Сказка - ложь...

Иван поблагодарил, хоть и не стал кланяться, и присел на покосившуюся скамейку у какой-то сараюшки. После всего пережитого накатывала муторная апатия. Не говоря уж о том, что он не спал получается двое суток. Это только в сказках герои по сотне верст без устали отмахивают, а потом еще и с двеннадцатиглавыми чудо-юдами победно сражаются. Да уж в сказках… Признаться честно, конечно Ваня не ожидал вот так вот, чуть ли не прямо с порога оказаться у Яги на подворье. Но вместе с тем, в его понимании мира реальные живые Яга и Волк не только имели право на существование, но вообще были куда понятнее и ближе, роднее к душе, чем дядя, который морит и насилует в подземелье пленников. Чего переживать? Наоборот, хорошо, что к ним Волк выскочил. Ваня проводил воспаленными глазами поименованного Волка, нырнувшего в соседний домишко. Волк это что-то надежное в том сумасшествии, куда он с размаха вляпался. Волк если уж брался кого проводить, то всегда помогал, хотя бы советом. Вон, уже баню растапливает! Яга? А что Яга, не съела же! Насколько он помнил, карга незваных гостей не любила, так кому ж они по нраву. Обращаться к ней следовало вежливо, а если службу потребует взамен за помощь – отказываться нельзя. Что ж здесь такого странного или страшного? Страшно – это то, чего один человек с другим сотворить может. Открывшееся перед ним зрелище, когда юноша все-таки нашел в себе силы и поднялся в избу, - лишь подтверждало его невеселые выводы. Ваня аж вздрогнул, по спине холодный пот потек. Сначала сказалось потрясение, потом было не до того, потом темно – так что к спасенному им мужчине Иван особо не присматривался. Зато теперь на свою беду разглядел все отчетливо и жутко стало. Мертвяка из могилы выкопать - и то краше будет! Плащ по-прежнему прикрывал большую часть распростертого на лавке тела, оставляя открытыми только плечи и часть груди. И лицо, само собой. Так вот на лицо даже черепа на ограде поживее выглядели! Кожа обтянула кости до предела, веки запали настолько, что не скажешь уцелело ли под ними что-нибудь, а губы растрескались и спеклись, что смотрелось будто по ним серпом прошлись или рыболовными крючками зашивали и после выдрали... Ваню отчаянно замутило. Яга пыталась его напоить, а как напоить человека, если тот глотать не может?! Как он не то что сказать что-то смог, а вообще дышит?! Ребра все же едва заметно колебались. - Вы помочь сможете? – вырвалось у борющегося с дурнотой юноши. - Он не умрет? Карга медленно распрямилась в его сторону, и Иван невольно поежился: у Яги после его вопроса почему-то отвисла старческая челюсть – тоже то еще зрелище. Вошедший в этот момент Волк вовсе уронил ведро, расплескав по полу воду. Оба вытаращились на царевича в состоянии полнейшего изумления, близкого к шоку. - Вань, это ты сейчас пошутил или так изящно намекнул, что понятия не имеешь кого приволок?! – нехорошо прищурившись наконец протянул Волк. - Откуда? – в свою очередь изумился тот. - Ваня, я кто? – внезапно ласково спросила Яга. - Вы - Яга, - недоуменно обозначил очевидное Иван. - А он? – скрюченным пальцем ткнула в Серого карга. - Сам же сказал, что Волк! – все более сердясь ответил царевич. - Правильно, Ваня! А сбежали вы от Моревны, – не выдержал оборотень. – Тогда как ты думаешь, где ты и кого ты мог освободить?! Не красну-девицу точно! Кто ж он все-таки такой, если и в ТАКОМ виде еще живой?! Это было уже слишком! - Мама… - Иван обмяк и сполз по стеночке прямиком в лужу. - Познакомься, Ваня, - безжалостно подтвердила Яга. – Кощей. Единственный и Бессмертный. - А что ж теперь делать? – жалобно прошептал царевич, обводя всех присутствующих беспомощным взглядом. Мир рухнул во второй раз, причем за рекордно короткий срок. *** Душевные терзания Ивана не нашли у присутствующих отклика и какого-никакого сочувствия не вызвали. - Встать и воды наносить, - рыкнул Серый, впихивая ему ведро, и хмуро буркнул Яге. – Там немного осталось, а я пока пойду, пробегусь кой-куда… - Беги-беги! – карга скрипнула зубами в усмешке и сдвинула брови. – У меня ЕГО теперь до поры никому не почуять, но Иван дорогу знает, может и заявиться с расспросами, а новые гости нам тут не к чему. Ты уж проследи, чтоб ни-ни... Волк без слова растворился в темноте, а Яга повернулась к сидевшему в обнимку с ведром царевичу. - А ты, Ваня, по правде вставал бы! Водицы наноси, а там и банька будет готова. Попаритесь, я на стол соберу. - Но… но… Это же Кощей!!! - Ну, Кощей, - согласилась карга. – Так и что, вовсе не человек что ли? Огорошенный вопросом, Иван не нашелся с ответом на такое заявление. Юноша встал, в забывчивости по-прежнему прижимая к себе ведро, покосился на костяной ужас на лавке в своем плаще, - вздрогнул, как в ознобе, и поспешно отвернулся. Голова шла кругом, да еще перед глазами на миг поплыло от неловкого движения. - Эк тебя, Ванечка… - покачала головой Яга. – На-ка, испей! Потом, конечно, сутки проспишь, но пока и на ногах, и в ясном сознании удержит. Иван так устал удивляться и обо всем происходящем думать, что послушно принял из рук карги ковшик-утицу и в два глотка выхлебал содержимое, даже не интересуясь, что же там за снадобье было. Снявши голову, по волосам не плачут! Подобрал ведро, с которым практически успел сродниться, и побрел на двор к колодцу, - баня в самом деле была бы сейчас не лишней, дав отдохнуть хотя бы телу. Правда, нужно признать, что буквально за несколько шагов бодрости действительно заметно прибавилось, мысли тоже прояснились. Однако если первое было кстати, и Иван уже не чувствовал себя недобитой осенней мухой, то второе облегчения не принесло. Нужно ли говорить, что все его мысли вертелись вокруг того, кто остался в избе? Кощей… Злодей, губитель, наичернейший колдун, в слезах с кровью по маковку… И изможденный страдалец, которого он собственными руками с цепей снимал… Не совмещались эти два образа у него в единую картину, хоть ты тресни! По отдельности и там, и тут все было просто и понятно: первого надлежало побеждать и за лихие дела наказывать, второго – спасать и выхаживать. А теперь-то что? Вот он, Кощей, рукой подать… Иди, побеждай, раз уж так в одном месте свербит! Хотелось вернуться в избу и заканючить по-детски: «Бабушка Яга, а он точно Кощей? Не ошиблась ли?» Во что, кому верить… Последнее, он видно, вслух произнес. - Себе, Ваня, сердцу своему, - Яга стояла рядом. – Закончил? Ежели да, то пойдем. Банник покуда венички замочит-разложит. - Да, закончил, - хмуро кивнул царевич. Усмехнулся вдруг горько, - Сердцу?! Сердцем я уже вон чего наворотил, как теперь всю кашу расхлебывать… - Хех, - недобро хмыкнула Яга, в упор глядя на юношу, - что ж ты, Ванечка расхлебывать собрался? Иван поднял на нее тоскливые глаза и тихо признался: - Не знаю, ничего теперь не знаю… - А ты узнай, Ваня, узнай. И не мне, а себе сначала скажи: оставил бы Моревне дальше тешиться, если б сразу знал, кто он? Иван аж пошатнулся, будто ему не словом, а кулаком в лицо прилетело. Зажмурился крепко, и тут же снова глаза распахнул, слезы смаргивая, - потому что проклятая камора точно железом каленым под веками выжжена оказалась! Так и виделось все до последнего ржавого пятнышка на вороте, до последней капельки крови из-под оков, до каждого движения белых холеных пальцев на… Иван глухо застонал сквозь зубы. - Нельзя так!!! - Нельзя, так нельзя, - усмехнулась Яга. – Видишь, как легко выбор сердцем делать. - Легко?! - А что же трудного в «нельзя» есть? – более доброжелательно, но несколько недоуменно поинтересовалась карга. – Ты, Ваня, охолонись немного, лицо умой, да собери нужное. Банник быстро обернется, он у меня сноровистый... И топить-то вам до самого жара не следует. Иван почел за нужное последовать совету и вернулся к колодцу. Умылся, попил водицы, посидел, на черепа полюбовался… Да уж, Ванечка, к добру ли, к худу, но получается, что вот такой ты неправильный царевич, и полез бы в подземелья даже за Кощеем, потому что все, что он себе еще в первый день говорил, остается в силе. Все те доводы, которые привели к побегу, первую очередь относятся не к личности бывшего узника, а к нему, к его совести. Значит, и страдать не об чем! Вот когда поднимется Кощей, или хотя бы в себя придет, тогда и нужно будет решать, что дальше с этим делать, а пока самое важное – помыться, поесть и отдохнуть. Придя в относительное согласие, если не с миром, то с собой, Иван направился в избу же со вполне прозаическими целями. Заранее в сенях прихватил с полки невзрачный гребешок, да и о других цирюльных принадлежностях надо было спросить. Баня, конечно, везде одинаковая, но все-таки кто его знает, как тут у Яги устроено. Оказалось, что не зря он пошел спрашивать. Нет, баня у Яги была самая обычная, ничего удивительного его там не ждало, и старательный банник уже совсем справился, можно было брать чистое и идти. А вот то, что идти ему туда придется не одному, - одним махом ввергло Ваню в состояние еще большего потрясения, чем он пребывал до того, паники и истерического протеста. - НЕТ!!! Нет! Вы с ума сошли?! Я не буду… - Ваня, – укоризненно увещевала его Яга. – Ну сам посуди, его же тоже вымыть надо, прежде чем раны обрабатывать, в постель класть. - Сами мойте! Яга аж руками всплеснула: - Ваня! Я, само собой, не молодуха, но нешто оттого прилично мне со взрослыми мужиками в бане плескаться! - А мне прилично?! - Вань, но это ж не змей трехголовый, чего у него такого есть али нету, чего ты у себя не видел?! Иван отнекивался как мог. Судьба, похоже, решила на нем перейти все границы абсурда. Мало того, что он Кощея освободил, так он теперь этот кошмар мыть должен! Его даже не слушали. Карга споро выпихивала юношу поближе к лавке, на которой все так же без движения лежал Кощей, тыча царевичу под нос кувшинчиком с воняющей тиной желеобразной дрянью, которой он должен будет еще натереть колдуна всего. Это «всего» и заставило Ваню умолкнуть. Разумеется, он мог продолжить возмущаться, предложить послать к лешему приличия, настоять в крайнем случае дождаться возвращения Волка. Но! Плен Кощея нес в себе не только заключение. Чародея не только морили голодом и жаждой, и любой, кто станет осматривать его тело даже с самой благородной целью позаботиться, - сразу поймет, что именно еще там происходило. Это вам не боевые заслуги, в таком месте ранами не хвастаются. Хватит того, что об этом знает Иван, - то есть уже ровно на одного человека больше, чем следует! Дальше он не спорил, практически привычно подхватывая на руки иссохшее тело. Мыть, так мыть… Обрадованная Яга разве что не ускакала, бодро захлопнув за ними дверь предбанника, и Иван мрачно понадеялся, что она для верности колодой какой дверку с той стороны не подперла. Как же он так вляпался-то… За что?! Душу грела лишь мысль о том, что совсем скоро с чистой совестью он сможет проспать целые сутки после ведьминой настойки, и даже никаких снов видеть не собирается, - хватит! Утомительное это дело, приключения, тем более настолько… неприключенистые.