Не бойся.

      Ближайшую неделю я проводила в своей палате, не выходя ни на завтраки, ни на обеды, ни на ужины. Больше ни за что не зайду в столовую. Мне по-прежнему было страшно здесь находится. Целыми днями я измеряла шагами палату, сидела за столом и рисовала, либо лежала на кровати в слезах. Безысходность и страх заполняли меня сполна. Последний человек - Джиджи просто сплавила меня сюда и утраивает жизнь с водителем. Майкл во всю гуляет с новой девушкой. Родители, скорее всего, уехали на Бали по планам мамы. Все устраивают свою жизнь, занимаются саморазвитием. Я же сутками напролёт рыдаю и обвиняю себя в смертных грехах. Мне было невыносимо находится в этой больнице. Я была готова сбежать с кем-угодно и куда-угодно. Лишь бы не сидеть в этих стенах. Каждый день два раза мне колют по два укола. Но эти лекарства облегчений мне не приносят. Я лишь чувствую себя дохлым цветком, в который вливают литры удобрения, но они не приносят пользы. Никакой пользы. Мне ничто не поможет. Только лишь смерть. Или... Майкл. Но второго варианта мне не видать как собственного лица. Здесь, в богом забытой больнице не было даже зеркал. Я умывалась с мылом каждое утро, стоя у маленькой раковины в углу, рядом с унитазом. Это самое мерзкое место на земле. Эта больница затягивала меня в омут собственной смерти. Здесь гораздо проще сойти с ума, чем излечиться от этого. Каждодневные визиты Михаэля никак не помогают мне. Мой диагноз по-прежнему каждый день утвердительный - психопатическая шизофрения. Очень странный диагноз. Иногда ко мне приходит старичок в длинном халате и больших ботинках, натертых гуталином так сильно, что в воздухе отчетливо слышался его запах. Так вот, этот старик проводит тесты с картинками и воспоминаниями. Именно он самолично утвердил этот диагноз и сказал, что это второй случай в его жизни, когда он ставит этот диагноз. Мне казалось, что все вокруг меня уже давно сошли с ума. И я каждый день отчаянно борюсь с тем, чтобы не сдаваться им. Сдамся только жизни, но не им. Михаэль иногда остаётся со мной вечером дольше положенного. Я последняя пациентка в его списке. Он приносит нам чай с какими-нибудь сладостями, садится со мной на кровать и что-то рассказывает. Несмотря на неприязнь, которая возникла между нами после знакомства, сейчас у нас завязывается дружба. Он рассказывал разные истории из его студенческой жизни в университете. Я только слушаю и поддакиваю. Навязчивые мысли о Майкле никуда не исчезли. Они навсегда прочно прикованы к моему телу и мозгу. Избавиться от них просто невозможно. Сегодня утром я решила написать ему небольшое письмо. В нём изолью свои чувства, и, возможно, мне станет легче. Это посоветовал сделать мне Михаэль. Этакий психологический трюк, чтобы справиться с зависимостью. Врач объяснил, что мои чувства давно мертвы. Я заглушила их таблетками, а вот зависимость от кого-то не заглушишь ничем. С самого утра выполняю все уже, к сожалению, привычные процедуры и сажусь за стол. Передо мной блокнот с сотней листов и твёрдый карандаш. Весь день в полном моем распоряжении. Я пощёлкала пальцами и принялась писать, вытирая с щёк слезы, которые предательски вырывались наружу. Мне хотелось излить в этом монологе всю душу, объяснить ему правду. Майкл, привет. Это Анна. Да, та самая предательница, которая оставила тебя в самый тяжелый период твоей жизни. Но судя по всему, это было не зря. Верно? Я вижу тебя в газетах. Ты с ней... и ты счастлив. Я рада за тебя, Майкл. Ты достоин только этого. Мне очень жаль, что наши отношения превратились в это. Я бы не хотела тогда упасть в обморок, не дав тебе шанса высказаться. Уверена, что тебе было тогда что сказать. Возможно найдётся и сейчас. Майкл, я люблю тебя. Очень сильно. И с каждым днём понимаю, что погибаю от этой любви. Она разрушает меня. За два дня до твоего возвращения в Неверленд, Джиджи вызвала психиатрическую и отправила меня сюда... я долгое время жила в твоей спальне и питалась успокоительными. Прости, что съела все. С тех пор я здесь. Но мне не становится лучше. Наоборот, я стала чувствовать, что погибаю с каждым днём. От меня ничего не осталось, кроме как куска мяса, который бессмысленно шатается по комнате в пяти метрах. Знаешь, наверное это лучший для меня исход. Именно этого, на мой взгляд, я заслуживаю. Очень больно такое осознавать и признавать. Но это так. Мне страшно, Майкл. Все пичкают меня утешениями и лекарствами. От которых я сдохну быстрее. И с удовольствием жду того дня, когда смогу выйти отсюда и найти тебя. Хотя бы глазком увидеть, что ты в порядке, здоров и счастлив. Бóльшего для себя счастья я не вижу. Ты весь мой смысл. Да, звучит очень глупо и заучено. Но это так. Я просто не представляю, что мне делать. Если бы ты видел весь тот ужас, которым живу, ты бы просто не выдержал. Ни один здоровый человек не сможет провести в этом помещении ни суток. Я болею. Очень сильно и надолго. От этой болезни нет никаких лекарств, к сожалению. К ней невозможно привыкнуть, от неё невозможно убежать. Не дай бог тебе таким заразиться. Это очень страшно и больно. Врач сказал мне, что я заглушила в себе все чувства и боль твоими успокоительными. Но мне так не кажется. Я каждый день думаю о тебе и плачу. Для меня ты на всю жизнь являешься тем самым лучом жизни, смыслом жизни. Я постоянно вспоминаю проведённое вместе время. Оно самое чистое и красивое. Ты научил меня жить, испытывать счастье, чувствовать любовь и нежность, страсть и удовольствие... боль и отчаяние. Спасибо за всё. Будь счастлив и любим, навсегда твоя Анна. Бросаю карандаш в угол стола, тот катится и с грохотом летит на пол. За окном вечер. Небо затягивается тучами, скрывая от глаз красивые сияющие звезды. Это письмо вышло на полтора листа, но на большее я просто не способна. Слезы отчаяния душат меня. Приходила санитарка - невысокая пожилая женщина в белом халате, предлагала мне укол снотворного. Я отказалась. Ведь через пять минут, в восемь часов придёт Михаэль. Он заберёт это письмо и отправит адресату. Конечно же это простая сказочка, которую он сочинил, дабы удовлетворить меня. Я не верю в то, что эта бумажка дойдёт до Майкла. Но зачем-то сооружаю что-то типа конверта и старательно запихиваю туда лист, подписывая адрес и наши инициалы. С обратной стороны внизу листа оставляю маленькое разбитое сердце и сегодняшнюю дату. Заходит врач с широкой улыбкой и подносом. На нем стоит маленькая вазочка с одиноким розовым тюльпаном, две белые чашки с остывающим чаем и два кусочка торта. Что ещё за праздник? Михаэль закрывает за собой дверь и оставляет поднос на столе, забирая у меня письмо. Парень сложил его в портфель и оставил у выхода. — Как ты? — Более менее. Написала ему письмо, не знаю что выйдет. Оказывается, мне нечего было ему сказать. Заученные слова о вечной любви и ничего больше. Высказать свою боль мне не удалось. — Жаль. В этом и был смысл этой бумажки, — ёжится он, оставляя поднос пустым. — С чего вдруг цветок и тортик? Михаэль, мне есть с чем тебя поздравить? — Наоборот, поздравлять сегодня будем тебя и только тебя. — Очень смешно. Тянусь к чашке и блюдцу с куском аппетитного трюфельного торта. Ребром чайной ложечки лишаю красивый треугольник розочки и съедаю её, запив тёплым чаем с бергамотом. Комнату наполнил уют и тепло. Мне становится немного легче, я чувствую как лёгкие горят от чая, а желудок довольно ворчит. Есть здесь приходится крайне редко. По средам ко мне заходит та самая женщина и приносит мне обед. Я каждый раз благодарю её. Вечерами что-то приносит Михаэль. Из-за того, что в мой организм поступает лошадиная доза лекарств хочется кушать. Может быть, стоит жить? Смириться со своим положением и просто ждать того дня, когда меня выпустят? Может быть, это ещё не конец? — Вкусно? — с интересом спрашивает Михаэль, пододвигая мне блюдце поближе. Улыбаюсь, как ребёнок и несколько раз киваю, облизывая ложку. Он расходится в широкой улыбке, отдавая мне свой кусок торта и неловко касаясь своей чашки. — Нет смысла молчать дальше. Это очень серьёзный разговор. — Ну говори тогда. Что-то стряслось? — И да, и нет. Не знаю какой будет твоя реакция. Но данное положение очень сильно сдвигает мои планы и вполне себе может помешать твоей жизни. — Может хватит меня томить? Говори уже. Я ко всему готова. — Ты беременна. От неожиданности я хлебнула большой глоток чая и тут же закашлялась. Вся жидкость упала в легкие. Сердце бешено стучало о ребра, спускаясь куда-то глубоко вниз. Моё дыхание сбилось. Я сидела, замерев в одной позе и смотрела на врача. Он с каким-то опасением поглядывал на меня и попивал остатки своего чая. Мой мозг только что умер и родился заново. Рука невольно опустилась на живот, который отозвался мне комочком тепла и энергии. Всё это время во мне жил маленький ребёнок, а я даже не знала и не подозревала об этом. Мне вдруг стало очень стыдно перед ним. Я медленно водила рукой по животу, невольно расплываясь в улыбке. Это ребенок Майкла. Он родится таким же очаровательным и красивым с пронзительным голосом. Я буду нянчиться с ним и постоянно вспоминать о нас. Маленькое напоминание о счастье в прошлой жизни будет расти рядом со мной и давать мне силы для того, чтобы жить дальше. Я вдруг ясно представила себя в роли мамочки. Как буду деловито ходить с коляской по городу и отчаянно думать о прошлом. Поворачиваю голову в сторону конверта, лежащий в портфеле Михаэля и закусываю губу. Стоит ли Майклу об этом говорить? Меня тут же начали терзать сомнения, я заерзала на стуле. — Та-а-ак, что ещё ты задумала? — врач схватил меня за плечи и слегка встряхнул. — Стоит ли ему об этом написать? Он ведь отец. — И что он сделает? О да, он конечно же приедет сюда и заберёт... только не тебя, а ребёнка. — Ты прав, я ему не сдалась вообще. Допиваю чай и приступаю ко второму кусочку торта. Все мысли, которые навязчиво витали в моей голове вмиг улетучились на второй план. Я думала только о ребёнке, который жил во мне. Почему-то именно сейчас начинаю его чувствовать. Или это иллюзия? Остатки разума решили сыграть со мной плохую шутку? Счастье медленно заполняло меня. Я широко улыбалась и смотрела на врача. Он невольно поежился и натянул улыбку, как-бы показывая, что ему от этой новости ни горячо, ни холодно. Я взяла карандаш и в углу листа нарисовала маленькую коляску для ребёнка и подписала сегодняшнюю дату с сердечком в углу. Это определенно лучший день в моей жизни. Мы же так давно хотели стать родителями, особенно Майкл. Теперь он заочно папа, а я мама. Внутри какое-то ликование от того, что скоро я буду ходить с округлившимся животиком. Будет с кем поговорить в этом захолустье. — Анна! — Михаэль вывел меня из собственных мыслей, заставив смотреть на него и внимательно слушать. — Твоя беременность очень некстати. Нам нужно в первую очередь тебя вылечить. Ты не здорова и родить здорового ребёнка навряд ли получится. Если он вообще ещё жив там после твоего... угнетающего образа жизни. Вспомни, что ты делала почти месяц? Курила и глотала сильнодействующие. Только подумай, какой вред ты нанесла ребёнку! Плюс наши препараты. Они тоже довольно сильные. И если мы сейчас резко оборвём курс терапии, твоя шизофрения обостриться и может повлечь совершенно неожиданные и страшные последствия. — И что ты предлагаешь мне делать? Я понимала к чему он клонит. Мог бы сразу сказать об этом. Только вот внутри меня все затряслось от страха потерять ту тростинку, за которую я зацепилась, на время замечтав о нормальной счастливой жизни. Рушить ещё одну жизнь не позволю никому. Мне наплевать на эту терапию, которая и вовсе мне не помогает. Я сама рожу ребенка, каким бы он не был. Это мой выбор. Это мой шанс на здоровую и счастливую жизнь. И никто, кроме этого маленького комочка счастья, не сможет дать мне необходимые силы для жизни. — Аборт, Анна. — Нет. Я рожу. Мне твоя терапия всё равно не помогает. И вряд ли поможет. Не волнуйся, я не шизофреник. Лезть на окно и вскрывать вены в столовой не буду. Знаешь почему? Потому что, я не псих. Всегда спокойный врач вмиг изменился в лице. В глазах заиграла злость, он сжал кулаки. Из него буквально исходил огонь. Он тяжело дышал и смотрел на меня в упор, как-бы уговаривая меня пойти на это страшное преступление - убийство собственного ребёнка. Ну уж нет! Мне и так хватает грехов на этой земле. Я встала со стула и села на кровать, сложив руки на животе. Совершенное новое чувство пронзило меня, дав мне поток энергии и силы. Совершенно новым наполнилось моё тело. Я почувствовала себя новым, совершенно счастливым человеком. Впервые за полгода... — Или ты делаешь аборт, или я сделаю его сам, — абсолютно серьезно заявил врач, доставая из кармана сложенный ножик.