещание. Они начали вещать по радио остаток программ, которые у них были со старой студии, выбросив все телефильмы, а из документалок исключив кинореконструкции, масштабные сцены и прочие кадры. Поняв, что Channel 2 даже после того, как стал радиостанцией, все-таки является жилой в распространении рекламы, свой рекламодатель нашелся. Но у станции не было денег на экспертов для своих радиопрограмм, и единственное, что они могли себе позволить — дубляж франко-канадских программ в целях их радиотрансляции. Они выкупили лицензию на недорогие программы Channel rouge (Красного канала) во Франции, которые рассказывали о разных классических произведениях искусства. Тогда как большинство телестудий и телекомпаний были не очень заинтересованы в сотрудничестве с Channel 2, который давно стал волком в овечьей шкуре путем использования обрывка технологий в лице радио, Channel rouge воспринял это положительно. «Красный канал» сотрудничал с Channel 2 шесть лет, и за это время на вырученные с его дублированных телепередач деньги, Channel 2 значительно разбогател, пусть и в аналоге. Но на французском Channel rouge были возмущены ростом рекламы Channel 2. Зритель дублированных в США телепередач Channel rouge равнодушно относился к Франции. На крупном благотворительном концерте Channel rouge во Франции было только два американца! Продвижение канала и французской культуры в США, ради которой они заключали контракт с этой компанией? Это смешно. Телекомпания оказала им медвежью услугу и радио в Вашингтоне изначально планировало ее получить. После того как Channel rouge расторг договоры с Channel 2, последний не прекратил вещать, но покупал новый телеконтент для радиоформата, все еще приносящий деньги, и теперь уже имея имя посолиднее. Просто вторая станция значительно поднялась за счет «Красного канала». У Анны был один главный принцип: «если ты хочешь чего-то узнать, но не можешь (в силу социального статуса, языка, страны проживания, возраста, и так далее), тебе нужно обзавестись Channel rouge». Причиной являлся этот условный «Красный канал», который появился на горизонте. Далее Анна мыслила так: «когда у тебя в руках Channel rouge, используй его по полной программе, пока он не исчез. Потому, что когда он исчезнет, ты не сможешь извлечь из него информацию». При помощи Channel rouge Анна хотела узнать, только ли она испытывала эти эмоции в школе. Ведь она не могла довериться Мэрил Стокс, та вряд ли будет разглашать информацию об эмоциях других агентов, а Рик Морти — это всего лишь один человек. Даже Джон Ярд на форуме был «Красным каналом», только при помощи его она получала информацию о классических психиатрических расстройствах, а не о более знакомых ей внедренных суперсолдатам психических конструкциях. И только поэтому она могла даже потерпеть его наезды, «Красный канал» и доступ к информации о жизни вне конторы был для нее важнее.