Близкие люди

      На следующий день Кэти приходит в столовую, где ее встречает Лэнс. Она плюхается за стол и не смотрит на друга.       — Не отпустил?       Кэти качает головой.       — Сказал, что я нужна в Гарнизоне. У меня и правда работы завал, — Кэти грустно. Идея с Кубой казалась ей такой заманчивой. Она поднимает на Лэнса глаза. — Может, позже получится? Через пару недель? Или в следующем году?       — Ты хочешь ехать? — спрашивает он, наклоняясь и прямо глядя на Кэти через стол.       — Да. Очень! Я правда устала. Я бы все отдала за отпуск.       Лэнс поднимается и быстро уходит.       — Куда это он? — удивляется Ханк, он вместе с Шей присаживается за стол к Пидж.       — Не знаю, — пожимает плечами Кэти. Может, огорчился, что поездка домой отменяется? Хотя он вполне может полететь и без нее. Кэти становится одиноко без Макклейна. Просто удивительно, как сильно можно прорасти в другого человека, не испытывая при этом влюбленности.       Лэнс возвращается через несколько минут и садится рядом с Кэти.       — Пакуй чемоданы, Кэти-Кэт! Айверсон не устоял перед моим обаянием. Я закажу билеты. У нас есть две недели.       — У нас? — брови Ханка ползут вверх, он с удивлением смотрит на своих друзей, и Шей незаметно толкает его под столом ногой.       — Да, мы летим в отпуск, — объявляет Лэнс.       — Мы? — снова изумляется Ханк, и Шей закатывает глаза, толкая его локтем. — Ай, а что такого?       — Да, Ханк, — слегка раздраженно говорит Кэти. — Я уже год сижу безвылазно в Гарнизоне. А если и выезжаю куда-то, то это рабочие поездки. Я устала!       — Да я что, — оправдывается Гаррет, — просто… интересно. Ты и Лэнс на Кубе… — бормочет он и тут же замолкает под строгим взглядом Холт. Потом она поворачивается к Лэнсу. Макклейн сияет.       — Отпуск! Ура! — радостно говорит Кэти. — Лэнс, ты чудо! — она порывисто обнимает его.       Пидж вскакивает и убегает. За сегодня ей хочется закончить все возможные дела. В мечтах она уже загорает на белоснежном песке возле голубого океана.       Лэнс улыбается, глядя ей вслед, пока его из задумчивости не выводит Ханк.       — Я ничего не понимаю. Вы все-таки вместе?.. Я слышал какие-то слухи про поцелуй на свадьбе Широ.       — Меньше доверяй сплетням. Мы просто случайно оказались под веточкой омелы, — Лэнс заканчивает обед.       — Что такое омела? — спрашивает Шей у Ханка.       Через двадцать четыре часа Кэти и Лэнс сидят на борту самолета, который направляется в аэропорт «Хуан Гуальберто Гомес». Пидж смотрит в окошко иллюминатора. Так странно лететь в обычном пассажирском самолете, когда она рассекала галактики за доли секунд на космическом корабле. Отрываясь от земли, она думает о Широ, который где-то сейчас отдыхает со своим мужем. «Интересно, — думает она, — если Широ женился, то почему Шпала — ему не жена, а муж?» Она надевает наушники, включая музыку погромче, и кладет голову Лэнсу на плечо. Ей нравится его идея о друзьях в привилегиями. Можно вот так запросто дотронуться и не испытать чувства вины. Можно продолжить спать в его комнате. Можно позабыть про панические атаки.       Душа Лэнса почти поет. Впервые за три года ему по-настоящему хорошо. Пусть это всего лишь лекарство, но оно сладкое, как сироп от кашля, которое мама давала ему в детстве. Он забронировал для них номер в небольшом отельчике неподалеку от того места, где живет его семья. Лэнс, конечно, очень по всем соскучился и очень их любит, но ему совсем не хочется объяснять маме, почему Пидж спит в его кровати, а не в комнате для гостей.       Лэнс летит домой. Место силы. Место, по которому он скучал каждой клеточкой своей души. Когда-то он мечтал показать Кубу Аллуре. Поводить ее по местам, знакомым с детства. Показать поле, где он играл с мальчишками в футбол, взять у папы акваланг и понырять в коралловых рифах, чтобы Аллура узнала, как на самом деле прекрасна Земля. Но вместо нее Лэнс везет туда Пидж. И это не так уж плохо, если подумать. Даже хорошо, когда рядом есть друг. Один он бы там утопился, наверно.       Несколько часов в небе, и потом такси везет их в отель. На Кубу опускается вечер, и в гости к родным они пойдут завтра. Вероника передала с собой гостинцы для племянников, подарки для братьев и невестки и письмо для мамы с папой.       Кэти задумчиво смотрит на две односпальные кровати в их номере и тумбочку между ними. Она чувствует, как становится трудно дышать. «Еще бы кактус поставили», — мысленно ворчит она, и Лэнс, без слов понимая ее, убирает хлипкую тумбу и сдвигает кровати. Кэти сразу становится легче. Ей интересно, почему она больше не может спать одна. Откуда эти панические атаки? Почему именно Лэнс одним присутствием все снимает. Но все это не важно, главное, что с ней рядом друг.       Лэнс плюхается на кровать, раскидывая руки. Даже сам кубинский воздух дает ему сил. И почему это он не приехал сюда раньше? Почему предпочел страдать в Гарнизоне? Цеплялся за него, как за последнее воспоминание об Аллуре.       — Я вымоталась, — говорит Кэти. Долгий перелет и правда утомил ее.       Лэнс включает телевизор и бездумно щелкает каналы. Он кладет одну руку себе под голову, а вторую отводит в сторону. И когда Кэти сворачивается клубочком у него под боком и засыпает, он обнимает ее. Лэнс задумчиво гладит ее распушившиеся от влажности тропиков волосы. Если закрыть глаза, то можно на минуту представить, что рядом с ним Аллура: волосы Кэти такие же мягкие, как и у алтеанской принцессы, но не такие длинные. Лэнсу нравится, что Кэти больше не стрижется коротко.       Кэти просыпается чуть свет, она раскрывает шторы, и солнце бьет ей прямо в глаза. Она щурится и чувствует, как где-то в животе рождается радость. Две недели отпуска! Это ли не счастье?       Лэнс дрыхнет почему-то поперек их соединенных кроватей, и одна его нога свесилась до самого пола. Поборов желание пощекотать ему пятку, Кэти идет в душ и вздрагивает, когда в ванную заваливается и Лэнс. Она визжит и кричит, чтобы он вышел. Макклейн выбегает, как ошпаренный, потому что Кэти обливает его водой.       — Никогда так больше не делай! — строго говорит Кэти Лэнсу, когда наконец выходит из ванной, хотя не так уж и сильно злится.       — Я думал, все границы между нами уже стерты.       — Не до такой же степени!       — Хорошо, больше не буду, если сама не попросишь, — он подмигивает и уходит в ванную, откуда кричит ей: — Мама ждет нас к обеду, пока можем пойти на пляж.       Кэти достает купальник. Спортивный, слитный, зеленый. Кажется, к этому цвету она прикипела.       Лэнс морщится, когда видит этот «монашеский» наряд.       — Тут девчонки топлес загорают, — ворчит он, — ты бы еще костюм водолазный надела.       Кэти, нахмурившись, бросает в Лэнса кремом для загара, надевает шорты и выходит, прихватив с собой пляжную сумку. Волосы, забранные в высокий хвост, гневно раскачиваются из стороны в сторону.       Пляж превосходит все ожидания Кэти. Конечно, она видела снимки и панорамы с Варадеро, но почувствовать под ногами мелкий песок и увидеть настоящий океан — это не то же самое.       — Класс, да? — спрашивает Лэнс. Он дышит полной грудью, физически ощущая, как ему становится спокойно. Макклейн на ходу стягивает футболку и бросает ее на песок. Он подбегает к заливу и рыбкой ныряет в волны.       Кэти, мысленно отмечая плавность его движений и блестящую на солнце смуглую кожу, когда Лэнс выныривает из воды, спешит к нему. Она ныряет с головой и подплывает прямо к Лэнсу. Он выхватывает ее руками из-под воды, и она обвивает его талию ногами, опираясь на плечи.       Лэнс смотрит на нее сияющими от счастья глазами. И Кэти рада видеть его таким. Она запускает пальцы в его волосы.       — Время для небольших привилегий, — мурлычет Кэти и сначала робко, а потом все смелее целует Лэнса. Ему нравится, когда она такая. Игривая, как котенок. И более раскованная, чем раньше. Он чувствует ее, знает точно, что ей нравится, а что нет.       — Кэти-Кэт, — он отрывается от нее, — мне надо немного охладиться, иначе выйти из воды я не смогу. — Пидж хихикает, краснея, отталкивается от его живота коленками и ныряет в воду. Как приятно чувствовать себя желанной. Она плывет кролем, маленькая и проворная, ловкая и в глазах Лэнса невероятно сексуальная. Он догоняет ее.       Ее влажная кожа блестит на солнце, когда Кэти, утомленная плаванием, выползает из воды. Она ложится на песок и водит по нему руками. Впервые за два месяца она чувствует себя почти счастливой. Ей так хорошо под жарким солнцем, что хочется смеяться. Вскоре приходит Лэнс, он несет для них два разноцветных коктейля, с трубочками и зонтиками. В них плавают кубики льда, и Кэти вспоминает ночь, которую она провела с Макклейном. Ее щеки розовеют, а в животе разливается тепло.       — Держи. Привет тебе вон от той милой барменши, — Лэнс оборачивается и машет рукой, а потом все его внимание возвращается к Кэти.       — М-м, Лэнс, что это за вкуснота? — Кэти тянет через соломинку коктейль.       — Круче «Маргариты»?       — Круче «Маргариты» ничего быть не может, — протестует Пидж, и Лэнс вдруг целует ее, но с меньшей страстью, чем в воде. — Но это восхитительно!       — Это «Секс на пляже», — отвечает он, и синие глаза его опасно темнеют.       Они сидят на песке, смотрят на залив и пьют нечто, созданное милой барменшей из небольшого бара под соломенной крышей.       Война с Империей повредила многие кусочки Земли, но здесь жизнь почти не изменилась. Разве что стало меньше туристов. И это хорошо, меньше глаз, больше свободы. Кэти, глядя на Лэнса, зажимает в белоснежных зубках подтаявший кубик льда из коктейля, и у него сносит крышу. Наверно, те немногие отдыхающие, что сейчас загорают и купаются, будут стыдливо отводить от них глаза. Но им обоим нет до этого дела.       Лэнс выцепляет кусочек льда языком и так смотрит на нее, что у Кэти перехватывает дыхание. Она думает, что это будет ее лучший отпуск. Напиться и забыться — вспоминает она свой план. Где-то глубоко возникает мысль, что лучше бы им сейчас оказаться в номере, а не идти на обед к Макклейнам. Она смотрит на Лэнса из-под ресниц и решает дождаться вечера.       Пока Кэти принимает душ, Лэнс собирается и достает из своей сумки небольшой сверток. Она с удивлением обнаруживает его на своей половине кровати.       — Что это? — спрашивает Пидж.       — Я хочу, чтобы ты надела это, — говорит он. Кэти разворачивает загадочный пакет и обнаруживает там зеленую юбку. Ту, которая два месяца назад была проклята и отправлена в мусорку.       — Лэнс?..       — Зря ты ее выбросила. Она тебе очень идет. И ножки — что надо. Пора сделать новый шаг, подруга.       Кэти соглашается. В конце концов, юбка не виновата.       Семья Макклейнов — это шумное многолюдное сборище без устали болтающих людей, которые легко перескакивают с испанского на английский и обратно, так что Кэти не всегда понимает, что именно они говорят. Лэнс сначала пытается убедить всех говорить только по-английски, потом пробует переводить отдельные кусочки, которые могут быть непонятны Кэти, но быстро сдается. Кэти смеется. В этом доме так тепло! Она смотрит на Лэнса, преисполненная благодарности, и он подмигивает ей совсем не по-дружески.       Напряжение, узлом завязывавшееся в течение дня, подогретое спиртным и южным солнцем, выливается в горячую ночь, когда мало воздуха и много поцелуев. Простыни липнут к вспотевшей коже, Кэти трудно дышать, но это не из-за дурацких панических атак, а из-за того, что делает с ней Лэнс. Холт в который раз заталкивает куда подальше тихий голосок совести. «Он сам предложил», — железобетонный аргумент, чтобы делать с ним все, что хочется. Лэнс и правда только за, он счастлив снова что-то ощущать, кроме черного отчаяния.       Один день похож на другой. Пидж и Лэнс проводят большую часть времени на пляже, купаясь, валяясь на солнце и попивая напитки из бара. Кэти теперь стала похожа на румяный пирожок, как говорит Лэнс, когда ночами покусывает ее плоский подзагоревший животик. Он купил ей новый купальник-бикини, строго-настрого пригрозив, что если еще раз увидит в том, «монашеском», то ей больше не друг.       Почти каждый день они заходят в гости к Макклейнам, где Кэти общается с шумной семейкой, играет в видеоигры с племянниками Лэнса и хихикает с невесткой Лизой. Мама приглядывается к новой девушке сына, хотя тот упорно продолжает говорить, что их связывает только дружба. Но она-то видит. Странные метки на скулах Лэнса горят с каждым днем все ярче. К нему возвращается жизнь.       В один из дней, так похожих друг на друга, Кэти лежит на шезлонге, попивая очередное творение чудо-барменши. Лэнс сказал, что ее зовут Анной Миллер. Он сидит рядом на песке и играет во что-то на телефоне. Кэти в шутку прижимает вспотевший холодный стакан к плечам кубинца, и он от неожиданности вскрикивает. Она смеется.       — Ну все, Пидж, держись, — Лэнс отбирает у нее стакан, и холодит ее кожу, прислоняя то к бедру, то животу. Она хохочет, извиваясь змеей и стараясь успеть закрыть то место, куда он прикоснется холодным донышком. Потом он убирает бокал, становится на колени и, приблизившись к ней, шепчет: — Моя месть будет страшна.       Кэти облизывает губы, предвкушая свою «страшную месть». Боковым зрением она видит поблизости движение и машинально поднимает глаза.       — Ш-Широ?..       — Вообще-то я Лэнс, но можешь называть меня…       Он умолкает, потому что рядом с ними и правда стоит Широ, а рядом с ним — Кертис. Макклейн ни разу не рад их тут видеть. Он видит, как меняется лицо Кэти, хотя она улыбается им, в основном Широ, конечно, изо всех сил изображая счастье. Квизнак, да она и была счастлива всего секунду назад!       Такаши тоже улыбается, делает вид, что счастлив видеть их обоих и будто не понимает, от чего только что их отвлек. Он старается не разглядывать полуголую Кэти и ее стройное гибкое тело. От Пидж не укрывается, как Широ недружелюбно поглядывает на Макклейна. И она специально притягивает того к себе, прикасаясь обнаженной кожей, если не считать бикини, к его торсу. Она смеется, делая вид, что это чудесное совпадение, что Широ и Кертис решили провести свой медовый месяц на Кубе.       В Лэнсе просыпается маленький дьявол, и он целует Кэти в плечо, прекрасно видя, как мрачнеет лицо Такаши, а его улыбка становится похожей на оскал. Но Лэнсу все равно. Он не позволит этим голубкам испортить их с Кэти отпуск. Их санаторно-курортное лечение от несчастной любви.       В конце концов, они договариваются все вместе поужинать в местном ресторанчике. И когда молодожены удаляются, Кэти судорожно глотает воздух ртом, в глазах снова темнеет, и она цепляется за Лэнса, жмется к нему, уверенная, что ее отпуск испорчен.       Он обещает ей, что они поужинают вместе с ними всего один раз, из вежливости. И если Такаши и Кертис остановились где-то поблизости, то они завтра же уедут на другой конец острова, на Карибское море. Кэти становится лучше. Она ложится обратно и закрывает глаза.       — Я принесу тебе «Маргариты».       Лэнс сидит за барной стойкой, ожидая, пока Анна приготовит ему коктейль. От девушки не укрывается туча над головой симпатичного молодого мужчины.       — Что с тобой, Лэнс? — спрашивает она. Ее светлые кудряшки с розовыми кончиками поблескивают в лучах солнца. — Поругался с девушкой?       — Нет. И она мне не совсем девушка.       — А кто? — брови изумленно поднимаются вверх — тут нечасто встретишь такую страстную парочку.       — Подруга.       — И ты со всеми подругами целуешься в засос, так что вас обходят все местные за километр?       Лэнс смеется.       — Я тоже — «местный», — и говорит по-испански: — Так что мне можно, сеньорита.       Анна склоняет голову набок, испанский она знает не очень хорошо — большинство туристов американцы, как и она сама. Собственно именно поэтому она тут и работает, потому что английский — ее родной язык. А еще потому что тут жарко триста шестьдесят пять дней в году.       Анна ставит перед ним коктейль, Лэнс благодарит ее и возвращается к Кэти, не видя, как Миллер разглядывает его спину.       Он давно понял, что лучше всего Кэти успокаивают отнюдь не слова. И он совсем не против. Лэнс делает глоток из ее бокала, потом целует, и она слизывает остатки соли с его губ.       Теперь все хорошо.       Днем Лэнс тащит подругу за покупками. Кэти протестует.       — Ты не понимаешь, мужчинам нравится загадочность, женственность, нечто неуловимое, что есть только в вас, — терпеливо объясняет Макклейн и снимает с вешалки пару платьев.       — Но если Широ предпочитает мужчин, не лучше ли одеваться по-мужски? — возражает Кэти.       — Нет, нет, нет, — Макклейн прикладывает к Пидж цветастый сарафан с глубоким декольте и пышной юбкой до колена. — Угу, — бормочет он, — придется подобрать обувь. Ты брала с собой что-нибудь на каблуках?       Кэти качает головой, и Лэнс тащит ее в примерочную кабинку.       — Давай, сначала это, — говорит он, задергивает шторку и усаживается на пуфик.       Кэти послушно переодевается.       — Ты так и не объяснил мне, — напоминает она.       — Широ ты уже нравишься, это видно. У него к тебе особое отношение, и это факт, который знаю не только я. Готов поспорить, что даже Кертис знает и тихо тебя за это… хм… недолюбливает.       — Вот спасибо! А я его так просто на дух не перевариваю! — отзывается Кэти и распахивает шторку. — Ну как?       — Кэти-Кэт, — Лэнс поднимается и осматривает ее со всех сторон, пока она крутится перед ним. — Ты самая настоящая преступница. Потому что нельзя, категорически нельзя прятать вот это все, — он рукой показывает на всю ее фигурку, — под одеждой, которую ты обычно носишь.       — Но она удобная… — оправдывается Кэти. Хотя щеки у нее зарделись — она знает, что Лэнс говорит так не потому, что они друзья и он ее так поддерживает, а потому что правда так считает.       — Дело привычки. Теперь красное платье, — командует Лэнс, щелкает пальцами и показывает ей на кабинку.       — Слушаюсь! — смеется Кэти.       — Так вот, Широ… — продолжает Макклейн. — Он просто привык видеть тебя такой, какая ты есть. И я сейчас не хочу тебя обидеть, я-то знаю, насколько ты шикарна, — Кэти слышит улыбку в его голосе, и ей опять приятно, что он так говорит о ней. — А Широ нужно взломать шаблон, перечеркнуть стереотип, что ты подросток, который пытается утвердиться в команде парней постарше.       — Эй! — возмущается Кэти. — Я никогда не пыталась утвердиться, — она выходит в красном облегающем платье с молнией от груди до живота.       — Эх, жаль, не твой фасон и цвет, — Лэнс машет рукой, чтобы она не расстраивала его чувство прекрасного. — Когда он увидит тебя в чем-то вроде этого, шаблон восприятия тебя как маленькой девочки будет сломан. И мы подсунем ему картинку с соблазнительной взрослой девушкой, которая знает, чего она хочет. И кого она хочет.       Кэти кружится перед Лэнсом в следующем наряде. Он удовлетворенно кивает.       — Как я и говорил, нужны каблуки.

***

      Ужин проходит в несколько напряженной обстановке. Широ не может отвести взгляда от Кэти. Вместо родной и привычной девчушки перед ним сидит леди в очень красивом сарафане, который ей невероятно идет, оттеняет ее подзагоревшую нежную кожу, подчеркивает тонкую талию и красивое декольте. Про стройные ноги лучше не вспоминать. Потому что они рождают немного неправильные мысли. Широ неловко, и он ближе придвигается к Кертису. Хорошо, что он так умеет владеть собой, по лицу Такаши Кэти не понимает, произвела ли она впечатление, и поворачивается к Лэнсу. Кубинец удовлетворенно кивает — все Широ заметил и проникся — Макклейна не проведешь в таких вопросах.       Все четверо сидят за круглым столиком в хорошем ресторане и пытаются делать вид, что им нравится вечер, который совершенно не клеится. Кертису никогда не нравилась Пидж. Если быть честным, то он даже думал, что Широ влюблен в нее — так много капитан говорил о ней во время их совместной поездки. Но потом неожиданно Такаши стал отвечать на знаки внимания, которые оказывал ему Кертис. Их захватила страсть. И при этом они оставались хорошими друзьями. Вряд ли эта девочка, которая сидит рядом с Лэнсом ближе необходимого, когда-нибудь сможет понимать Широ так, как понимает он. Она еще молода, наивна. Такаши скоро тридцать. Ему не нужна такая. На пальце золотом блестит кольцо, и это успокаивает Кертиса.       Лэнс ведет развязную беседу, то и дело подкалывая супружескую пару. Это не нравится Широ. Хотя он понимает, что Макклейн всего лишь защищает подругу. Или они уже больше, чем друзья? Каждый раз, как Лэнс кладет руку на спинку стула Кэти, в глубине Широ появляется новое чувство, которое жжет очень неприятно область солнечного сплетения. И он с трудом удерживается от того, чтобы не сесть между ними.       Выясняется, что чета Широгане здесь проездом. Просто осматривают местные достопримечательности.       — О-о, какая жалость! — фальшиво говорит Лэнс. — А то могли бы классно провести время вчетвером. Нет, ну надо же — уехать из одной точки планеты, чтобы встретиться в другой. Вы бы хоть предупредили, что собираетесь на Кубу.       Кертис извиняется и уходит в уборную. Ему не нравится теперь еще и этот кубинец. Хотя вроде бы сестра у него более адекватная. Лэнсу звонит мама, которую он забыл предупредить, что они с Кэти не придут сегодня, и он отходит на несколько шагов от столика, чтобы поговорить.       Кэти смотрит в стол, потому что смотреть на Такаши — физически больно. Она ковыряет пикадильо, молясь, чтобы Лэнс скорее вернулся назад.       — Кэти, что ты делаешь? — спрашивает Широ и тянется рукой к ее руке.       Она замечает это движение и поспешно отдергивает свою руку. Карие глаза вспыхивают.       — Я в отпуске, Такаши. Отдыхаю.       — Лэнс?       — Чертовски хорош в постели, — отчеканивает она, глядя в глаза Широ, надеясь, что причиняет ему этим хоть какую-то боль. Кэти изо всех сил гонит видения Такаши и Кертиса, которые проводят медовый месяц. Лицо мужчины непроницаемо. Но ему и правда больно. Широ снова убеждает себя, что просто волнуется за нее. Кэти ведь наверняка говорит это специально, только для того, чтобы позлить его. Что ж, он заслужил.       — Если ты правда мой друг, то ты поймешь меня и примешь мой выбор, — произносит с расстановкой Кэти, почти повторяя его слова ей на свадьбе.       — Я просто волнуюсь за тебя, мал… — он прикусывает язык и исправляется, — Кэти.       В этот вечер она пьет больше, чем нужно, поэтому Лэнс несет ее в номер на руках, сама она уже не в силах передвигаться.       Он укладывает ее на кровать, стягивает с нее босоножки. Возле изголовья Лэнс ставит ведро — мало ли. Кэти первый раз вырубается на его памяти. Он лежит с ней рядом, глядя в потолок, не зная, за кого у него болит сердце больше: за себя самого или за нее.       Кэти-Кэт, ласковое прозвище, которое он придумал для нее. Ему нравилось произносить его. И ему нравилась ее реакция, когда он шептал ее имя ей на ухо во время… хм… привилегий. «Ты идешь опасной тропой», — говорит сам себе Лэнс, но понимает, что свернуть уже не может. Он нуждается в ней. Голос совести об использовании другого человека в собственных интересах затыкается фразой: «Она сама этого хочет».       На следующий день на Кубу обрушивается ливень, и Пидж с Лэнсом проводят весь день в кровати. Они отсыпаются, смотрят фильмы и играют по сети на телефонах в какую-то бродилку. Иногда Кэти сворачивается клубочком возле Лэнса и спит, рождая в нем непередаваемое желание оберегать.       Пидж печальна в этот день, как ни пытается Лэнс растормошить ее.       На следующее утро выглядывает солнце, Широ уезжает, и Кэти с Лэнсом возвращаются в привычный ритм жизни.       Хотя Кэти все еще чувствует себя паршиво.