***
Звеня ключами от машины, Эр выползал спиной из заведения, перекрывая мне путь-дорогу. — Чего ты пристал ко мне? — раздраженно вздохнув, я остановилась. — Я не пристал, ты просто ломаешься, прекращай, — закинув на бок голову, он продолжал забавляться ситуацией, подловив меня на грешке. — Окей, спалил ты меня, дальше что? Предлагаешь запудрить носы? Он пожал плечами. — Полагаю, надо ехать куда-то? — без особого восторга спросила я. Он рассмеялся, щелкнув пальцами на меня и подмигнув. — А ты соображаешь! Такер-авеню 13860, — зазубрено ответил он, обходя машину. — Мне это ни о чем не говорит, — я сложила руки на груди. — Так и не спрашивала бы. Но, я отвечу конкретнее: Северная часть Анджелеса, Сильмар. Долина Сан-Фернандо, сечешь? Всем видом дав понять, что нет, он коснулся языком уголка рта, усмехнувшись. — Я понял, — он снял машину с сигнализации, запрыгивая в неё и кивая мне в знак приглашения. — Тебе понравится, живописное местечко. — То есть, мы останемся вдвоем в твоем доме в компании белого? — Да, — хищно шепнул он. — Расслабься, дикая киска, — я скривила лицо в пред-блевотном позыве. — Расслабься, — повторил он, смеясь. — Забавная ты, мне просто нравится прикалываться над тобой, — он включил музыку, настраивая громкость. Вздохнув, я набрала Гасу. После продолжительных гудков оставшись ни с чем — что было крайне странным, учитывая что он практически не выпускает огрызок из рук. Я попросила Эрнесто подождать еще немного, написав короткое: «Где ты?» Но опять динамо. Вздохнув, я села на пассажирское, понимая, что нихуяшеньки не соображаю и мы вылетели с парковки.Why Won't They Talk To Me? - Tame Impala
— Прошу, никаких больше кисок, деток и прочей мерзости, иначе я соскочу прямо по дороге, — доставая телефон, попросила я. — Как скажешь, киска, — он выворачивал руль, а я закатила глаза. Он еще раз взглянул на меня смеющимся взглядом, и я раздраженно покачала головой. Охвативший город вечер засиял многочисленными огнями. По небу словно разлили коктейль из манго с клубникой, подсвечивая усаженные вдоль дорог высоченные пальмы. Теплый ветер приятно обдувал лицо, вплетая волосы в танец. Эрнесто тоже танцевал, сидя на месте, без стесненияpeep я с ребятами в Пасадене останусь сегодня здесь, скорее всего так что не жди меня и ложись спать
Вздохнув, я ответила: хорошо люблю тебя Ожидая любого ответа еще несколько минут, он так и не поступил, хотя сообщение повисло как прочитанное. На месте нас встретили две финиковые пальмы, растущие перед домом, облицовка которого выкрашена в цвет дыни с абрикосом. Оставив машину перед воротами гаража, я вылезла первая, чувствуя себя, если честно, не в своей тарелке. — Клевый домик, — осматриваясь по сторонам, позвалила я. — Это ты не видела еще мою расчудесную виллу в Валенсии, у-у-уф, — он закатил глаза к мозгам, хлопая дверцей. — Плевать, — честно ответила я, улыбнувшись. Он сощурил глаза, проходя вперед меня по дорожке к двери. — Я таких как ты - терпеть не могу, Эрнесто, — с акцентом произнеся его имя, пояснила я. — Зато вот я таких сучек как ты - просто обожаю, — оголив зубы, он клацнул ими, прислонившись локтем к стене предварительно открыв входную дверь. Я была вынуждена театрально закатить глаза. Входя в дом, всей своей пятой точкой я ощущала его похабный взгляд. Дверь захлопнулась следом за мной и звон приземлившихся на столике ключей эхом раздался по гробовой тишине дома. — Пойдем в спальню или где ты любишь это делать? — расстегивая пуговицы своей рубашки, интересовался он, подходя ближе, по пути щелкнув по выключателю. Неприятный желтоватый свет лампы рассеялся по периметру, демонстрируя обстановку его холостяцкой берлоги временного проживания. Здесь пахло сыростью и пылью. — Эй, — я выставила руки вперед, и Эр специально подошел близко, уперевшись грудью мне в ладони. — Я напомню: у меня есть человек, которого я безумно люблю, и эту связь никто не разрушит, — убедительно заявила, чуть улыбаясь. — Даже ты, мистер харизматичность. — Ну, — он отошел, вскидывая руки. — Я не против быть третьим, так даже веселее. — Фу, оставь свои горячие влажные фантазии для Валенсии. — Ой, да ладно тебе! — он скривился. — Можно подумать здесь таким не занимаются, еще похлеще выдают местные ангелочки. — Я пас, — цокнув языком по зубами, я приземлилась на диван. — Ну, предложишь гостье чего или она зря сюда ехала? — Чай, кофе, вода, сок? — издевательски перечислял он, пока я красноречиво и в упор смотрела на него. — Если ты заманил меня сюда чисто потрахаться, спешу тебя огорчить... — Что ты! Я и не думал о таком, — он наигранно округлил глаза, приложив руку к сердцу. Тревожный микс подступил к горлу и я заметно напряглась. — Эй, расслабься! — он шустро присел на корточки напротив меня. — Я не маньяк, и уж тем более не насильник. Я всего лишь навсего веселюсь, извини, — настолько, насколько умеет, он сделался серьезным. — Если тебя это все цепляет, ладно? Он поднялся, исчезая в стенах кухни. Рука нервно потянулась к волосам, заправляя их за ухо, почесывая область от виска до челюсти. Парень вернулся спустя недолгое время с гостинцем.Leaked Song-Yung Hurn
— Хранишь это дело на кухне? — издевательски хмыкнула я. — В сахарнице, — щелкнув пузырь жвачки, он поднял зиплок, разглядывая его словно рентген. — Сколько? — Ммм, — зажмурив глаз и прикинув, я серьезно подумала, — три. Он потер нос ладонью, возбужденно, внимательно расчерчивая белоснежные дорожки на прозрачном столике так аккуратно, как истинный перфекционист. — Чистейший... — завороженно шепнул он, и клянусь, я увидела как они сверкнули в его темных глазах. Эр опустил голову, проходясь носом вдоль белоснежных горочек, втягивая их словно пылесос. Глаза заслезились, пока он растирал ноздри, округлив глаза будто занырнул в воду. — Ты так, или купюрку дать? — Я человек простой, знаешь ли, — зачерпнув ногтем звездную пыль, я вдохнула её, трижды повторив маневр, растирая крылья носа. В лоб прострелило и слизистую привычно защипало изнутри. Шум в ушах ударил в голову, переплетаясь со звоном, втягивая сердце, набатом стучащее в ушах. Ощущение будто лоб сжимался изнутри, вынуждая усердно массировать его круговыми движениями. — Тише тише, ти-и-ше, — парень оторвал мою руку, — дыру протрешь, — он смеялся, бегая глазами по моему лицу. — Ты в порядке? — Дышать тяжеловато, но я сейчас... Привыкну... — зажмурив глаза, я видела молнии и слышала, как кровь с трудом растекалась по сузившимся сосудам. Сердце сжималось и разжималось, больно сдавливая грудную клетку. — Эй, — он взял мое лицо в свои ладони, похлопав по щекам. — Милашка, открой глаза, слышишь? — я чувствовала его ладони на покалывающем лице, но глаз открыть не могла. — Открой глаза! — прикрикнул он, и я резко распахнула их. Мир вокруг, как оказалось, затих лишь на то мгновение, но сейчас музыка постепенно становилась громче, а голос парня - отчетливее. — Сучка, — он облегченно выдохнул, падая на пол и потирая щеку рукой. — Нормально, так всегда, — я опустила голову, пряча лицо в волосах. Сердце долбило где-то в горле, и от того мне казалось что внутри застрял пульсирующий булыжник. Давление в глазах выкатывало их с орбиты, и мозги щекотило так, словно сотня маленьких муравьишек разбегалась по ним. В носу что-то щелкнуло, и я почувствовала на губе привкус железа. — Блядь! Только не это... — Эрнесто подскочил с места. — Кровь, у тебя кровь из носа! Я слизала языком ее с губы, растирая вокруг рта, осматривая ладонь. — Не-не-не, вставай, так ты только хуже делаешь! — Я в норме, это тоже всегда так... — Ну, тогда кончай с этим, ясно? Нездоровая хуйня, я тебе скажу... — Чел, — я улыбнулась. — Отвали, мамаша, — я ткнула ему средний палец. — Сучка вернулась, отлично! Ладно-ладно. Ну, тогда уж, папаша! — шутил он. Один папочка у меня уже есть, - подумала я, ощутив как нутро сжалось. — Запьём это дело? — он включил аудио-систему, выбирая трек, а я вытерла кровь с лица влажными салфетками.Are You Really On Drugs? — The Clean
Я неуверенно кивнула, пальцами поджимая бровь. Сдувая незначительные с виду остатки бодрости с поверхности столика, Эр звонко цокнул, оставляя на ней два снифтера. М-да, у богатых свои причуды. По комнате раздался плеск темно-янтарной алкогольной жидкости, звучащей почти как музыка. Хрусталь красиво блестел в приглушенном свете рядом стоящего торшера, в меру просторного жилья. Все вокруг стало в разы ярче и красивее, а прилив жизненных сил, словно волшебная мана, оживил мое тело. Погасший, вечно спящий в закутке мозга дофамин принялся за работу, раздавая сигналы по всему просыпающемуся телу, заставляя его жить и двигаться. Мне хотелось верещать словно ребенок, которому не нужен повод для радости. У которого мышцы шеи сводит от заходящегося в восторге сердца. Вслушиваясь в повторяющиеся слова песни, я спросила: — У тебя что, плейлист для объебосов специальный? — мой голос звучал увереннее и громче обычного. — А у тебя что, нет такого? — изумленно уставившись на меня, Эрнесто закурил, пританцовывая и звеня цепями на шее. Лицо и тело вспыхнули изнутри, словно бензиновую спичку уронили на складе с картонными коробками. Было настолько жарко, что снаружи тело знобило. — Потанцуем? — он подтанцевал ко мне, но я отрицательно покачала головой, наслаждаясь бурлящими пузырьками радости внутри себя. Мне хотелось взлететь: я закрыла глаза, вслушиваясь в инструменты, участвующие в песне. Тело самовольно начало двигаться в такт и я подскочила, прыгая на диване, задрав голову к потолку, как обезумевшая. Когда сердце добралось до мозгов, я, задыхаясь, упала на пол, приводя дыхание в относительную норму. Моя грудь казалась батутом, на котором размести детишек - и те без усилий будут подлетать вверх. Эрнесто лег рядом, словно беззвучно упавшая с неба снежинка. Сейчас я бы с радостью утонула в сугробе, охладив себя. — Эй, — он развернул голову в мою сторону. Боковым зрением я ощущала его изучающий взгляд. — Глаза твои сейчас под стать волос... Ты словно демон, Клементина, — он выпустил дым сигареты мне в лицо. — Порой мне кажется, что он сидит во мне, — шепнула я, прикрывая глаза. — Клем? — Внимательно слушаю тебя... — Расскажи мне о своем парне? — Например? — Ммм, ну-у... Например, и для начала: как его зовут? — Гас, Густав — губы треснули в улыбке, когда на подкорках сознания всплыла его мордашка. — Ясно, — он пожал плечами, отпивая коньяк. — Чем он занимается? — Эрнесто, — я повернула голову к нему, неохотно открывая глаза. — Зачем тебе это? — Интересно, — невозмутимо ответил он. — Лучше ответь: где ты берешь это? Он фыркнул в усмешке. — Тебе не по карману будет, — он привычно жевал жвачку. — Но... Есть конечно, один способ… — он хитро сощурил глаза, заваливаясь на бок, подпирая лицо рукой, которой стащил со столика черную пепельницу и потушил в ней бычок. — Воровать я не стану. Убивать тем более... — резко ответила я. — Да не, я не о том... — прокашлявшись, он продолжил, перекатившись на живот и уперевшись локтями в пол, изучая его. — Переспи со мной. — Чего? — я тут же отодвинулась от него подальше, поднимаясь и пытаясь понять, серьезно ли он. — Один раз, это же пустяк сущий... — Это какой-то пиздец, а не пустяк, ты рехнулся, — я поднялась окончательно, качая головой и чувствуя, как прежняя радость в ускоренной перемотке возвращалась назад к тревоге. Окружающее пространство напоминало реверб, оглушительно звучащий в голове. — В чём проблема то? Парень твой бы не узнал! — ОхладиThe Axe-Thom Yorke
Я проскочила две мили по местным ебеням, в ускоренном темпе покидая пределы его дома, ощущая мерзопакостное, разрастающееся гадкое чувство внутри себя. Слезы накрапывали по щекам, а еще я искренне надеялась не нарваться на неприятности в сомнительных районах. Петляя вдоль незнакомых улиц, я сверялась с гугл-картами, дабы окончательно не затеряться. Локации не внушали доверия и гарантии безопасности, так что дойдя до местной секции бадминтона, как гласили карты, я додумалась вызвать такси, добравшись на нем за рекордных двадцать шесть минут до своего дома, облегченно выдохнув, оказавшись в уже знакомом и ставшим родным месте. Выкурив сигарету на тротуаре у дома, я поднялась по бетонной лестнице, параллельно копошась в сумке, в поисках ключей от ворот. Время было около полуночи, так что, оказавшись во тьме прихожей, она выедала до боли глаза, окутывая меня животным страхом. — Где, блядь, выключатель, — скользя рукой по стене, я материлась себе под нос, надеясь нащупать его, после чего комната без моих усилий озарилась неярким светом. Я замерла, будто меня поймали с поличным, медленно поднимая глаза. В ноги словно пуля прострелила слабость, возникшая от испуга. Гас стоял в проходе, сложив на груди руки и уперевшись плечом и головой об стену, сканируя меня серьезнейшим взглядом. Приехали. — Это я, — да, это действительно он и я не в бреду. — Привет, — шепнула я, громко проглотив слюну, оставляя сумку на столе консоли. Он медленно оттолкнулся с места, покачиваясь, двигаясь в мою сторону. Закинув голову набок, его глаза сузились, после чего он, не отрывая их от моих, нежно поцеловал в губы, наблюдая за моей реакцией. Мне было до жути страшно. Как сраное затишье перед бурей. Осознав, что не дышу, я резко втянула воздух, закрывая ладонями лицо, а Гас притянул меня в объятия, привычно уложив подбородок на моей ебанутой голове. Я дома. — Я ждал тебя, — шептал он, уткнувшись носом в мои прокуренные волосы. — Боже, — я вздохнула, уткнувшись лицом в его грудь. — Ты не спал? — Нет, — быстро ответил он. Он молча отслонился, опустившись на колено, помогая мне разуться, пока я держалась рукой за его плечо. Гас оставил на моих оголенных коленях поцелуй. Его лицо все время оставалось серьезным и мне ни на каплю не становилось легче дышать, будто хищник кружил вокруг жертвы, играясь, перед тем как убить. Но Гас плавно поднялся, заправив мне волосы за уши, щелкнув по сережкам с характерным звоном. Мне казалось, отчетливо чувствовалось, будто меня вышвырнули в открытый космос, не предоставив скафандра. Он слегка улыбнулся. — Хочешь в душ? — до жути хриплый голос задал вопрос, звучащий больше как утверждение, и я молча закивала как болванчик, сжав губы до боли. Меня словно вели к палачу и тревога усиливалась с каждым шагом, отдавая в ушах и захватывая все больше территории внутренностей, словно стремительно разрастающийся лесной пожар. Резко остановившись, ощутив жуткий дискомфорт, я произнесла: — Гас, стой, — он помедлил, а затем развернул голову в пол оборота. — М? — Я... Я люблю тебя, — запнувшись, я выглядела наверняка жалко со стороны. Он кивнул, отвернувшись, а я судорожно вздохнула, и мы продолжили путь длиною в шесть шагов. От четной цифры меня неприятно скукожило изнутри. — Погоди, — я мучительно скривилась, вырывая руку, а Гас озадаченно уставился на меня. — Погоди, погоди, я сейчас, — подняв заходящиеся в треморе руки на уровне груди, я в успокаивающем для себя же жесте сделала три шага назад. — Не хочешь в душ? — Один, два, — я медленно ступала вперед, просчитывая нужное количество шагов до порога ванной. — Три, четыре, пять, — дойдя к цели, где меня ждал Гас, наблюдающий за происходящим, я облегченно вздохнула. Чувствуя как паника отпускает, делая ноги ватными, а голову яснее. Гас многозначительно кашлянул, пропуская меня вперед и, зайдя следом, осторожно закрыл магнитную дверь, застыв на месте. Его расписная рука красиво лежала на металлической дверной ручке. Засмотревшись, я подняла взгляд на его затылок. По домашнему растрепанные волосы торчали в разные стороны и мне ужасно захотелось запустить в них пальцы. Осторожно подойдя ближе, я так и сделала, от чего Гас, словно кот, потерся об них головой, плавно разворачиваясь на месте, прикрывая глаза. — Да, я не хочу душ, хочу ванную, — разрезав тишину холодной комнаты, заявила я, блуждая глазами по его заросшему лицу. Он молча кивнул и прошел вперед, обходя меня, словно прохожего в толпе. Шум воды и возящегося Густава по-немногу возвращали на Землю. Он сидел на бортике ванной, пробуя запястьем напор воды и регулируя комфортную температуру, переключая туда-сюда краны. Сейчас мне лучше не погружаться в адский котел. Разместившись на холодном кафельном полу, я уронила тяжелую, пульсирующую голову между его ног, сцепив в кольцо рук одну из них, прожигая взглядом пол. — Нужно купить коврик сюда, — ощущая лед под задницей, сказала я, чувствуя пальцы Густава, перебирающие мои волосы. Он массажировал кожу головы, в то время как второй рукой по-прежнему следил за температурой воды. — Надеюсь, ты не утопишь меня в ней, — усмехнулась я, уложив подбородок на его ноге и наблюдая за потоком воды из крана, от чего Гас тоже тихо усмехнулся. Белая настенная плитка с черной затиркой от долгого залипания на нее, казалось, начала сужать пространство и вызвала приступ клаустрофобии. Уткнувшись лбом в черную ткань шорт Густава, я потерлась об нее, от всего выскакивающего из груди сердца желая придти в себя. Под зажмурившимися глазами мерцали молнии, сквозь которые накрапывали слезы. Я резко поднялась, подойдя к раковине, на которой стояла бутылка из-под Егермейстера, ныне являющаяся емкостью для мыла, в которую я сунула дозатор, налила жидкое мыло с ароматом дыни (которую терпеть не могу), в итоге получив некое подобие мыльницы. Гас оценил, как только приехал. Мне до скрипа в зубах хотелось смыть с себя незримую грязь, которой, казалось, я была облеплена с ног до головы. Активно умываясь, я драила кожу, вот-вот намереваясь разорвать её, словно кусок старой ткани. — Эй, эй, эй, ты что делаешь, — Гас оказался рядом. — Осторожнее... — заботливо касаясь моих щек, он убрал мои же руки от лица, прижимая к себе. Его руки. Его запах. Его теплое дыхание. Его редко бьющееся сердце. А моё - словно остановилось, сжимаясь от любви и чувства вины. Слезы тихо стекали по щекам. Зная, что яркий свет будет неуместным, Гас включил настенный бра, словно прожектор, висящий над зеркалом, испускавший рассеянную дорожку света. Согнувшись в три погибели, уже сидя в ванной, я подставила голову под напор воды, прячась словно под куполом. По-своему зная, что это в какой-то степени работает: так я внушала себе, что мою голову не только снаружи, но и изнутри. Гас уместился тоже, откинув голову на холодную настенную плитку. Он поцеловал мой позвоночник, зачем-то спросив разрешения, как будто я могла быть против. Потираясь об него носом, он сжимал ладонями мои бедра, постепенно утопающие в воде, пока я выводила невнятности на его колене, играясь с завитками влажных волос на ноге. Когда, как показалось, голова очистилась, я закрутила кран и легла, устроив её на груди Гаса, залипая на воду, в которой отражалась лампа. У тишины тоже есть свой звук. Он положил свою мне на плечо, нежно касаясь губами шеи. — Моя девочка, моя девочка, не ври мне, расскажи, где спала прошлой ночью... *, — его хриплый голос напевал песню Нирваны возле моего уха, и от чего-то сейчас мне показалось, что их с Куртом голоса очень схожи. Изящные пальцы выводили узоры у меня под грудью. — Ты пьян? — затаив дыхание, спросила я, замерев взглядом на татуировке Miss You на его ногах, прислушиваясь к ответу. — Я под таблетками. — Что? Он продолжал залипать на воду, губами прижавшись к моему плечу. — Гас... — я развернулась, поджав грудь коленями. — Зачем? — жалобно спросила я. — Лос-Анджелес, детка, — горько усмехнулся он, не поднимая глаз. Я прожигала дыру в его лбу, бегая глазами по надписи get cake die young — Тебе нельзя было возвращаться сюда... — я выдохнула, уперевшись взглядом в плитку на стене. — Здешние друзья соскучились по мне... Мы же не виделись с ними черт знает сколько, к тому же, я привык мотаться туда-сюда, чтоб повидаться то с теми, то с теми... — Я волнуюсь за тебя, Гас, ты же в завязке, какого черта ты творишь? — Переживай о себе, детка, я буду в порядке, — он взял мое лицо в руки, поочередно вглядываясь в глаза. — А сейчас, я просто хочу обкуриться до такой степени, чтоб мои ноги не могли ходить и потом просто уснуть, не видя снов. Просто отдохнуть от всего, — потянувшись ко мне, он оставил призрачный поцелуй на моих дрожащих губах, привычно потеревшись носом об мой. — Я всегда с тобой, — шепнула я и соскользнула в воде, уткнувшись щекой в его мокрую грудь. Он поцеловал мою макушку, водя пальцами вдоль моего позвоночника. — Эти полгода сравнимы с адом, Клементина, — признался Гас, зачерпнув ладонью воду и выливая ее мне на спину. — Я не знаю, я не уверен, но мне казалось, я в жизни столько травы на скуривал - настолько мне было ебано и срано, — его пальцы врезались в висок, который он бесконечно массировал. — Это тебе не со сладким завязать, и то проблематично. Но там можно хотя бы тягу купировать таблетками с хромом, а тут... Блять. Время просто застыло в моменте: в моменте, в котором я бесконечно умирал от ломоты в костях. Словно рекурсия самого себя, ебаный зеркальный лабиринт, в котором я видел свое страдающее тело и не мог найти выход, желательно из жизни, — он прислонился лбом к моей голове. Просто включите фен и опустите в воду. Предварительно вытащите отсюда Густава. Какого черта я не знала? — Почему ты не рассказал мне? — жалкое подобие голоса вырвалось из меня, и я вцепилась глазами в тату с подписью: Revenge. — А смысл? Я был погружен в процесс творческий, из меня дерьмо валилось так, словно канализационную трубу прорвало, — он устало усмехнулся. — Зато в результате — музыки по самое горло родилось, единственный плюс. Я мечтал запереться в ванной и вспороться от головы до пяток, чтобы выпустить из себя эту боль, смешавшуюся с кровью. Мне казалось… Бля, реально казалось, что даже вместо крови в венах течет боль в жидкой субстанции. Сердце упало в пятки от представления что он мог с собой сотворить. Что я могла потерять его. Что кто-то мог не успеть его спасти. — Травка... Эээ, в день раз двадцать? Больше? Я в душе не ебу, мне надо было чем-то перекрывать эти ощущения. Вот я и дубасил. Курил, ел, спал, в проблесках дней сочиняя что-то, снова спал. Я думал, что лучше спать двадцать четыре на семь, чтобы не навредить себе. Для всех вокруг я был в привычном состоянии: обкуренный Пип, который еле языком лепечет — ничего нового. Вот я и набрал, самую малость, конечно... Руки то у меня по-прежнему как у дрища, а в спортзалы я не вхож, — он коротко рассмеялся. — Самые лучшие руки в мире, Гас, — грустно улыбнувшись, я только сейчас заметила, как наше озеро в виде ванной подостыло. — И вот я снова здесь, — многозначительно сказал он с щепоткой грусти. — Прилетел птенец в преисподнюю, кишащую падшими ангелами... Я, блять, серьезно не знаю где мой дом, Клем. Где бы я ни был — везде, как в гостях. И от этого мне тоже делается гаденько так, потому что дом, ну, это же место, где можно спрятаться от всех и залипнуть со снеками в видеоигру, обожравшись предварительно ксанакса, чтобы джойстик не сломать в порыве ярости и заодно себе не причинить вреда. «Дом — место, где живет твоё сердце, так вот, ты и есть мой дом», — вспомнились собственные слова в начале нашего знакомства. — Дом, Гас, там, - где не надо пичкаться ксанаксом. — Да, это у нормальных людей так, — он устало коснулся лба, пряча глаза. — Я тоже не знаю, где мое место. Не знаю, чему принадлежу, — сказала я. — Леди и бродяга, — шутливо скривился Гас, выставив кулачок. — Из меня леди так себе… Так что, просто два бродяги, — я стукнула в ответ, тут же переплетая наши пальцы. Время давно потеряло значение и счет, и мы просто смотрели друг-другу в глаза. Мои были полны любви и сожаления. Его — усталости и печали, с намеком на взаимную любовь. Откиснув, мы вылезли из полностью остывшей воды, и я нырнула в еще чуть влажную, не до конца высохшую розовую футболку, тем самым на время спасаясь от стоящей, до жути тихой, жары. Теперь, когда я жила одна, моя одежда не источала за версту назойливый запах кондиционера — я вообще им не пользовалась, позволяя в меру ароматному стиральному порошку дать собственный, ненавязчивый запах. Как нельзя кстати прохладная половина кровати дожидалась моего присутствия, позволив прилечь и на миг закрыть глаза, ощущая приятное растекающееся охлаждение вдоль всего горящего тела, до тех пор, пока место подо мной очень скоро не нагрелось. Липкая темнота на пару с духотой размешивалась рассеянным лунным светом, бесцеремонно ворвавшимся в нашу комнату. Её очертания напоминали декорации созданной мною иллюзии, в которой Гас вошел своей фирменной походкой, чуть ссутулившись, в одних шортах, свободно висящих на его бёдрах. Голубоватое свечение подчёркивало его силуэт, от чего тот казался призрачным в данном свете, а кожа — соответственно бледной. Бесшумные шаги оставляли влажные следы на полу, когда его ноги успешно добрались до кровати. Он замер, глядя на меня сверху, от чего обстановка на мгновение озарилась сверкнувшей молнией, оставившей после себя чувство страха. В знойный воздух вмешался аромат накрапывающей угрозы, но я не могла уловить ее истоков. — Твоя половина кровати все ещё теплая, — водя ладонью по свободному краю кровати, принадлежащему Гасу, подметила я, глядя снизу на него. — Это потому что я горячий. Сто пудов потому, что горячий, — Это даже не обсуждается, — проследив в лунном полумраке, как Гас ложится на свою половину, он устроился лицом ко мне. — Ты хочешь спать? — шепнула я. — Ага, веки слипаются. — Прости, не знала, что ты приедешь. Ты сказал, что останешься в Пасадене. Его рука лежала под его щекой, а вторая обводила контур моих губ. — Поэтому ты села в машину с другим? — он резко поднял глаза, выстрелив мне четко в лоб. — Кто он? — он нахмурил брови и скривил губы. Наверняка мое лицо выражало открытое удивление и недоумение, но он по-прежнему ждал ответа. — Эрнесто. Коллега. Как ты узнал? — Приехал за тобой на ебаном убере, — он грустно усмехнулся, роняя взгляд на мою руку. — Но ты прыгнула в Порш, который стоит лимонов, эээ, не знаю, девять? И улетела со скоростью света, не оставив за собой и следа... А я... Я сел обратно в простенький ниссанчик, написав клике, что скоро буду... — мои губы задрожали, а глаза затмила влажная пелена слез. — Приехал к ним, — он обводил стрелки на моем запястье. — Сказал, что мне нужно мое спокойствие. Слезы бесшумно затекали в рот, и я всхлипнула, шмыгнув носом, высвобождая руку и вытирая воротниковой частью футболки лицо. — Боже, это такая тупая фраза, самая тупейшая в мире просто, но Гас, — я притянула его руку и поцеловала, сиплым голосом продолжив: — Все было не так, как тебе могло показаться, я клянусь…. — он кивал, стиснув челюсти, при этом выражение его лица оставалось безмятежным. — Если бы ты сказал, что приедешь, я бы не поехала с ним. — Клем, детка, — он закрыл один глаз, приложив палец к своему носу, закрыв затем второй глаз, — Тшшш. Я умолкла. — Я могу рассказать, как было… — еле-еле слышно шепнула я. — Я вижу, как это было. Твои зрачки, — он ткнул пальцем в свой глаз, — уже все сказали, и колотит тебя так будто от наркоза отходишь. Клем, — он немного опустил голову, исподлобья выглядывая на меня. — Я заебался уже разочаровываться во всех... — выдохнул он, отчеканив каждое слово, устало скривив губы. — Просто ответь: вы трахались? — он прикрыл глаза, облизнув губы, а его брови согнулись. — Нет! Нет, нет, нет, нет! — меня будто заело. — Гас, ни за что… Никогда. Я услышала, как он испустил выдох, почувствовав долю облегчения и открыл глаза, в очередной раз пронзившие меня насквозь, точно пуля, от чего мое колотящееся сердце разбилось в пятках. — Я верю тебе, детка, — я прильнула к нему, сжимая максимально сильно, потираясь носом об его ключицы. — Верю, — он гладил мои волосы, пока его рука не застыла. Гас, как всегда уснул первым, смешав в себе неизвестную мне дозировку ксанакса. Я же не могла склеить веки и запросто погрузиться в сновидения. Мне было страшно. Состояние высокого полета и невесомости сопровождалось оглушающим звоном в ушах, затмевая все и до боли, по-прежнему сжимая изнутри виски. Ощущение, будто я находилась во сне, не чувствуя тяжести своего тела, словно оно набито изнутри пухом, как подушка; словно все соки выжали из тела — выкачали кровь, оставив мягкое тело бездыханно валяться посреди ночного поля. Все, что я могла бы сказать или сделать сейчас — казалось неуместным абсурдом. Будто сплошь и рядом все тотальная ложь. Меня одолевала сильнейшая усталость и слабость, я бы отрубилась и проспала до вечера, но попросту не могла заснуть. Как бы ни старалась. Мир стал похож на застывшую текстуру, и мертвая, повисшая тишина, лишь усугубляла обстановку, в которой и без того казалось, что все вокруг — иллюзия, и стоит только двинуться с места, она безвозвратно рухнет, оставив ничто. Пустое пространство. Тишина напрягала, обволакивая тело и разум невиданным страхом, и я искренне желала услышать любой шум на фоне, который являлся бы признаком жизни. Который бы дал знать, что я еще действительно здесь. Драка уличных котов, ругань соседей, рев мотора машины — что угодно, связанное с человеческим или около того фактором, но тишина поглотила иллюзию жизни, сводя мой мозг с ума. Любой силуэт в квартире вгонял меня в ужас — я тут же отводила взгляд, закрывая глаза. Казалось, Мое Я рассыпалось, как разбитые песчаные часы. Казалось, что я вижу себя со стороны, осуждая за проделанное дерьмо и мне до усрачки хотелось покончить со всем этим. Осознание наступило резко, озарив мою голову ясным светом: пора прекращать. Я проворочалась всю ночь, успев застать восход солнца, который на этот раз был мне безразличен. Всю тянущуюся бесконечно ночь я мечтала о сладком сне, но тело и мозг упорно сопротивлялись, добивая мое подвешенное состояние. Залипая на Гаса, я незаметно провалилась в пропасть без сновидений, чувствуя как конечности изнутри затекли, словно кровь превратилась в застывший цемент.