Цепи, ошейники и питомцы

      Лотос широко раскрыл глаза, и замер в ошеломлении. Он ожидал что ему выколят глаза, вырвут язык, переломают все кости, отрежут кусок мяса от хвоста и заставят сожрать его, но не этого. Сказав, что это его первый поцелуй, я бы слукавил. У такого презентабельного и богатого юноши просто не могло не быть партнёров раньше. Влечение было в основном к женскому полу, и только к женскому полу он его и проявлял, а потому во всех прошедших отношениях он мог гордо назвать себя доминантом. Он целовал, он обнимал, и он был сверху. Потому это незамысловатое действие принесло желаемый результат - выбило из колеи.       Но долго удивляться ему не позволили - в следующую секунду острые пальчики начали расцарапывать раны на груди, и только что распахнутые глаза тут же зажмурились, а вот ответа на поцелуй не следовало. Напротив, Афтер начал дёргаться и вырываться, впервые за долгое время. Не это ли знак, что Роллер делает всё правильно? Так, чувство превосходства над жертвой только усилялось, и это ему нравилось. Он хотел опустить свою милую собственность на самое дно. Хотел наблюдать за падением этого неприкосновенного "ангела". А потому он не дал Лотосу избежать поцелуя, а схватил его мордочку за подбородок и направил вновь на себя, сжав и надёжно зафиксировав.       Этот унизительный ритуал длился пока малыш не начал задыхаться. Тогда Роллер впился напоследок в губу "подопытного" и прокусил её до крови, только после этого отдалившись и довольно облизнувшись.       Лотос молчал, но в его взгляде читалось многое - ошеломление, возмущение, и наконец отвращение, ненависть и еле заметная капелька страха. Ну разве не идеальный коктейль эмоций?       — Что такое? Разве ты не занимался подобным раньше? ~ — Лотос и не заметил как цепь на его шее звякнула, вновь оказавшись прикреплённой к стене у кровати. Как в старые добрые времена, не правда ли? Один этот звук заставил душу чаще колотиться, единственный зрачок бегать в поисках возможности побега, а тело неконтролируемо дёргаться в попытках оттолкнуть от себя ненавистного угнетателя.       — Много лишних движений.~ — издевательски и высокомерно, как всегда. Он выкрутил руки своей жертвы за спину, тем самым перевернув его на живот, и вновь прижал к кровати, прямо таки усевшись поверх. Ну разве не прелестное зрелище? Исполосованная шрамами и новыми царапинами спина, множество аккуратных порезов на плечах и руках, которые так и появлялись каждый день без перерыва, и взгляд красного зрачка. Вроде бы он выражал лишь ненависть и холод, но Роллер знал, что где-то там, в глубине, уже скапливается лужица страха, что вскоре начнет лишь сильнее пополняться, плескаться, бушевать, накатывать волнами и уносить с собой в океан ужаса и отчаяния.       Это будет весело.       Пока одна рука сжимала выкрученные за спиной лапки, вторая начала вырисовывать причудливые узоры на костях подопечного. Зрачок скользнул уже на неё. Поглаживая, увеличивая и ослабляя напор, она завораживала, обманывала своей ласковостью. Лотос бы не попался, но он с самого начала уже был в смятении, на взводе. Его мысли путались, эмоции смешивались, концентрация прыгала с одного предмета на другой. И сейчас этим предметом стала рука хозяина.       Но вот первое неаккуратное движение. Вот ещё одно. В начале это выглядело как досадные неосторожности, но после того как рука остановилась на одном из рёбер и сжала его до хруста, Лотос понял, что зря расслабился. Глазки зажмурились, сквозь зубы протиснулось шипение, а боль будто в первый раз пронзила сознание, сбив собой когда-то неусыпную бдительность. И именно этим Роллер воспользовался чтобы внезапно схватить душу, мирно парящую в грудной клетке, и тут же сжать. Острые фаланги больно впились в чувствительный сгусток магии. Из горла змейки тут же вырвался вскрик, а тело сгорбилось, чуть выбиваясь из хватки Роллера. Но это не проблема, непослушного зверя мигом вернули в прежнюю позу, ещё сильнее прижав к кровати.       Сбитое дыхание, болезненная пульсация в висках, и ноющие от напряжения кости - вот что ощущал сейчас несчастный Лотос. И если б ему хоть дали минутку отдышаться, нет, злосчастная рука начала так и сяк мять настрадавшееся сердечко, а со временем к веселью присоединились и зубы и язык. Слёзы вновь начали скапливаться по уголкам глазниц, а из горла непроизвольно вырывался скулёж. Больно и обидно. Вот какого это, когда с твоей душой так беспощадно играют, то заводя нежными прикосновениями, то впиваясь и разрывая острыми клыками. Душа - самое уязвимое и чувствительное место любого монстра. Любое чувство, связанное с ней возвышалось в абсолют. Даже боль вызывала мучительное, растянутое удовольствие, и сам того не желая, Лотос поддавался, ему становилось страшно.       Казалось, прошла вечность, прежде чем напор на душу ослаб. Она всё ещё находилась в руках Роллера, но тот прекратил свои действия, теперь лишь любуясь их результатом. Раскрасневшаяся усталая мордашка с блестящими полосками от слёз наконец вернула взгляд на него, и теперь было отчётливо видно, как от носа до кончика хвоста змейка дрожит, даже больше не вырываясь.       Лотос не знал, чего ожидать. Что уж там, он и думать об этом не хотел. Всё, что сейчас было перед ним - его вечный мучитель. Мир вокруг него затуманился, комната перестала существовать. Всем, что видел Лотос, был Роллер. Всем, о чем думал Лотос, был Роллер. Даже обжигающие касания души сейчас отступили на второй план, когда Лотос не знал, что с ним будет дальше.       Внезапно руки были отпущены. Лотос смог вывести их из-за спины, но только он хотел привстать и выползти из под хозяина, как хватка на душе вновь сжалась, и из горла только вновь вырвался писк.       — Даже не думай.       Вскоре напор на душу вновь ослаб, но всё это только для того, чтобы Лотос мог в полной мере осознать действия свободной руки. А она сейчас невозмутимо проскользнула по позвоночнику до хвостовой части, начав ощупывать и выискивать слабые места. Рюрик знал, это было очевидно - ничего в теле змеи не выставлено напоказ. Для всего есть свои клапаны и карманы, скрывающие те или иные органы. К счастью, перед нами не обычная змея, и строение её тела схоже с обычной анатомией монстра, а потому на лице явно отразилось волнение и нервозность, когда рука приблизилась к местам, где у обычных монстров бедра и таз. На лице мучителя вновь появилась ухмылка. Он склонился к своей жертве, и как можно более проникновенно и безжалостно прошептал:       — Раскрой-ка мне себя~ — когда рука отчётливо легла на чешуйчатую задницу.       Лотос зажмурился и протестующе отвернулся, попытавшись скрыться под одеялом, но на этот раз ему не стали давать предупреждений, и по телу вновь прошёл разряд тока, на этот раз выкрученный на полную. Продлись это капельку дольше, пленник уже был бы пылью, но так он лишь сжался и вскрикнул, после свалившись назад будто парализованный.       — Живо. — Рюрик не любил ждать, и этим жестоким словом даже выбил сдавленный хнык из малыша, после чего тот всё же немного странно извернулся, и в конце концов оказался лежащим на боку, в полу-сгорбленном состоянии. Вот теперь проход был открыт, а змееныш окончательно сжался, не веря, не желая думать, что это происходит в действительности.       Трещинка оскала на лице угнетателя расширилась, и вот хищный взгляд уже вновь изъедал этот маленький комочек.       Лотос почти не осознавал происходящее. Вновь его властно схватили и устроили ровно перед собой., вновь у шеи ощущалось обжигающее дыхание хозяина., вновь хватка огромных рук сжалась на его костях. И после всего этого, когда несчастный уже вновь входил в свой полу-транс, резкая, грубая боль, что пронзила его таз и отдала вспышкой по всему телу. Кажется хозяин не стал мелочиться, и вошел в него сразу в полный рост. Афтер даже не успел полноценно вскрикнуть и сжаться, когда начали производиться болезненные толчки, разрывающие его изнутри, калечащие узкие стенки, выбивающие всё новые и новые вскрики, слёзы, и первые мольбы. "Хватит", "больно", "пожалуйста", "прекрати", "не надо"... Ничто из этого не трогало совести Роллера, который всё так же беспощадно вбивался в свою жертву. Как раз наоборот, эти зажеванные, отрывистые крики были музыкой для его ушей, подстрекали двигаться быстрее, входить глубже, ранить больней. На простыне уже образовались новые пятна крови, а несчастная подушка, которую Лотос невольно сжал в объятиях и стиснул зубами, была вся мокрой от слёз, горячими потоками струившихся по лицу пассива. Роллер не давал ему и шанса получить ответное удовольствие. Самый первый толчок уже принес невыносимые страдания, а дальнейшие незамедлительные движения лишь усугубляли боль. Ни о чём больше Лотос не думал, кроме того, когда же это уже закончится.       Крики со временем стали стихать - горло было сорвано, и выдавало лишь сдавленный хрип и надрывистые рыдания. Когда Роллер уже подходил к полному экстазу, руки переместились на шею подчиненного, и начали сдавливать её, перекрывая доступ к кислороду. Всё это время зажмуренные глаза широко распахнулись, лапки переместились с подушки на руки своего хозяина, в тщетных попытках разжать мертвую хватку, а ротик начал судорожно раскрываться и закрываться, силясь глотнуть хоть немного спасительного воздуха. К моменту, когда Роллер совершил финальный рывок, и кончил даже не выйдя из Лотоса, единственный зрачок малыша закатился, оставив вместо себя пустую черную глазницу, и лишь когда несчастная задница приняла весь выпущенный в неё сок, его отпустили, дав без сил свалиться на кровать, кашляя и задыхаясь. Дрожь так и била его маленькое тельце, а из сомкнувшегося кольца мышц сочилась густая белая жидкость. Слёзы так и не кончались...       А Рюрик.. вдоволь насладившись зрелищем довольно улёгся рядом, подобрав Лотоса в ленивые объятия, и укрывшись вместе одеялом. Он был более чем уверен, что даже ночью малец ничего ему не сделает. Не в таком состоянии, как сейчас. Что уж там, он уже отрубился, безвольно обмякнув в руках хозяина.

Теперь он точно принадлежит Роллеру по праву.