Луч закатного солнца

Гермиона не помнила, как нашла друзей, делала домашнее задание. Весь вечер был окутан туманом первой любви. Лежа за бордовым с золотым пологом, она прокручивала в голове все случившееся с ней за этот долгий, но одновременно прекрасный день. Ей нравилось представлять их отношения с Оливером: свидания, свадьбу, совместную жизнь; как он будет дарить ей подарки, ухаживать и любить. Безмятежно улыбнувшись своим мыслям, Гермиона заснула. Однако, сон оказался далеко не таким радужным, как бы ей хотелось. Нет, ничего страшного не произошло, просто на нее напала тревога: вдруг он просто с ней играет? Вдруг ему плевать на ее чувства? *** В это же время Оливер терзал себя только одной мыслью: «Что делать?». Зная, что девочки в этом возрасте крайне подвержены всевозможным романтическим переживаниям, он прекрасно понимал то, что Гермиона могла в него влюбиться. Зачем я взял ее за руку? Ну не идиот ли?! Строит теперь небось воздушные замки и воображает счастливую совместную жизнь. Черт! И встречаться с ней как? Никак! Она еще слишком мала для меня… На улице тем временем начался дождь. Тяжелые капли барабанили по подоконнику, стучали в стекла. Ветер завывал со страшной силой, кружа опавшие листья. Оливер неспешно поднялся с кровати и подошел к окну. Осенний дождь его всегда успокаивал, а сейчас наоборот мешал заснуть. Так ничего и не разглядев во тьме, Вуд снова лег на кровать и закрыл глаза, заснул он не очень скоро. Ему приснился более осмысленный сон, чем Гермионе: он собирал корни валерианы на лесной полянке, как к нему со спины подкралась профессор Иланг-Иланг. Оливер шарахнулся от нее, как от огня, прекрасно помня о первом уроке Аромагии.  — Куда же вы, мистер Вуд? , — любезно осведомилась Иланг-Иланг.  — Ммм… Мне нужно отнести эти корешки в кабинет Зельеварения, профессор, — ответил Оливер, мечтая о том, что во сне можно трансгрессировать где угодно.  — Оливер, для тебя я просто Виолетта, — кокетливо сказала учительница, пристально рассматривая своего ученика.  — Я очень спешу, Ви… профессор.  — К профессору Снеггу?! Не смеши меня, Оливер. Тебе просто страшно, — Иланг-Иланг медленно сняла мантию, оставаясь в полупрозрачной сиреневой блузке. Зрачки гриффиндорца расширились, а к щекам прилила кровь.  — Ничего мне не страшно, а вас за такое могут уволить, — сказал Вуд, понимая, какую ахинею он сейчас несет.  — Ути-пути, какие мы правильные! Даже щечки покраснели! — издевалась Виолетта. Сам Оливер испытывал довольно смешанные чувства: ему хотелось и убежать, и наброситься на Иланг-Иланг одновременно. В ее сине-фиолетовых глазах было столько желания, сколько он не видел ни у одной из своих прежних пассий. Вот он уже обхватывает ее за талию, как вдруг отчетливо слышит холодный голос:  — Мистер Вуд! Я отправил вас за корешками полтора часа назад, а вы даже не изволите спешить! Минус двадцать очков гриффиндору, — это был никто иной, как всеми любимый профессор Снегг. — И впредь, … — Снегг заметил полуголую Иланг-Иланг. Не было понятно, расширились ли у него зрачки или это просто увеличились глаза:  — Мисс Иланг-Иланг! Я всегда ношу с собой колбочку прекрасного саламандрового портвейна. Не желаете сделать пару глотков? — зельевик жадно осматривал молодую преподавательницу.  — С удовольствием, Северус! Кстати, можете называть меня Виолеттой, как и мистер Вуд.  — А, мистер Вуд… Вы еще здесь? — с нажимом спросил Снегг.  — Да, профессор, — откликнулся Оливер, который уже наблюдал парочку со стороны.  — За такие прекрасные… корешки валерианы гриффиндор получает пятьдесят очков! А теперь убирайтесь отсюда, живо! Семикурснику не пришлось повторять дважды — он рванулся с места, как ошпаренный: «Надо отсюда сматываться, пока этот эротический сон не стал моим самым страшным кошмаром за последние годы!»