Утерянная звезда

Рано или поздно, это должно было случится, это нормально, такое есть у всех. Никто не знал, кем и зачем это было придумано. Может, чтобы облегчить жизнь и не сталкиваться с разочарованием в людях, может, ради забавы. Трудно было судить однозначно, ведь даже с метками жить и не совершать ошибок практически нереально. Вот только как всё это объяснить маленькому мальчику? Да, он, несомненно, был развит не по возрасту, но это не отменяет того факта, что Шерлок еще ребенок и не знает, какого это — чувствовать какую-то симпатию, привязанность и, уж тем более, любовь. Плюс ко всему, родители понимали, что ему придётся терпеть издевки со стороны других детей. Особенно от тех, кто понятия не имеет, кто такие соулмейты. Что было ещё более странным, так это то, что у мальчика была всего-лишь одна буква, в то время как у других могло появится целое имя. Но, как ни крути, этот вопрос нельзя было оставлять без ответа, видя как в глазах Шерлока читается непонимание и некий страх. Даже он сам не знал, чего боится, он никогда не слышал ни о чём подобном, и разные догадки начали крутиться у него в голове, а те самые догадки были не из самых приятных. Мистер и миссис Холмс постарались как можно яснее объяснить сыну, что всё это значит, и, вроде как, сам он даже понял суть, но после их разговора у него появились новые вопросы и, посмотрев на родителей, осознал, что отвечать на них они не готовы. Простояв ещё несколько минут в тишине, родители начали волноваться, что сказали что-то не так и ошарашили мальчика. Но, по правде, они сами были в шоке от происходящего, ибо метка появляется в основном у подростков. Были частые случаи, когда она проявлялась в зрелом возрасте, но практически никогда не возникала в детстве. Лишь единичные случаи, и, видимо, их сын стал одним из таких. Они поистине боялись за него и недоумевали, почему с ним это приключилось так рано. — Я знаю, почему у тебя именно буква «I», — резко разрушив тишину сказал Майкрофт. В его тоне было слышно что-то непонятное. И это предчувствие заставило напрячься. —Потому что ты любишь только себя. Это очень задело мальчика, и он просто удивлённо смотрел на брата. В глазах была видна злость и обида, а в голове возникали вопросы: «Почему он так меня ненавидит? Почему ему нравится издеваться надо мной?». Шерлок не контролировал себя и свой язык, поэтому выпалил на одном дыхании: — А у тебя даже если и появится метка, никто не полюбит такого толстого, как ты! — он развернулся и убежал к себе в комнату. Холмс часто не контролировал свои эмоции и слова, редко замечал брошенные фразы напоследок и всю их значимость. Не придавал им особого смысла, думая, что констатирует явные факты, и забывая, что они могут быть бестактными. Просто он устал терпеть, Майкрофт слишком часто шутил и подкалывал его, а самого мальчика это бесило, но старался не подавать виду. Но сегодня это стало последней каплей. Он сел возле стены и старался подавить слезы, которые щипали глаза. Несвойственно восьмилетнему мальчику, он редко плакал. С самого рождения был спокойным, как говорила ему мама. Когда сдирал коленки и приходилось обрабатывать ранки, ни слезинки не ронял. Никакие обидные слова в школе не ломали его дух. Шерлок просто держал всё в себе, не показывал всего того, что копилось внутри него. Но всему рано или поздно приходит конец. Капли скатывались по щекам и падали на пол. Каким бы сильным он себя не считал и как бы не пытался подавлять свои чувства, в душе он всё ещё слаб, и, чтобы добиться того, чего хочет, придётся годами выстраивать стену и затачивать маску безразличия. Но не сейчас. Сейчас он сидит в углу комнаты, прижавшись к стене и обхватив себя руками, тихо плачет. Вопросы и мысли терзают его детский разум, и никто бы не подумал, что подобные мысли могут прийти ребенку в голову. Шерлок никогда не понимал, почему Майкрофт так жесток к нему? Может, его брат и не подозревал о том, как его шутки задевают младшего, может, специально издевался? Он не знает, и, честно говоря, не хочет знать. Ему всего лишь хочется, чтобы старший брат нормально к нему относился, либо вообще не замечал его. Всё, что угодно, вместо постоянных издевок. Он всегда отвлекался от плохого чтением книг. Это помогало забыться и выкинуть из головы терзающие мысли. И сейчас эта идея тоже была как нельзя кстати. Он мог почитать и забыть всё, и плюс найти ответы на первоначальные вопросы о соулмейте. Все же, ему интересна эта тема, и хотелось узнать про неё ещё подробнее. Подойдя к книжному шкафу, мальчик принялся искать глазами нужную ему книгу. У него не было точного представления о том, как она выглядит или называется. Шерлок полагался лишь на названия, на которых мельком задерживается взглядом, чтобы прочесть, и на интуицию. Искать долго не пришлось, нужный предмет оказался на третьей полке, до которой юноша, благо, сумел дотянуться, встав на носочки. «Нити между душами»  — звучит как название какого-то романа, но мальчик уверен, что это именно то, что ему нужно. Пролистав пару страниц, дабы убедиться, что это именно оно, подтвердил сам себе, что книга именно та, которую искал Холмс. Открыв её, он углубился в чтение, и многое из книги его заинтересовало, хоть было много слов, значения которых он не знал. Некоторые — по ощущениям и чувствам, остальные — по словарному термину. Но его действительно это увлекло, и, сам того не заметив, он прочёл половину книги. За окном снова пошёл дождь, но Шерлоку это было только на руку. Ему нравилось читать в принципе, а под звуки дождя — ещё больше. Это умиротворяло, дарило спокойствие и расслабленность. Отгоняло всё негативное, что было на душе и в мыслях.  Дочитав до конца, он отложил её на стол и подошёл к окну. Тяжёлые капли медленно скатывались, будто стараясь обогнать друг друга. На улице немного стемнело из-за тёмных облаков, что полностью укрыли недавнее светлое небо. Мальчик мог часами стоять и просто наблюдать за этой стихией. Но тут его идиллию прервала открывающаяся дверь. В проёме показалась голова старшего брата. Воспоминания о сегодняшнем утре вновь вернулись и начали терзать. Холмс-младший не намерен был говорить с ним и демонстративно отвернулся обратно. Закрыв за собой дверь, Майкрофт смотрел на спину брата и, тяжело вздохнув, заговорил: — Шерлок, прости меня, — самого мальчика это очень удивило. Что он, что его старший брат, был очень упрямый и никогда не извинялись первыми. Лишь единичные случаи, которые можно сосчитать на пальцах одной руки. — Признаю. Был не прав. Я не обращал внимание на то, как тебя задевают мои высказывания. Прости. — на одном дыхании выпалил Майкрофт. Подобное даётся чертовски трудно. Признание своих ошибок — это одно. Для обоих это было привычным делом. Не то чтобы они признавали их, скорее анализировали. А вот озвучивание их и извинения — совершенно другое. Переступить через свою гордость, унизиться перед самим собой и процедить сквозь зубы заветное «извини» с долей искренности, чтоб уж наверняка — практически нереально. — Хорошо. — шёпотом сказал Шерлок. У него не было настроения, чтобы вешаться брату на шею, обнимать его и прочие сентиментальные вещи. Он просто дал понять, что извинения приняты, а обиды и зла юноша больше не держит. Диалог был закончен, ибо продолжать его пустыми фразами — глупо. И в принципе добавить обоим было больше нечего. На самом то деле, их отношения не были ужасными. Они хорошо ладят, шутят и смеются, играют и уделяют друг другу время. Просто бывают моменты, когда шутка задевает, а очередная подколка сама вылетает из уст. — Ты тоже прости, — на выдохе сказал мальчик, но брата уже не было в комнате и он, к сожалению или к счастью, этого не услышал. Он вновь смотрит в окно, думает о своём и вспоминает строчки из книги: «…человек, с которым возникает особая связь на всю жизнь, когда они найдут друг друга, то ощутят невыразимое взаимопонимание, единство между собой, и не будут знать большей радости, чем это», — Шерлок не то чтобы надеялся, что встретит такого человека. Ему было всё равно. Может, он изменит своё мнение, а может и нет. Он любит одиночество, а одиночество его. И этого достаточно.