Coke nails

Flashback October 31

На фоне приглушенно играет песня некогда любимой группы flyleaf — all around me В возрасте одиннадцати лет я и моя подруга слушали их музыку осенними вечерами, возвращаясь после прогулки с заброшенного сгоревшего здания библиотеки, страшные истории о котором пугали меня. Густав увлеченно и так влюбленно крутил самокрутку, аккуратно проделывая каждое движение, возясь с ней как с девушкой во время первого секса. Сидя на подоконнике моей комнаты, его очертания подсвечивались лучами садящегося за горизонт Coлнца, пока я выбирала нам фильм на вечер. Хэллоуин — таинственное мистическое время, конец октября и просто любимый праздник Гаса, и вместе с тем ночь его появления на свет. Моя «конура» была лучшим местом для наших совместных посиделок, где никто нам не докучал излишним вниманием, особенно в сторону Пипа. Когда Гас впервые сказал мне о том, что он родился в Хэллоуинскую ночь, я сразу же подумала о том, что это неспроста. Быть может от того от него самого веет мистикой, тем самым притягивая к себе подобных людей? Считаю, что в такую ночь на свет рождаются особенные. — Выбрала? — А? — спускаясь с небес на землю, я не услышала вопроса. — Фильм, говорю, выбрала? Я уже закончил, держи, — он подскочил с места, спрыгнув на пол и протянул мне мастерски скрученный косяк, усаживаясь рядом на постель, проминая её под своим весом. Он всегда делится со мной своими приколюхами, даже если у него осталось последнее. До чего щедрый и романтичный молодой человек, каких не сыскать. — Как мило, спасибо, — я приняла угощение, прокрутив его между двумя пальцами. — Ладно, в пизду фильмы, — махнув рукой, сказал Гас. — Давай посмотрим Американскую историю ужасов, — предложил он, отбирая ноутбук. — Окей, какой сезон? — я прилегла на спину, устроившись на локтях, одной рукой подкуривая косяк во рту, выпуская дым со стойким запахом в комнатное пространство. — Первый, — моментально ответил он, будто заведомо знал вопрос. — Ну, конечно. Вайолет и Тейт как Ромео и Джульетта нашего времени. — Они похожи на нас. — Правда? — я села, положив свободную руку на его плечо, взбираясь к волосам, пропуская их сквозь пальцы. — И чем же? — я прищуренно разглядывала профиль его лица, пока он с энтузиазмом печатал запрос в гугле. — Ну, смотри: мы тусуемся у тебя в комнате, ты живешь в старинном доме, твой отец наверняка трахает любовницу в командировках. — Спасибо. Но в сериале все было иначе, и Тейт был психопатом-убийцей. А ты милый птенчик, который и мухи не обидит. Так что, сходства ноль. — Вообще-то, можно считать его моим альтер-эго. В своем старом твиттере у меня шапка профиля с кадром из серии, где Тейт стоит с пальцами у виска, имитируя пистолет, когда к нему завалились копы и потом безжалостно расстреляли его как ебаную мишень в тире. Если бы я умер в этом доме, то навеки застрял здесь с тобой. А еще подпись на картинке: «Я принял все эти таблетки и умер», — клево же? Я тоже умру от таблеток, потому что я без них не могу, жру их по десять штук за раз. Вайолет покончила с помощью них с собой. Такая трагедия, — вздохнул он, кликая мышью на нужный сайт. — Ты не умрешь от таблеток, Гас, потому что я не позволю. — Кстати, сегодня же Хэллоуин, давай облачимся в Тейта с Вайолет? — Люблю тебя за твою спонтанность, — улыбнувшись, я избавилась от остатков косяка и подойдя к столику, выудила из ящика весь свой арсенал косметики, с довольно скудным набором. — Сразу видно, краситься ты просто обожаешь, разнообразие — твое второе имя, — усмехнувшись, сказал Гас, вальяжно раскинув ноги на стуле у зеркала, когда я достала единственную палетку с тенями из трёх оттенков, тональный крем, карандаш для глаз и губ, и... Все. Приложив максимум усилий, я постаралась возвести образ Тейта на Гаса, после чего приступила к своему лицу, пока готовый «Тейт» переодевался в соответствующий наряд. Он надел огромную водолазку в стиле гранж, как у Курта Кобейна — красного цвета в черную полоску, натянув рукава до костяшек татуированных пальцев. — Я выгляжу круто, — довольный своим отражением в зеркале, позируя, сказал «Тейт». Закончив с гримом, я заколола набок длинную прядь волос челки, надела кардиган винного цвета, поверх черного платья в мелкий цветок (удивительно, что в моем гардеробе нашлось вообще нечто подобное), колготки и обула мартинсы почти в цвет накидки. Оценив наши труды взглядом в зеркале, мы сделали фото на память, скорчив серьезные лица. — Шляпы тебе только не хватает, — сказал Гас. — Получается, теперь я должна покончить с собой в ванной, наглотавшись таблеток и навеки застрять в этом несчастном доме? — Ну уж нет, настолько сильно мы в роль входить не будем, иначе бы мне пришлось насиловать твою мать, по просьбе одного из призраков живущих в этом доме. Но твой дом не кишит трупаками, так что, давай просто будем Тейтом и Вайолет, которые тусуются в твоей мрачной комнате. Затаримся алкоголем, едой, и накуримся, а после полуночи начнем это все пить и есть, в честь моей днюхи. — Как скажете, мистер Лэнгдон, — я игриво закусила губу, подходя к Гасу. — О, Вайолет, Вы выглядите обворожительно, — он туманным взглядом окутал мои губы, робко прильнув к ним, касаясь пальцами моей талии, сжимая её сквозь тонкое платье. — Стой, — он отслонился. — Как там было? «Привет, я Тейт. Я мертв. Давай замутим?» Я рассмеялась и поцеловала моего Тейта в губы. — Пока я сгоняю в магазин, ты займись чем-нибудь, скачай сериал, например. Пип отлучился приблизительно на час, пока я следовала его совету, чтобы потом нам не пришлось пролистывать рекламу в онлайн-режиме. Вернулся он как всегда в своем репертуаре — через окно. — Это тебе, — со звоном оставив пакеты на полу, он достал из-за спины цветок. — Красные розы. Что может быть пошлей этого избитого клише? — я процитировала Вайолет, после чего Пип тут же отобрал розу, доставая из пакета баллончик и окрасив цветок в другой цвет. — Я покрасил её в черный, потому что это твой любимый цвет, — ну вот, а говорил, не будем входить в роль, и сам говорит почти как Тейт. — Ну, в этом я и Вайолет похожи. Черный — действительно мой самый любимый цвет. Распаковав пакеты с едой и алкоголем, мы проветрили комнату от вонючего запаха баллончика с краской, а после завалились на воздушную кровать с черным постельным бельем, которое я застелила в честь праздника. Как только на экране начался сериал, Густав сразу же галантно поджег мне второй по счету косяк, дабы процесс погружения в просмотр сериала был увлекательнее. Себе он тоже поджег, не без этого. «Я не чувствую грусти. Я вообще ничего не чувствую. Мы живем в отвратительном мире. Это отвратительный, проклятый, беспомощный мир и, если честно, то, по-моему, я помогаю им выбраться из этого дерьма, ссанья и блевотины, которыми заполнены улицы. Я помогаю им попасть в чистое и хорошее место...Этот мир — мерзкое место. Это — мерзкое, отвратительное шоу ужасов» — цитата из Американской Истории Ужасов. — Знаешь, когда я впервые увидел этот сериал, я пиздец как проникся им и его атмосферой. Я вроде недели две не мог от него отойти, прикинь, насколько он меня зацепил? Я, блять, тогда вошел в роль Тейта, еще больше ненавидя своих одноклассников, мысленно мечтая перестрелять каждого из них. Мечтал о такой девушке, как Вайолет. Их горькая любовная история настолько трагична, что, блять... Пиздец, — лежа абсолютно убитый мощным сортом, он попытался сформулировать мысль и озвучить её, но не смог закончить. — Я тебя поняла, такая же хуйня была. Вайолет в принципе чем-то похожа на меня: депрессия, траблы с родителями и непонимание со стороны людей. А тут еще и ты внезапно появился в моей жизни, заселившись в твоем же бывшем доме. — Клево. Мысли материальны, — Пип приподнялся, потянувшись через меня к столику за банкой пепси, и упал обратно на постель, достигнув цели. — Тейт говорил: «Нормальные люди меня пугают», — вскрывая шипящую банку с газированным ледяным напитком, начал он. — Я точно также думаю: быть нормальным — это скучно и страшно. Я постоянно видел, как люди живут по уставленным паттернам и шаблонам, как инкубаторские. Ни у кого из них нет своего личного мнения и взгляда на жизнь. Я всегда бежал от таких людей, потому что знал, что мне с ними не по пути. Рядом с такими пойдёшь на дно, потому что эти неудачники, как крабы — тащат за собой вниз. Слышала о таком? Crab bucket theory — она же «теория ведра с крабами», мол, эти тупые ублюдки могли бы выжить по отдельности, но находясь в одном ведре все вместе, когда один из них пытается вылезти, они тащат своих же сородичей обратно на то самое дно. С тупыми людьми также. Они всегда осуждали меня и мой внешний вид, а я всегда мечтал лишь о том, чтобы найти себе подобных и выбраться из ебаного ведра. Благодаря музыке и наркотикам я обрел таких людей в своей жизни, и это супер круто. Музыка — единственное, что у меня есть. После мамы. Ну и травки, да, точняк. Без травы вообще отстойно было бы. Его было не заткнуть, да я и не собиралась, если честно. Мне всегда было интересно слушать выливающийся поток его мыслей, которые он озвучивал когда накуривался — таким образом он делился со мной своими переживаниями, а я всегда внимательно слушала его и поддерживала. — Круто, что ты такая... — признался Пип, хлопая ладонями по карманам наощупь ища зажигалку. — Вот она, лови, — он сел на край кровати, прожигая дырку в пустой безжалостно смятой банке, доставая зиплок с травкой из кармана. — Какая? — я перекатилась на живот, локтями уперевшись в кровать, рядом с Пипом. — Какая че? — потеряв суть разговора, тупил Пип. — Ты сказал: «Круто, что ты такая...» — Понимающая. Моя, — прокашливаясь, ответил он. Мы курили каждые пятьдесят минут, когда нас отпускало и лепило, высушивая свои мозги до невозможности и попутно рассуждая на тему философии, над мирозданием. Есть хотелось безумно, но еда, к сожалению, имела свойство кончаться, так что мы перебазировались на первый этаж, сметая еду с полок холодильника. — Я взял всё, пойдем обратно, здесь холодно, — жаловался Пип с забитым ртом, заняв руки до самых ключиц едой, неуклюже дотягиваясь ртом до пальцев, которыми копошился в пачке с чипсами. — Сейчас, погоди, ты иди, а я поднимусь через пару минут. Пожав плечами он ушел, а я достала приготовленный для него праздничный торт черного цвета. Установив розовые и чёрные свечки на десерте, я аккуратно зажгла их и вернулась к нему. — С днем рождения, Пип! — широко улыбнувшись, я начала петь песенку «Happy Birthday To You». Он засиял от счастья, явно не ожидая от меня такого банального сюрприза, как торт. Внимание всегда приятно, ведь счастье — оно в мелочах, не так ли? — Счастье — это чувство свободы от боли, — сказал уже позже Пип, доедая третий кусок торта, цитируя Шопенгауэра. Битый час мы обсуждали тему счастья, но так и не прийдя к логическому умозаключению, сошлись на том, что нам лучше и дальше есть тако, желательно молча. — Я обожрался, — тяжко вздохнув, он гладил живот, закатив глаза. — И хочу еще. Дай мне еще один кусок торта. Отдав ему весь оставшийся торт, я бессильно упала рядом с ним, закрыв глаза. «И почему я раньше не использовала траву как средство от бессонницы и тревоги? Это дерьмо работает куда лучше таблеток, что прописал врач». — Спасибо за то, что ты рядом со мной в этот день. Обычно я был в кругу семьи, либо в полном одиночестве. Лежал в поглощающей темноте своей глухой комнаты, специально задвинув непропускающие свет шторы, пока остальные члены семьи и гости праздновали мой день рождения внизу. — За это не нужно говорить спасибо. Я рада быть с тобой сегодня, — мы взялись за руки, прислонившись друг к другу лбами. — Погнали на твой день рождения в Париж. Там нереально круто, тебе понравится. — А как же мама? Что мне ей говорить? — Что-нибудь придумаем.