Не бойся.

      Последний месяц выдался самым тяжёлым. Каждый день я ездила к отцу в больницу. Он быстро шёл на поправку. Через пару месяцев после его восстановления будет идти суд по делу о покушении на его жизнь. Когда мы это узнали, я всю остальную неделю боялась даже выйти на улицу. Это не на шутку перепугало и Майкла. Он тоже часто ездил со мной в больницу, но основную часть своего времени уделял работе. Часто репетировал после длительного отпуска. Иногда возвращался за полночь, а один раз даже остался ночевать там, в студии на диване. Мне оставалось лишь ждать его и поддерживать. Наши отношения ослабли. Это было очень заметно даже со стороны. Дело не в том, что Майкл часто находился не со мной, а на работе. Дело в том, что мы совсем перестали интересоваться друг другом. Я с головой ушла на восстановление отца. Майкл готовился ко второй части тура, подумывая над новым. Также на прошлой неделе объявил, что начинает писать новый альбом. Он хочет выпустить его как двусторонний диск и снять много-много-много новых клипов. Я полностью поддержала эту затею, представляя сколько он проведёт бессонных ночей. Никогда не знаешь когда накатит вдохновение. Бывает даже ночью. Поэтому он может бросить всё и с головой уйти в творчество. Писать всю ночь и весь день, пока всё не сложится идеально. Ох, уж этот перфекционизм... Очередное утро. Мы с Майклом завтракаем на кухне, обсуждая планы на день. В гостиной играли дети, за которыми начнут приезжать родители. Он никак не забрасывал идею с тем, чтобы детки приезжали к нами. Несмотря на то, что сделал в этом плане тоже долгую паузу. И всё из-за меня же... тем не менее, я останусь на всю жизнь ему благодарна за то, что не оставил меня одну, когда случилось несчастье с отцом. Даже невзирая на наш разлад из-за лжи водителя. Наверное, это и есть любовь... Я резала омлет на кусочки и подцепив вилкой, отправляла в рот. Сегодняшний завтрак Джиджи получился на удивление очень вкусным. Сама она порхала где-то в доме, разнося по комнатам свежие полотенца, пропахшие лавандой. Майклу нужно было ехать по делам, а я ближе к обеду поеду к отцу. Замечаю в окне, как подъезжают машины. Несколько малышей попрощались с нами и уехали домой. — Джиджи? — спросил Майкл, увидев побледневшую и молчаливую, как никогда домработницу в дверях. Женщина молча смотрела куда-то вдаль мокрыми глазами. В её руках дрожала свежая газета с Майклом на главной обложке. Я выхватила её из рук, подумав, что именно из-за неё она такая перепуганная. Наверняка, опять какие-нибудь уроды написали очередную чушь. Я уже собиралась скомкать бумагу и выбросить в мусорку, но тут же замерла на месте. Моё сердце прострелило несколько раз, тело пронзила отвратительная дрожь. Джиджи, держась за стену ушла в гостиную, оставляя нас наедине. Я вчитывалась в строчки. Когда до меня доходил смысл написанных слов, тело все больше и больше немело, покрываясь мурашками. Меня словно парализовало. Я не смогла повернуть язык и сказать Майклу ни слова. Тогда он сел и выхватил из моих рук газету. Я нелепо упала на стул и посмотрела на него. Пелена слез исчезла, щедро опрыскивая моё лицо солеными каплями. Мне стало страшно за Майкла. Он просто не переживет этого. Проглядев несколько раз газету от и до, уставился на меня. Лицо Майкла было белым-белым. Я шумно выдохнула, встала и подойдя к нему, села перед Майклом на колени. — Майкл, — я взяла его ледяные руки в свои и выдохнула из-за нового потока слез, — это просто шутка. Чья-то глупая шутка. Это не может быть правдой. Очередная провокация, ничего больше. Прошу тебя, посмотри на меня. Майкл! Посмотри на меня! Его потухший взгляд был устремлён на меня. Но сам он смотрел куда-то дальше. Я говорила еще много слов, утирая слезы с щёк. Внутри, где-то рядом с сердцем начало жечь. Как будто меня подожгли. Каждый вздох давался мне очень тяжело, легкие раздражал даже вдыхаемый мною воздух. Глаза жгло от слез. Я не могла в это поверить. Нет, это шутка. Это просто чья-то не смешная глупая шутка. Я не верю этому. Что некий отец ребёнка обвинил Майкла в... даже про себя об этом подумать было жутко. Как?! Как его можно в этом обвинить? Как себе такое только представить то можно? Когда в дверях стоял мужчина в форме, мир и вовсе перестал для меня существовать. Майкл без каких-либо на то препирательств, встал и вышел из кухни. Мужчина что-то бегло объяснял мне и Джиджи. Я, до сих пор поражённая всем происходящим, сидела на полу и отказывалась в это верить. Нет, не может этого быть. Нет. Это всё сон. Сон! Сон! Не шутка, нет. Меня прорвало на такую злость, которой я не испытывала никогда в жизни раньше. И эта злость так быстро разрасталась во мне, что я не заметила, как сжала кулаки так сильно, что под ногтями начала сочиться кровь. Вскочив с пола, бегу к выходу, умоляя бога успеть сесть в машину вместе с Майклом. Но ни машины, ни его самого уже не было. Как же это может быть? Как? Во дворе я провожала горизонт взглядом. В этом горизонте скрывалась машина с Майклом. С тем, кто непременно являлся моей жизнью. Сама не заметив как, опускаюсь коленями на землю, упираясь голой кожей в жесткий асфальт. Ладони невольно тянутся к лицу, растирая по нему кровь и слёзы. Это не может быть реалией, нет. — Анна, встань с земли! Встань. Ему не поможешь уже никак. Не порть хотя бы себя. Шериф сказал, что к нему можно будет приехать после допроса. — Мне плевать, я хочу сейчас. Едем немедленно! Быстро вскакиваю с земли и на ватных ногах несусь домой. Времени на приведение себя в порядок не было совершенно. Джиджи однако настояла на том, чтобы я умылась и переоделась. Пришлось послушать её. Невольно плетусь наверх. Все действия происходили как в тумане. Как будто это выполняла не я. Как будто мне это просто приснилось. Силы вмиг покинули меня. Я чувствовала излишнюю слабость, но тем не менее старалась как можно быстрее добраться до Майкла. Крепко обнять его. Думаю, ему сейчас это очень нужно. Ни о чем другом я и думать не могла. В голове были только эти мысли. После того, как я смогу убедиться, что с Майклом всё в порядке, отправлюсь к тому, кто это сделал и лично затолкаю газеты в глотку. Не пожалею, скуплю весь тираж и затолкаю так, что он не сможет и встать, чтобы позвать на помощь. Быстро спускаюсь вниз по ступенькам, завязывая пояс платья. Джиджи с водителем сидели на диване в обнимку. Он успокаивал её, гладя по плечам. Впервые видела её такой расстроенной. Для меня Джиджи всегда был сильной. Я называла её кремнем. Но даже она в такой ситуации не смогла остаться в стороне и быть равнодушной. Вздыхаю и спускаюсь с последних ступеней. Мужчина мрачно осмотрел меня взглядом снизу вверх и что-то прошептал Джиджи. Он вышел, оставляя нас одних. Умоляю, Джиджи, поехали быстрее. Я не выдержу ни минуты без Майкла. Я должна быть там, рядом с ним. Должна, черт возьми! Мы ухватились с ней за руки и быстро пошли к выходу. Джиджи быстро накинула на плечи легкую кофту, утирая новые слёзы. Мне приходилось успокаивать её, чтобы не разреветься самой вновь. Какой-то страх и обида обуздали нас всех. В машине царила полная тишина, пока мы ехали в отделение. Я клялась всем богам на свете, что разнесу всех, если хоть одна тварь будет препятствовать мне и не давать увидеть Майкла. Стоит мне представить, что с ним что-нибудь сделают, как вмиг сердце заливается кровью и утопает где-то в пятках, намереваясь остановиться. Горячий ветер обдал меня с ног до головы, стоило мне выйти из машины. Солнце ослепило меня, и я вмиг зажмуриваюсь. Снова как в тумане захожу в холодное отделение. Казалось, там в стены были встроены холодильники. От холода, который царил у них в коридоре я поёжилась. Словно уехали на север. Невзирая на голоса молодых, но крепких парней, что сидят при входе, иду дальше. Наверное, стоит найти главного. Не знаю что управляло мной, но ноги шли с такой уверенностью, будто я знаю что и где происходит. После поворота начала теряться в дверях. За мной не успевал даже охранник, а Джиджи совсем затерялась, заходя в каждую дверь подряд. Я летала от стены к стене, боясь быть остановленной теми парнями. Они грозно обещали закрыть меня за решетку. Пожалуйста, я была готова и к этому. Только бы быть рядом с Майклом. Ноги сами привели меня к двери с табличкой «мистер Ривенсон - уголовный следователь». Я дёрнула за ручку из быстро шагнула в комнату. Кабинет был пуст. Однако на левой стене располагалось большое прозрачное окно, сквозь которое я увидела Майкла. Закрываю за собой дверь так сильно, что она с глухим свистом впивается в косяк. Головы мужчин вмиг повернулись в мою сторону. Я была готова умереть, но никогда больше не видеть Майкла таким. Описать его состояние невозможно. Он был просто убит. Убит всей этой ситуацией. Я настолько застряла в своих мыслях, проницательно рассматривая Майкла, что не заметила как меня тряс за плечи следователь. — Вы кто такая и что вы себе позволяете?! — Убери от неё руки! — сорванным голосом приказывает Майкл и громко звеня наручниками, закидывает руки на стол. Ноги подкосились, но «любезный» мистер Риверсон поймал меня и усадил на стул. Я зажала рот рукой, но мой вопль был отчетливо слышно. Следователь рассматривал меня и что-то спрашивал. Я глядела на Майкла и чувствовала, как ноги немеют. С красными запястьями он сидел полусогнутым на стуле и смотрел на меня совершенно разбитым бессмысленным взглядом. Мир для него вмиг перестал существовать. Ему словно всадили копьё прямо в сердце. Это как удар под дых. Я была не в состоянии даже моргнуть. Мне казалось, что я потеряю Майкла. Потеряю навсегда. — Вы меня слышите?! Мисс?! Я намерен засадить вас за решетку! — я посмотрела на него мутными глазами, пытаясь понять смысл его слов. — Я его жена, — устало говорю, стирая с щёк новые слёзы. — И что вы здесь забыли, жена? — Я пришла за ним. Отпустите его. Он не виновен. — Как это не виновен? Это ещё нужно доказать, — он вскинул брови и засунул руки в карманы, любуясь мной. Именно любуясь... — Он невиновен! Ты глухой что ли?! Я сказала, что он невиновен! Он тут же нахмурился, вытаскивая из кармана новую пару наручников. Без каких-либо слов протягиваю ему руки и содрогаюсь от рыданий. Сильные руки шерифа затягивают тугие железные браслеты на запястья. Теперь мне ясно какой груз сейчас чувствует Майкл. Это нестерпимо больно. Шериф что-то сказал по рации и вернулся в комнату к Майклу. — В связи со срывом нашего... диалога этой... женщиной, вынужден взять перерыв для оформления протокола о нарушении. Мистер Джексон, вы слышите меня? Я отведу вас в камеру буквально на пару часов, потом мы продолжим. — Не делайте ей также больно, как мне. И не трогайте её вообще, — совершенно безжизненным голосом сказал Майкл, опуская взгляд в пол. Я вдруг поняла, что в любую секунду могу потерять Майкла. В нём всё меньше и меньше оставалось жизненных сил.