***
— Я проанализировал сегодняшнюю ситуацию и создал статистику. Надо сказать, что она носит негативный прогресс, — сказал Петер, присаживаясь за стол, на место напротив. В его руках был планшет, который он собирался показать Тиллю. Одно дело держать все в голове и вычислять все в ней же, но выводы надо показать наглядно, с примерами и фактами. Так и для Линдеманна. Нет ничего лучше, чем продемонстрировать ему его же поведение со стороны. Продюсер оторвал взгляд от своей тарелки и посмотрел на андроида с нескрываемым раздражением. Затеял разговор прямо за ужином, кто его просил? Игнорировать долго эту машину не получится, уж больно надоедливый. Может, сам додумается, что следует побыстрей убраться восвояси? — Вам следует принести свои извинения мисс Бернштайн. Это благоприятно скажется на Вашей репутации. Надо сказать, что необходимо решить еще несколько конфликтов, если Вы не хотите падения рейтингов и всеобщего осуждения. Динамика у Вас отрицательная, а значит риски… Вдруг в голову робота прилетела кружка с кофе. Точно, прямо в лоб, разбиваясь на кусочки. Диод Петера мгновенно загорелся красным от непонимания. Горячий напиток оказался на его лице и форме. Линдеманн с каменным лицом вытер губы от жирной пищи. — С-сэр… Что Вы… — начал было андроид, но его перебили. — Если бы ты был моим живым секретарем, я бы все равно запустил в тебя кружку, банка. Потому что тебе следовало завалить ебало еще днем, но ты не послушался. И вот результат, — объяснил все Тилль. — Поднимешь эту тему снова, и я найду молоток, чтобы забить в тебя парочку гвоздей. Уяснил? — Да. Простите. Выключив планшет, Петер поднялся и покинул столовую. Линдеманн продолжил трапезу в полном одиночестве. Где-то из гостиной доносились звуки телевизионных новостей…***
Петер заканчивал уборку кухни. Тумбы отполированы до блеска, с плиты можно есть и не бояться, что подхватишь заразу. Пыль убрана даже с самых высоких полок. К ним во время уборки, наверное, никогда не притрагивались. Андроид несколько раз находил спрятанные полные бутылки алкоголя. А в одной из них вместо выпивки лежали пакетики с красным льдом. Все осталось на своих местах, разве что было протерто тряпкой. Дом Линдеманна представлял из себя интересное место. Тут и там можно было найти спрятанные вещи. Тот же спирт, наркотик или оружие. Живому человеку показалось бы ненормальным коллекционирование метательных ножей и различных пистолетов в неподходящих для них местах. Вопросов бы не возникло, храни Линдеманн их за пуленепробиваемым стеклом где-нибудь в своем кабинете. Но порой пистолет был прилеплен скотчем к столу, а нож лежал под порножурналом на кофейном столике. Все это походило на одну большую паранойю. Благо, Петер был андроидом. Его не волновало, что хозяин увлекался подобным хобби. Его дело — прибраться и оставить вещи на своих местах, чтобы снова не словить кружку головой. Тем не менее, Петер запоминал увлечения мистера Линдеманна. Это могло пригодиться в будущем. Пятно на паркете не хотело отмываться. Определить, чем оно было оставлено, не предоставлялось возможным. Слишком давно здесь находилось. Вообще, эти синеватые пятна разных размеров постоянно попадались на пути андроида во время уборки, даже в самых непредсказуемых местах. Однако, отчасти между ними нашлась связь. В спальне и кабинете мистера Линдеманна их было больше всего. Петер сделал себе пометку, что нужно запросить у него разрешение на заказ одного эффективного моющего средства. Неожиданно в голову поступил сигнал, что кто-то находится у двери и пытается ее открыть. Петер подключился к камере, чтобы посмотреть. Это был мистер Линдеманн. С виду в нетрезвом состоянии, пытающийся ключом открыть замок. Андроид поспешил ему на выручку. Он открыл шоумену дверь, а Тилль едва не свалился на него — настолько не держали ноги. Петер удержал хозяина и помог зайти в дом. Сообразив, кто его держал, продюсер отшатнулся в сторону и наткнулся на тумбу. Руки вцепились в нее, чтобы не упасть. На андроида посмотрели из-под черной сальной челки. — Мистер Линдеманн, Вы сегодня припозднились, — сказал робот, анализируя состояние хозяина. — Режим нравоучения: отключить! — пробасил пьяным голосом Тилль и случайно свалил с тумбы какие-то фигурки. — Такая функция не включена в мою программу. Вместо нее встроена… — Мне насрать! Че бы там не было, отключи! — начал сердиться Линдеманн. — Как скажете, — ответил ровным голосом Петер. — Алкоголь убивает Вашу нервную систему и уменьшает мозговую активность. В моей базе данных есть курс по реабилитации от этой зависимости. Вы можете… — Почему меня окружают одни зануды? — взвыл Тилль, всплеснув руками и уронив фигурку слоника. — Камски знал, что я ненавижу таких, и все равно сделал тебя ебаной занудой! — Сэр, я имею доступ к тысячам анекдотов и шуток, Вам стоит лишь попросить, — проговорил андроид невозмутимым голосом. Линдеманн вопросительно изогнул бровь. — Кроха дочь к отцу пришла. И спросила кроха: «Две полоски — хорошо?..». Папе стало плохо, — с серьезным лицом выдал Петер. Между человеком и андроидом повисло молчание. — Ты хоть понимаешь, что это надо говорить с эмоциями? Ой, да какие у тебя эмоции-то… Кусок пластика… Знаешь что? — Линдеманн протяжно рыгнул и засмеялся от того, как забавно это вышло. После чего провел рукой по своим волосам, приглаживая их к голове и хрипло посмеиваясь. Робот так и стоял неподвижно, убрав руки за спину. Тилль оттолкнулся от тумбы и сделал шаг в сторону Петера. Тот вытянул руки, собираясь поймать продюсера. Его ногам сейчас нельзя было доверять. Но Линдеманн проявил ловкость даже в пьяном состоянии. Схватив андроида за запястья, продюсер пригвоздил его к стенке. Возвышался он не намного. Несколько сантиметров, но, тем не менее, выглядел он больше за счет своей массы. Любой другой уже бы испугался, но не Петер. — Ты хоть что-нибудь испытываешь? А, железка? — медленно проговорил шоумен. — Я лишь имитирую эмоции, Сэр. Что заложено в моей программе, то я и демонстрирую, — не колеблясь ответил робот. — Хреново тебя сделали, раз ты такой холодный, — хмыкнул Тилль. Отчасти он понимал, почему так. Чтобы не было лишних причин раздражаться и срывать злость на андроиде, за ремонт которого еще бы пришлось платить. Беспрекословный, такой же равнодушный, во всем четкий андроид — идеальный вариант для шоумена с приступами агрессии. Но сейчас, когда мозг был затуманен спиртом, казалось, что эта машина — самая раздражающая вещь на свете. Тиллю нравилось быть садистом и смотреть на страдания других. Он упивался этим, наслаждался в полной мере. Петер же… Не проявлял эмоций, не показывал страх. Скучный. Хотелось ударить его в лицо и заорать: «Бойся меня!». Рука Тилля оказалась на шее машины, приближая к себе вплотную так, чтобы кончики носов касались друг друга. Здравомыслящий человек отшатнулся бы и скривился от запаха перегара. — Совсем ничего не испытываешь? — прошептал пугающим голосом Линдеманн. Диод Петера загорелся красным. — Я испытываю беспокойство, ибо Вы сейчас в нездоровом состоянии и можете повредить меня, — но его голос совсем не выражал беспокойство. — Знаешь, я принял одно решение… — продюсер безобразно осклабился. Его губы оказались возле уха Петера. Тилль влажным языком прошелся по всей ушной раковине, залезая куда-то вглубь, чавкая и пуская слюни. Рука переместилась выше по шее. — Я могу помочь Вам в этом деле? — спросил андроид. — Можешь. Кричи, — сказал Тилль и со всей дури ударил Петера об стену. — Кричи! И еще раз, и еще, и снова. Линдеманн бил андроида об стену, держа его за шею, пока тот не закричал. Но то был не настоящий, поддельный крик. Зарычав, Линдеманн оттолкнул от себя робота, позволяя ему рухнуть на пол. На стене осталось синее пятно и подтеки от крови андроида. Повернувшись, продюсер схватил машину за длинный хвост и заставил встать на ноги. — До тех пор, пока ты не научишься орать от боли, я не закончу. Понял?! — взревел Тилль. Поставленным ударом, Линдеманн опять свалил Петера на пол кулаком в лицо. С носа потекла синяя кровь. Шоумен знал, как рассчитывать удар. Зачем ему бездыханное тело, которое не интересно пинать? Нужно, чтобы жертва брыкалась и отбивалась. На робота посыпались пинки ногами. Туфли с острыми концами били еще больнее, чем обычные ботинки. От них на людях оставалось множество синяков по всему телу. А что насчет андроидов? Тилль резко наступил пяткой туфли на пальцы Петера. Наступил со своей силы. Сломал. Три пальца хрустнули, как стекло. Но продюсер не остановился. Наступил еще раз, будто собираясь превратить их в кашу. Андроид, кажется, сообразил и откатился в сторону, понимая, что перед ним угроза. — О, это что — страх за свою жизнь? — захохотал Тилль. Петер непонимающе смотрел на хозяина и часто моргал. Удары головой об стену не прошли даром, повредив, должно быть, один из компонентов. Из трещин на пальцах медленно вытекала синяя кровь, робот поджал ладонь к груди и закрыл другой рукой. — Мистер Линдеманн… — Что, сладкий? Неприятно? — надменно улыбался Тилль. Он присел на корточки рядом с андроидом. Продюсер схватил того за бородку, опять приближая к себе. — Сейчас будет еще неприятней. Вставай и снимай штаны.***
На съемочной площадке всегда присутствовали андроиды-разнорабочие. Ради исполнения договора, Тилль решил устроить съемки нового шоу со множеством звезд и не только. Люди любят смотреть на своих кумиров и чувствовать, что те такие же простые люди, как и они. Идеальный концепт, не теряющий популярности с годами. Главное придумать интересную ситуацию и сюжет, в котором люди шоу-бизнеса могли сниматься в одной студии. Со своей командой Тилль составил сценарий пилотного эпизода и пригласил сниматься некоторых интересных личностей. Условий было немного, но среди них было одно важное: взять своего домашнего андроида. И под прикрытием съемок, множество роботов находилось бы под крышей, а среди них, как вторая рука продюсера, ходил бы Петер, распространяя вирус. Как говорил Камски, в случае чего никто не подумает на них. Машина сама сошла с ума и приобрела разум. Тилль не боялся, что однажды Петер перестанет быть равнодушным куском пластика и даст отпор его насилию. Просто потому, что ему будет плевать. То же самое он мог бы проделывать и проделывал с настоящими людьми. И если человек мог обратиться в полицию, написать заявление, а потом пойти на телевидение и начать разглагольствовать про ужасное отношение к себе, затаскать по судам, то что мог сделать один андроид? Кому будет не все равно на железку с чувствами? Какие вообще есть права у него? Никаких. Линдеманн был мощнее, сильнее и влиятельнее. В случае чего, он бы просто разбил ожившую машину и глазом не повел. У роботов нет души, нет настоящих эмоций, ничего нет. А значит разбить андроида — это то же самое, что разбить по дурости телефон или планшет. Обидно будет только за потраченные деньги. Приодетый, но с покоцанным лицом Петер ходил среди сотрудников, проверяя, все ли в порядке. На него иногда странно таращились из-за поврежденных частей, однако затем соображали, кому принадлежала «игрушка», и все вопросы исчезали. Пальцы, к счастью, андроиду заменили еще рано утром. Все-таки целые руки ему были нужны. Для исправления лица и осмотра тела придется ехать прямиком в «Киберлайф», что Линдеманну не хотелось делать, но, кажется, придется. Переговаривая с режиссером детали сценария, Тилль украдкой поглядывал, как его Петер взаимодействовал с другими андроидами. Кому-то приходилось пожимать ладонь для передачи информации, с кем-то он обходился взглядом. Выглядело все непримечательно, даже спокойно, никто не подавал признаков девиации. Продюсер вспомнил ночь, когда во второй раз кончал в Петера. Только то был его прелестный ротик с мягкими губами и ловким язычком. Его функции для оказания сексуальных услуг работали безупречно. Этот минет мог сравниться с минетом, что делала Мэрилин… — Тилль, ты где летаешь? — усмехнулся режиссер. — В стране под названием «Блядюшня», — хмыкнул шоумен, приходя в себя. — Я не удивлен, — вздохнул с улыбкой собеседник. — Тебе не жалко бить своего? — Кого? — не понял Тилль. — Андроида. — Плевать. Мне его подарили за бесплатно, так что… — пожал плечами Линдеманн. — Петер ничего не значит для меня…