Жара летнего воздуха

      Вода размеренно окрашивала светлую раковину в алый, пока капающая мимо потока кровь оставляла на ней яркие пятна.       Закрыв кран, девушка закончила с раной и, еще раз для надежности глянув на крупный пластырь под челкой, с приливом новых сил вышла из ванной. Даже головокружение несколько отступило, даря относительную ясность разума — хотя Харукава и знала, что продлится подобная концентрация недолго.       Голоса Рантаро и Гандама отдаленно слышались еще сквозь шорох воды, и теперь их спокойный диалог только яснее доносился из комнаты Амами. Эти двое стояли у двери, обмениваясь мнениями и вероятностями в своей исключительно тихой манере.        — О, вот и Маки, — сказал лидер, и, к счастью, в его тоне не почувствовалось ничего, кроме нацеленности на дело. После нескольких уточняющих вопросов о позиции девушки, на которые получил согласие со своим планом, он предложил приступить к общему разговору с командой Кузурю, судя по серьезности, обещающему быть крайне важным. — Ну, что? Все готовы? — спросил юноша, держа заранее приготовленную рацию. После положительных кивков он установил ее на тумбе, достаточно высокой, чтобы трое могли говорить, просто стоя рядом, и, запустив гудящий сигнал, расслабленно устроил руку до локтя на деревянной поверхности.       Монотонный ход гудков изредка прерывали помехи, а вскоре он окончательно оборвался, и из тихо скрипящего шума вынырнул грозный голос Фуюхико:        — Алло! Так, связь есть? — по тому, какой рьяный настрой просвечивал сквозь деловую сдержанность заместителя, становилось сразу понятно, что тот невероятно встревожен. Стараясь мгновенно оценивать обстановку, Харукава тут же почувствовала себя вполне уравновешенно на фоне его горящего волнения.        — Да, мы слышим вас, — с мягким, но крайне сосредоточенным спокойствием ответил Рантаро.        — Прекрасно! — с долей то ли раздражения, то ли гнева проговорил Кузурю, а на фоне раздались отдаленные неразборчивые голоса, среди которых в слишком настойчивой смелости восклицаний Маки точно узнала Кайто. И поднятый им с Казуичи беспокойный балаган все больше выходил из-под контроля. — А ну, тихо, сейчас же! Важнейшее дело решается! Соберитесь с мозгами и угомонитесь, вы оба! — щедро и почти рычаще прикрикнул на них Фуюхико, давая волю гневу.       Хаос быстро сошел на нет, и на секунду по сторону связи воцарилась тишина.        — Хорошо, — вновь вернув суровую сдержанность, продолжил он и едва слышно вздохнул: — Ситуация нам в большей мере уже известна. Если есть, что добавить — давайте. И перейдем сразу к обсуждению планов.        — Только то, что мы все в порядке. Ребята, можете успокоиться, — произнес Амами, с легким кивком глянув на остальных.        — Да, в полном, — уверенно подтвердила Маки.        — Вне сомнений, — с улыбкой чуть протянул Гандам своим вечно загадочным тоном.       С той стороны тут же в глубоком выдохе донесся яркий смешок облегчения Момоты, и по остальным неразборчивым звукам четко представилось, как тот, щедро приобнимая, сдавил немного недовольного Соду, кто нервничал в своей менее громкой манере.        — Так, и каковы «твои» идеи, Рантаро? — в проскальзывающем сквозь серьезность нетерпении произнес Кузурю, словно он уже немного предугадывал ответ. И, наверное, это было не очень хорошо…        — Продолжаем с тем, что задумали, и усиливаем разведку, — скрестив руки, так же прохладно ответил лидер.        — Что?! Тч… — все же вырвалось у заместителя, и после секундной паузы, он с горящей решимостью заговорил: — Ты представляешь, что значит в преступном мире открытое нападение? Они уже не в игры играют, Амами! Сегодня же вас могут прийти и убить!        — Нас могли убить… в любое время на протяжении плана, — эти негромкие слова морозом повисли в воздухе, возвращая всю команду к жестокой реальности. — И смогут еще скорее после побега, с тем, что мы собираемся воплотить.       Удивительно, как четко сквозь его вечно спокойный вид просвечивала яркая решимость и серьезность подхода. Если что-то и можно было сказать о Рантаро, то это то, что их делу он был предан по-настоящему глубоко — никакая маска не могла скрыть силу этой увлеченности.        — Нет смысла отступать теперь, — продолжил лидер. — Если бы они серьезно собирались убить нас, то были возможности куда удобнее и надежней. Скорее всего это предупреждение — очень серьезное, но завтра оно уже будет не важно. Переночуем лишь одну ночь. Они не будут действовать так скоро, если рассчитывают напугать нас…        — «Если», Амами — «если»… — поникши, проговорил Фуюхико, а после ненадолго замолчал. — Но если вы трое так решили, я вас, конечно, не вытащу.        — Эй! Нет, п-погодите… Ребят, вы же не собираетесь серьезно так рисковать, — с непринятием и таящей надеждой в голосе произнес Казуичи.       Его слова только добавили тяжелого неизбежного осознания действительности — им необходимо рискнуть. И рискнуть серьезно. Рантаро верно сказал, вероятность была всегда, и убийца-то это знала. Знала по-настоящему, потому что уже привыкла жить с этим грузом. Однако она и понимала: как невыносимо ярко сейчас прояснялась угроза для ребят, обычных людей, когда двое союзников неожиданно попадают под нападение — реальное, не представленное или гипотетическое, а такое, что легко могло забрать обе жизни. Это, несомненно, было обессиливающее чувство.        — Что ж, истинный Повелитель Демонического Льда не отступит от цели — даже при угрозе «неминуемой» погибели, — гордо проговорил Танака, но и в его несколько высокомерном голосе сейчас скорее звучали принятие и обреченность. Так необычно для этого чудака… Словно мир медленно рушился с людьми вокруг. Фуюхико зол и расстроен, Сода в панике, Гандам в мрачном осознании.        — Это вполне оправданно, так что поддерживаю решение, — безбурно, но твердо сказала Харукава, однако втайне очень надеялась, что ее слова хоть немного вернут остальным уверенность — зря. Девушка ощущала это по тихому отчаянию в воздухе.       Ребята согласились, скорее всего они действительно возьмутся исполнять план, вот только… на них будет продолжать давить это разъедающее понимание — смерть ужасающе рядом. А, не справившись с ним, далеко не уедешь.       Так хотелось бы передать часть, пускай и жестоко, но закаленного привычной опасностью духа. Однако это было все, что Маки могла сказать в этой ситуации. В душе не осталось ни единого слова или эмоции, которыми можно было поделиться. Внутренний мир оказался наглухо запертым — только еще большая обособленность и холоднокровие, уже инстинктивно приходящие при осознании угрозы.       Нет, так нельзя! Сейчас ведь все по-другому. Команда должна держаться сильной и всем вместе — в этом же суть их нового, еще такого непонятного и непривычного Харукаве мира.       Она со сдержанной надеждой посмотрела на Амами — тот во все том же сосредоточенном размышлении смотрел сквозь воздух. Однако растерянно он не выглядел, наоборот, казалось, в его взгляде отражались зачатки плана решения. К тому же юноша явно не суетился в обдумывании, и Маки, больше, чем хотела себе позволять, надеялась, что он действительно сможет изменить ход дела.        — Что ж, раз вы так решили — верим в вас, — тем временем более позитивной нотой раздался слегка ободряющий голос Момоты. Хотя бы его всегда обходил стороной мрак подобных ситуаций.        — Но… нет. Вы что?.. — с совсем уже неуемным отчаянием тихо произнес Сода, хотя слышалось, что он подавлял это чувство, как только мог, но то уже переливалось через край. — Вы же… Мы можем перенести дело и спрятаться, и переждать, как раньше уже делали! Зачем?.. Зачем так?!        — Вот у меня тот же вопрос… — отчасти даже понимающе проговорил Фуюхико.        — Затем, что убегать после будет гораздо опаснее, — спокойно ответил Рантаро. — Мы долго готовили детали и подбирали момент. С одним из охранников уже заключена сделка на завтра, пока у них будет меньше людей. Неизвестно, удастся ли повторить подобное. К тому же чем дольше мы здесь находимся, тем больше вероятность, что нас найдут… как видите. И в следующий раз это вполне может быть само Отчаяние, а не простые бандиты. Тогда всему придет конец, — он говорил невозмутимо серьезно. Однако настолько, что теперь столь яркий контраст будто врезался в слух, отрывая Амами от остальной части команды, безысходности, которую испытывали они. И, несмотря на то, что это было едва ощутимое чувство, которое все же сполна перекрывала уверенность юноши, Харукава не могла позволить себе проглядеть и мельчайшие зачатки нечто столь важного, как непонимание лидера и группы.        — Во-от как… — в несколько удивленной светлой задумчивости протянул Кайто с долей восхищения.        — Н-но это все равно ведь… — все еще бормотал Сода.        — Не нужно, Казуичи, — с яркой неохотой проговорил Кузурю. В его голосе и глубоком вздохе звучала свинцовая тяжесть, — Рантаро ведь прав. Остается лишь сделать это, — он взял недолгую паузу, и почувствовалась, как сквозь мрачный настрой тщетно, но всеми силами пыталась пробиться решимость, необходимая от заместителя: — Завтра мы воплотим план, как и собирались.       И после этих слов Маки наконец-то поняла: дело было не в решении продолжать. Ребята понимали его верность — они просто испугались.       Харукава не заметила в первый раз — наверное, потому что проводила время с беззаботным Кайто — но после их побега с базы бандитов команда волновалась. Волновалась серьезно. Кузурю особо не показал виду, однако в тот вечер на прогулке он действительно был необычно задумчив и тих. Даже ничего не сказал им, не сострил, не упрекнул, а был словно в каком-то философском спокойствии. И сейчас все так становилось на места — вероятно, он думал о том, что бы было, обернись все иначе. Сердце кисло стягивала мысль о том, что видимые тогда умиротворение и доброжелательность заместителя могли быть принятием опасных реалий и осознанием, как на самом деле дороги ему друзья…       Маки могла бы заметить, ведь с тех пор это иногда проскальзывало в неких мгновениях тяжести настроений, если бы не оказалась в то время увлечена в совершенно новые и яркие глубины их мира. Все казалось столь откровенно невообразимым и другим после признания Кайто… Словно открылась иная вселенная, переворачивающая понимание всего. Столько вопросов, неясностей и противоречий. А тем временем их поступок ранил команду сильнее, чем девушка могла предполагать. От чего становилось даже страшно.       Она никогда до этого… не несла ответственности за чувства тех, кто волнуется о ней.       И сегодня, уже во второй раз, двое оказались подвергнуты смертельной угрозе, причем, теперь совершенно не из-за чего-то вроде собственной глупости. Тогда это можно было вполне легко объяснить и оградить себя от повторения рассудительностью. Однако когда опасности настигают, несмотря на то, что ты старательно действовал правильно, приходит эта безысходность. А с ней и страх.       Харукава научилась справляться с ним, хотя все же не могла твердо заявлять это, ни капли не покривив душой. Отчаяние постоянно настигало ее, порой и вовсе не выпуская из душащих объятий, однако девушка на достаточно горьком опыте знала о последствиях, чтобы не позволять ему себя останавливать. Сквозь любую тяжесть появляется желание двигаться, когда понимаешь, что только это не позволит ему тебя раздавить.       Как бы страшно сейчас ни было, нужно продолжать идти в будущее, иначе ты дашь всему стать еще хуже. Так хотелось, чтобы команда понимала это…        — Да, несомненно, воплотим, — с долей героичной трагичности сказал Гандам.        — Гх! П-подождите, говорю вам! — уже почти срывался на крик Сода: — Какая вообще разница? Подготовки, вероятности… Да. Но… Знаете, еще больше, чем сбежать, я просто хочу, чтобы вы все были живы!        — Эй! Да, что ты говоришь, Казуичи? — с некой строгостью, на которую, видимо, был способен, выкрикнул Кайто в каком-то движении, а после послышалось кряхтение Соды, как будто того потащили за собой. — Разве ты не веришь в нашу команду? — с горящей решимостью и наверняка яркой улыбкой говорил он: — Думаешь, ребята слабаки, чтобы их взяла кучка бандитов? Да мы с Маки уже от них убегали! А с каких передряг мы сами то выбирались, помнишь? Не будь трусом — ты, черт возьми, мой напарник!        — Нгх! — с усилиями промычал Казуичи, видимо, вырвавшись от Момоты.       И, казалось бы, не мудрено — от такого напора. Харукава уже начала задаваться вопросом, не было ли это слишком? Однако легкая, уверенная улыбка, что проявилась на лице Амами говорила об обратном.       А Кайто тем временем с не меньшим запалом и без капли стеснений, несмотря на недовольно цокнувшего Кузурю, продолжил:        — Слушайте, — уже серьезнее произнес он, — Рантаро же все рассказал: ситуация плоха, если мы отступим. Если риск это наш лучший шанс, то надо хватать его! Кто знает, как опасно будет, если мы упустим возможность и будем убегать в следующий раз? Мы готовились, мы собирали все по мельчайшему факту, каждый из нас сколько над сведениями просидел, сколько способов и подходящих моментов мы перебрали? И нашли же — нашли! Потратили все это время как раз для того, чтобы выбраться как можно безопаснее. А вы хотите выбросить все, просто из-за того что на горизонте какие-то бандиты маячат?       Момота заходился все сильней и рассказывал так уверенно, игнорируя всю тяжесть настроений, поначалу так и говорящих — наивная, шумная ерунда. Кайто не слушал, и они… действительно исчезали. Так медленно, но стоило уловить изменение, становилось понятно — процесс уже пошел.        — Наш побег того стоит — и это не слепое безрассудство! Расчет лидера подтверждает вариант, а значит, я в него верю! Если знаешь, как поступить правильно, то остается только верить и черпать максимум сил. Ну же! Пусть приходят, пусть не приходят, а мы будет держать головы ровно! И стремиться к свободе — вот это полная жизнь, а не дрожать в проклятой Безопасности. Пфф! А если уж и нападут, у нас еще столько способов побороться. С такой-то группой Абсолютных… — он словно мысленно обвел всех восхищенным взглядом. — Мы же таки-ие дела задумали… Я Кайто Момота! И когда-нибудь вселенная узнает меня, как одного из команды, которая угробила чертову Стену! И я хочу, чтобы вы могли заявить это о себе так же гордо! Так что, Казуичи, давай руку, напарник!        — Черт, Кайто… А знаешь, да! — пробубнил Сода, постепенно, чуть неловко, но верно набираясь уверенности, а после воскликнул уже более искренне и почти по-детски: — Точно! Пусть мир знает наших!        — А то! Ну, и ты же не останешься за бортом, босс?        — Еще чего размечтался, — негромко, но уже с гораздо более светлым ехидством выдал заместитель. — Кто, как ты думаешь, к этой Стене вас будет вести?        — Ха-ха-а! Да, мы с Фуюхико и Рантаро не пропадем! — радостно протянул Момота, совсем уже уходя в веселье и немного отдаляясь от микрофона вместе с загоревшимся Казуичи.        — Хех… В общем, надеемся на вас, — заметно обнадеженнее проговорил Кузурю — куда больше, чем, видимо, хотел выдавать — в то время, как на фоне энергично раздавались задумки ребят. — Если что, Клан Кузурю наготове. Встречаемся завтра, — в его голосе вновь зазвучала суровая решимость.        — Отлично, тогда рассчитываем и на вас тоже, — с легкой улыбкой сказал Амами, и, казалось, в его настрое не изменилось ничего.       Хотя разве в этом было что-то необычное? Он ведь и с самого начала не был взволнован, но все равно почему-то Маки думала, лидер сильнее порадуется, когда общий настрой станет оптимистичней. Несмотря на загадочное спокойствие Рантаро, она уже научилась ловить изменения в его настроении. И просто сам факт отсутствия этого позитивного перехода, что наблюдался у остальных, на секунду показался странным. Хотя и беспочвенно, если подумать — Харукава слишком привыкла искать в нем подвохи, а ценой мог стать здравый смысл. Этого она уж точно не собиралась допускать.        — Обязательно, мир будет нашим! — громко отозвался издали Кайто.       Судя по лицу Гандама, он уже абсолютно серьезно и красочно вообразил, как стал властелином вселенной…       Маки застыла, наблюдая за ребятами. Она и до этого знала, но только сейчас девушка поняла всю серьезность и вес вклада Момоты в команду. Насколько ценен он был в таком сложном и пугающем деле.       Отчаяние — ужаснейший враг. И то, что вовне далеко не самое страшное… Харукава то это знала.       А Кайто отгонял эту топящую силу, которая поглощала весь мир и им — стремящимся вперед сквозь все трудности — противостояла больше всего. Это, несомненно, будет сложный бой. И в нем бесценен светлый огонек Момоты.       Связь прервалась с законченным разговором. На позитивной ноте все разошлись и стали неторопливо доделывать свои сборы к завтрашнему дню. Еще не село солнце, как ребята начали готовиться ко сну — сейчас хороший отдых был более чем необходимостью.       Фамильяры Танаки преданно стояли на страже. Маки и не собиралась тревожиться и мешать сну — даже не из-за уверенности в безопасности, а потому что в этом просто не было смысла. Слишком важно было то, что предстояло завтра.       Уже завтра… а пока оставалось лишь набираться сил и не бояться ничего.