Близкие люди

      Кэти приходит в себя спустя почти сутки. В больнице постоянно кто-нибудь находится, хотя врач этим не особенно доволен. Лэнс не уходит вовсе. Широ договорился с Айверсоном, чтобы тот дал Макклейну несколько дней отгула.       Палата Кэти заставлена цветами и завалена открытками и мягкими игрушками. Её восстановление будет проходить долго. Врач сказал, что она должна будет провести как минимум пару недель в кровати. Пидж морщится и слабо возмущается. Она долго разговаривает с мамой и папой. Мэтт звонил ей по видеосвязи — он сейчас за огромное количество световых недель от Земли. Весть о потерянном ребёнке потрясает родителей, как, наверно, любых других, которые вообще были не в курсе, что у дочери были какие-то отношения. Они догадываются, что это Лэнс, из-за чего отношения с другом Пидж становятся натянутыми.       Широ на пару с Лэнсом почти не уходит из палаты Кэти. Когда она просыпается в первые дни после аварии, она видит то его седую макушку, когда он спит, положив голову на её кровать, то смуглое лицо Лэнса. Его тонкие брови подрагивают и хмурятся даже во сне. Она плохо соображает. Плохо помнит, что было. Она даже не совсем понимает врача, когда он говорит ей о беременности. Нет, она чувствовала, что что-то не так, но не настолько же — не так. Она даже не делала теста, потому что решила, что это просто какой-то гормональный сбой. Они ведь были осторожны? Но стопроцентной защиты пока так и не придумали.       — Эй… Лэнс? — тихо зовет его Пидж, просыпаясь в середине ночи. — Лэнс?       Он вскакивает, не понимая спросонья, где он. Потом видит Кэти и берет её руку в свою. Он так много хочет ей сказать. Он открывает рот, чтобы зачитать три тома приготовленных извинений, но Кэти тихо просит:       — Пить хочу…       — Конечно, — Лэнс начинает суетиться по палате, подскакивает к столу, наливает в пластиковый стакан воду. Осторожно приподнимает Кэти за плечи и подносит стакан к её губам. Поит её, как маленькую. Кэти избегает его взгляда, потому что в нём — вся вина Вселенной. Хотя он ни в чём не виноват. Это она решила прокатиться. А ребёнок… И она принимала во всём участие, разве нет? Это их общая ошибка, если на то пошло.       — Кэти, — пытается поговорить с ней Лэнс, но она отворачивается, и он ошибочно трактует это. Думает, что Пидж злится на него. Но она не злится. Она ещё не поняла, что чувствует.       Несколько дней подряд Лэнс пытается объясниться с ней, но она избегает этого. Пока наконец в какой-то день он не садится решительно на её кровать. Лэнс берет её руки в свои, требуя, чтобы она посмотрела на него.       — Кэти…       — Не надо, Лэнс, пожалуйста…       — Надо. Я должен это сказать, пока меня не съело изнутри.       Пидж сжимает губы в линию, отворачивается, но Макклейну всё равно. Он должен сказать всё, что накопилось. Поэтому он начинает с извинений. Ругает себя за мотоцикл, за то, что оставил у неё ключи от него. Потом, запинаясь, поднимает тему ребёнка. По его щекам текут слёзы, потому что ему жаль. Себя, её, их дружбы и их ребёнка.       — Ты простишь меня? — почти умоляет он.       — Мне не за что тебя прощать. Я сама во всем виновата. Всё было ошибкой. Всё.       — Не говори так, — она не знает, как больно ему делает.       — Но это так. Мне надо было найти другой способ отвлечься. Я использовала тебя. И вот расплата. Я сама во всём виновата.       — Это не так. Я был только за то, чтобы быть использованным, ты же знаешь. Ты была нужна мне.       Пидж поднимает на него глаза. И она знает, что с этой секунды они вернулись на несколько шагов назад. Теперь между ними больше ничего и никогда не будет, кроме дружбы, которую еще и подлатать придётся. Кэти боится, что он исчезнет из её жизни насовсем. Потому что сейчас ей нужен именно друг как никогда. Кэти вспоминает его слова о том, что он влюбляется в неё и трясет головой. Она надеется, что он сам не понимал, о чем говорил.       Лэнс осторожно обнимает её, вытирает слёзы с её щек. Он вспоминает, как целовал её впервые, как это казалось правильным и естественным. И как сейчас даже простое объятие выглядит лишним и ненатуральным. Он боится, что потерял друга. Лэнс отстраняется, выпускает руки Кэти, поправляет подушки.       — Поспи. Тебе нужны силы, — говорит он.       — Ты ведь не уйдёшь? — Пидж пугается мысли, что ей придется остаться одной.       — Нет. Я буду рядом, — отвечает он. «Всегда, даже когда буду не нужен тебе».       Кэти засыпает, чтобы утром увидеть нового посетителя. Широ выглядит копией Лэнса. Такой же измученный, взволнованный и с каким-то новым болезненным выражением на лице.       — Доброе утро, — он улыбается ей через силу, а в глазах — чернота. Может, это спросонья?       — Привет, — отвечает она и слабо шевелит рукой, которую Широ держит в своей.       — Как ты себя чувствуешь? — он поспешно убирает руку, неловко потирая ей шею. — Голодна? Хочешь пить? Я принесу…       Широ не ждёт, пока Кэти ему ответит, он испаряется за дверью палаты, чтобы вернуться с подносом, на котором такой ворох еды, который она и за весь день не съест.       — Врач сказал, что тебе нужно хорошо есть, чтобы появились силы.       — Такое ощущение, что он меня на убой откармливает, — ворчит Пидж и вертит в руках яблоко.       Широ смеётся её шутке — наверно, ей становится всё лучше.       — Эм… Широ? — зовёт она его, нехотя проглатывая несъедобную овсянку.       — Что, Кэти? Тебе что-то нужно? — он всегда начинал суетиться рядом с ней, не знал, куда сесть или встать, и Пидж это забавляло, потому что это так было не похоже на него.       — Нет, у меня всё есть. Я хотела сказать спасибо.       Он замирает, удивлённо приподнимая брови.       — Мне сказали, это ты меня привёз… после аварии.       — Я совершенно случайно был возле ангара и увидел, что ты не справляешься с управлением, — спазм в горле мешает ему говорить дальше, потому что это были самые страшные минуты в его жизни.       — Это было глупо с моей стороны — садиться за руль. Обычно Лэнс… — она умолкает, качая головой.       — Ничего, Кэти, я всё понимаю.       И Пидж злится, отворачивается, глотая слёзы. Да что он может понять? Она лежит с сотрясением мозга и сломанной ногой, из неё торчат трубки капельниц и катетер, чтобы ей не приходилось вставать в туалет. Моет её санитарка. Она потеряла ребёнка, которого не хотела, и чувствует, что её наказывает сама Вселенная. А Широ… он теперь на неё даже смотреть, наверно, не станет. Даже если предположить, что он когда-нибудь мог быть её, теперь все кончено и потеряно. Разве захочет её Широ после того, как она была с другим и даже ждала от него ребенка, пусть и не желала этого и даже не знала о нём?       Но вот же он, рядом, снова берёт её за руку и смотрит ещё более ласково, чем всегда. Ну за что ему такие глаза? Боженька — или кто там сверху? — щедро отсыпал ему красоты и обаяния, и всё это пропадает в объятиях Кёртиса.       — Главное, что ты идешь на поправку, а остальное… всё наладится. Я буду рядом.       Кэти усмехается, смахивая слёзы. Ну копия Лэнса: «Всегда буду рядом». А на деле, через несколько недель Широ улетит восстанавливать очередную планетку, а Лэнс… с ним уже ничего не будет, как прежде. Но, может, он хотя бы останется в Гарнизоне. И не сопьется, снова, теперь из-за неё.

***

      Посетители в палате Кэти не заканчиваются. Вероника долго грустно смотрит на подругу. И Пидж знает, что она сдерживает гневную речь из серии «Я же говорила, что это всё плохая идея!» Кэти благодарна, что старшая Макклейн держит эти слова при себе, ведь она и так прекрасно знает, что то, что выглядело развлечением, внезапно обрело черты и масштабы трагедии.       — Как там Лэнс? — спрашивает Кэти. Она видит его каждый день, но при ней он может вести себя иначе. — Надеюсь, он не обнимается снова с текилой? Я не переживу…       — Нет. Ему грустно, но он держится.       — Хорошо, — удовлетворённо кивает Пидж.       Из Плата приезжают Кит и Акша. Когане сидит чуть поодаль, пока его девушка помогает Кэти удобнее устроиться на подушках, подает ей привезённые фрукты и гостинцы от Ханка. Пидж удивлена. Акша… она, как Кит, асоциальна. Холт вообще сомневается, что эти двое общаются хоть с кем-нибудь, кроме бывших паладинов, да Кролии и Коливана…       Сегодня что-то в Акше не так, как обычно. Она с одной стороны, выглядит взволнованной из-за Пидж, а с другой… в ней появилось нечто новое. Слухи о предстоящей свадьбе верны? Но Кит много раз говорил, что им это не нужно, все эти условности и прочее. Им не надо заявлять всему миру, что они любят друг друга, достаточно, что им это прекрасно известно. И Акша была с ним согласна. Эти двое представляли собой союз двух независимых полугалрийцев, которым плевать на общественное мнение. Они были друг у друга — и этого достаточно.       Но в движениях Акши Кэти замечает плавность, которой не было раньше, а взгляды, которыми она обменивается с Китом, ещё более тёплые, чем обычно.       — У вас всё хорошо? — спрашивает Кэти.       — Да, — Кит подходит к ней. — За нас не беспокойся. Поправляйся, Пидж.       Он кладет у руку ей на плечо, а потом они с Акшей уходят.

***

      — Кэти, — Широ приходит к ней каждый день. Однажды она видела в закрывающуюся дверь фигуру Кёртиса, но Блэйк только раз передал ей цветы с пожеланием скорейшего выздоровления, и ни разу не заходил. Что понятно. Они не друзья и никогда ими не были. Кэти так и вовсе до сих пор воспринимает его как прямую угрозу своему счастью, даже не догадываясь о семейных раздорах в чете Широгане-Блэйк, потому что Кёртис почти уверен, что Такаши любит эту девочку с переломанной судьбой.       Кэти поднимает глаза на Широ. Он заходит в палату с небольшой круглой коробкой. Помогает Кэти усесться, ставит на постель столик и открывает коробку. В ней небольшой шоколадный торт. Пидж начинает вспоминать, какой сегодня день. Ну, конечно! И как она могла забыть!       — Твой день рождения, — говорит она. — Прости я не успела приготовить подарок.       — Его не надо. Ты жива и здорова — это мой лучший подарок.       Широ протягивает Кэти ложку, а сам выходит в коридор за чаем. Потом они вместе приступают к поеданию лакомства.       — Не стоило тебе, наверное, — говорит Кэти. — Тебе надо быть с… семьёй в этот день.       — Ты часть моей семьи, — отвечает Широ. — Я хотел побыть с тобой.       Она улыбается ему. Ей приятно, что он пришёл, ей нравится этот торт, и, конечно, жаль, что подарок она не подготовила, но раз Такаши всё устраивает, то и её тоже.       Широ проводит в палате Кэти около часа, и ей так тепло от его присутствия.

***

      Дни идут, Кэти в больнице уже больше трёх недель. Ей уже намного лучше. Она занимается физиотерапией, учится ходить, опираясь на костыль. Да и в принципе уже мечтает вернуться на работу, потому что сидеть в больнице — скука смертная, и она переразбирала уже все возможные приборы в округе.       К ней снова пришёл Широ. Кэти так привыкла видеть его каждый день. Она улыбается ему, а он помогает ей подняться, и они идут в сторону больничного сада по бесконечно длинному коридору.       — Первая партия сотрудников Гарнизона отправляется на Тибелию уже через неделю, — говорит Широ.       — О… — Кэти грустнеет. — Так ты зашёл попрощаться?       — Нет, я пришёл позвать тебя с собой.       Кэти едва не роняет костыль.       — Что?       — Как я уже говорил, ты нам там очень нужна. Намного удобнее работать, когда ты рядом, и мне не надо стараться совместить разницу во времени, связываться с тобой по видеосвязи из другого космического пояса или нервничать из-за невозможности соединения.       — Так… А Кёртис? Он летит?       — Конечно. Это важно?       — Нет, Широ, это не важно.       И это правда. Всего месяц назад она бы умерла за такую возможность — отправиться с Широ в космическую экспедицию и работать с ним бок о бок. Всего месяц назад она почти на это согласилась. Но теперь…       Такаши, видя её сомнения, пытается настаивать.       — Кэти, ты правда нам нужна.       Ей неудобно смотреть ему в глаза, когда она вот так ковыляет по коридору, но что-то в его лице настораживает её. В том, как сжимается челюсть, чётче проступая, как почему-то хмурятся брови, словно он готов до последнего биться с ней за её согласие. Это даже смешно. Кэти не отвечает.       Она садится на лавочку возле зацветших кустов, вдыхает их запах. Как хорошо на улице! Кэти устала быть в плену больницы, ей хочется на свободу. И наверно, было бы здорово отправиться на другую планету и увидеть другую жизнь, и быть рядом с Широ. Но она не собирается никуда улетать. Не туда, где он принадлежит другому мужчине, и где она будет мучиться от ревности. Она должна отпустить его. Проблема в том, что Широ, похоже, теперь не хочет отпустить её.       — Скажи честно, ты просто хочешь иметь возможность приглядывать за мной? Ты считаешь, что я дурочка, которая переломала всю свою жизнь ещё до двадцати?       — Нет! Нет, я так не думаю.       Широ садится рядом с ней. Он не знает, как объяснить ей всё, что чувствует, всю ту кашу, что происходит с ним в последний месяц с тех пор как она попала в ту жуткую аварию. Кэти не знает и не понимает, что Широ сам едва не умер, пока бежал к её телу, пока вёз её в больницу, пока ждал, что выйдет врач и принесёт то ли облегчение, то ли новую порцию боли. Как объяснить ей, что он много всего передумал за прошедший месяц? Как рассказать, что, кажется, он и правда промахнулся, когда женился, весьма поспешно на первом же человеке, который не побоялся проявить к нему интерес. Широ не хочет рассказывать о бесконечных скандалах и холоде, которые царили в его квартире теперь.       Но вместе с тем, Такаши эгоистично хочет держать Кэти рядом. Совсем немудрое решение, учитывая ревность Кёртиса и почти-признание Широ в настоящих чувствах к ней. Он понимает, что ему бы сейчас бросить силы на поддержание своего брака, который внезапно затрещал по швам. Но всё, о чём он может думать, это Кэти, которая останется здесь без его чуткого взора.       — Я хочу, чтобы ты поехала, — тихо говорит Такаши. Чёрт, это сложнее, чем он думал… — Потому что ты нужна мне… там, — добавляет он, чтобы это хотя бы частично смахивало на рабочий интерес, а не ещё какой-то.       Кэти смотрит на него и не верит своим ушам. Широ просит её поехать за ним, чтобы что? Присматривать за ней? Ухаживать? Изменять мужу? Она не понимает его мотивов, но точно знает одно: пешкой в этой игре она не будет. Нет, теперь она и правда займётся своей жизнью и всё в ней разложит по полочкам.       — Широ, — она берёт его живую руку в свою и водит по ладони пальцами, как тогда, когда она собиралась сказать ему, что любит его. Но в этот раз ей не страшно. Ведь Такаши она потеряла уже давно, так что его отъезд в сущности ничего не изменит. — Я бы очень хотела сказать «да». Я бы правда хотела полететь. И за твоё предложение до аварии я бы ухватилась руками и ногами.       — Но?..       — Но нет. Я останусь здесь.       — Кэти…       — Нет, Широ, — её голос становится твёрдым, и она решительно смотрит ему в глаза. — Ты сделал свой выбор, а я — свой. Да, я круто напортачила, но я собираюсь во всём разобраться. А для этого я должна остаться здесь. Я не полечу за тобой, потому что ты так попросил.       — А если Кёртис останется здесь, а я улечу?       — Это такой торг? — Кэти начинает сердиться. — Нет значит, нет, Широ. Я тем более не полечу с тобой, если ты оставишь Кёртиса здесь. Ты хоть сам себя слышишь? Что стало с правильным Широ, который знает, что надо делать?       «Он влюбился в тебя».       — Я знаю, что надо делать. Надо присматривать за тобой, потому что ты, очевидно, сама не в состоянии позаботиться о себе!       Кэти изумлённо смотрит на него.       — Так вот, что ты думаешь на самом деле… Что ж, это даже упрощает всё дело. Лети, Широ, лети, ты свободен! Уходи!       — Кэти, я не хотел… — он пытается извиниться, но она и слушать его не собирается.       — Уйди! — её голос срывается на крик, так что санитар, проходивший неподалеку с одним из пациентов в коляске, оборачивается на них.       — Кэти, потише, — Широ не хочет привлекать внимания.       — Не буду я потише! Я достаточно терпела, достаточно мучилась. Теперь просто уходи! Я не позволю тебе играть мной. То ты отталкиваешь меня, то притягиваешь. Признаю, сама виновата, сама предложила тебе себя на блюдечке. Но на этом всё. Хватит!       — У вас всё в порядке? — санитар всё-таки подходит к ним, привлечённый их разговором на повышенных тонах. Он передал пациента на коляске его родным.       — Да, — отвечает Широ.       — Проводите меня в палату, пожалуйста, — просит она санитара.       — Конечно, — он помогает ей подняться, и они уходят обратно.       — Прощай, Такаши, — Кэти оборачивается через плечо. Она знает, что увидит его теперь очень нескоро. И это к лучшему. Чтобы рана от стрелы залечилась, сначала эту стрелу надо удалить. И сегодня, спустя полгода, она наконец-то сделала это. Больно? Ужасно! Но Кэти верила, что справится. Она сможет.       Через три дня Кэти переехала к дом к своим родителям, взяв ещё один отпуск в Гарнизоне. А ещё через четыре дня Широ и Кёртис улетели на Тибелию. И Кэти впервые за последние полгода вздохнула с облегчением. У нее появился шанс жить своей жизнью.