Baby, you should come with me
I’ll take you to the dark side
Me and you, you and me
Do bad things in the night time
Моим первым воспоминанием были крепкие мужские руки, прижимавшие меня к горячему телу. В нос ударил приятный аромат мужского одеколона с нотками хвои, мускуса и толикой цитруса. Мы куда-то двигались? Я не уверена. Хотелось приподняться, чтобы посмотреть, но невидимая сила сковала меня, и я была не в состоянии даже открыть глаза. Снова провал. — Что с ней произошло? — Когда она очнётся? — Я вас уверяю, мэм, с ней все будет в порядке. Сквозь темную завесу я слышала нескончаемый гвалт голосов, но никак не могла прийти в себя. В сознание просачивались дрожащий голос мамы, находящейся на грани истерики, обеспокоенный голос брата и несколько чужих, незнакомых мне голосов. Я никогда раньше не падала в обморок, и погружение в густую темноту пугало меня. Особенно в свете последних событий. Неужели тот погром действительно устроила я? Как я это сделала? Что хочет от меня этот мрачный силуэт? Что вообще, черт подери, происходит со мной? Слишком много вопросов, на которые у меня не было ответов. И хуже того, я даже не представляла, с чего начать их поиски. Когда я попыталась открыть глаза, яркий свет ослепил меня, вынуждая долго щуриться и моргать. Мутные воспоминания о кромешной тьме библиотеки, где единственным источником света оставалась небольшая лампа над моей головой, пускали волны мурашек по моей коже, поднимая волоски дыбом. Очнувшись, я поняла, что нахожусь в больничной палате. Голова трещала по швам. Я медленно огляделась и через мгновение обнаружила спящего в кресле в углу Криса. Как я здесь оказалась? — К… Крис? — говорить оказалось на удивление тяжело, а голос прозвучал непривычно хрипло. Но брат сейчас брат спал особенно чутко и открыв глаза, он пулей подлетел к краю больничной койки. — Наконец-то ты очнулась, — в голосе слышалась искренняя радость, смешанная с заботой. Взволнованный взгляд был прикован ко мне. — Ты заставила нас побеспокоиться. В палату забежала мама. — Анабель, солнышко… — на ее глазах заблестели слезы. — Как ты себя чувствуешь? — Как муха, придавленная газетой, — выдавила я из себя, вызвав грустную улыбку на лице мамы. — Ты помнишь, что произошло? — мягко поинтересовалась она. — Шериф Никсон пытался просмотреть записи с камер наблюдения в школе, но, видимо, произошел сбой в системе, и все они оказались удалены… Значит, он позаботился о том, чтобы остаться незамеченным. Крис уловил мой задумчивый взгляд и прищурился. В голове эхом отдавалась последняя фраза, брошенная мне из темноты. Это больше не был тот леденящий душу голос, что так пугал меня до этого. Теперь в его нотках я слышала лишь чистый интерес, вперемешку с неприкрытым любопытством. Или я себе это придумала? Нет, все же такое не могло просто показаться. Погрузившись в свои размышления, до меня внезапно дошло, что я так и оставила маму без ответа. Она стояла рядом и с тревогой смотрела на меня. — Я совсем ничего не помню, — соврала я. Мама печально вздохнула. — Я схожу за доктором, — она вышла из палаты. Дождавшись, пока мама исчезнет из поля зрения Крис присел рядом. — Рассказывай, — выпалил он, — я знаю, что это не так. — Я снова видела… его. Глаза брата чуть расширились от удивления — он сразу понял, о ком идет речь. — Это он устроил тот погром? — Нет. Кажется… — я немного замялась, — кажется, это была я. — Оу, — видимо, это было не то, что он ожидал услышать. Я немного привстала, подминая подушку под спину. Койка была жутко неудобной. — Давно я здесь? Как я вообще сюда попала? — Ты пролежала в отключке два дня. После тренировки в понедельник я пошел домой, думая, что ты уже там. Но когда наступил вечер, а ты так не появилась, мы с мамой начали беспокоиться. Мы звонили тебе, но ты не брала трубку. А потом, — он на секунду отвел взгляд, — произошло что-то странное… В дверь позвонили, и когда я побежал открывать, то обнаружил тебя, лежащую на крыльце без сознания. Мама тут же вызвала скорую и тебя отвезли сюда. Врач сказал, что у тебя серьезное истощение организма, но обещал, что ты скоро придешь в себя. Я попыталась переварить услышанное. Мой загадочный преследователь… Неужели это он отнес меня домой? Эта мысль не укладывалась в голове, пробуждая в груди новое чувство, отличное от страха. Услышав рядом вежливый кашель врача, я решила обдумать произошедшее чуть позже. — Мисс Робертс, рад, что вы пришли в себя. Можете описать свое состояние? — Мне уже гораздо лучше, — я натянула улыбку. — Прекрасно. Сейчас я вас осмотрю, если все и правда так, то вы смело можете направляться домой. Проделав необходимые манипуляции, врач убедился, что я пришла в норму. Он распорядился о моей выписке, и через некоторое время медсестра занесла в палату мои вещи, аккуратно сложенные в стопку. Все это время брат молча наблюдал, стоя поодаль. — Одевайся, я буду ждать тебя в коридоре, — подмигнул он и вышел. Я неспешно поднялась с больничной койки. Голова все еще гудела. Я потянулась к своей одежде, расправила ее и, скинув длинный больничный халат, быстро нацепила на себя. Меня обдало уже знакомым ароматом одеколона, и я невольно прикрыла глаза, делая еще один глубокий вдох, наслаждаясь едва уловимым запахом. Приятный аромат. Я резко распахнула глаза и одернула себя, собирая мысли в кучу. Через несколько минут мы с братом уже направлялись к выходу, где нас уже ждало такси. Как позже объяснил мне Крис, маме пришлось уехать на работу, как только она убедилась, что со мной все в порядке. Я понимающе кивнула и отвернулась к окну, и мы продолжили ехать в тишине. Когда машина свернула на нашу улицу, мое внимание привлекли несколько ярких цирковых шатров, раскинувшихся перед лесом. — В город приехал цирк? — А, да, совсем забыл рассказать. Прям на следующее утро, после того как ты отключилась, — пробормотал Крис. — Мы еще не брали билеты, ждали, пока ты придешь в себя. Я чувствовала, как младшему брату не терпелось расспросить меня подробнее о произошедшем, но зная, что при посторонних людях этот разговор заводить не стоит, он терпеливо ждал до дома. Когда мы зашли домой, ноги первым делом понесли меня в душ. Крис же направился на кухню, пообещав приготовить для меня что-то съедобное. При упоминании еды желудок требовательно заурчал. Оказавшись в ванной, я сняла вещи, зачем-то еще раз вдохнув едва уловимый мужской аромат, а затем бросила их в стирку. Взгляд остановился на отражении в зеркале. Да уж, выглядела я, мягко говоря, помятой. Я наспех приняла душ и, скрутив влажные волосы в узел на затылке и надев майку с леггинсами, спустилась на кухню, где меня встретила уже готовая порция горячего омлета и сэндвичи. Я благодарно улыбнулась брату и принялась торопливо набивать рот едой до тех пор, пока желудок не начал протестовать против слишком быстрого поступления пищи. Я подлила себе кофе и добавила побольше молока, делая напиток менее горячим. Все это время Крис сверлил меня взглядом. — Что по-твоему произошло в библиотеке? — наконец спросил он. — Когда директор Грейд увидел этот погром на следующее утро, он вызвал полицию, но копы так и не смогли найти виновных. А учитывая то, что последний раз, когда тебя видели, ты направлялась именно туда, шериф подумал, что это может быть связано, и что ты можешь что-то знать. — Но я ничего не знаю, — правдиво ответила я, — и все же мне кажется, что в разгроме библиотеки виновата я. Точнее, мои силы. Он, — теперь в наших разговорах это местоимение приобрело какое-то новое звучание, — был там и сильно меня напугал, — я нервно сглотнула и кратко пересказала ему события того вечера. — Я не контролирую это, Крис. И мне от этого страшно. — Не переживай, мы постараемся во всем разобраться, — он подошел ко мне и бережно обнял, — ты же знаешь, что я сделаю все, чтобы тебе помочь. Откуда бы не взялись эти способности, они не должны пугать тебя, — брат отпустил меня и пожал плечами, усмехнувшись. — Ты просто теперь похожа на ведьму или супергероя, смотря что тебе больше нравится. — Очень смешно, — съязвила я. В возрасте тринадцати лет Крис начал увлекаться супергероикой и прочей подобной дребеденью, и теперь происходящее, казалось, забавляло его. — А что насчет аур? Я все еще свечусь? — поинтересовался он. — Нет. Я не видела ничего с тех пор, как очнулась. Он хмыкнул в ответ и задумчиво произнес: — Получается, твои силы — как батарейка. Думаю, ты потратила их слишком много на это «шоу» в библиотеке, и запас пока иссяк. Но полагаю, все вернется, как только ты восстановишься. Я нахмурилась. В словах брата был смысл, но мне не нравилось отсутствие контроля над способностями. А вообще, с чего он думал, что они вернутся? Может, в этот раз я потратила вообще все, что было… Но кого я пыталась обмануть. Я сама не верила в то, что это действительно так. Нутром чувствовала, что это еще только начало. Поблагодарив Криса, я помыла посуду и глянула на время. Мне не хотелось продолжать сидеть в четырех стенах, но и вариантов, чем заняться, у меня тоже было не так много. Немного поразмыслив, я взяла любимый альбом для зарисовок с карандашом, надела свитер потеплее и вышла на крыльцо. Я устроилась на небольшом диванчике в углу, и открыв чистый лист, начала бережно водить карандашом по бумаге. Рисование приятно успокаивало меня, отвлекая от ненужных мыслей. Линии постепенно складывались и четкое изображение леса, и про себя я отметила, что это первый раз, когда я взяла в руки карандаш, находясь в Сентфоре. Штрихуя последние листочки, я невольно подняла глаза и взглянула на находившийся вдалеке прототип моего рисунка. Над густыми шапками деревьев виднелись верхушки цирковых шатров. «Приезжий цирк, — мелькнуло в голове, — должно быть интересно». Из дома показался Крис: — Там тебя Лили к телефону. Я закрыла скетчбук и, забежав в дом, перехватила у брата телефонную трубку. — Привет, Лили. — Ана, привет! Я звонила тебе на мобильный, но ты не брала трубку, тогда я решила сбегать в канцелярию и узнать твой домашний номер телефона, — весело тараторила она. — Мы планировали наведаться к тебе в больницу, но тебя выписали раньше, чем закончились уроки. Ты как? — Уже неплохо, спасибо, — улыбнулась я. — Думаю, я забыла свой телефон в школе, когда отключилась. — Я могла бы забежать к тебе, хочешь? Заодно занесу тебе конспекты и домашнее задание. — Это очень мило с твоей стороны. — Отлично! Тогда я уже в пути! — До скорого, — я повесила трубку. Лили поражала меня своей искренней добротой, и я порадовалась, что у меня появился такой друг как она. Спустя двадцать минут девушка уже сидела у меня в гостиной, посвящая меня во все подробности жизни школы за те два дня, что я пропустила, пока я заваривала нам чай и разливала его по кружкам. Я поймала себя на мысли, что она делает это настолько непринужденно, будто мы знакомы уже целую вечность. Но она не стала выпытывать у меня рассказ о произошедшем, а я в свою очередь не спешила делиться с ней своими тайнами. Несмотря на ее доброту и отзывчивость, полностью довериться я пока могла только брату. Заметив мимолетную печаль с моем взгляде, Лили сказала: — Ты уже слышала о цирке? О нем все только и говорят, — я кивнула. — Сегодня вечером ведь будет первое выступление, и мы хотели пойти туда с Викторией, — я слегка поморщилась при упоминании имени брюнетки, — Йен тоже хотел пойти, но его отец не пускает… Я подумала, может ты хочешь присоединиться? Я не успела ответить, как с кухни раздался радостный крик: — Лично я определенно не против! Лили хихикнула, а я косо посмотрела на брата, понимая, что желание идти вызвано явно не интересом к выступлению. Во мне же цирк вызывал любопытство. — Буду рада составить компанию. И мелкого прихвачу, если ты не против, — сказала я, вызывая новую волну смешков со стороны Лили и возмущенный возглас Криса. Через некоторое время я пригласила подругу подняться в мою комнату. Она послушно проследовала за мной на второй этаж. Осмотревшись в комнате с милой улыбкой, блондинка присела на кровать, подминая под себя ноги. — У тебя уютно. Немного помедлив, я все же решила задать ей столь волновавший меня вопрос: — Извини, если это грубо прозвучит, но как вышло, что ты общаешься с такой, как Виктория? Подруга немного замялась и виновато посмотрела на меня. — Вик не всегда была такой… — Лили опустила взгляд, подбирая слово. — Стервой? — закончила за нее я. Девушка горько ухмыльнулась. — Раньше Виктория была более открытой, мы подружились еще в младшей школе. Но когда нам было по семь лет, ее мама пропала. Ее отец обращался в полицию, нанимал частных детективов… Все без толку. Мистер Райт утопал в горе и отчаянии, тянув за собой Викторию. Она стала все больше замыкаться в себе, закрываться от окружающих, — взгляд Лили стал очень печальным, — даже иногда от меня. Когда ее отец потерял всякую надежду, он начал пить, а воспитанием Виктории занялись ее бабушка с дедушкой, которые жили с ними. Они тоже тяжело переживали пропажу дочери, но понимали, что для их внучки не может так больше продолжаться. Они отсудили у мистера Райта права на опеку Вик. Потом ее дедушка стал директором школы, а она стала еще более холодная по отношению к окружающим. Иногда на нее что-то находит, и она бывает чересчур резкой, но, Ана, она вовсе не плохой человек, правда! Просто нужно чуть лучше узнать ее. Я пожала плечами, но внутренний голос отметил, что очень не хотел бы видеть брюнетку рядом с моим братом. День постепенно близился к вечеру, и Лили позвонила Виктории, быстро сообщая в трубку, что я и мой брат пойдем с ними на представление. Попросив Вик зайти за нами и сообщив адрес, она повесила трубку и посмотрела на меня: — Ты так пойдешь? — поинтересовалась она. Я бросила на себя взгляд в зеркало. Нет, так идти я бы не хотела. Отрицательно помотав головой в ответ Лили, я открыла шкаф в поисках одежды поприличнее. Немного покопавшись среди вешалок, я достала два комплекта одежды и, глядя на подругу, по очереди приложила их к телу. Оценочно сощурив глаза Лили приняла решение: — Вот этот, — она указала на черные обтягивающие джинсы и блузу изумрудного цвета с открытыми плечами. Я кивнула и скрылась в ванной. Я переоделась, распустила уже давно высохшие волосы, и они темными рыжими волнами упали на оголенные плечи, слегка прикрывая их. Недолго думая, я нарисовала тонкие стрелки на глазах и немного прошлась по ним тушью. Не люблю большое количество косметики, но глупо с моей стороны было отрицать, что даже так я выглядела уже гораздо свежее и эффектнее. Теперь в отражении на меня смотрела симпатичная молодая девушка, ее одежда выгодно облегала фигуру, подчеркивая все достоинства, а разноцветные глаза на бледном лице, обрамленным роскошным водопадом волос, сияли. Посмотрев на результат, я довольно улыбнулась и вышла обратно в комнату. — У тебя потрясающая фигура, Робертс! Здорово выглядишь. Если встретим в цирке какого-нибудь красавчика, он точно будет твой, — подмигнула подруга, и мы залились смехом. Перед выходом Крис написал для мамы записку с нашим местоположением и прикрепил ее на холодильник. Это скорее можно было назвать нашей маленькой привычкой, чем обязанностью сообщать где мы, с кем мы и все подобное. В этом был несомненный плюс приятно-доверительных отношений с мамой. Раздался звонок в дверь, и на пороге меня встретила Виктория. Тряхнув копной иссиня-черных волос, она коротко поприветствовала меня. На ней была короткое обтягивающее платье черного цвета и высокие каблуки, подчеркивающие красоту ее ног и заставляя меня слегка приподнять голову, чтобы заглянуть в ее глаза. — Привет, — наконец выдавила я. За спиной коротко присвистнул Крис, вызывая на лице Виктории самодовольную ухмылку. Лили весело подбежала к ней, обняв ее. На фоне Виктории Лили и так казалась малышкой, а сейчас подобное впечатление только усиливалось высотой ее шпилек. Мы уже выходили из дома, когда меня охватило знакомое чувство беспокойства. В дверях я остановилась и оглядела гостиную. Мне стало не по себе, в животе что-то сжалось, но потом прошло. Я списала странные ощущения на усталость и вышла на улицу. На подходе к шатрам я заметила афишу, гласившую «Cirque du Freak». Я нервно сглотнула. — Цирк уродов? — пробормотала я. — А чего ты ожидала? Пуделей и сладкую вату? — съязвила Виктория. — Я думала, ты в курсе, — виновато произнесла Лили. Я молча бросила взгляд на Криса, но он только пожал плечами мне в ответ. Я подавила желание легко толкнуть его за то, что умолчал такую деталь. Признаться, это было немного не то, на что я рассчитывала, думая о походе в цирк. Теперь, зная суть представления, меня озадачило количество народа вокруг. Казалось, будто здесь весь город собрался, и такой ажиотаж ощущался очень странно. Чувство беспокойства вновь коротко кольнуло в груди. Купив билеты, мы прошли в главный шатер и заняли свободные места поближе к сцене. Усевшись, я почувствовала на себе пронзительный взгляд. Я обеспокоено оглядела набирающийся зал и рассаживающуюся по местам публику, пытаясь найти источник. Безрезультатно. Кожу покрыли мурашки. Свет в зале начал медленно гаснуть, зрители постепенно начали затихать, и вскоре вокруг сгустилась темнота. Через мгновение где-то над нашими головами включился прожектор, и сцену залил яркий свет. По моему телу вновь прошла дрожь, и я невольно съежилась. Я покосилась на сидящего справа Криса, но тот с предвкушением смотрел в сторону сцены, совершенно не разделяя моей тревоги. Зал в ожидании замер, прекратились даже самые тихие перешептывания. Люди сидели словно загипнотизированные, не слышно было даже чьего-то дыхания. Все это создавало внутри меня противное чувство того, что я нахожусь в зале в полном одиночестве в окружении бездушных манекенов, на лицах которых отпечатали жутковатые улыбки. Спустя примерно минуту на сцену медленной и уверенной походкой вышел высокий мужчина в темном облачении и плаще с алой подкладкой. На его лице была белая маска с необычным узором. Внезапно вокруг его темной фигуры начали мелькать уже знакомые мне яркие бордовые отсветы, а в нос ударил уже знакомый парфюм — хвоя, мускус и цитрус. У меня перехватило дыхание, а сердце пропустило удар. Это был он. Глубокий ровный баритон обратился к публике. — Добрый вечер, дамы и господа. Добро пожаловать в наш цирк. Приготовьтесь удивиться и ужаснуться… У меня не осталось никаких сомнений. Передо мной стоял силуэт из моих кошмаров, который наконец обрел форму. Форму Человека в маске.