Дела шли довольно хорошо. Сегодня у грабителей был чуть ли не выходной день. Не происходило ровным счетом ничего. Заложники послушно выполняли приказы, помогали печатать деньги и рыть тоннель. Полиция продумывала свой следующий ход, затаившись.
Мартин выглядел так, будто бы наслаждался своим пребыванием с пистолетом в Монетном дворе, и Андрес был рад этому. Они не говорили о том, что произошло между ними. Друзья обсуждали лишь рабочие моменты и иногда отпускали какие-то шутки, которые были понятны лишь им одним, а остальных грабителей вводили в заблуждение. Каждый раз, когда Мартин шутил, Андрес запрокидывал голову назад, громко смеясь. Аргентинцу это нравилось.
Все было идеально до того момента, пока Берлин и Палермо не оказались в одной комнате наедине. Ни один из них не должен был быть где-либо еще.
— Мы можем поговорить? — спросил Андрес и закрыл за собой дверь, посмотрев на своего друга, который задумчиво глядел в окно.
Берлин тоже в него посмотрел, но там не было ничего, что могло бы сильно заинтересовать Мартина. И это еще больше подтвердило его подозрения. Мартин старался держать дистанцию, и это было явным свидетельством того, что он устал. Андрес знал об этом еще до того, как взглянул на лицо своего друга. Но он слишком долго откладывал этот разговор.
Мартин резко вздрогнул, заставив Андреса испугаться и подумать, что у того сердечный приступ.
— О чем ты хочешь поговорить? — спросил Палермо, развернувшись. Под его глазами виднелись темные круги.
— Я думаю, что ты точно знаешь, о чем я хочу поговорить, — сказал Андрес и сел в кресло рядом с Мартином. Их колени почти соприкасались.
— Я не хочу говорить об этом. Ты же знаешь. Я этого не хотел, — Мартин отвернулся от Андреса и снова начал смотреть в сторону.
— Хорошо, ты можешь продолжать пялиться в одну точку, а я буду говорить, тебя это устроит?
— Тогда давай, — Мартин снова развернул голову к окну. Он ужасно устал, и у него совсем не было настроения.
— Слушай, Мартин, я лишь хотел сказать, что тебе не стоило сходить из-за этого с ума… ты знаешь, — Андрес действительно не знал, как лучше выразиться.
— Я больше ничего к тебе не чувствую, — прошептал Мартин. Смертельно устал.
— Я не это имел в виду, и ты это знаешь. Перестань меня перебивать, — с легким раздражением в голосе сказал Андрес. Он знал, как вести себя с Мартином, когда у того было плохое настроение. Но дело в том, что Андрес всегда делал все противоположное тому, что было действительно необходимо. Что ж, Мартин выбрал путь сарказма. Как способ оказать сопротивление.
— Мартин, я просто хотел сказать, что ты по-прежнему идеален, — произнес Андрес и наклонился ближе к своему другу, который продолжал украдкой бросать на него взгляды.
— Поэтому мы просто проигнорируем тот факт, что я ударил тебя и даже не подумал о последствиях этого, — сказал Мартин. Его лицо начинало медленно обнажать все эмоции.
— Мартин, я знаю, что твое детство было нелегким. Я знаю, что ты борешься со многими вещами, и я знаю, что ты все еще идеален для неидеального себя, — Андрес посмотрел на Мартина. Маленькая шутка времен их драгоценной дружбы вызвала слабую улыбку на его утомленном лице.
Андрес знал о всех недостатках Мартина. Их буквально можно было увидеть из космоса, настолько явными они были, но он все еще любил его, несмотря ни на что. Конечно, Андрес сказал ему ужасные вещи и исчез на много лет, но оба они до сих пор хранили эту милую фразу в своём сердце.
***
Это было в один из теплых летних флорентийских вечеров. Андрес хотел пойти на какое-то светское модное мероприятие, и, конечно же, взять с собой Мартина. В этот раз он подготовился к выходу быстрее, чем его друг. Учитывая тот факт, что Мартин несколько дней находился в не самом лучшем расположении духа, Андрес решительно направился в его комнату, чтобы проведать друга, и, возможно, пожаловаться на его медлительность.
Он обнаружил Мартина, сидящего на кровати с унылым видом в расстегнутой рубашке и лежащим рядом с ним галстуком. Андрес взял его за руки и заставил подняться, затем поочередно застегнул пуговицы на рубашке и завязал галстук. Было немного непривычно, потому что обычно эту роль всегда исполнял Мартин.
Тогда Мартин спросил его, достаточно ли он хорош, чтобы быть в компании людей, которые будут на том мероприятии. Андрес был удивлен этим вопросом. Не то, чтобы его друг никогда не спрашивал такого. Но этот вопрос не срывался с его губ уже очень давно.
— Ты идеален для неидеального себя. И этого более, чем достаточно, — ответил Андрес. После того случая он стал часто использовать эту фразу. Это был способ показать Мартину, что Андрес знает обо всех его изъянах, и что тому не нужно прятать их перед ним. Это был способ показать Мартину, что его принимают и любят таким, какой он есть. Что он по-своему идеален.
***
— Мне страшно, Андрес, — прошептал Мартин. Берлин мягко ему улыбнулся.
— Я знаю. Но ты совсем не такой, как твой отец, Мартин, — Андрес встал и шагнул к нему, так, что теперь оказался лицом к лицу со своим другом. — И ты, определенно, не превращаешься в него.
Если и было что-то, о чем Мартин никогда не хотел говорить, то это было его детство.
— Давай, нам нужно поспать, — Андрес взял друга за руку и повел его к дивану. Они легли на него вдвоем. Лицо Мартина спряталось в изгибе шеи Андреса, и руки Берлина обвились вокруг тела его друга.
Никто из них не знал о человеке, который подслушал их разговор.
