Восемь часов до побега. Мария Евникия.
Прошло четыре часа после того, как Кит попытался совершить самоубийство. Теперь Мария не знала, была ли она рада, что у него не получилось, или огорчена, что ему придётся дождаться казни. В любом случае, доктора не особо торопились помогать ему: все по-прежнему верили, что Уолкер — безжалостный убийца, заслуживающий смерти. Евникии было страшно представить, что случилось бы с её другом, если бы его хладнокровное решение умереть застала бы не невинная монашка, только начинающая свою карьеру в Брайрклиффе, а кто-то, желающий его гибели (на сей день в лечебнице таких было много). Тогда Мария не смогла бы простить себя. Никогда. И сейчас ей было тяжко. Она видела, в каком состоянии находится Кит, знала, что ему до одури отвратительно существование на этом белом свете, понимала, что его ждёт, и от чего ему не отвертеться. И всё же, она не предусмотрела то, что он способен и уверенно готов покончить со своей жизнью самостоятельно. Принципиальность Кита (умереть наедине, невиновным, от своих рук, но не быть признанным душегубом, казненным на глазах у десятков) доселе была тайной, сокрытой мишурой, и только теперь Евникия видела, каким был парень на самом деле. В целом, после случившегося, он снова открылся для неё с другом стороны. Она узнала, какой он отверженный и решительный. До сих пор девушке пришлось увидеть его по-другому два раза. Первый — при самом только их знакомстве, когда она до конца убедилась в словах Ланы о его невиновности. Желая сделать из него кровожадного Кровавого лика, лишь бы быть уверенной, что безопасность женщин теперь не под вопросом, ведь преступник пойман, Мария, как и многие другие, заранее имела особое мнение на его счёт. Только Уинтерс смогла взглянуть на всё объективно, заглянуть в его сердце, в глаза. Её не пугали слухи, она не верила так называемой «правде», потому что сама прекрасно знала, как в газетах печатается ложь. Евникия почувствовала, что он хороший человек. Второй — когда он отказался бежать вместе с ней. План, который предложила Мария, возможно не был блестящим, со многими недочётами и не кипел сильными сторонами, но он всё же присутствовал. Она дала Киту понять, что будет на его стороне, и что защитит его настолько, насколько сможет. Ему нечего было терять — он уже одной ногой в могиле. В лучшем случае он вырвется на свободу, в худшем — его поймают, вернут в Брайрклифф, и он продолжит ожидать казни. Она даже не подумала о том, какую роль будет играть сама во всём этом. Вместо неё думал Уолкер. И он, сказав, что это слишком опасно для неё самой, отказался. Тогда он показался ей великодушным и благородным, ещё — самоотверженным альтруистом. И, хотя Мария не позаботилась о своей безопасности, он, находясь на грани смерти, в состоянии, когда человека заботит лишь собственная выгода и личное спасение, всё же учёл риск, грозящий ей, и отверг предложение сбежать. Ради неё. Все эти два (а теперь целых три) фактора лаконично указывали ей на то, что он не заслуживает находится в этом месте, и уничтожали её изнутри пуще прежнего. Душа сжималась, на глазах сразу же выступали слёзы. Ей даже хотелось бы умереть, только лишь не наблюдать за его медленной участью. Размеренная, долгая гибель представлялась Марии ещё хуже, чем мгновенная казнь. Но, чтобы он не сделал в прошлом, на какие ошибки не пошёл бы теперь, мир нуждается в таких людях, как Кит. Зачем же тогда Бог убивает подобных ему? Зачем пускает на свет всякое зло, уничтожая добрых, честных людей? Если Господь смотрит на них и способен помочь, то почему допускает такую небывалую несправедливость? Мария больше не находила ответов в Библии, которую читала у кровати спящего Кита. С наступлением рассвета она направилась в свою конуру и сняла со стены крест с распятым на нём Иисусом, висящий над её кроватью. Если Кит Уолкер умрёт, она больше никогда не сложит ладони в молитве снова. Пока Евникии не было, на его кровать опустилась женщина. Он не видел её раньше, во всём Брайрклиффе она попадалась на глаза лишь единицам. Облачена во всё черное, с алыми губами и вуалеткой, она коснулась его руки. Он открыл глаза, хотя до этого сон его был глубок. В тот момент кое-что изменилось. Мир не встретил его злобно, как обычно. Вместо этого, он ощутил небывалое спокойствие. Слеза, наверное, долго ожидавшая своей очереди, скатилась по его щеке. Он взглянул на даму, изучавшую его чёрными, как ночь, глазами, и у него появилось чувство, что ему она знакома. Словно давний друг, которого он ждёт уже очень долго. — Я знаю, что пришла слишком рано, Кит… — В пол тона произнесла незнакомка, притягиваясь к нему всё ближе. Её голос действовал на него как гипноз. Он вдруг понял, что не хочет отпускать её. — Нет…в самый раз… — Сквозь боль из последних сил ответил он. Лицо её приняло страдальческий вид — она выглядела грустно, будто действительно считала, что не должна здесь находиться. Но ведь своим приходом она подарила парню тепло и умиротворение. Зачем же ей уходить? Он видел, как она наклоняется, чтобы поцеловать его, но сам не мог пошевелиться. От усталости и мучений, пронзавших его тело каждую секунду, он едва дышал, но никак не замечал этого. Блаженство, которое он отчётливо ощущал в воздухе, затемняет все его страдания. Наконец, он почувствовал лёгкий холод, когда дама находилась совсем близко. Он увидел за её спиной вороньи крылья, скрывшие его от всего постороннего. Будто объятия, они накрыли его плечи. Он закрыл глаза, когда услышал вздох рядом с собой. — Чего ты тут забыла? — Донёсся женский голос, прозвучавший, наверное, в его голове. Крылья тотчас пропали. Он больше не чувствовал их тепла. Спокойствие исчезло, а на смену пришла привычная боль, скоро сменившаяся гневом. Но незнакомка всё ещё сидела на его кровати, только больше не смотрела на него. В проёме стояла Джуди Мартин, яростно глядящая на пришедшую из ниоткуда. — Я пришла не к тебе, Джуд. — Спокойно ответила дама с вуалеткой. — Твоё время ещё не настало. — Как и его. — Джуди прошла дальше, встала прямо перед ней. — Оставь и не трогай. Ещё рано. — Он сам позвал меня…он страдает. — Ты получишь своё, рано или поздно. Но не сегодня. Незнакомка встала, бросив последний взгляд на Кита. Он увидел её глаза, блестящие на свету, и поджатые губы, словно в вечной скорби и гнёте. Она обратилась к Джуди. — Я приду и к тебе, Джуд. Надеюсь, ты будешь готова. — Я всегда готова. Ты же знаешь. — Последовал спокойный ответ. Дама, ещё немного поглядев на прервавшую её монашку, скрылась из виду. Кит мог поклясться, что она просто исчезла. Возможно, она ушла, когда он моргнул? Но её не стало так же внезапно, как она появилась. Сестра Джуд вздохнула с облегчением. Видимо, та незнакомка тревожила её, хотя она и пыталась держаться ровно. Когда всё утихло, монашка присела рядом с Китом, прямо на то место, где пару минут назад сидела загадочная дама. Сестра тоже коснулась его руки, но от её прикосновения парню стало неспокойной, неуютно; дрожь прошлась по его телу, сильно заболела голова. Вспоминая то, как Джуди вела себя с ним ранее…он по-прежнему страшился её. Она всегда будет вызывать у него тревогу. Но сейчас в её глазах было что-то другое, непохожее ни на что увиденное им ранее. Женщине не присуще сочувствия или вообще какого-либо рода эмпатия, тем не менее, на данный момент ему казалось, будто в ней он распознал величайшую скорбь и сильнейшие душевные терзания. — Кит, мне очень жаль. — Лишь выговорила Джуди. — Вам всех очень жаль, да? — Хмыкнул он, а затем отвёл взгляд. Что-то в её глазах его тревожило. — Что за женщина сейчас ко мне приходила? — Она…мой старый друг. — Было видно, что Джуди не хочет отвечать на поставленный вопрос. Она даже не пыталась это скрыть. Парень ничего не ответил. Ему было не ясно, зачем она пришла, и всё же вместе с этим её приход будоражил его. Он знал, что ему оставалось недолго, а эта загадочность на её лице, эта встревоженность, эта незнакомка с чёрной вуалеткой, будто бы таинственная аристократка, прибывшая из далеких краёв — всё распыляло в нём любопытство. Насколько можно быть любопытным, исходя из сложившейся ситуации. — А вы зачем пришли? — Спросил парень. — Мне рассказали о том, что произошло, и я… — Решили заглянуть, чтобы посмотреть, не умер ли я наконец? — Нет…нет, Кит. — Она вздохнула. Знал бы он, кого она сейчас прогоняла от его кровати. — Я не хочу, чтобы ты умирал. — Что-то вы поздно. Казнь уже этим вечером. — Казни не будет. — Джуди перебила его, подняв перед собой ладонь. — Я не допущу этого. Он поднял на неё глаза. Она решительно глядела перед собой, словно тщательно что-то обдумывая. — У меня есть план, Кит. Благодаря которому ты выживешь и станешь свободным. — С чего бы мне вам верить? — Потому что я хочу искупить свои грехи. Если это возможно. Однажды та женщина придёт ко мне в гости, и я должна быть готова. Парень поглядел на неё и ужаснулся своим догадкам. Сомнения разбились вдребезги. Он решил выслушать её план.Десять часов до побега. Лана Уинтерс.
Прошло четыре часа с их разговора. Лана старалась собрать мысли воедино. Она решительно не знала, что делать дальше. В ней кипела надежда и сила, но также, на задворках, леденеющий сердце страх. Размышления о будущем приносили ей дискомфорт, она боялась встретить его вместе с опасностью и смертью. Но, тем не менее, не казалось, будто Оливер собирался лишить её жизни. Конечно, с таким человеком нельзя быть в чём-либо уверенной — он сумасшедший ублюдок, по которому плачет электрический стул, но пока что нелепого «кажется» ей было достаточно. Он не рассказал совершенно ничего занимательного. Только долгую историю своей трагичной жизни, которая показалась Лане немного ироничной, но скучной. Мужчина так же выразил требование о публикации книги, написанной по мотивам его прожитых лет, и чтобы там было написано про его детство, про отсутствие матери, про страдания и долгие терзания, на пути к, конечно же, величайшему искусству — убийству. Каждая девушка, как он считал, могла бы заменить ему мать, но, в конце концов, ни у одной из них этого не вышло. Но абсолютно все до последней расплатились слишком высокой ценой. Жизнью. Да и сама Лана оказалась на его крючке. Хотя слова он не выбрасывает на ветер. Называя Уинтерс особенной, он подразумевал, что ни одна девушка до этого не была его достойна и не могла стать ему родной. В страданиях Ланы от отыскал самого себя, ещё там, в Брайрклиффе. Но её терзаний было недостаточно. Она была не одна, этим они отличались. Тогда ему нужно было лишить её всякой надежды. Конечно, на ум пришла одна только Вэнди — единственный человек, принимающий и любящий Лану такой, какая она есть. Вэнди, возможно, в некотором роде и сама заменяла Лане мать, поэтому её уничтожение Тредсон поставил на верхушку своего грандиозного плана. И когда Уинтерс уже была «одна в целом мире», он сделал решающий шаг. И так она попала в эти кандалы. Но сейчас Оливера здесь не было. Зато снаружи разбушевался дождь. Удары молнии и грома были слышны даже в подвале — настолько сильным было погодное лихо. Мужчина не сказал, куда направляется, но Лана была уверена — это связано с близлежащей казней Кита Уолкера и желанием Оливера наконец покончить со своим планом. Ведь если убийца, хоть и подставной, будет наказан, никто больше не будет ему угрозой. Сестра Джуд конечно придумает как очистить репутацию Брайрклиффа после побега Уинтерс, ведь на её поиски никто не отправится. А если и отправится, то ни за что не найдет — об этом, она уверена, позаботился Тредсон. Мария считает, что Лана её предала. Сбежала без неё. Ох, если бы девушка смогла повернуть время вспять, то в жизни не стала бы сбегать. Более того, сейчас лечебница кажется ей далеко не худшим местом на планете. А зная всю правду, она спасла бы всех. Если бы ей кто-то поверил… Она в который раз осматривает ненавистный подвал и цепь на ноге. Как ей выжить?Семь часов до побега. Лана Уинтерс.
Дождь продолжался. Ничего не происходило. Звуки начали надоедать. Оливер по-прежнему не вернулся, за ней тоже никто не пришёл. Она не знала, к добру это или к беде. Оставалась на том же месте, только иногда дёргая за цепь.Три часа до побега. Лана Уинтерс.
Пальцы стёрлись в кровь от того, как сильно она старалась вырваться из цепи. Нога, прикованная к ней — тоже. Но всё без толку. Ей начало казаться, что выхода нет. Захотелось пить. Она боялась, что Оливер не вернётся и смерть от жажды застанет ей врасплох. Ненавистно было слышать, как снаружи льётся дождь во время того, как ей нестерпимо хотелось пить.Один час до побега. Лана Уинтерс.
Наверху послышались шаги. Они были очень быстрыми и громкими. Лана надеялась, что что-то произойдёт. Она была готова ко всему, только бы не сидеть здесь, в беспомощности и неведении. Время тянулось долго, словно кто-то замедлил его ход, и всё никак не двигалось с места. Звуки стихли, даже дождь, кажется, замер. Сырость подвала теперь остро врезалась девушке в нос, будто она не замечала её раньше. Она ощутила что-то другое. Эти стены, этот пол, этот воздух, медленное течение времени, далёкие шаги в гостиной и то, как дрожат её пальцы. Всё нутро предупреждало о чём-то, но она не могла двинуться с места. Девушка поняла, что запомнит этот подвал на долгие годы и не забудет до самой смерти. Страшное, непонятное чувство нарастало. Сердце стало биться чаще, перед глазами вдруг начали вспыхивать воспоминания о недавних событиях. Проносилось, впрочем, даже её детство. Глаза матери и улыбка отца, мальчики-задиры из младшей школы, тревога перед экзаменами, первый отчёт, работа, любовь Вэнди, смерть папы, отдаление мамы, наконец, Кровавый лик и Брайрклифф. И почему это пришло в её голову именно сейчас, когда в дверном проёме показалось встревоженное лицо Оливера? — Лана… — Прошептал он. Она постаралась выдавить из себя улыбку. — Я только что проснулась. А где ты был? Он вздохнул и приблизился к ней. До последнего она была уверена, что он присядет рядом, но мужчина не стал этого делать. Ей показалось, что он держал что-то за своей спиной. Но ей было трудно смотреть. — Я наведался в Брайрклифф. — При этом он злостно глянул на неё. Ей снова казалось, что опасность всё ближе. — Хотел убедиться, что Кита казнят. Её сердце пропустило удар. Пальцы поледенели. Она и так знала, что́ грозит Уолкеру, но без подтверждения факта его смерти её догадки — ничто. В лечебнице осталась Мария, и пусть Лана не надеялась, что монашке удастся спасти Кита, она всё же верила, что Евникия попытается. — Его…казнили? — Она не смогла скрыть страх. Оливер фыркнул ей в лицо. — Нет. Он сбежал. Если бы она не сидела на холодном полу, то уже бы упала, лишившись чувств. В это было трудно поверить. Но теперь она поняла, в чём кроется причина тревоги Тредсона. — Как это? — Я не знаю, Лана. Знаю лишь то, что кто-то ему помог, и то, что теперь его всюду ищут. — Оливер почесал лоб. Кажется, он на пределе. — Мой дом находится недалеко от Брайрклиффа. Не исключено, что полиция заявится сюда. Точнее, скорее всего так и будет. Ведь эти твердолобые псы вечно суют носы не своё дело… — Ты боишься, что они найдут меня… — Лана кивнула. В её глазах сияли искры. — Но полицейские совершают немало оплошностей. Подумать только, сколько жертв было бы спасено, если бы не копы, исполняющие свои обязанности налегке. Большинство историй о том, как полицейский наступает на ковер, прикрывающий вход в подвал, и благодарит хозяина за разрешение провести осмотр, в то время как в метре вниз от него от безысходности погибает человек — мои любимые. Отчаяние и ускользающая надежда. — Она говорила медленно и тихо. Её горло осипло от жажды, но она не смела заострять на этом внимание. Правда чувствовала, что силы покидают её. Лане страшно было представить, как она выглядела со стороны — должно быть, огромные круги под глазами, гусиная кожа и потное лицо. Добавить ко всему потрескавшиеся губы, онемевшие ноги и сальные волосы — она почти что стала полноценным пациентом лечебницы. Оливер внимательно выслушал её, даже не заострив внимание на состоянии девушки. Его волновали только собственные заботы. — Ты говоришь, что мне нужно бороться. — Произнёс он. — Что? — Спрятать тебя, дождаться полиции, обмануть их. Я мог бы даже перевезти тебя в другое укромное место, но…я думаю, это показатель обратного. Никто не борется за свою судьбу. Она случается сама по себе. — Ты слишком беспокоишься… Кровавый лик на свободе, но зачем тебе укрывать его в своём доме? — По статистике, в шестидесяти процентах побегах, осуществлённых пациентами психологических лечебниц, участвовали их лечащие врачи. Не стоит надеяться, что полиция не осведомлена об этом. Их не волнуют личные отношения, у них есть приказы, одним из которых будет осмотреть мой дом. Поскольку Кит — особо опасный преступник, приговорённый к смертной казни, они будут тщательно рыскать здесь, пока не перевернут здесь всё вверх дном. Будет странно, если они обнаружат в подвале прикованную цепью девушку, ещё страннее, если этой девушкой вдруг окажется недавно бежавшая пациентка, пропавшая без вести. Так что, Лана, эта история не похожа на те, о которых ты читала. Полицейские не обнаружат здесь ничего…следует отмыть всё, чего ты касалась. Разумеется, после того, как будет отмыта твоя кровь. Он сделал невероятное движение, которое Уинтерс уловила ещё за несколько мгновений до того, как он окончательно загнал её в угол. Перед её глазами, искрящимися, точно так же ярко сверкнул топор.