Прошло сорок минут с начала рассказа Насти о себе и вообще о том, кто она и как она здесь оказалась. Повисло странное молчание, видимо, потому, что все обдумывали и пытались переварить всё сказанное, и лишь только нудная стрелка часов, что очерчивает круг секунд, неприятно долбилась в мозг, словно пыталась его покрошить.
— Стоп! — наконец от ступора или, скорее всего, шока отошел первым Бурый, непонимающе сверля взглядом девушку, что последствий, как оказалось, не боится, но неприятный холодок всё же забрался под трусики и пощекотал, кхм, нервишки, — Я что-то не понял. Кто такой Андрей и почему он виноват в том, что ты Сара?
Вся компания в мгновение ока уставилась на Бурого во все глаза и у каждого на уме крутился примерно один и тот же вопрос, мол ты, что, реально такой тупой? Ну, может только формулировка у всех была разная. Аарон после некоторого ступора устало выпустил воздух из лёгких через все возможные для этого щели и зажал переносицу между большим и средним пальцами, постукивая указательным по грубой морщинке между густых бровей. Вишня, завидев с противоположной стороны стола назревающую бурю, попытался сгладить ситуацию и развеять тяжёлое облако непонимания, начав объяснять Бурому как младенцу:
— Видишь ли, дорогой наш, — начал было вишнеголовый, но его бесстыже прервала виновница сего собрания, которая, видимо, чувствовала себя лучше некуда, сидя посередине между парнями и совсем по-барски закинув обе ноги на стол, словно ей сделали одолжение, пригласив отведать халявного бухла.
— Повторяю для тех, кто не понял, — Настя скинула ноги со стола, перекинув их через голову Тёрнера, что вовремя успел пригнуться, чудом не получив грубыми ботинками по тыковке, — Я кто-то наподобие Робин Гуда, хотя многие считают наоборот: таким своеобразным образом я наказываю тех, кто сделал что-то неправильно или нанёс вред обществу. Тех, кто соврал, украл, убил и тех, кто просто падла и мудак по жизни. Я, если вы могли заметить, никогда никого не убивала, только портила имущество, иногда — здоровье. Мне самой не очень-то нравится моя «профессия», но в детдоме, где я выросла, по-другому не учили, поэтому пару лет после школы я была «Принцессой в законе» и как могла скрывалась от полиции, пока по каким-то причинам эти вершители закона меня не нашли. Тогда-то мне и пришлось поднять свою задницу с насиженного места русской мафиозной принцессы и перебраться в вашу залупу, где меня не должны были найти…
— А Андрей? — перебил Майкл, сразу ловя на себе злобные взгляды и пыхтение, — Что?
— А Андрей во всём этом мне помог. Мы с ним встречались с одиннадцатого класса и у нас было что-то типа «любви», хотя, как по мне, как таковой и не пахло. Но потом я встретила вас, мы нажрались в хлам и я каким-то образом чпокнулась с Вишней. Угрызения совести меня затрахали и я бортанула Андрея, рассказав причину… А ещё он видел Тик Ток, который вы выложили у меня.
На последних словах голос Сары дрогнул, а в глазах предательски защипало, поэтому она, тяжело выдохнув, зажмурила их. После этого все, как по щелчку пальцев, повернулись в сторону Вишни, отчего даже показалось, что мимо лиц понесся легкий ветерок, колыхая волосы. Парень сидел ко всем боком, но даже в профиль на его лице можно было разглядеть то, как сильно была сжата его челюсть, а на скулах ходили желваки и губы были плотно сжаты, отчего стали на несколько оттенков светлее и казались почти белыми. Взгляд сверлил мнимую точку на противоположной стене, и казалось, что та сейчас взорвётся.
Кажется, прошла целая вечность, пока каждый сидел и думал обо всём, и даже в спёртом воздухе можно было физически ощутить напряжение, а на лицах были самые разные эмоции. Одни испытывали сожаление и жалость, как Бурый, Аарон и Сара, другие же — злость и тонкое, совсем незаметное чувство ревности, как Вишня и Майкл.
В раздумьях компашка провела ни много, ни мало полчаса, за которые ничего, кроме напряженного дыхания, слышно не было. Только спустя это время тишину нарушил Аарон, хлопнув обеими ладонями по гладкой поверхности стола, привлекая внимание, а затем отодвинул стул, деревянные ножки которого громко заскрежетали по старому паркету. Хилл встал и подошёл к окну, раскрывая его настежь, отчего мелкий мороз прошелся по коже, гоняя за собой мурашки, и закурил терпкую сигару. Сара шумно выдохнула, обводя присутствующих грустным взглядом, пока Майкл, сидящий на другой стороне стола не встал, кинув быстрый взгляд на девушку, отчего невозможно было определить эмоции, захватившие его разум, и спешно покинул кабинет, не забыв при этом громко хлопнуть дверью, как в дешёвых драмах. Следом вышел Бурый, понуро склонив голову.
Не заставил себя ждать и Аарон, который закончив курить, потушил сигару в пепельнице на подоконнике и ушёл, оставляя пару наедине. Сара неотрывно смотрела на повидавшую уже много дверь и позволила себе сделать то, чего не делала уже по меньшей мере лет восемь: дать волю чувствам, когда одна слезинка всё же скатилась по щеке, а взор был затуманен мутной пеленой. Она намеренно старалась не замечать ни взгляда Вишни устремленного в упор на неё, ни его руки, что накрыла её плотно сжатый на столе кулак. Только когда он кивнул то ли свои мыслям, то ли ей, и ушёл, она окончательно расстроилась, громко разрыдавшись, и уронила голову в ладони.
Её плечи мелко сотрясались от рыданий и частых всхлипов, а в голове всё крутился назойливый вопрос: почему у неё такое чувство, что она предала… друзей?
***
Поезд громко тормозил, издавая неприятный звук скрежетания колёс о рельсы. Полная остановка случилась тогда, когда поезд немного качнулся, отчего все пассажиры накренились вперёд, а затем резко, но не сильно, назад. За окном был уже вечер: закат медленно поглощал собой голубое небо, отчего то стало розовым и только у горизонта — оранжевым из-за скрывающегося солнца. Выходя из вагона, Настя сразу почувствовала себя одиноко, когда, ступив на безлюдный перрон, ощутила промозглый ветер, пробежавший по коже. Она остановилась возле ближайшей скамейки и достала из небольшого рюкзака тёплое худи. Но на ноги надо было бы что-то тоже найти, не май месяц ведь, да и не хотела она в свои двадцать на перроне в шортах род заканчивать.
Если в России сейчас часов восемь, то в Сентфоре где-то около трёх-четырёх утра. Хотя, может, и меньше или больше, честно, она в этом не фурычит нихера. Настя набрала знакомый номер и, прождав пару гудков, на той стороне всё же ответили.
— /Алло/? — а Настя уже и забыла голос друга. Как-то сразу нахлынула тоска и раскаянье, и девушка не медля бы выпалила всё, что накопилось, если бы парень молчал, но, — /Настя? Настюха! Рад слышать. Давно не звонишь, потаскушка/!
— /Сам ты потаскушка, Вадим/, — обиженно пробурчала Сара, даже не пытаясь скрыть глупой улыбки.
— /Ладно, не дуйся. Чего звонишь? Всё нормально? Как дела в залупе? Как сам этот твой Сетфронд/?
— /Во-первых, это не залупа, а Сентфор/, — Настя сделала ударение на названии города, — /А во-вторых, я в Москве/.
— /Что/?! — видимо этот факт настолько сильно удивил парня, что тот что-то такое сделал со своим телефоном, что сбросил звонок, но практически тут же вновь позвонил, — /Ты, видать, шутишь/?
— /Нет/, — спокойно ответила Настя, — /Не шучу, я действительно в России/.
— /Но Настя! Менты же? А как же? А если тебя поймают, дура/? — верещал Вадим, не хуже семилетней девчонки, ей Богу.
— /Всё нормально. С этим проблем нет. Давай я приеду и мы поговорим, у меня жопа замерзла/.
— /Быстрее/!
***
— Бобс, — окликнул брата Майкл, входя в комнату, где младший делал уроки, — А Настя заболела?
— Кто?
— Блять, — тихо выругался на себя рыжеволосый, проклиная свой длинный язык, — О’Нил, говорю. Болеет? Давно не видели её.
— Не знаю, она вообще-то уже две недели в школу не ходит и на звонки не отвечает, — спокойно сообщил Бобби, сидя спиной к брату и не видя резкой смены выражения его лица и преспокойно, словно пропажа Сары — пустяк, продолжил, — на выходе из дома замечена не была, — пожал плечами очкарик, пока Майкл уже стоял красный, как рак, с перепуганным лицом и гневным пыхтением. Бобби только хотел повернуться и спросить, зачем ему Сара, как увилел только кусок спины, а затем громко хлопнувшую дверь и, снова пожав плечами, принялся доделывать проект, который из-за отсутствия О’Нил просто горел, как мохнатая попа сурка. Чертова биология, но такая интересная.
Майкл, не медля ни секунды, быстро выбежал из дома и направился к Саре, благо её дом был аккурат напротив. Ничего не стоило перейти дорогу и оказаться на пороге, начиная нервно жать на звонок и стучать по двери. Когда через десять минут никто не открыл, а сгусток паники застрял в горле, парень стал окликать Сару по имени, торобаня и вглядываясь в кухонное окно. Никого. Ни в гостиной, ни в спальне, ни в уборной, кладовке и подвале никого не оказалось, когда Тёрнер нашёл в себе смелость вынести дверь и ворваться в дом. Никого. Пусто. Её нет.
Настя пропала…
Парень только собрался звонить Аарону (Вишне позвонить ему ревность не дала, загрызла, сука), как тот, словно прочтя его мысли, сам набрал его.
— Сара в России, — сообщил Хилл, ничего окромя не говоря, чем поставил в ступор и парня, и себя.
Настя. Блять. В России!
— Дура!
