Настоящее.
Лана Уинтерс.
Она долго не могла уснуть. Тревожные мысли не покидали её. Она уже во многом была уверена и могла практически поклясться своей жизнью, что в этом месте её не ждёт ничего хорошего — отсюда нужно убираться как можно скорее. Грейс не появлялась в главной комнате уже второй день, никто не знал, куда она пропала. Без неё Уинтерс ощущала себя непривычно, но свободнее. Всё теперь зависело от неё. Девушка не хотела, чтобы Грейс раскрыла её прошлое до того, как ей самой удастся это сделать, и поэтому после пропажи Бертранд Лана долго не волновалась. Она частенько листала записную книжку, повторяла какие-то старые, выученные наизусть в прошлом стихи, а ещё бродила по лечебнице. Некоторые воспоминания возвращались к ней. Это происходило медленно и болезненно, однако она чувствовала, что всё к лучшему. Ей было приятно снова познакомиться с собой, снова ощущать себя собой — этого всё же никто не в состоянии у неё отнять. Вчера ей удалось выйти на улицу. Погода была хмурая и блеклая, но впечатление от первого за долгое время вдоха запаха позабытого мира превзошёл все ожидания. Холодный ветер пробирался под кожу, пока она стояла в потрёпанной пижаме и тряслась от морозного воздуха, однако её глаза глядели далеко — за горизонт, наблюдая уход яркого солнца. Глаза слезились, конечно, но это было по истине прекрасно. То, что она могла вот так просто взглянуть на небо и представить, будто она стоит не на этой взъерошенной, покинутой богом земле, а что парит над всеми, как небесная ласточка перед дождём, и что мороз не ломает её кости, а что он ускоряет её полёт. Это была ночь, когда она вспомнила сестру Джуд. Женщина подошла к ней, предложив сигарету. Сердце Ланы пропустило несколько ударов, однако она не могла понять, в чём дело. Ей было очень страшно. Она сжалась, совсем позабыв о том, как минуты назад представляла себя парящей птицей. Она опять стала человеком, беспомощным и маленьким, от которого ничего не зависит. Ей казалось, что она близка к решению всех вопросов, близка к свободе, что она способна творить собственную судьбу самостоятельно, но как только появилась эта женщина, Лана боялась даже посмотреть ей в глаза. Сомнений не было. Это Джуди Мартин. Грейс рассказывала о ней и раньше, только вот теперь Уинтерс была уверена — между ними что-то произошло, что-то, очень тесно их связывающее, какая-то личная, неповторимая история. Мартин была виновата в том, что девушка застряла в Брайрклиффе, и она виновата в потери её памяти, она — сущее зло. Но когда Лана, сказав всё это в лицо женщине, ушла, то вдруг ощутила едкий упрёк совести — Джуди не казалась монстром. Она казалась очень уставшей и сломленной. Будто на её спине лежит ответственность за всё происходящее в этом мире и будто она искренне хочет помочь. Воспоминания не давали покоя. Кто знал, что помнить всё — так трудно? Уинтерс страстно желала обрести свою память снова, но, кажется, ранее её мечтой было всё позабыть. Что же, в таком случае, она окончательно потерялась. Ночь будет долгой.Настоящее.
Мария Евникия.
Некогда таившее тепло и доброту сердце, теперь сочилось ядовитой кровью, причиняя боль своей владелице.
Что-то преследовало её, и она не знала, куда себя деть. Есть множество нерешённых дел, за которые стоит взяться, но прежняя Мария никогда бы не решилась на подобные проделки. Например, встреча с Ланой Уинтерс. Её самая большая любовь и самое большое разочарование. Сможет ли она когда-то полюбить снова? Никогда об этом не думала. Не было времени думать о таких вещах. Было важно разобраться со своим прошлым, важно решить, что делать дальше, а остальное теперь казалось второстепенным, но после того обморока, Мария вдруг словно очнулась от долгого сна. Её словно встрепенули и приказали делать всё возможное, даже то, что невероятно пугает. Сестра Джуд врала. Мария была уверена, что именно она стоит за побегом Кита Уолкера, и ещё она знала, что Оливер Тредсон — кровожадный убийца, что известно, девушке очень хотелось надеяться, и сестре Джуд. Чего она не знала — того, что Джуд подобрала ему работу в Брайрклиффе. И это казалось абсурдной иронией, на которую даже Мартин была бы неспособна, ведь в лечебницу вернулась Лана Уинтерс, и если Кит был прав насчёт Оливера, то именно она находится в большей опасности — он придёт за ней снова, чтобы закончить начатое. И что ей хотелось сделать теперь? Защитить свою первую любовь? — Лана умрёт, если ты не спасёшь её. Хотя, может, это к лучшему? — Что? — Вслух произнесла Мария. — Если она умрёт, ты наконец сможешь отпустить её. Она приносит лишь боль. Евникия схватилась за голову. Ей было страшно. Она подняла ладонь, чтобы взглянуть на свои руки. Девушка отчётливо чувствовала себя, но этот голос…словно принадлежал не ей. Обычно она никогда бы не сказала подобное вслух, ибо если думать о том, что было бы правильным, то, конечно, правильно — спасти Лану от того, что грядет. Но Лана использовала её, словно игрушку. Нет, Лана и сама запуталась. Её судьба намного тяжелее, как можно винить её? Вдруг она…любит Марию? Вдруг по-прежнему ждёт? Где-то там, одна, в темноте и паническом страхе, не понимая, что происходит, молится, лишь бы Евникия пришла к ней? А что, если нет? Что, если Мария никогда не была ей нужна? Что если… — Ох, сестра, не заметил вас, прошу прощение. — Мужской голос, который явно принадлежал Оливеру. Девушка подняла голову. Главная комната опустела, пациенты разошлись по палатам. Ночь накрыла лечебницу, всюду погас свет. Тредсон возвышался над ней, глядел изучающе и любопытно. От его взгляда становилось ужасно некомфортно, но Мария пообещала себе держаться, ни смотря ни на что, и вести себя прилежно — так, чтобы он не догадался о том, что она знает. — Надо же, и я вас не заметила. — Улыбнулась она. Слишком решительный голос. Он поймёт. — Извините, если напугала. Сегодня я осталась на дежурстве. — О, конечно. Вы всегда остаётесь по четвергам. Никак не могу привыкнуть к Брайрклиффу. — Отмахнулся мужчина. Не заметил? — Ничего, к Брайрклиффу невозможно привыкнуть. — Интересно, что он тут делает? — Никогда не оставался на работе так поздно, — Он прокашлялся. — Не уверен, что могу вам это говорить, но недавно мне досталась пациентка по имени Грейс Бертранд. Пытаюсь всеми силами помочь ей, поэтому приходится задерживаться. — Ох, вы очень ответственный. Любите доводить дело до конца? — Она снова улыбнулась. О, нет. — Очень люблю, да. — Он неловко пожал плечами. — Что же, вынужден спешить. Удачного дежурства вам, Мария. — Вам удачного вечера, доктор Тредсон. Когда он наконец скрылся в тёмном коридоре, Мария выдохнула с облегчением. А бедняжке Грейс приходится видеть его каждый день. Ей и так не повезло оказаться в Брайрклиффе, а теперь она вынуждена наблюдаться у психиатра-маньяка. Хотя, понятно, почему ему все доверяют — он чересчур вежливый и обаятельный. Но это всё от ума. А ум у него злой. — Ох, да, простите меня…простите, невероятно спешу к пациентке… — Послышался голос Оливера. Мария привстала на месте, вглядываясь в беспросветную темноту. Он столкнулся, по всей видимости, со Стивом — старым уборщиком. Однако мужчина сказал, что он только что покинул свою пациентку, как же он может направляться к ней снова? Чёрт. Евникия чуть не упала, когда резко подскочила, чтобы направиться за Тредсоном. Её ряса никогда не была такой тяжёлой, а шаги такими медленными. Силуэт Стива освещала полная луна. — Мария, здравствуйте, как поживаете? — Ласково пролепетал старик. — Ничего, Стив, порядок. — Улыбнулась девушка, но её улыбка была нервной. Стив пережил Мировую, а теперь мимо него прошёл убийца, на чьём счету почти с десяток жертв. Везучий старикашка. — Я тороплюсь, поэтому… — О, конечно, не стану мешать. Молодые люди держат совсем другой темп… Её не волновало куда отправился Оливер, и её совсем не интересовало, в какую сторону он пошёл. Она боялась только, чтобы он не выбрал тот путь, который ведёт к палате Ланы Уинтерс — Мария прекрасно знала, где она находится, и была уверена, что знает и он. Мужчина придёт первым. Он придёт первым и убьёт Лану, а затем, когда Мария зайдёт в её палату, она увидит только синее тело, окровавленное, с застывшей гримасой ужаса. Но если она придёт раньше, то что они сделают? Оливер убьёт и её тоже? Может, потом он отправится за Стивом, чтобы избавиться от свидетеля? Смогут ли они противостоять ему? Её шаги слышны в тишине, его — почему-то нет. Но Марии совсем не страшно. Она должна спасти Уинтерс, иначе она никогда себе не простит. Потерять её во второй раз, навсегда, окончательно, без возможности увидеть снова — это не просто ошибка, это пытка до конца жизни. Как же она скучала. Как же мечтала снова взглянуть в её глаза. Она всхлипывает, двигаясь по коридору. Господи, Боже, пусть она встретит её живой! Её палата. Всё та же дверь. — Мария? — Её душа упала в пятки. Она застыла, глядя на Оливера Тредсона, который, застыв, глядел на неё. — О…Оливер? — Прошептала она дрожащим голосом. — Что вы здесь делаете? — Напряжённо спросил он. Она огляделась. Ланы нигде не было. Она сбежала? Оливер выглядит сбитым с толку, хотя у Марии такой же вид. Почему Уинтерс здесь нет? Где она? В любом случае, он всё же шёл к ней! И всё же пришёл первым! Но…лучше увидеть её живой, или не увидеть вообще? Хотя, не увидеть её мёртвое тело — уже в коем-то роде победа. А что…ей делать теперь? — Обход. А вы? — Прищурившись, спросила Мария. — Кажется, не там повернул… — Он выдавил смущённую улыбку. — Я вам не верю. — Что? — Если вы будете шнырять по всей лечебнице после окончания рабочего времени во время моего дежурства…у меня будут проблемы. — Заверительно уточнила Евникия. — Дело только в этом? — Пока что, да. Он, деловито поправив галстук, твёрдо кивнул. — Этого больше не повторится. Не повторится? Он, конечно, скорее всего говорит о том, что она спалила его с поличным, но ей почему-то показалось, будто он на что-то ей намекает. Что, если он всё понял? Понял, что она знает, и говорит, что больше не станет убивать? Убийств больше не повторится — может, он это имеет ввиду? Так или иначе, в глазах Марии — сплошная тревога, это он точно никак не мог упустить. — Не повторится? Он замер напротив неё. — Вам никто не поверит. У вас нет ничего против меня, и вы это знаете. — Буквально прошипел он. Девушка невероятно боялась, но тот факт, что она до сих пор не упала в обморок тешил её самолюбие. Мысленно она похоронила себя уже в тот момент, как он произнёс первые слова. — Даже не станете отрицать? — В этом нет смысла. Мне надоело прятаться. — Вы пришли сюда, чтобы убить Лану. — Решилась она. — Нет, я никогда не хотел убивать Лану. Я не хотел убивать вообще никого. Мне пришлось. — Злобно ответил он. — Зачем вы пришли сюда? — Я хочу, чтобы она вспомнила меня. Я не могу жить, зная, что она обо всём позабыла. Разве вы не чувствуете то же самое? — Хорошо, что она забыла вас и весь тот кошмар. — Закипая, бросила Мария. — Не смейте к ней приближаться. В ней вдруг всё вскипело. Она дрожала, но продолжала говорить, словно нечто овладело ею. Он убьёт её. Прямо здесь. Задавит, словно таракана. Но девушка ощущала неведомую силу внутри себя — и продолжала говорить, вызывая его на бой. Так глупо и опрометчиво. Она бы хотела ещё раз в своей жизни увидеть солнце и поцеловать Лану, хотела открывать глаза по утрам и хотела бы снова взглянуть на Кита Уолкера. Она не могла умереть. Но по её действиям этого видно не было, даже казалось, словно она была бы рада, если бы её поскорее убили. — Вам не долго придётся об этом волноваться. — Ухмыльнулся он. — Вы здесь, в Брайрклиффе, заперты со мной. Выхода нет. Она приблизилась к его лицу, высматривая в его глазах хотя бы малейшую подсказку — что у него на уме? — Это вы заперты со мной. — Прошептала она. — Забавно. — Хмыкнув, он прошёл мимо неё и скрылся в коридоре. Мария осталась на месте, глядя ему вслед. Он пропал в темноте, его шаги были беззвучны. Девушка мигнула и потрясла головой. По телу медленно разливалось тепло спокойствия, сердцебиение замедлялось. Опасность миновала. — Он ничего не сделает. — Кто это говорит? — Встревоженно выдавила Мария. Чёртово дежурство.