Жара летнего воздуха

      Харукава осознала себя в момент, когда с силой полетела на асфальт, усыпанный стеклом, которое продолжало накрывать ее осколками. Голову резкой вспышкой пронзила на секунду заслепившая боль, и девушка мгновенно впитала ее бодрящий адреналин. Не дожидаясь, пока отойдет от головокружения, она рьяно оттолкнулась ладонью от усеянной стеклом дороги и вскочила на ноги. Со всех сил Маки ринулась вперед, с облегчением увидев, что Рантаро почти не зацепило, потому что он шел чуть дальше. Харукава не собиралась давать ему повод отвлекаться на помощь.       Под звук трения шин и неразборчивых восклицаний виновных бандитов они оба понеслись по тротуару и в замирании сердца свернули на ближайшем повороте во дворы. Четыре выстрела просвистели в воздухе невероятно близко — на остальные не было и времени обращать внимание — после чего напарники скрылись за стенкой. Лишь на секунду от этого загорелась надежда на спасение, но ее тут же перекрыло осознание давящего веса опасности.       Прямое нападение.       Этот факт мог стать началом открытой войны. Все, что вообще могло происходить в штабе в этот момент…       Двое со всех ног неслись, стараясь уйти все глубже извилистыми тропами. А Харукава напряженно воссоздавала в голове их план — эта местность была слишком далека от квартиры, чью округу девушка знала наизусть, приходилось ориентироваться по ходу. К счастью, Амами тоже вполне преуспевал в этой задаче. По-очереди ловя и указывая возможности для спасения, они собранно складывали общую задумку. Вот сейчас все подозрения уходили на второй план, и Маки была искренне благодарна за ту холодную рассудительность, что разделяла с лидером. В подобной ситуации все эти сильные качества Рантаро оказывались крайне полезными в напарнике!       Бег, судорожные соображения, варианты, тщательное внимание к звукам, развилки маршрута… Казалось, в них прошла вечность — этот неосознаваемый отрезок времени, таким оно становилось на поле боя и после еще долго мерзко тянулось, медленно, неоднозначно отпуская опасности, а еще отдаваясь ноющей болью то и дело вспыхивающей в голове. В подобный момент попасться было легче всего, а виной потеря бдительности, которую невозможно выматывающе было сохранять настолько долго. И все же перестраховаться порой поистине оказывалось жизненно необходимо.       Солнце уже унесло с собой последние алые лучи, что ползком покинули крыши, когда двое наконец-то убедились в безопасности возвращения домой. Закончив сбивающие с толку блуждания, они довольно быстро вышли к знакомому подъезду, и только тогда Харукава поняла, что произошло все на самом деле в промежуток заката.       Привычные темные ступени подъезда, и вот со звонким щелчком замка дверь открыла взгляду родной коридор. Амами, не медля, прошел вперед, и не успела девушка еще осознать себя в квартире, как из его комнаты послышался сосредоточенный диалог — скорее всего на связи был Фуюхико. Это, несомненно, оказывалось нечто важное, но слова сливались все вместе, и их не было сил разбирать. Звуки поплыли в сознании, но в какой-то момент, мотнув головой, Маки уловила, что речь шла о мерах безопасности. Кузурю что-то одновременно обеспокоенно и грозно рассказывал, причем так, что было слышно аж в коридор.        — Нет… — спокойно ответил Рантаро, после чего вновь раздался невнятный и горящий волнением голос заместителя. — Уверен. Так что вряд ли они узнали о завтрашнем побеге — лишь совпадение. Говорят…       Понятно… Верно, уже завтра — завтра команда воплотит то, к чему готовилась все это время. Пройдет ночь, и все здешние бандиты со своими претензиями останутся позади — впереди же будут враги совсем новые…       Маки медленно прикрыла глаза и вновь посмотрела вдаль коридора, возвращая остроту зрению. После произошедшего, оказавшись внутри, она почувствовала, будто возвратилась в другую вселенную — по крайней мере, так бы, наверное, сказал Кайто. Тепло от этой мысли отразилось на лице легкой улыбкой и немного даже перекрыло стресс навалившегося за вечер. Почти, как магия…       В тумане подступающей слабости, девушка бессознательно прошла на кухню, задаваясь осветляющем душу вопросом: что сейчас делает этот человек? Наверное, уже узнал, что произошло, по сигналу Фуюхико. А зная, доброту Момоты…       Харукава прервала поток сознания, не давая мыслям унести ее далеко в какие-то… слишком яркие чувства. Которые на самом деле этим даже пугали. Все хорошо в меру, а голова пусть будет ясной. Когда это она так просто поддавалась переживаниям?       Чуть вдохнув, глядя на голубой оттенок противоположной стены, что из-за пасмурности теперь тоже смешался с зеленоватым, Маки постепенно возвращала драгоценное спокойствие, не желая более бесполезной траты сил. Они ей еще понадобятся.       Давящий звон в голове, на который девушка обратила внимание только теперь, постепенно спадал, стоило немного расслабиться. Она оперлась затылком на дверцы висящего шкафа и прикрыла глаза, чувствуя, как отступает волна тошной усталости.       Отдаленный разговор стих, и Харукава вновь подняла веки, смотря на голубоватую стену, что будто светилась в вечернем полумраке — он почти всегда царил на кухне. Чуть вдохнув, она отошла от шкафов, возвращаясь в чувства.       После некоторых звуков шагов, в дверях показался Амами, видимо, разобравшийся с тем, что хотел. В руке он нес коробку аптечки, которую раскрыл на столе, и принялся без промедлений извлекать нужное. На обратных сторонах его ладоней и дальше к локтю действительно было несколько видных царапин от разлетевшегося стекла.        — Сейчас подлатаем себя немного и будем в порядке. Гандам у дома, работает с разведкой… — с улыбкой начал он, и вдруг прервался, переводя пристальный взгляд на Харукаву. Проглядывающая сквозь привычное спокойствие тревога заставила ее тут же растерянно насторожиться. — Маки, у тебя вся щека в крови.        — Что.? — девушка удивленно притронулась к лицу, замечая, что пальцы щедро окрашиваются алым. Нащупав под челкой, чуть выше виска, пекущее место с торчащим осколком, она поняла, отчего так звенит голова. Видимо, поранилась, когда упала в тот раз.       Пока Харукава осознавала произошедшее, Рантаро уже успел достать какую-то вату с пузырьком и направится к ней. Маки мгновенно вырвала разум из мыслей, напрягаясь от неожиданного приближения.        — Подожди, я помогу обработать рану, — совершенно повседневно сказал он.       «Что за новости?!»       «Это зачем еще?»       Эти вопиющие вопросы прогремели в сознании, заставляя растерянно отступить, что в чертовой тесной кухне не удалось сделать и на шаг.        — Не нужно, — почти сдавленно произнесла она, собираясь в подступающей панике. — Маки, там стекло — его «обязательно» нужно вытащить, — с уверенной и спокойной серьезностью сказал Амами.       Расстояние сократилось еще, и от близости этого опасного человека волна жгучего холодом испуга вмиг захлестнула с головой. Инстинкт защиты нападением ярким воплем впился в сознание, однако здравый смысл отчаянно его подавлял, не давая двинуть рукой.       «Нет, нет, нет! Ни в коем случае!» — слова пульсировали в мыслях — единственное, что звучало сквозь этот страх и звенящий в голове туман.       Из-за столь ярого противостояния, девушка растерянно застыла на месте, не в силах сообразить, что делать.       Рантаро осторожно протянул руку, и в перелившимся через край ужасе, Харукава резко дернулась — локоть врезался в сушилку позади, и в тишине кухни удар раздался контрастным громом металла. Вспышкой, разлетающейся эхом, он словно привел обоих в чувства — все замерло.       На секунду звук колюще вонзился в душу. Маки в панике обратила взгляд в сторону, пытаясь унять давление. Мысли носились, судорожно перепроверяя, не сделала ли она ничего непоправимого, однако понимание быстро убеждало в том, что нет, рассеивая отголоски страха.       «Никто не пострадал — никто… Я ничего не сказала, ничего не сделала… ничего…»       Амами остановился, вероятно, наконец-то заметив, что происходит. Однако, даже не видя лица, девушка четко чувствовала его искреннее недоумение, вкупе со старательными попытками проанализировать ситуацию.       Благодаря облегчающему осознанию, что ничего ужасного не случилось, Харукава смогла вновь вернуть некую собранность:        — Я сама разберусь с ней, — негромко и уверенно произнесла она, а затем аккуратно, не спеша, прошла мимо.       Стараясь как можно меньше выдавать все еще горящую настороженность, Маки без лишних звуков — казалось, они могли разбить столь натянутую атмосферу — взяла из аптечки нужное.        — Извини, — донеслось так спокойно и мягко, что контраст сводил с ума восприятие. У этой фразы не оставалось и шанса осесть в голове без диссонанса.       Девушка почувствовала, что сейчас при любом желании не смогла бы выдавить из горла ни единого слова. Не собираясь терять ни секунды, она направилась в ванную.       Рантаро молча сделал шаг в сторону, позволяя ей спокойнее пройти. И, несмотря на явную пользу пришедшего понимания, сердце кольнула боль. Харукава знала, что не сделала ничего, за что могла бы себя обвинить. Просто… У Амами тогда был настолько обыденный, расслабленный и все-таки доброжелательный вид. И даже она не могла не заметить искренность его удивления. Создавалось впечатление, будто Маки совершенно не понимала ни сути ситуации, ни порядка. Что здесь все обстояло не так, что привычные действия вопиюще неправильны. И вина вовсе не Рантаро — а ее. Это Харукава не знает мирных устоев, не знает, как сохранять безопасность среди них.       Она совладала с собой, подавив столь сильные привычки, и постоянно старалась влиться в ход такой жизни, как бы сложно этот переход не давался. Она делала все, что было в ее силах. Однако в глубине души ныла мысль, что, возможно, виновата сама ее природа. И если вина лежит на том, чем Маки не способна управлять… Возможно, независимо от действий, пока жива она всегда будет повинна в неудобствах и боли других.       Девушка решительно нахмурилась, топя эту душащую мысль в шуме стремительного потока воды из крана. Думать так бесполезно! Не важно, правда это или нет — Харукава не собиралась уступать.       Вдох. И рассудительность — ее неизменно преданная помощница — принесла облегчение, расставляя все по местам. Амами поймет причину. Потому что он был кем угодно, но только не дураком — хотя бы в этом на него точно можно было положиться. Наверняка он сможет представить, почему убийце необходима подобная реакция. И Маки не собиралась чувствовать себя неправой из-за привычек, которые спасали ей жизнь. Возможно, здесь такие действительно не нужны, но перестройка всегда тяжела и на нее необходимо время. Это природно, это нормально для любого человека. А потому Харукава не сделала ничего, за что могла бы себя ненавидеть.       А даже, если бы сделала…       Не сегодня она сдастся из-за этого!       С собранной гордостью девушка посмотрела в глаза своему грозному отражению в зеркале ванной. По светлой комнате раздавался успокаивающий шорох воды. Яркая бордовая полоса, темные черты глаз и обрамляющих бледное лицо растрепанных локонов — в них Маки обязательно, обязательно найдет проблеск, за который сможет зацепиться. Ни за что, никогда не возненавидит себя!       Каким бы чудовищем она ни была, и каким не считали бы ее другие, Харукава выведет себя из этого мрака. Сколько бы ни наделала ошибок и сколько страданий не причинила, она не сдастся, она не умрет!       Ни за что не согласится на это, ни за что не бросит единственного человека, которого спасти может только она.       Сколько бы вины еще не пришлось взять на свои плечи, Маки будет идти, идти — и жить!