И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет, Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех. Посмотри на часы, посмотри на портрет на стене, Прислушайся - там, за окном, ты услышишь наш смех.
Саша прижимается лбом к холодному стеклу, закрывает глаза и пытается успокоить бушующий в себе ураган эмоций. Он и зол, и расстроен, и обижен на самого себя – все те чувства, что возникают в нём постоянно, порой не дают спокойно вздохнуть. Щека все ещё словно горит от пощечины Ромы – и она не была уж очень сильной: скорее обидной до глубины души. Его мальчик – это всё, что у него есть, а он ведёт себя с ним вот так, не делая элементарных вещей. Парню немного холодно, но ему кажется, что он заслужил. Рома остаётся в тёплой квартире. Он понимает, что Саша ушёл, чтобы они не перессорились и не испортили отношения. Оба упёртые, как бараны, спорить могут до скончания веков, а ссориться и ругаться совсем не хочется. Он достает из ящика Саши какую-то другую пачку сигарет, надеясь, что в ней они будут не такие отвратительные и усаживается на окно, точно так же прижимаясь лбом и делая первую затяжку. Саша иногда не контролирует себя и не умеет думать о последствиях – один раз он был готов своровать для Ромы дорогущий цветок, но кудрявому удалось его остановить. Рома и себя винит за всё, что сказал – слишком, возможно, резко и грубо, но это то, что он чувствовал. Он любит Сашу сильнее с каждой прожитой минутой, но он иногда такой идиот, а Роме сложно сдержаться и не сорваться. Дризен встаёт с подоконника и спускается вниз. Он выходит из дома, продолжая курить уже другую сигарету, и идёт в сквер. В голове мысли о том, что он Рому не заслуживает. Такого светлого, доброго, заботливого и чудесного парня. К тому же такого красивого и милого. Очаровательного. Саша усаживается на их с Айзермансом любимую лавочку, прокручивая в голове всё, что было сказано Ромой сегодня, и упирается локтями в собственные колени, пряча лицо в своих ладонях. «Ты, блять, идиот, Дризен. На месте Ромы я бы давно выкинул себя за дверь.» Айзермансу вновь не нравятся сигареты. Он убирает их, психует то ли из-за себя, то ли из-за своего порой непутёвого парня, берёт из шкафа в коридоре бутылку вина и садится с ней на пол, открывая и делая первый глоток. Потом он об этом наверняка пожалеет, но импульсивность даёт свои плоды. Это первый раз, когда они ссорятся. Хотя, можно ли вообще назвать это ссорой – обоим было непонятно. Они обязательно поговорят об этом, когда успокоятся, Саша поймёт, как делать нужно, а как нет, а Рома больше никогда не будет кричать на него. Они оба впервые в настолько серьёзных отношениях – живут вместе, дышат друг другом и жизнь без Сашиных дурацких привычек есть на завтрак сосиски с манной кашей и Роминых заскоков по поводу чистой посуды и зашторенных окон по ночам представить уже невозможно. Они влюблены и счастливы, пусть сейчас им обоим кажется, что «я всё испортил и он бросит меня». Саша сидит на лавке ещё около часа – солнце уже почти взошло. Его глаза немного слипаются, он докуривает последнюю сигарету из пачки и планирует возвращаться домой. Он надеялся, что Рома больше не злится и у него получится извиниться и сделать так, чтобы кареглазый остался доволен. Рома же выпил всю бутылку – вино было невкусным или парню просто было тошно даже от этого напитка – он сидит всё там же, на полу, обнимая бутылку, думает о «своём идиоте» и хочет его поскорее обнять. Он часто чувствует себя немного плаксивым, но если Рома пьян – он может заплакать от сорвавшегося с дерева листочка. А сейчас он почти плачет, потому что Саша «сейчас меня бросит и выгонит, кому я такой нужен буду, истеричка».Они говорят им нельзя рисковать Потому что у них есть дом В доме горит свет
Дверь не закрыта – Дризен напрягается. Может, Рома просто лёг спать, и чтобы он его не будил, оставил дверь открытой. Он переступает порог квартиры и слышит всхлипы из зала – напрягается ещё сильнее, закрывает дверь и проходит в комнату, видя своего парня, сидящего на полу и смаргивающего слёзы. — Ну и куда ты ушёл, а, Саш? — Малыш, ты ведь сам меня выгнал. — Отстань… Рома шмыгает носом и прячет лицо в коленях. Саша качает головой, присаживаясь на корточки. — Посмотри на меня. — Саш, если ты решил меня бросить, я- — Я сказал тебе посмотреть на меня, Ром. Айзерманс послушно поднимает голову, шмыгая носом. Его взгляд немного мутный от выпитого алкоголя, глаза чуть красноватые от слёз, нос тоже покраснел. Он облизывает сухие губы. Саша подаётся вперед, целуя и поглаживая по щеке, но не углубляется. Он просто касается своими губами чужих, а Рома пытается поставить бутылку подальше и обвить руками чужую шею. Саша встает с корточек, потянув парня за собой, после подхватывает на руки и несёт в кровать. — Саш… это же не прощальный поцелуй? — Ты у меня хоть и та ещё истеричка, – Саша слабо улыбается, укладывая парня на кровать, – но ты только моя истеричка. Рома вздыхает. Он знает, что утром ему будет стыдно, и у него будет болеть голова. А ещё он знает, что они обязательно обсудят всё, что произошло. Саша будет внимательнее со звонками и будет предупреждать о каждом своём шаге. Рома постарается не быть таким импульсивным и не говорить лишнего. Того, что он на самом деле не думает. — Саш, я тебя так люблю… Ты меня прости, ладно? — Это я заставил тебя волноваться, – Саша быстро стягивает с себя одежду, оставаясь только в нижнем белье, – только я виноват во всём, что произошло. — Виноваты мы оба, – Рома чуть двигается, чтобы Саша поскорее лёг рядом, – и мы ведь не собираемся расставаться из-за такого бреда? – Рома облизывает губы. Его пьяный мозг не может заставить рот заткнуться. Он все ещё готов плакать дальше, но сдерживается. А ещё его вырубает. – Мы ведь просто обсудим это и поймём, что сделали неправильно, а больше так не будем делать, да? Ты же не уйдёшь от меня к какой-нибудь Оксане или к Егору этому? — Ты дурашка? – Саша качает головой, укладываясь в кровать. Он притягивает кудрявого к себе, оставляя поцелуй на лбу и заправляя непослушные кудряшки за ухо, поглаживая по щеке. — Чуть-чуть. — Никто мне кроме тебя не нужен. Не был никогда и не будет. Но, Роман Алексеевич, мне не двенадцать, а двадцать один, и если я и идиот, то вы сами такого выбрали. — Я и не жалуюсь, Александер Данилович… Пара минут проходит в тишине. Они смотрят друг другу в глаза, оба дико уставшие и желающие поскорее лечь спать. — Прости меня, детка. — А ты прости меня. Они вновь прикасаются губами друг к другу, слабо улыбаются. Саша проводит своим носом по чужому, прижимая за талию покрепче к себе, и после утыкается носом в макушку. — Ты самый красивый парень, которого я знаю. Я люблю тебя. Сладких снов. — Я тебя тоже невероятно сильно люблю. Ночь проходит спокойно. Крепко обнимаются, слушают дыхание друг друга и боятся выпустить из объятий хотя бы на пару секунд. Саша встает пораньше, сбегает в магазин за букетом дорогущих цветов для любимого парня. Рома просыпается, счастливо улыбаясь подарку от Дризена, целует его в щёки и хихикает. Потом они готовят макароны с сыром и сосисками – любимый завтрак Ромы, но только после таблеток от головы и бутылки холодной воды – обсуждают вчерашнее, понимают, в чём ошиблись, и как будут вести себя в следующий раз (надеясь, что подобное будет происходить как можно реже). После завтрака принимают решение пойти гулять, дабы помириться окончательно, но оно с треском проваливается в момент, когда Рома оказывается на чужих коленях с закусанной губой, а Саша слишком соскучился. Но и такой способ примирения их вполне устраивает. А новую кровать им всё же стоит купить.