У Саши никогда и ничего не бывает просто так.
Поездка в Ленинград — это, безусловно, прекрасный способ подвести это лето к концу чем-то значительным и важным. Но это не единственное, что заставило Сашу придумать свой очередной сумасшедший план.
День рождения
его Ромы. Двадцатого августа. Первый его день рождения, который они проведут вместе. Саша просто не может позволить себе ударить в грязь лицом — он обязан сделать что-то грандиозное, хотя у Саши других мыслей никогда и не бывало.
Рома говорил, что он никогда особо не отмечал этот день. Ему не нравилось внимание и большие компании: он проводил его с мамой, они ели вкусный торт и он получал какой-нибудь значимый подарок. Безусловно, это очень мило, но Саша такого дня не допустит. Он сделает громко и шумно, он сделает самое настоящее шоу, праздник и сюрприз.
Это же Саша.
Идея о поездке в Ленинград появилась у Саши ещё в июне месяце, когда Рома сказал, что он там никогда не был и наверняка там «безумно красиво». Он на полчаса провёл монолог о том, какие там могут быть цветы, которые ему так хочется обрести в свою коллекцию. Дризен на это ухмыльнулся и кивнул, поставив в воображаемом списке галочку напротив этого пункта — уже на следующий день он договорился с мамой, чтобы та попросила тётю Инну дать ключи от квартиры — ведь обаяние его никогда не подводило. Мама Ромы тоже растаяла и решила, что это прекрасная идея. Подарком от неё для Ромы будет эта поездка, новые кроссовки, которые он так хочет уже два месяца и что-то там для флористики — Саша честно пытался разобраться в терминах, но не понимает ничего, всё так же называя всё «штуками» и «вот той фигнёй». Рома погружался в это дело всё больше и больше, ему даже хотелось устроиться на подработку в цветочный магазин, и мама с Дризеном это одобряли. Помимо всех уговоров и составлений планов Александер откладывал деньги и стал больше выступать — ведь для Ромы нужно сделать всё в лучшем виде.
Уже к середине первых чисел августа у Саши всё было готово. Подарки, бережно спрятанные в чемодан, в который Рома не полезет («Малыш, там барабанные прибамбасы, тебе будет неинтересно»), билеты на поезд так, чтобы они были вдвоём тоже были при себе. Фотоаппарат, блокнот для записей и зарисовок с любимым карандашом на привязи. Единственное, что хотелось Роме — это новых вещей, и Саша был не против походить с любимым по магазинам. Он купил себе белую рубашку с какими-то пышными, очень красивыми рукавами, две футболки, которые Сашиного размера, узкие джинсы и какие-то забавные носки с рисунками. Рома был невероятно счастлив из-за покупки новых вещей, а Саше только в удовольствие его радовать. К тому же, эти джинсы потрясающе сидели на нём,
пусть без них и лучше.
Они ехали ненадолго — на пять дней. Последним днём было именно двадцатое августа, а днём двадцать первого они уже уезжали обратно в Москву. У Саши не было запланировано какой-то особой культурной программы — все музеи и достопримечательности они пройдут за один день, самый первый. Им обоим это было не то, чтобы сильно интересно: скорее для галочки, для фотографий родителям и общего развития. Больше они горели по прогулкам неизвестно где, дворам и закоулкам, где, как правило, пусто и
только они.
Рома и Саша — это прекрасный тандем из спокойствия и безумия во всех областях жизни. Оказывается, Рома дикий паникёр, который тысячу раз проверяет, выключил ли он газ, свет и воду, заправил ли он постель и взял ли с собой паспорт. Здесь Саша спокойнее — он знает, что где лежит, и если он куда-то что-то положил, там это и окажется. Зато Саша совершенно путается во всём, что связано с вокзалами и идёт не туда, ругаясь на всё вокруг, а Рома справляется с этим замечательно. Наверное, именно поэтому им так хорошо вместе.
У них всё получилось достаточно быстро — они прошли и уселись в поезд. Саша сделал в дорогу бутербродов (Рома отказывался от чего-то большего), и скоро им принесут чай. Они были здесь наедине — Дризен тихонько включил кассету с Кино (а с чем же ещё?) и напевал, смотря то в окно, то на Рому, отбивая ритм пальцами по столу. Айзерманс влюблённо пялился и хихикал, жуя бутерброды.
— Чего смотришь, Ромашка?
— Красивый ты, Сашенька. Для меня покрасился перед поездкой, да?
— А для кого ещё?
— Ну, а вдруг ты будешь всяких ленинградцев соблазнять, м?
— Не волнуйся, моё сердце отдано москвичу.
Они играют в карты, целуются и едят. Ехать им всю ночь — прибудут они в восемь утра. К пирсингу Айзерманс привык окончательно — ему он очень нравился. Саша стал ещё более органичным и правильным, словно только таким и должен быть. Рома засыпает в чужих объятиях и его бережно перекладывают на подушки, укрывая одеялом. У Дризена уснуть не получается — он слишком взволнован.
Понравятся ли ему подарки? Понравится ли всё то, что спланировано на его день? Нужно ли ему это вообще? Хочет ли он этого? Саша его ещё не достал своими планами? Зеленоглазый мучает сам себя, смотря на лицо своей звезды, поглаживая по щекам и наблюдая за подрагивающими длинными ресницами. Он такой красивый, что у Саши сердце бьётся чаще и взгляд отвести невозможно.
Рома просыпается несколько раз за ночь и видит, что Саша не спит. Он рисует что-то — делает это очень редко, обычно тогда, когда близок к состоянию печали, тоски или слишком сильно волнуется. Рома еле открывает глаза, смотря на Дризена.
— Сашенька, ложись ко мне поспать…
— Я не могу спать, когда ты тут такой красивый лежишь со своими длиннющими ресницами… да и к тому же, у меня чешутся руки до рисования сегодня.
— Ну завтра же будешь на ходу спать, Саш, а нам в музей…
— В музеях как раз располагающая для сна атмосфера, разве нет? — играет бровями, смеётся, облизывая губы. — Боже, я так курить хочу.
— Лучше бы ты так спать хотел…
Саша качает головой и привстаёт, оставляя на чужих губах поцелуй. Шепчет тихое «спи», теперь целует в щёки, нос и лоб, заворачивает в одеяло и рассматривает парня, после отвлекаясь на свой блокнот. Он немного потрёпанный, с наклейкой солнца с эмблемы группы «Кино» в середине. Рисунок немного размазан из-за того, что написан слишком мягким карандашом красного цвета, но в этом, возможно, его шарм. Рома засыпает почти сразу — он дикая соня — улыбается во сне, что-то бубнит и даже смеётся. Старший на это тоже хихикает, набрасывая карандашом портрет за портретом.
Рома действительно сделан из осколка какой-нибудь звезды или солнечного света — он слишком красивый, сказочный, волшебный, эстетичный и нереальный для того, чтобы быть простым человеком. Одна из страничек посвящена и виду из окна, и кружке на столе, и пачке сигарет. Но большая часть блокнота,
как и жизнь Саши, посвящена Роме.
Когда Саша рисует, он отвлекается, погружаясь в какой-то другой, новый мир, прячась от реальности. Его мысли часто съедают его, не давая возможности спокойно жить, оставляя лишь право на существование. Рома стал его главным лекарством, появившись в жизни почти год назад. Без Ромы уже сложно представить утро — без этого недовольного, капризного из-за прервавшего сна мальчика, который обнимает до хруста рёбер и целует до того, как задыхаться не начнёшь. Саша
часто думает о том, что если бы не Рома, его бы уже не было.
Когда Рома проснулся, его осыпали тонной поцелуев и комплиментов, крепко обняли и убрали за него все вещи. У них достаточно организованно получилось собраться точно к приезду в город (естественно, они постоянно отвлекались друг на друга.
Это же они).
Квартира, в которой они будут вместе, находилась не так далеко от вокзала, так что такси обошлось не очень дорого. Была она на втором этаже. Не особо большая (зато с огромной кроватью и плитой, у которой работают все конфорки), продуктовым магазином рядом и достаточно симпатичным видом из окна. Естественно, первым делом после снятия обуви и мытья рук, они пошли пробовать мягкость матраса, а не разбирать немногочисленные рюкзаки и сумки… Кому это вообще надо, когда у вас в руках нецелованный парень, а в комнате ещё неиспробованная кровать?
Правда дальше поцелуев дело не ушло, потому что Рома всё-таки решил быть взрослым и ответственным. Поручил Саше сходить в магазин и купить чего-нибудь в холодильник (и естественно, сегодня на ужин у них будут макароны с сыром и сосисками). Всё разобралось очень быстро, так как вещей было не особо много. Фотоаппарат, Сашины барабанные палочки и его блокнот с зарисовками лежали на тумбочке рядом с блокнотами Айзерманса, одежда в двух стопочках на свободной полке шкафа, книжка, которую читал Саша, где-то там же. Отдельный рюкзак с «барабанными прибамбасами» (на самом деле Роминым подарком) он трогать не стал — сломает ещё что-то, а Саша расстроится.
Они закончили с вещами к одиннадцати. Быстро перекусили бутербродами и чаем, после направившись в те музеи, которые посоветовала Инна. Рома очень долго выбирал, что надеть, остановившись на рубашке, брюках и кроссовках. Саша, не изменяя себе, отправился в футболке с «Кино», накинутой на плечи кожанке, чёрных джинсах и ботинках.
В музеях, безусловно, было интересно, но обошли их за часов шесть, пофотографировали и приятно провели время. Они надеялись, что хоть как-то культурно развились, а родителям понравятся их фотографии.
Головой парни уже давно были совсем не в музее. Саша выглядел достаточно бодрым для человека, что не спал всю ночь, а Рома и его кудряшки не позволяли отвести от себя взгляд. Они решили пойти пешком до дома, дав себе возможность насладиться узкими улочками. Но решили завернуть за дом, найдя прекрасную лужайку и купив бутылку вина. В рюкзаке — фотоаппарат и магнитофон, Сашины сигареты и прекрасное настроение. Они любили безлюдные места — в них можно без стеснения пообниматься.
Мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни, один за одним
Мы видели, как уезжает последний трамвай
Ездят такси, но нам нечем платить, и нам незачем ехать, мы гуляем одни
На нашем кассетнике кончилась пленка, смотай…
Они смеются, обсуждая какую-то школьную тему из школьного курса географии, пытаясь вспомнить хоть что-то. Изредка целуются, прижавшись друг к другу - Рома постанывает от Сашиного языка, но пытается сдерживаться. Слушают Цоя вперемешку с Queen, Beatles и каким-то Дэвидом Боуи, которого Саша нашёл совсем недавно, но ему понравилось. «Видели ночь» сегодня идеально подходила к их настроению, так что они напевали её постоянно. Звёздное, безоблачное небо над головой, красивый дом, безупречный Рома, лучше которого нет ничего, сигареты и вино — прекрасный вечер для Саши. Рома наслаждается Сашей, который сегодня какой-то особенно нереальный, цветами, которые бережно сорваны и вложены в блокнот, огромным небом и свежим воздухом. Хотя, по сравнению с чем угодно, Саша выигрывает. Им слишком хорошо, чтобы думать о ком-то, кроме друг друга.
Саша гладит Рому по кудрям и целует в щёки, берёт чужие руки в свои и целует костяшки, прижимая к себе. Рома зарывается в белые, мягкие и немного сожжённые от краски волосы (для волос, которые постоянно окрашены в белый, они правда очень в хорошем состоянии, Александер очень везучий), оставляет поцелуи на губах и шее, прижимаясь ближе. Речь вновь заходит о звёздах — об этих больших газовых шарах в небе, что излучают свет и завораживают. После того разговора о вселенных, Бельгии и вафлях, Дризен не перестаёт об этом думать и всегда рад об этом поболтать, пусть часто ему боязно от того, что вселенных много и они огромные, а он тут один, маленький, словно ничего не значащий. Айзермансу тоже очень нравится эта тема, и он улавливает грусть в голосе Саши. Он догадывается, о чём думает его барабанщик, поэтому он шепчет ему на ухо, что кроме Саши в его жизни ничто не имеет значения. И он улыбается, прикрыв глаза и надеясь, что хоть что-то полезное в этой жизни он делает.
Как Цой.
Есть сигареты и спички, и бутылка вина, и она поможет нам ждать
Поможет поверить, что все спят, и мы здесь вдвоём
Видели ночь, гуляли всю ночь до утра!
— Ром… а какие у тебя ожидания от твоего дня?
— Главное, чтобы ты был рядом со мной, а остальное всё неважно, ты же знаешь. Но я прекрасно знаю тебя, Саш, и знаю, что у тебя всегда есть для нас план.
— Неужели я стал предсказуемым? — Саша вздыхает, открывая пачку сигарет и прикуривая, смотря на Рому с бутылкой вина в руках. — Как же плохо, я стал типичным…
— Нет, Сашенька, ты никогда не станешь предсказуемым или типичным. Ты слишком особенный для этого. Я просто слишком хорошо тебя знаю.
Они обсуждали период оттепели, Достоевского, цветы и завтрашний вечерний концерт Саши. Ему туда нужно всего на час — и слава Сталину, что они не потеряют много времени — сыграют они Цоя с его знакомыми. Саша жил несколько месяцев в этом городе пару лет назад, знает некоторых людей и на хорошем счету у музыкантов. Рома всегда удивлялся тому, насколько Саша разносторонний и интересный, насколько он погружает всех вокруг в себя, заставляет влюбиться во всех планах — он чертовски обаятельный, вежливый, добрый, с прекрасным чувством юмора и вообще,
очень хороший.
Они сидят на улице практически до рассвета. Почему Сашу не срубает — для Айзерманса загадка. Рома замерзает, но признаваться в этом не хочет - выдаёт его красный нос и подрагивающие кончики пальцев. Сашина кожаная куртка отдана Роме, он завёрнут в неё, как в одеялко, и его крепко обнимают, желая согреть. Поцелуи, куртка твоего парня и объятия - лучшая батарея по мнению Ромы. Они возвращаются домой, полупьяные и счастливые, раздеваясь на ходу и целуясь. Уснут в обнимку, оставив душ на утро, безумно влюблённые и довольные. Ужин не случился - так что любимые, семейные макароны останутся на завтрак.
И так пройдёт день за днём. На концерте Рома немного наигранно приревнует, ради собственных целей, после оказавшись вжатым в стенку пустого помещения — и ему обязательно докажут, что кроме него Саше никто не нужен — этого он и добивался. Самое главное произойдёт вот-вот, совсем-совсем скоро, и Саша волнуется.
Двадцатое августа всё приближалось, паники внутри становилось чуть больше с каждым часом, и он надеялся, что любовь всей его жизни в нём не разочаруется.
