POV Незнайка.
Знайка меня убьет. Точно убьет. Это сто процентов. Может, не стоит на Землю возвращаться? От греха подальше. Он всегда мне всё прощал (спустя какое-то время, конечно), но ещё никогда я не ставил под угрозу свою жизнь и жизнь другого человека. Конечно, всё прошло гладко и никто не пострадал, но факт остается фактом. Уже можно набрать целый список моих проколов только за одну ночь: А) Я забрался без разрешения в ракету. Б) Я улетел на Луну. В) Я потерял Пончика. Г) Я загремел в… как это назвали? В тюрьму? Не знаю точно, что это значит, но само слово уже не внушает доверия. Ровным счетом, как и люди, сидящие здесь. Зато, теория Знайки подтвердилась: на Луне всё-таки есть жизнь. Эти коротышки практически такие же, как мы. Но у них есть какие-то «деньги» и они намного грубее и противнее. Не все, конечно, но в основном. В особенности этот инспектор, что хохочет с каждого моего слова. Как его там?.. Фигль? Мигль? Впрочем, это не важно. Принял меня за какого-то Мухомора, даже слова вставить не дал. Потыкал меня в лицо сидящему за решеткой уроду, выставил на посмешище, да так и вышвырнул на улицу. И что это, спрашивается, было? Я поднимаюсь с земли, попутно пытаясь отряхнуться от пыли, когда до моих ушей доносится плач. Выглянув из-за угла, я сталкиваюсь с идущей прямо на меня девушкой. И она кажется мне очень знакомой. Кажется, ее зовут Звездочка. Я ее видел, когда падал с неба. Но почему у меня ощущение, что я знал ее раньше? —Ты чего такой смешной? — она вытирает глаза и сквозь слезы начинает смеяться надо мной. Что я, собственно, такого сделал? —Я вспомнила тебя! Ты пугало из сада господина Клопса. —Я? Пугало? — я даже опешил от такой наглости, как сказал бы Знайка. А она продолжает смеяться. —Мы с Пончиком прилетели к вам, чтоб подарить семена, а вы!.. — я уж было собрался выдать гневную тираду насчет местного гостеприимства, но то, как громко она начала смеяться, заставило меня потерять дар речи. —Что ж, пока! Привет Пончику! — она продолжает смеяться, но видно, что новые слезы начинают ее душить, поэтому она спешит уйти. Я уже хотел было пойти за ней, как вдруг заметил краем глаза знакомую рубашку арбузной раскраски. Мне бы обознаться, да у него ведь даже волосы такого же цвета. Пончик. Это Пончик! Что он здесь делает, он же остался там, наверху?! Хотя, какая к черту разница, это мой друг и он живой! —Пончик! Это же я, Незнайка! Постой, Пончик! — я еле успеваю догнать его и ухватить за ремень, как вдруг он поворачивается и… ко мне приходит понимание, что действительно обознался. —Перестаньте меня преследовать! — орет мне прямо в ухо незнакомый коротышка. —Вот сообщу, куда надо, и вас посадят, куда следует! — я только и успеваю вытащить ремень из его штанов, как он скрывается за ближайшей дверью. Как-то стыдно даже стало. Что ж, зато свои штаны больше в руках держать не придется. Я надеваю его ремень на себя и уже собираюсь смачно выругаться, как вдруг прям перед моим лицом что-то с оглушительным треском падает на землю. Почему все происходит так быстро, мать вашу?! Только стоило мне подойди поближе к упавшему предмету — а это был весьма увесистый чемодан с книжками — как из-за двери вылетает моя новоиспеченная знакомая. Ну прям встреча за встречей. Судьба, не иначе. Выглядит она еще более расстроенной, чем пару минут назад, но старается не подавать виду, а лишь начинает собирать рассыпавшиеся книги. —И чтоб духу твоего здесь не было! — я обратил внимание на женщину, кричащую ей с балкона. Что ж, видимо, она в этом доме главная. —Бе-бе-бе-бе-бе! — ладно, это было не совсем то, чего я мог ожидать от такой серьезной на первый взгляд девушки. —Очень по-взрослому, — я лишь хмыкаю и подаю ей валяющуюся возле меня книгу. —Она тебя выгнала? —Я сама ушла, — даже при всей абсурдности ситуации она умудряется гордо задрать нос, но содрогающийся голос и красные глаза выдавали её. Я забираю у нее чемодан и помогаю закрыть. Но, конечно же, банального «спасибо» я не услышу. Она просто оставляет эту рухлядь на меня и идет вперед, повторно утирая глаза, а мне не остается ничего, кроме как тяжело вздохнуть, взъерошить волосы и пойти за ней. Легким это путешествие быть не обещает, это уж точно. Хотя, я в этом и не сомневался.***
—Как, говоришь, тебя зовут? — мы останавливаемся возле «остановки» (что бы это не значило), и я, наконец-таки, могу скинуть с себя эту ношу в виде чемодана. —Незнайка. —Вот что, Незнайка. Ты мне поможешь, — ох, как же я не люблю эту фразу, она никогда не предвещает ничего хорошего. По крайней мере для меня. —И что я должен делать? — я уже весь в предвкушении тяжеленной работенки, но… —Ничего, — она хитро улыбается. —Как ничего? — я совершенно перестал что-либо понимать. —Так. Ничего не делай и жди меня здесь, — а вот это занятие мне уже по душе. —Я скоро вернусь. Она оставляет меня наедине с чемоданом, предварительно выхватив из него какую-то бумагу, и удаляется вдоль по улице. И все-таки, кого же она мне напоминает? Я же где-то точно видел ее лицо. Не знаю, может быть, я видел ее в какой-нибудь газете или еще где-то…Был бы ты тут, Знайка. Ты бы сразу понял, что к чему.
Из раздумий меня вырывает нарастающий звук музыки и восторженные вздохи окружающих меня прохожих. Я оборачиваюсь и вижу подъезжающую к скамейке, где я сижу, машину с проигрывателем. Или шарманкой. Называйте, как хотите.«Чудесный остров вас зовет, Другого такого на свете нет! Прожить там можно без забот Хоть десять, хоть двадцать, хоть сотню лет!»
Я, конечно, не в курсе, что еще за «Чудесный остров», но почему-то эта песня так манит, что я даже на мгновение бросаю чемодан Звездочки и следую за машиной. И ведь так и иду, как заведенный, не в силах совладать с собой, пока в меня не врезается какая-то тетка, спешащая подобрать разбросанные листовки с изображением двух пальм. Видимо, реклама этого самого острова. Очнувшись от наваждения, я замечаю, что какой-то тип неприятной наружности уносит чемодан, так что мне приходится со всех ног рвануть за ним. Благо, отдал он его без особого сопротивления. Тем временем, шарманщик уехал уже далеко, уводя за собой довольную толпу (больше похожую на стадо), и я решаю не бежать за ним, а просто пойти в ту сторону, куда убежала Звездочка. Очень надеюсь, что это не так далеко, как хотелось бы.«Нас водят за нос там и тут! Но денег своих не потратим зря Мы на коврижки, что пекут На фабриках этого короля!»
Хотя, стоило мне подумать о том, что я был все-таки прав, как до моих ушей сначала доносится ее голос, затем визг какой-то сирены, а потом начинается, судя по доносящимся звукам, настоящая бойня. Я только и успеваю свернуть за угол, как Звездочка в меня врезается, но тут же прячется за стену. И я понимаю, что причиной такого поведения стала гнавшаяся за ней толпа людей с дубинками. Полицейские, вроде. —Она побежала туда! — конечно, я направил их по ложному следу. А как иначе? Самое смешное было то, что они мне безоговорочно поверили. Хах. —Почему ты всегда говоришь неправду, Незнайка? — она благодарно улыбается, а я лишь смеюсь, подхватываю чемодан, и мы быстро уходим подальше от полиции.***
—Я лишь просто хотела, чтобы все поняли: нельзя дышать плохим воздухом. Мы сидим на свалке уже час, пытаясь придумать, что делать дальше. Ничего путевого, конечно, не придумали, зато более-менее познакомились. —Ясное дело, — соглашаюсь я, не особо понимая, в чем дело. —А ведь это заводы Спрутса отравляют воздух над нашим городом, — ее голос звучит настолько грустно, что мне даже становите ее жалко. Но, стоит отдать должное, она держится, не плачет. —Послушай, Звездочка. А зачем ты тогда живешь здесь? Неужели на Луне нет больше городов? — наконец-то я решаюсь задать интересующий меня вопрос. —Я… — она запинается. Видно, что ей тяжело. —Я могу тебе доверять, Незнайка? —Конечно можешь, я мастерски храню секреты! — я гордо задираю нос. А вот Звездочка моего энтузиазма совсем не разделяет. —В общем, я… Я не помню, как оказалась здесь. Я лишь знаю, что проснулась в больнице, меня нашли подручные Спрутса в Лунном лесу. И мне сказали, что у меня что-то вроде амнезии. Только, если я что-то вспоминаю, то это… это дается мне очень тяжело. Начинается ужасная головная боль, и такой шум в ушах стоит, что я начинаю кричать, — она периодически запинается, сглатывая подступающую истерику. —Когда меня выписали из больницы, Спрутс позаботился о моем трудоустройстве в «Лунной газете». Хотел, чтобы я писала о нем только хорошее. Поначалу, я так и делала. Но затем увидела, как страдают от грязного воздуха другие коротышки, и решилась на написание обличающей статьи о вреде его заводов. За это меня и выгнали, отобрав все деньги. Ну, а дальше ты и сам все знаешь, — под конец своего рассказа она уже не выдержала и закрыла лицо руками, скрывая слезы. Вот и что я должен сейчас сказать? Я никогда не умел поддерживать людей, а уж особенно девушек. Мне остается лишь неловко почесать затылок и, вроде как, ободряюще похлопать ей по плечу. —Все будет хорошо, Звездочка. Знайка что-нибудь придумает, вот увидишь! Когда прилетит, конечно, — сказал «когда», а на языке отчаянно вертелось это противное «если». —А он обязательно прилетит, — говорить то, во что я сам не очень-то и верю — мой конек. —Кто такой Знайка? — она рукой утирает слезы. —Это мой старший брат, самый умный в нашем Цветочном городе! — который наверняка убьет меня за кражу ракеты. И за всё остальное. —Постоянно учится, весь такой серьезный, хотя когда-то его даже называли Зайкой… —Зайкой? — у нее был такой недоуменный взгляд, что я даже засмеялся. —Ну да. Его так девушка звала, которую он любил. Я её не знал, она появилась и пропала в то время, когда меня в городе не было. Кажется, она и его лучший друг, Звездочет, то ли погибли, то ли пропали без вести… — я не успеваю закончить, как она резко закрывает ладонями уши и начинает истошно кричать. —Звездочка! Что с тобой? Она не ответила мне, но и кричать перестала. Это было очень быстро. Она так и сидела, содрогаясь всем телом и держась за виски, пока по ее щекам катились слезы. Я лишь неловко приобнял её и ждал, пока она успокоится. —Прости, я… —Это были они? Твои воспоминания? Звездочка не ответила мне, лишь слабо кивнула головой, стараясь унять дрожь в руках. А я и не стал расспрашивать, что же она вспомнила. Сейчас явно не самый удачный момент. В такой позе я невольно вспомнил, как точно также успокаивал Ромашку во время грозы. Единственного человека, который был дружелюбен по отношению ко мне. Ну, помимо Пончика. И помимо брата, когда тот был в хорошем настроении. Интересно, как она там? Я более чем уверен, что она сейчас выносит Знайке мозг по поводу того, что меня нужно спасать. От этой мысли я даже невольно улыбаюсь. Хоть кто-то искренне хочет меня отсюда вытащить. Ну, и сам Знайка, конечно. Но только чтобы потом закопать под ближайшим домом. По крайней мере, я на это надеюсь. Я даже вдруг почувствовал себя виноватым. Ему итак было плохо, лишь постройка ракеты немного вывела его из того кошмарного состояния, в котором он пребывал две недели. И я вот так все испортил. Надеюсь, он не корит себя за это и ничего с собой не сделает.Ты нужен нам, Знайка… Живым и невредимым.