Луч закатного солнца

Гермиона пришла в назначенное место чуть позже, чем рассчитывала. Поскольку девушка крайне не любила опаздывать, она чувствовала себя жутко неуютно, однако все ее переживания были напрасны. Оливер, стоявший до этого спиной ко входу, обернулся и улыбнулся:  — Ты все-таки рискнула прийти. Гермиона молчала. Видя ее скованность, он продолжил:  — Ты догадалась, что это я написал тебе записку? Она молча кивнула. Оливер немного напрягся — он видел, что Гермиона была не в настроении разговаривать, а ему требовалось именно это. Наконец, он решил перейти к делу:  — Мне нужно с тобой кое-что обсудить. Гермиона слегка улыбнулась:  — Что могут обсуждать третьекурсница и семикурсник? Расписание и объемы домашней работы? Вуд усмехнулся:  — Конечно, именно это! — но, спустя пару мгновений серьезно продолжил. — Я хотел обсудить с тобой то, что нас, в некотором роде, связывает. Третьекурсница нервно сглотнула:  — Не думала, что боль может как-то связывать людей…  — Боль? — недоумевая переспросил Оливер.  — Разумеется. Думаешь, мне было легко смотреть на тебя и Алисию? — в ее глазах предательски блеснули слезы. — А потом получить записку, написанную таким знакомым почерком… Что тебе от меня нужно?  — Если бы я знал… — он прошел в конец коридора и облокотился на подоконник. Гермиона стояла рядом с ним. Окно было открыто нараспашку, давая возможность ледяному ветру беспрепятственно проникать в замок. Пронизывающим холодом, он пытался заморозить этих двоих, так удачно вставших у него на пути. Оливер поежился и попытался закрыть окно, но Гермиона его остановила:  — Не стоит. Он посмотрел на нее: вся ее фигура выражала упрямство и гордость, хотя он прекрасно знал, что все это лишь притворство. Ледяной ветер беспощадно трепал ее волосы, которые сверкали в серебристом свете луны. Ее взгляд был устремлен в темную даль Запретного Леса, словно она пыталась там что-то найти, увидеть или почувствовать… Тяжело вздохнув, она повернулась к нему:  — Так что тебе от меня нужно?  — Понимаешь, не все так просто… — Оливер снова замялся.  — Пожалуйста, соберись с мыслями — скоро отбой, — отстраненно произнесла третьекурсница.  — Хорошо, — ответил он, — Я чувствую что-то странное, когда тебя вижу… Как будто внутри что-то переворачивается. Ни с кем больше я такого никогда не ощущал, даже с Алисией. Еще я чувствую, что мы с тобой связаны какими-то невидимыми нитями, но эта связь… Либо еще слишком рано, либо уже слишком поздно… Гермиона удивленно посмотрела на него:  — Странно… Я чувствую тоже самое. Все именно так, как ты описал. Я читала в одной книге описание этого феномена.  — И что же это? — в золотисто-карих глазах Оливера сверкнула искра любопытства. — Любовь?  — Да, — тихо ответила она. — Причем, судьбоносная любовь. Та любовь, которая дает силы жить, но может и убить, если нет взаимности.  — Значит, еще слишком рано… — в голосе Вуда чувствовалось облегчение. — Тогда у нас еще будет время все тщательно обдумать и решить, как с этим поступить. А этот бал на день Святого Валентина — отличная возможность, чтобы во всем убедиться. Девушка одобрительно кивнула.  — Чуть самое главное не забыл! — Оливер опустил руку в карман толстовки и достал оттуда миниатюрную розу. — Это тебе. Она никогда не завянет и заколдована так, что ее цвет будет отражать твое настроение, — он протянул ей цветок. Гермиона едва дотронулась до стебелька рукой, как красные до этого лепестки приняли чернильный оттенок.  — Грусть и надежда, — тихо произнес Оливер. — Пойдем, я тебя провожу. Она едва заметно улыбнулась.