Сказка - ложь...

Голова кружилась от восторга, что мечты наконец сбудутся – все и сразу! Непременно, ведь иначе и быть не может! Реальность до поры не разочаровывала. Приятное путешествие по морю. Радушно и тепло встретивший его дядюшка оказался именно таким, как Ваня его себе представлял: статный мужчина в самом расцвете сил, настоящий витязь. Они и лицом были схожи, что, впрочем, не удивляло, а льстило. Обнадеживая тем, что кровь - не водица не только в самом прямом смысле, и Ваня тоже еще что-нибудь этакое совершит. Супруга его поражала с единого же взгляда. Марья Моревна оказалась женщиной величавой, суровой, державшей себя гордо и где-то даже надменно, но без сомнения прекрасной. Глаза у нее были как омуты. Если уж тонуть, - то только в таких, и выходило это с легкостью! Признаться по чести, Ваня перед нею робел, хотя в целом королевна к племяннику мужа отнеслась благосклонно. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось! Само царство показалось несколько мрачным, холодным, что тоже было понятно. Ни расписных уютных палат, в которых он вырос, ни широких подворий, взгляду не было возможности отдохнуть на теплом оттенке деревянного бруса… Лишь беленый камень и высокие стены. Но какому семнадцатилетнему мальчишке, да еще твердо настроившемуся на приключения, не понравится целый замок-крепость на скале?! Глупо спрашивать. Потому, когда новизна впечатлений немного утихла, схлынули первые восторги, наскучили любезности, и Ваня окончательно для себя определил, что весь долг вежливости исполнил, и самое время переходить к подвигам – само собой, что начать он решил с замка. Нет, он не ожидал каких-то особых тайн и страстей, ведь тут зло уже было побеждено. И тем более, чего уж скрывать доблестному богатырю и премудрой королевне? Не малое значение имело и то, что здесь его не доставали опекой и не допекали нравоучениями. Марья Моревна и Иван-царевич ничего от него не требовали и ничего от него не ждали: приехал погостить и бог с тобой. Общались как с равным, а не несмышленышем, что придавало их образам в глазах Ивана сияющий ореол. Пользуясь возможностью, он подробно рассмотрел все, до чего смог дотянуться, допек всех расспросами о соседних землях, выбирая, куда следует теперь направиться. И мудро решил для начала направиться совсем недалече: за советом к героическому тезке, который на досуге с удовольствием ненавязчиво учил его всяким хитрым приемам. Время было непозднее, полдень едва миновал. Ваня прекрасно выучил, где в подобный час можно найти старшего Ивана и обошел все места. Уж разумеется, останавливать гостя и родственника правительницы никто не посягнул, однако и ответить ему они не смогли. В конце концов, Иваном овладел не шуточный азарт: он облазил замок сверху до низу, потому что точно знал, что дядя его не покидал, и Моревна еще пару дней назад отбыла по делам одна. Виноватым за любопытство он себя не чувствовал, гнева не боялся – не убьет же его дядя, за то, что он хотел с ним поговорить. Увы, сказки не всегда бывают добрыми! Убедиться в этом Ивану пришлось внезапно, жестоко, неотвратимо и весьма своеобразно прежде, чем минула вторая заря. В унынии возвращаясь к себе, он задержался полюбоваться на море в ясный день. И вот тут заметил наконец так активно разыскиваемого им дядюшку. Дядюшка не был похож сам на себя – он был зол, хмур, как-то странно растрепан и яростно теребил в руках большие ключи. Были б они не из железа, порвались бы! Это было настолько удивительно, что Ваня поразился и даже испугался: по лицу было видно, что дядя идет оттуда, где происходит что-то важное, страшное, непростительное! А вдруг и он сможет помочь, не его ли сейчас очередь? Плечом к плечу встать, спина к спине, ежели что. Он уж совсем было, хотел подступить с расспросами, но видать, в какой-то миг сказалась школа старшего брата Федора. Иван впервые постарался здраво рассчитать, что из этого получится. Получалось до обидного нелестно: а если и страшное, а если и непростительное, - он гость, младший родич, юнец безусый… Отмахнется и вся недолга, о чем тут думать! Отчаянно захотелось доказать! В самом деле встать вровень. Иван бегом вернулся к себе, переоделся, даже кольчугу яцериновую под рубаху надел. Старший Иван вызвал его сам, снова добро улыбался, смотрел ласково, небрежно расспрашивал о делах и забавах между ужином. От того Ваня растерялся: а где же тревога, а где наказы?! Он успел разведать весь путь, сбегать по той лестнице, но в конце хода лишь уткнулся носом в железную дверь, - по надежности под стать ключам. За любезными речами Ваня понуро хмурился. Решение во чтобы то ни стало разведать, что же за напасть в подземелье кроется - приобретало твердость той самой, впаянной в гранит двери и неотвратимость самой судьбы. Однако дураком он не был и не мог даже представить, что его горячее желание настолько быстро получит возможности для воплощения. Ваня крепко задумался и рассудил, что вначале стоит наведаться к двери еще раз и подробно осмотреться, ведь днем он торопился. Одним глазком глянул только. Боялся, что заметят, поскольку шарить по казематам все же не пристало вежливому гостю. Дядя, конечно, нравом мягок, но на такую самодеятельность мог и осерчать, а уж про его жену и говорить нечего. Ночью же наткнуться на него было некому, и Иван посчитал, что спокойно в свое удовольствие может утолить любопытство. Возможно, засовы как-то отрывались и без ключей, возможно, ему удастся найти что-нибудь, что поможет разгадать тайну. Выждав для верности пока крепкий сон расползется по дворцу, Иван прихватил все необходимое и направился к загадочной двери. Шел он не торопясь, стараясь не шуметь и потому заметил то, на что не обратил внимания раньше. Дверь располагалась не в самой открытой и посещаемой части дворца и соседствовала ни с чем иным, как с казематами, только вел туда другой коридор. Еще уже и гораздо реже используемый, судя по паутине и пыли. Как бы до Вани, его дядя вовсе не был единственным, кто сюда наведывался. И по всему выходило, что тайно. Во всяком случае привлекать внимание тот не хотел точно. Довольно долго светильники по стенам оставались старыми и пыльными. Использовались лишь те, которые у двери. С одной стороны, это означало, что человек хорошо знал дорогу и не растерялся бы в темноте, с другой – так свет не был заметен из-за поворота. Коридор был довольно коротким, а дверь – не единственной, но эта впечатляла количеством и размером замков. С чего бы дядюшка сюда не ходил, но ответ совершенно очевидно находился за ней. Надежность изумляла всякое воображение. Открыть ее без ключей или хотя бы подсмотреть в щелку – было абсолютно невозможно, как и сломать. Ваня расстроенно потоптался, повздыхал и уже хотел было возвращаться обратно, ломая голову что же за нею может быть спрятано, когда в события снова вмешался случай. Счастливый или нет сказать трудно. Его не заметили: Иван только собирался завернуть за угол, когда услышал шаги. Он успел погасить свой светильник, шарахнувшись в самый дальний уголок. Вряд ли это помогло бы в обычном случае, однако Иван-царевич оказался совершенно неожиданным образом пьян, по всей видимости все прошедшее с ужина время недостойно потратив на зелено вино. Кроме замков, которые он ругаясь принялся отпирать, его ничего вокруг не заинтересовало. Такого дядю Иван тоже не знал. Наконец он вошел внутрь. Ваня отмер. Немного выждав, он осторожными шажками прокрался мимо, но не выдержал и перед тем как сбежать от греха подальше, не утерпел и в последнюю минуту заглянул внутрь. Не за этим ли он сюда и шел! В следующий же миг он горячо об этом пожалел, потому что открывшаяся картина не то, что не походила на его наивные героические выдумки, а была прямо им противоположна. Более того, она вообще не вписывалась в существование мира! Во всяком случае того, в котором до этого момента жил Ваня. Ни сокровищ, ни чудовищ он не обнаружил. Правда, последнее вопрос спорный. Света было достаточно, чтобы происходящее виделось отчетливо, и не усомниться в увиденном. К сожалению! В совершенно пустой камере, - а это оказалась камера, - на пудовых цепях висел узник. Хотя непонятно, как они на нем держались, настолько человек был худ. У мужчины, - да, это был мужчина, - можно было пересчитать не только ребра, но и все кости скелета. То же, что его идеальный дядя творил с этим скелетом не умещалось в сознании, разбивая его напрочь! Цепи неохотно позвякивали, из-под них от запястий по серо-пергаментной коже ползли темно-бурые дорожки. Дядя стоял сзади, придерживая его за тазовые кости и как-то странно двигался. Что именно он делает, в шоке застывший Ваня понял только тогда, когда тот отстранился, довольно обтирая член от таких же бурых разводов и поправляя штаны. Окончательно добил Ивана еле слышный хриплый клекот узника: - Хоть воды дай… Ваня бросился бежать со всех ног, различив напоследок пренебрежительное: - Обойдешься.