Близкие люди

      — Проснись и пой, Пидж!       Лэнс против обыкновения просыпается раньше Кэти. Он уже одет и готов к новому дню.       — Чего ты орешь, как ненормальный? — бурчит сонная Холт и натягивает подушку на уши. — Дай поспать.       — Нельзя, никак нельзя, — Лэнс стаскивает с нее одеяло и щекочет пятки.       — Ой, перестань, нет! Лэнс! — Кэти визжит и брыкается. Он сгребает ее в охапку и тащит в ванную.       — Собирайся, сегодня мы идем изучать остров.       — Не хочу, — хнычет, как маленькая, Кэти, и Лэнс брызгает ей в лицо прохладной водой. — Ай! Ну что ты прицепился ко мне?       — Нравится, вот и прицепился. Собирайся!       Кэти берет в руки зубную щетку.       — Куда ты меня хоть тащишь? — вопрошает она, выглядывая из ванной.       — Хочу показать тебе одно место. Это тайное убежище, о котором никто не знает.       Кэти нравится, как это звучит. Она одевается, прячась в ванной, и Лэнс потом спрашивает ее:       — Ты ведь в курсе, что я видел тебя без одежды?       — Это другое, — Кэти смущается.       — Конечно.       Они выходят из отеля, наскоро перекусив. Лэнс уводит ее в другую сторону от пляжа. Они идут какими-то закоулками, дворами, и каждый дом здесь Лэнсу знаком. Он рассказывает Кэти о тетушке Мэри, которая пекла самые вкусные пирожки во всем районе, а он бессовестно таскал их прямо из раскрытого окна. Потом показывает ей старую, с поржавевшими воротами пыльную площадку, где он гонял мяч с друзьями детства. Пять мальчишек играют в футбол, и Лэнс присоединяется к ним, разделяя их на две команды. Кэти болеет за него, когда он ведет мяч по полю, ловко обходя противников, и радостно кричит, когда Макклейн забивает гол. Он пожимает ребятам руки, и они идут дальше.       Они проходят мимо небольшой церквушки, возле которой сидит какой-то старый дед. Потом сворачивают на рынок. И Кэти не может пройти мимо лотков с фруктами. Она не знает и половины названий. Пидж вдыхает их аромат и покупает манго и пару гуав. Споласкивает водой из бутылки, которая лежала в рюкзаке Лэнса, над фонтаном, и с удовольствием впивается в сочную мякоть манго зубами.       Кэти очень нравится здесь, вдали от отелей. Тут намного больше местных, чем туристов. Повсюду слышится испанская речь. И Холт время от времени спрашивает у Лэнса: «Что они сказали?» Макклейн несколько раз переводит. Но потом ему это надоедает, и он ворчит, что купит ей разговорник. Но Кэти знает, что Лэнс не сердится, и ему даже приятно ее любопытство к его родному городку.       Вскоре домов становится все меньше, дорога превращается в тропинку между кустов с цветами, которых Кэти никогда не видела (Лэнс говорит, что это бугенвиллия), фикусов и пальм. Вдруг вся эта зелень остается позади, и они оказываются на берегу небольшой бухточки, закрытой от посторонних глаз растительностью.       — О, Лэнс… — Кэти не верит своим глазам. — Вот что надо печатать на открытках!       Здесь песок еще мельче, чем на основном пляже Варадеро. Он еще белее и похож на муку. А вода такой прозрачной голубизны, что так и манит занырнуть.       — Нравится? — Лэнс рассмативает тайный уголок. Здесь ничего не изменилось, разве что растительности стало больше.       — Не то слово! — Кэти и правда в восторге. Она думает, что ей не нужен никакой отель. Здесь можно было бы жить, представив себя членами какого-нибудь дикого племени.       — Здесь мало кто бывает. Местным делать тут нечего. Многим опостылел Мексиканский залив. Если они выбираются на пляж, то пойдут на оборудованный. А туристы просто не знают, как сюда попасть. Во всяком случае, ни разу я тут никого не встречал. Так что, Кэти-Кэт, дарю тебе этот кусочек рая.       — Лучший подарок! А ты — лучший друг! — она обнимает его и звонко чмокает в щеку.       Они проводят на пляже весь день. Здесь хорошо и спокойно. Они много плавают, валяются на песке. Лэнс лежит на животе, подложив руки под щеку и поглядывая на Кэти прищурившимся от яркого солнца глазом. Она сидит рядом и внимательно рассматривает его татуировку на лопатке. Синий лев. Кто бы сомневался. Не тот робот-лев, которого они нашли в пещерах. А настоящий. Синяя голова, обрамленная густой гривой. Раскосые глаза, которые упираются взглядом в смотрящего. Кэти осторожно обводит льва кончиками пальцев, вырисовывая каждую черточку его гривы.       Она ложится рядом, копируя позу Лэнса, и они смотрят глаза в глаза, без слов понимая друг друга. Кэти думает, что этот кусочек острова тоже может быть ее убежищем. Каким была комната Макклейна в Гарнизоне, каким является вся Куба, да и сам Лэнс. Ее личная защита против угроз сердца. Кэти страшно думать, что бы с ней было, если бы не он.       С Лэнсом можно не притворяться и быть собой. Смеяться, когда весело, грустить, когда грустно. С ним можно дурачиться и снова быть пятнадцатилетней девчонкой. А можно превратиться в молодую женщину, соблазнительную и манящую…       Волнами накрывающая ее боль, так же волнами скатывается назад. Как морской прилив. И Кэти с удивлением думает, что ей вроде бы лучше и не так плохо, как было. Но проверять теорию и раскапывать образ Такаши из глубины памяти она не собирается. Боится, что иллюзия покоя рассеется, и снова вернется боль.       Днем Пидж и Лэнс идут в какую-то местную забегаловку неподалеку. Намокшие волосы Кэти потемнели, они оставляют мокрые следы на футболке. Лэнс шагает с ней рядом с уверенностью человека, который знает здесь каждый куст.       Они едят буррито, сидя в затененном прохладном помещении, пьют безобидную колу. Хозяин кафешки говорит Кэти миллион комплиментов, несказанно этим ее смущая. А уж когда он начинает намекать, что сеньорита может заглянуть к нему на огонек и без своего друга, не по себе становится и Лэнсу. И все трое долго потом смеются над тем, как ревнив оказался Макклейн.       Вечером Лэнс разводит костер и достает плед. И они сидят рядом и смотрят на огонь. И пьют. В рюкзаке оказалась прихваченная бутылка местного рома, обжигающего горло.       Спиртное снова туманит разум Кэти, вместо забвения принося ощущение одиночества.       — Ты скучаешь по Аллуре? — вдруг спрашивает она.       — Каждый день, — кивает Лэнс. Он молчит, а потом опускает голову. — Я не знаю, что мне делать в мире без нее. Все мне говорят, что боль пройдет. Но она не проходит. Временами я чувствую себя прежним собой. Временами мне весело и я хочу жить и радоваться. А временами меня как будто засасывает в черную дыру.       Кэти прижимает голову Лэнса к себе, и он прячет лицо между ее плечом и шеей, а она гладит его волосы. Бедный Лэнс. Она так хорошо понимает его! Разве ей легче оттого, что Широ живой и невредимый разгуливает по планете? Да даже если он будет в другой точке Вселенной? Межгалактические полеты больше не проблема.       И только рядом с Лэнсом ей становится чуть легче. И дело даже не в привилегиях их особенной дружбы. А в том, что они без слов понимают друг друга. И никто из них не говорит другому: забудь, живи дальше, это пройдет. Потому что ничего не проходит. И время не лечит, а лишь притупляет боль. А еще лучше ее притупляют поцелуи Лэнса. Горячие и несдержанные. Кэти не знает, что для него ее поначалу робкие, а потом жадные ласки — это тоже лекарство.       — Знаешь, что самое страшное? — говорит Лэнс. — Я почти забыл ее. Плохо помню лицо, глаза, плохо помню, что мы делали или о чем говорили. Мне приходится смотреть на фотографию, чтобы воскресить в памяти оттенок ее глаз. Но дело даже не в этом, а в том, что… я сомневаюсь, что мы и правда любили.       — Но, Лэнс, это ведь не так! Конечно, вы любили друг друга!       — В том смысле, что… сколько мы знали друг друга? Около года? И сколько мы были парой? Даже фиба не натикает. Что, если я любил саму идею о нас, как о паре? Я рыцарь, она принцесса. Немного клише, не находишь?       Кэти задумывается. Она вспоминает Широ, игнорируя тупую боль, представляет его глаза и улыбку. Потом вспоминает его в моменты отчаяния, нерешительности и сомнений. И думает над словами Лэнса, примеряя их к себе. Кэти отмахивается — нет, у них с Широ все не так. Она не придумала себе ничего. Они были близки всегда, их объединяла ее семья. И ее любовь к нему — это закономерный переход от дружбы и уважения на новую ступень. С горечью Кэти думает, что не последнюю роль сыграли добрые глаза Такаши, которые всегда смотрели на нее с особой нежностью, выделяя ее из остальных. Хотя, видимо, сам Широ просто оберегал ее как младшего члена команды.       Но откуда у Лэнса вообще такие мысли? Все привыкли считать, что он в затяжной депрессии из-за гибели возлюбленной. Но что если на самом деле он в депрессии, потому что снова сомневается в себе? Как ни крути, но их всех сначала выбросило из обычной жизни в самое сердце сражения, а потом так же внезапно выбросило назад. И теперь они барахтаются, как рыбы, оказавшиеся на песке, и пытаются приспособиться к новым условиям. Где нет войны. Есть мир, который не нуждается больше в воинах, а нуждается с строителях, ученых, учителях, в счастливых семьях…

***

      Они плавают в океане при свете луны, которая серебрит их мокрые тела. Кэти сидит, обхватив ногами Лэнса за пояс. И они целуются, чувствуя, как жар тел усмиряет прохладная вода. Кэти крепко зажмуривается, потому что в голову ей всегда настойчиво лезет другой мужчина. Потому что во сне ей видится, что это он ее целует. Она не знает вкуса его губ и не знает, как это было бы, поэтому во сне Широ целует ее так, как это делает Лэнс. Нежно и требовательно, жадно и легко, страстно, так что из головы улетают все мысли. И она просит еще.       Кэти всегда казалось, что рано или поздно у нее вырвется «Широ» в самый неподходящий момент. И она бы совсем не обиделась, если бы Лэнс назвал ее Аллурой. Потому что она понимает, что они всего лишь замена настоящим возлюбленным. Но как ни странно, он всегда называет ее «Кэти-Кэт», и его голос мурашками разбегается по всему телу, разжигая внутренний пожар, а она выдыхает ему в губы: «Лэнс…» Видимо, что-то в этом есть, потому что потом он целует ее с еще большей жадностью, а его глаза становятся почти черными от страсти.       Лучшие друзья и любовники без обязательств. Их обоих это устраивает.       — Разве тебе никто не понравился за все три года после? — спрашивает Кэти, когда они снова сидят у костра.       — Ты, — улыбается хитро Лэнс и делает глоток рома. Кэти смеется и толкает его плечом в плечо. Она знает, что это неправда. — Нет, — он качает головой.       — Жаль. Кому-то могло повезти.       — О-о-о, комплименты от Кэти, — смеется Лэнс, — это дорогого стоит. Я что, настолько хорош?       — Угу, — она забирает у него бутылку. — Ты заботливый, добрый, внимательный, — она смотрит в его глаза и говорит совершенно искренне. — Конечно, и у тебя есть недостатки. Но у кого их нет? — пожимает она плечами. — Иногда ты малость раздолбай и хвастунишка, но, думаю, за твою улыбку и сексуальность можно это простить.       — Кэти-Кэт, да ты, никак, запала на меня? — смеется Лэнс.       — Глупости!       — Но я тебе нравлюсь, да? — мурлычет он, приближаясь к ней.       — Иначе я бы не спала с тобой, дурачок, — она смеется. И ей хочется, чтобы это было правдой. Но сердце ее закрыто для всех, как и сердце Лэнса.       Он увлекает ее, покрывая бесчисленными поцелуями, заползая ладонями под футболку.       — Кэти-Кэт, что бы я делал без тебя?..       — Спился бы. А теперь и я сопьюсь с тобой, — хихикает Пидж. — Вероника меня прибьет.       Лэнс покусывает ее шею и отвечает:       — Я уже большой мальчик. Не бойся, она тебя не тронет.       — Я и не боюсь… ох… — вздыхает она, когда он дотрагивается до особенно чувствительной области за ухом. — Лэнс?..       — М-м? — спрашивает он, отрываясь от нее и снова садясь ровно.       — Я бы так хотела любить тебя, — шепчет Пидж, садится рядом и берет бутылку в руки, ее глаза блестят. — Это было бы так просто и так легко! Ты мое ласковое кубинское солнце.       — А ты моя маленькая Кэти-Кэт, — он обнимает ее за плечи, превращаясь из любовника в друга. — Я всегда буду рядом с тобой. Даже когда ты наконец излечишься.       — Твоя девушка наверняка ходит неподалеку, ты просто ее еще не разглядел, как не разглядел меня Такаши.       — О, поверь мне, он уже начинает понимать, что прокололся, — улыбается Лэнс.       — Правда?       — Да. Ты что, не видела, как у него вытянулось лицо, когда мы встретились?       — Н-нет, — качает головой Кэти. Она видела только, как Широ держит Кертиса за руку.       — И очень зря. А в ресторане, помнишь? Да он глаз с тебя не сводил! И твой наряд сыграл не последнюю роль, — подмигивает он ей. — Ну, и с меня он тоже глаз не сводил, но по другой причине. Кажется, Широ хочет меня придушить.       — Я ему сказала, что ты хорош в постели.       Лэнс давится и хохочет, запрокинув голову назад.       — Серьезно? Прямо так и сказала?       — Ну да. Он вздумал меня отчитывать за то, что я делаю.       — Я тобой горжусь, — Лэнс звонко чмокает ее в лоб. — В общем, я даю им полгода. Максимум год. Он вернется к тебе.       — Главное, чтобы он не встретил очередного Шмертиса в новой командировке, — невесело улыбается Кэти.       — Не боись. Ты его уже зацепила.       — Лэнс, перестань! Ты даешь мне ложную надежду, основанную на догадках! Это жестоко.       — Извини.       — Знаешь что? — вдруг спрашивает Кэти, и Лэнс с интересом смотрит на нее. — С этого дня я позабуду Такаши. Буду жить своей жизнью. Буду делать, что хочу и что мне нравится! Я не буду оглядываться назад и надеяться, что он полюбит меня. Он женат, ну и пусть! — Кэти слегка пьяна. А может, и не слегка. Ее глаза горят, и она с жаром ударяет себя по колену кулаком, подтверждая каждое сказанное слово. — Ты мне веришь?       — Конечно, верю, Кэти-Кэт, — отвечает Лэнс очень серьезно. Он бы хотел точно так же решительно вычеркнуть Аллуру из своей памяти и все начать сначала. Но почему-то ему видится это предательством. Все еще видится.       Лэнс берет в рот ром и приближается к Кэти. Он целует ее и сквозь щелочку в губах поит ее. Жидкость обжигает, но не так, как сам Лэнс. Она путается пальцами в его волосах.       — Мне кажется, на сегодня хватит болтовни, — говорит он, и Кэти абсолютно с ним согласна.       Она легонько скребет его плечи, когда он спускается ниже. Лэнс бывает разным: горячим или нежным. Но каким бы он ни был, это ее Лэнс. Ее друг и любовник без обязательств.       — Лэнс, — шепотом зовет Кэти, и он отрывается от ее живота, который ему так нравится. — Если ты встретишь кого-то, ты мне сразу скажи.       — Конечно.       — Я не обижусь, что ты… что мы больше не сможем…       — Мне сейчас никто не нужен. Только моя Кэти-Кэт.       — Лэнс, я серьезно, — она протестует, пытаясь отползти.       Он держит ее, надавив рукой на таз, и, нависая над ней, серьезно говорит:       — Обещаю, ты узнаешь первая.       Кэти успокаивается и улыбается:       — Хватит болтать, Макклейн. У нас есть незавершенное дело.       — Вот моя девочка, — выдыхает он ей в губы.

***

      Утром, даже ближе к полудню, они идут на поздний завтрак в дом Макклейнов. Племянники Лэнса тут же утаскивают Кэти с собой, чтобы показать ей робота, которого они смастерили, пока она не заходила. А Лэнс помогает маме на кухне.       — Ты выглядишь лучше, — замечает она.       — Я и чувствую себя лучше. У меня открывается второе дыхание.       — Так, Кэти… она твоя девушка?       — Святая Мария, нет, мам! Просто подруга, я уже раз сто говорил.       — Говори, что хочешь, но между вами что-то есть, — проницательные глаза смотрят прямо в душу.       — Крепкая дружба, проверенная годами, мам, — Лэнс закатывает глаза.       — Не ве-рю!       — Другого ответа ты все равно не получишь, — говорит Лэнс, расставляя на столе тарелки.       — Я слежу за тобой, — предупреждает мама.       — Очень страшно, — смеется сын.       — Кэти классная! — заявляет Сильвио, племянник Лэнса. Пидж смеется, Макклейн улыбается и кивает. — Она твоя девушка?       Лэнс опять закатывает глаза и под дружный смех всей семьи заявляет:       — В последний раз говорю: я и Кэти — друзья. Лучшие. Самые лучшие из всех, что могут быть. И это все!       — Ну что вы привязались к парню? — вступается отец. — Разве вы не видите, что его девушка смущается?       Все дружно смеются над пунцовыми Лэнсом и Кэти, а Сильвио кричит:       — Можно, я приглашу тебя на свидание?       — Вынуждена отказать, — отвечает Кэти, обнимая мальчика. — Но спасибо.       — Почему? У тебя кто-то есть?       — Лэнс, Лэнс, Лэнс! — скандирует дружная семья Макклейнов.       — Давайте уже есть, мы умираем с голоду! — бывший паладин подходит к столу.       — Интересно почему? Чем вы были заняты все утро? — спрашивает мама, и у Лэнса краснеют уши. Кэти опускает глаза. — Все ясно. Ну что ж, лучшие друзья, садитесь за стол.       В этот день Кэти и Лэнс идут купаться вместе с его племянниками, давая Лизе немного отдохнуть. Сильвио продолжает неумело флиртовать с Кэти, вызывая хихиканье Нади. Лэнс без устали ныряет и плавает. Впервые за три года он вспоминает Аллуру без боли.       Вечером Кэти нарезает овощи для салата к ужину в том же радушном доме семьи Макклейн, а Лэнс играет в приставку с племянниками.       — Я рада, что у Лэнса есть ты, Кэти, — вдруг говорит миссис Макклейн.       — Спасибо, — улыбается Пидж, и прячет за упавшими на лицо волосами легкую краску.       — После гибели Аллуры он сам не свой, — продолжает женщина. — Лэнс — мой любимчик. Его горе я переживала, как свое.       — Понимаю. Мы все очень тяжело переживали гибель Аллуры. Но, конечно, ему пришлось труднее всех, — Кэти вспоминает первые месяцы, когда Лэнс превратился в тень и бродил по коридорам Гарнизона, вызывая раздражение Айверсона и жалость людей более чувствительных. В конце концов именно генерал встряхнул Лэнса и заставил его вернуться хотя бы к какой-то жизни.       — Я буду говорить прямо, — миссис Макклейн откладывает нож, которым нарезала сыр, и смотрит на Кэти. — К следующей пассии своего сына я присмотрюсь более внимательно, потому что мне не нужен рецидив.       — Да, но…       — Лэнс — особенный. Поэтому людям, которые его обидят, не поздоровится.       — Я никогда не сделаю ему плохо! — с жаром говорит Кэти, а сердце сжимается. Вдруг она уже сделала плохо?       — Вы встречаетесь?       — Нет. Мы друзья. Это чистая правда!       — То есть никакой романтики?       — Никакой, — твердо говорит Кэти.       — Ладно. Пойдем ужинать, все уже заждались, наверное.       Кэти намеренно садится подальше от Лэнса. Он удивленно смотрит на нее, и она делает знак в сторону его мамы. Лэнс кивает: он понял.       Они возвращаются в отель.       — Лэнс, давай снова обговорим условия наших отношений, — говорит Кэти немного строго. Она хмурит брови.       — Это из-за мамы?       — Да. И она права. Может, я отбираю тебя у кого-то, на кого ты мог бы обратить внимание. Но тратишь время на меня.       — А может, я сам решу, что мне делать? — в его голосе Кэти слышит нотки раздражения.       — Лэнс…       — Нет, послушай, Кэти! — он берет ее руки в свои. — Ты одним своим присутствием сделала для меня больше, чем все остальные вместе взятые за последние три года. Сегодня я вспоминал Аллуру. И знаешь, что? Да, я скучаю по ней. Да, я хочу, чтобы она была здесь больше всего на свете. Но вместо дыры в сердце, я почувствовал только грусть. Ты понимаешь? Я снова живу, — Кэти смотрит в его глаза, в них видны искры. Он и правда выглядит лучше. — И это только ты. Если ты не хочешь меня больше, я не настаиваю. Прекратим все прямо сейчас. Но если я тебе все еще нужен, то я рядом. Я сказал тебе, что буду с тобой, и это так, — он внимательно смотрит на нее, молясь, чтобы она не поняла, как сильно нужна ему сейчас. Он еще не готов. — Я все еще нужен тебе, Кэти?       Она представляет, как они возвращаются домой, в Гарнизон, и она остается одна в своей комнате. На дворе ночь, а Лэнса рядом нет, к нему нельзя прижаться, чувствуя спасительное тепло, и ей становится страшно оставаться одной.       — Кэти-Кэт, я нужен тебе? — снова спрашивает он, и она отвечает еле слышно:       — Да…