Незаменимых нет

Март 2018 года

Сойк опаздывал на четверть часа, что на него было совсем не похоже, и Джури, успевший заскучать, выпил уже почти полный бокал пива. Идзакая, где они договорились встретиться, настойчиво напоминала ему ту, где когда-то работал Агги: похожий интерьер, тот же полумрак и совсем крошечные столики, где и для двоих маловато места. Почему-то такие места всегда успокаивали Джури: по вечерам в них набивалось народу, который шумел и звенел бокалами, но сейчас заведение было почти пустым, из колонок лилась какая-то старая невеселая песня, которая совсем не помешала бы разговорам вполголоса, и даже бармен скрылся где-то на кухне. Заказывать второе пиво, не дождавшись друга, Джури показалось чем-то не совсем правильным, потому он растягивал остатки в бокале, как мог. Мысли его были безрадостными – оставались такими с самого утра, потому что Джури с нездоровым педантизмом перебирал подробности вчерашнего вечера, неожиданно оказавшегося для него слишком запоминающимся. Пробы как-то наладить свою личную жизнь в последнее время Джури осуществлял часто, даже слишком. Такое вежливое определение он давал любой попытке завязать отношения с какой-нибудь девушкой, каждая из которых заканчивалась единоразовым сексом и однозначным отсутствием желания у Джури продолжать дальше. Порой ему казалось, что чем больше он старается, тем хуже у него получается, и даже секс теперь делился на два вида – средний и ниже среднего. Однако накануне случилось неожиданное. Девушка, с которой он познакомился случайно, оказалась милой и очаровательной, а в постели с ней Джури неожиданно получил такую отдачу, что уже готов был договориться о следующей встрече. И не стал. Он видел, что его случайная партнерша, оставшаяся теперь очередной девушкой на одну ночь, не отказала бы – ей явно тоже понравилось. Но все равно ничего не предложил, в тот момент сам четко не осознавая почему. Из отеля, ничем не отличавшегося от всех остальных, где бывал Джури, он был рад унести ноги и почувствовал облегчение, только когда обнаружил себя в двух кварталах от него. Не желая обманывать самого себя, Джури легко нашел причину своего некрасивого бегства – не хотел он новых отношений, не хотел и все тут. Унылых постельных побед на счету Джури накопилось немало. Иногда в его голову приходила идея, что, возможно, ему стоит попробовать с каким-нибудь парнем, но тут же он отметал ее. С каким-нибудь он тоже не желал – его мыслями безраздельно владел один конкретный. Джури не сразу понял, что после того, как их общение с Ледой возобновилось, стремление устроить личную жизнь результатов не приносило вовсе никаких. Почему Леда поддерживал их незамысловатую переписку? Почему проявлял интерес и заметно был рад возродившейся дружбе? Когда-то Джури слышал высказывание, что бывшие любовники могут остаться друзьями только в двух случаях: либо когда они совсем друг друга не любили, либо, наоборот, когда любить не перестали. В случае Джури и Леды все так и вышло: Леда никогда не любил, а Джури любить продолжал. Элементарно, с какой стороны ни взгляни. Горько усмехнувшись этим мыслям, Джури все же допил залпом последние несколько глотков пива. Как же легко он теперь признавался самому себе в своей любви. Не той любви, с которой Джури жил почти десять лет назад, не восторженной и не слепой, которая долго выматывала его, забирая последние силы. От любви без оглядки, что занимала все его сердце когда-то давно, ничего не осталось. И все же он продолжал любить Леду. Был период, когда Джури чудилось, что он оправдывает его, выдает желаемое за действительное, приписывает качества, которых у того нет, и закрывает глаза на откровенные минусы. Сейчас же Джури считал, что все куда проще: он принял и понял Леду таким, какой он есть, с его раздражающим педантизмом, перфекционизмом, порой доходящим до абсурда, с его холодностью и часто потребительским отношением к людям – и многими, многими другими недостатками, которые для Джури все равно меркли за достоинствами, которых у Леды тоже было немало. Он был честным – кто-то сказал бы, что даже чересчур, когда чрезмерная прямота выглядит грубостью, но Джури не согласился бы. Он считал, что быть слишком честным нельзя. Леда никогда не притворялся, даже если ему это было выгодно. Еще Леда был смелым и решительным – качества, не присущие Джури ни в коей мере, им он даже завидовал немного. И талантливым – игру Леды он боготворил, обожал каждое его соло, мог слушать до бесконечности даже те композиции, которые другим больше напоминали грохот. Список достоинств Леды Джури мог дополнять снова и снова. Леда был просто его человеком, и вряд ли с этим что-то можно было сделать. "Наверное, это правда и есть любовь", - невесело подумал Джури, вздыхая и понимая, что он бы не смог ответить, за что конкретно любит Леду даже спустя столько лет. Просто любит, и все тут. Когда-то Джури слышал, что именно в этом и проявляется настоящее чувство, когда ты не можешь объяснить и назвать все те факторы, которые делают другого человека любимым, а в их с Ледой случае Джури даже не мог назвать ни единой черты Леды, которая бы всерьез настроила Джури против него. Он несколько лет боролся со все еще не остывшими чувствами, прикрывая их обидой за прошлое, но теперь ему даже стало легче, стоило назвать все своими именами. – Прости, прости, – Сойк рухнул на стул напротив так неожиданно, что Джури даже вздрогнул и тут же улыбнулся. – Ничего... – пробормотал он, но Сойк, который тяжело дышал, как после пробежки, мотнул головой: – Это кошмар какой-то. Пытался запарковаться не меньше сорока минут. – Ой нет, только не говори, что ты за рулем, – взмолился Джури, планировавший хорошо посидеть с другом и пропустить еще не одно пиво. – За рулем, но машину завтра заберу, – отмахнулся тот. – Никуда она не денется. Он казался усталым, даже измотанным – Джури заметил это сразу, несмотря на скудное освещение. Мешки под глазами Сойка уже не скрыл бы никакой даже самый искусный гример, да и сам он выглядел посеревшим и осунувшимся. Поймав его внимательный взгляд, Сойк, который едва дух успел перевести, хмыкнул: – А ты чего такой хмурый? Видимо, Джури тоже смотрелся неважно. Или просто невесело. – Как мне не быть хмурым, когда у меня пустой бокал? – отшутился Джури и махнул официанту, жестом показывая, чтобы тот повторил заказ. – Тебе тоже? – Я лучше что-нибудь покрепче буду, – Сойк поморщился, будто говорил о чем-то неприятном, и Джури весело присвистнул: – Ого! Кажется, Сойк-сан, тебя совсем довели, раз пиво уже не радует. – Да уж, в последнее время расслабляться не приходится, – не стал спорить тот, открывая меню на странице крепкого алкоголя. – Вы же вроде все давно записали, – не подумав, выдал Джури, и только когда Сойк, оторвав взгляд от меню, посмотрел на него странно и внимательно, сообразил, что знать об особенностях работы Far East Dizain ему вроде как неоткуда. Что FED готовят альбом к концу марта, было заявлено давно и секретом не являлось. Другое дело, что от Леды Джури узнал: запись провели в сжатые сроки еще в начале февраля, иногда работая даже по ночам, потому что в это же время Леда сотрудничал со шведами из Strandberg – готовил очередную подписную модель гитары. Всей группе пришлось подстроиться и вкалывать сверхурочно, чтобы успеть закончить вовремя и выпустить релиз в срок. – Записать-то записали, – если Сойк и сделал какие-то выводы о поразительной осведомленности Джури, озвучивать он их не стал. – Но сейчас других головняков хватает. Не связанных с музыкой. Продолжать он не стал, и Джури не решился допытываться, что там у его друга случилось. – Да, совсем забыл, – спохватился Сойк. – "Орикс" все же выиграли, как я и думал, мне хоть ставки делать. Если тебе это интересно, конечно. – Мне все интересно, – поспешил заверить Джури и тут же напустил на себя виноватый вид: – Только я не знаю, кто это. Сокрушенно покачав головой, Сойк жестом подозвал официанта, попросив напиток с витиеватым названием. Джури не был уверен, но вроде так назывался какой-то особенно дорогой виски. На бейсбол Сойк пригласил его еще пару дней назад, и Джури, постеснявшись признаться, что ему это ну совсем неинтересно, отказался, ссылаясь на дела. Сойк был известным любителем этой абсолютно скучной, по мнению Джури, игры – он сам неплохо отбивал, Джури своими глазами видел. "Если бы не барабаны, пошел бы в бэттеры", – часто заявлял Сойк, и Джури его слова не казались шуткой. Как-то раз, еще во времена DELUHI, он попал с Сойком на игру и проклял все на свете, когда потом полвечера в спорт-баре слушал историю побед команды, которая выиграла в тот день. После Джури зарекся повторять ошибку и соглашаться на авантюру вроде бейсбольной игры в компании Сойка. – Но мы можем встретиться вечером, – ободряюще предложил Джури. – Сто лет не виделись, может, сходим куда-нибудь? Отказываться Сойк не стал, игра все равно начиналась днем, и к вечеру он должен был освободиться. Первый бокал виски, который выбрал Сойк, он приговорил достаточно быстро, и когда ему принесли второй, Джури, успевший заметно расслабиться то ли от хорошей компании, то ли уже от третьего пива, чуть прищурился, разглядывая стакан Сойка. – Мне недавно точно такие же бокалы подарили, – наконец произнес он. – Для виски. То есть как подарили... Я там заказывал какую-то фигню онлайн, а мне пришел еще и подарок – вот такие бокалы, один в один. – Здорово, вещь полезная, – Сойк покрутил свой виски в руке и сделал маленький глоток. – Для меня не особо, мне и пить из них нечего. – Подари Агги, он такое любит. – У Агги и так бокалов больше, чем всей остальной посуды. Негромко рассмеявшись, Сойк кивнул, соглашаясь, а потом огляделся по сторонам: – Тебе не кажется, что эта идзакая очень похожа на ту, где он работал когда-то? – Серьезно? – Джури даже оживился. – А я думал, мне уже мерещится. Пока тебя ждал, как раз вспоминал Агги и его попытки в повара. Кстати, не знал, что ты к нему ходил. – Несколько раз, нам с Асуми у них понравилось, – Сойк пожал плечами. – Хорошо там готовили. Может, призвание Агги – вовсе не музыка? – Леда, это ты? – состроил страшную гримасу Джури, и его друг снова рассмеялся. – Я без намеков. Наоборот, хвалю таланты. Агги определенно крут и всему учится быстро. – Агги в итоге решил, что это не его призвание, – слабо улыбнулся Джури, привычно водя пальцем по стенке бокала, собирая капельки конденсата. – Все же лучше всего он чувствует себя на сцене, что бы при этом ни говорил остальным. Понимающе покачав головой, Сойк опять подтянул к себе меню. – Надо все же еды какой-нибудь заказать, а то так и спиться недолго, – заметил он. Джури подумал было, что тему Сойк сменил, но тот вдруг спросил: – Как там ваши успехи? Когда можно ждать концертов? – На днях можно ждать наш первый сингл, – от неожиданности Джури немного смутился. – А там и с концертами определимся. – Я уже заказал, – серьезно ответил Сойк, листая при этом меню, и у Джури мелькнула глупая мысль, что тот говорит о еде. – В смысле, ваш сингл предзаказал. – Правда? – еще раз удивился Джури. – А что такого? Разве ты диски FED не заказываешь? С Сойком все же что-то было не так – в этот момент Джури отчетливо видел, что тот выглядит слишком измочаленным даже для человека, которого замучила работа. Да и такая прямота не была ему свойственна, хотя тут, возможно, дело было в трех бокалах виски, которые Сойк приговорил меньше чем за час пребывания в идзакае. – Заказываю, естественно, – Джури невозмутимо хмыкнул и даже плечи расправил, как будто в этом была какая-то заслуга. – Но так то вы, прекрасные Far East Dizain! А тут всего лишь мы – группа выходного дня с музыкой для хобби. Джури старательно улыбался, показывая, что шутит, но Сойк в ответ отреагировал вяло, улыбнулся бледно и жестом снова подозвал официанта. – Закажу себе кацудон, – сообщил он. – А ты что будешь? – Давай мне так же, – решил Джури, которому еды вообще не хотелось, однако легкое головокружение, которое он начал ощущать, указывало на то, что поесть все же нужно, чтобы Сойку не пришлось тащить его домой. – У тебя ничего не случилось? – когда официант, приняв заказ, отошел, Джури, в нерешительности помедлив, все же озвучил мучивший его вопрос. Сойк немного провисал в разговоре, периодически между ними возникали паузы, которые и неловким молчанием назвать было сложно. Просто друг, как казалось Джури, мысленно был не здесь. – Все отлично, на самом деле, – как-то не очень уверенно ответил Сойк, рассеянно глядя на Джури, при этом будто его не видя. – Но? – поддержал тот, потому что ему почудилось, что именно это слово должно сейчас прозвучать. Колебался Сойк недолго: покосился сначала на свой бокал, потом посмотрел на своего собеседника, вздохнул и провел пальцами по переносице – Джури так иногда делал, когда у него болела голова. – Правда, все хорошо, навалилось только всего и много. – В семье? – опять осторожно поинтересовался Джури, не уверенный, что сейчас не лезет не в свои дела. – В том числе, – Сойк негромко вздохнул, но тут же уточнил: – С семьей все в порядке, правда, проблемы у нас скорее приятные – Асуми хочет расширять наше жилье, отказываться от съема. Ну и вообще приводить жизнь в стабильное состояние. На такое честное признание Джури мог бы тоже честно ответить, что приятные вещи проблемами не называют, но озвучивать свои умозаключения постеснялся. – Со всеми вытекающими, – добавил Сойк и сделал невнятное движение рукой: то ли отмахнулся, то ли предложил Джури делать выводы самому. О чем идет речь, тот сразу понял. Вполне ожидаемо, что с течением времени Асуми завела разговор о собственной квартире – до сегодняшнего дня они с Сойком жили на съемной, ну и, как следствие, очевидно, в скором будущем вопрос должен был встать о детях. Вот только Сойк почему-то не радовался закономерным и, по идее, радостным хлопотам. – Ну... – несмело начал Джури, старательно подбирая слова. – Я так думал, что, когда ты решил жениться, как-то предполагалось, что рано или поздно об этом зайдет речь... – Да само собой! – Сойк с досадой отмахнулся, когда понял, в какую сторону ушли мысли Джури. – Я только за, все это обсуждалось заранее. Дело только во времени – сейчас не самый подходящий период. – Почему? – нахмурился Джури, готовый услышать прямой ответ, раз уж Сойк начал откровенничать. Но тот неожиданно умолк и, опустив голову, всмотрелся в лицо Джури как-то странно. "Неприятно странно", – подумалось ему, и Джури невольно поежился, не привыкший видеть Сойка таким недружелюбным. – Что такое? – нахмурившись, спросил он. Несколько тягостно долгих секунд они молчали, глядя друг на друга в упор, а потом Сойк словно расслабился и устало прижал ладонь ко лбу. – Я не уверен, что должен тебе рассказывать, – негромко произнес он, и Джури невольно выдохнул: враждебность, которая почудилась в лице Сойка, была адресована не ему. Сойк вел какую-то свою внутреннюю борьбу, а Джури никогда не умел читать по лицам чувства. – Если не уверен, то, наверное, лучше не стоит, – Джури сказал вслух то, что должен был сказать, пускай в глубине души за секунды разрослось нездоровое любопытство. Что у Сойка происходило такого, чего Джури не следовало знать? Почему-то он был почти уверен, что речь пойдет о Far East Dizain, если не о самом Леде. Вместо ответа Сойк достал сигарету и щелкнул зажигалкой, потом снова. Когда та не сработала в третий раз, Джури с трудом себя сдержал, чтобы не выхватить ее у Сойка из рук и не прикурить ему самостоятельно. Пауза, почти театральная, пусть и не специально повисшая между ними, была невыносима. – Имей в виду, когда ты сидишь с таким скорбным лицом и заявляешь, что не должен о чем-то рассказывать, мне становится круто не по себе, – заметил Джури, на время позабывший о пиве, пока Сойк делал уже вторую затяжку и сосредоточенно рассматривал стол. – Сказал "раз", говори и "два", – согласился Сойк и снова умолк, когда к их столу подошел официант с полными тарелками. На еду Джури даже не взглянул, а вот пива выпил еще немного, чтобы заполнить очередные секунды тишины. – Влезать в ипотеку и прочие семейные ценности мне сейчас не стоит, потому что совершенно непонятно, что у нас с работой. В смысле, с группой, – на одном дыхании выдал Сойк, глядя куда-то поверх головы Джури, который старательно пытался поймать его взгляд. – Как непонятно? – ошарашенно спросил тот. – У вас альбом выходит, тур большой по Японии, уже все залы и даже гостиницы забронированы... Он осекся, когда понял, что опять говорит о том, чего знать не должен, и Сойк улыбнулся невесело, но понимающе, как почудилось Джури. От этого стало вдвойне неловко. – Стало быть, мне не показалось, – произнес Сойк вслух. О чем речь, Джури понял – они с Ледой снова общались, и Сойк догадался об этом. Что и неудивительно: вряд ли Джури могли рассказывать о FED Кейта и Рю, которых он видел раз или два в жизни. Больше всего Джури хотелось объяснить другу, что ничего такого он пускай не думает – с Ледой они просто изредка общаются, и то в основном перекидываясь сообщениями, ничего более. Только понимание, что он будет выглядеть, как глупый школьник перед мамой, доказывающий, что с девчонкой из соседней квартиры они просто дружат, помогло Джури смолчать. – Леда ничего такого не говорил, – решил больше не увиливать Джури. – В смысле, не упоминал, что в группе есть проблемы. По-моему, он полон энтузиазма, работает изо всех сил. – Леда всегда работает именно так – изо всех сил. И в группе проблем как таковых нет, – нейтрально отозвался Сойк, невпопад добавив: – Не хочешь все же поесть? Я не смогу тебе выболтать все секреты FED, если упаду под стол после еще одного бокала. Они рассмеялись вместе, но оба были неискренни – Джури почувствовал это, когда потянулся за палочками и автоматически, совсем не чувствуя вкуса, отправил в рот несколько небольших кусочков свинины. – Не нужны мне ваши секреты, – посчитал нужным предупредить Джури, отложив в сторону палочки. – Ваши дела меня все же не касаются. – Возможно, они касаются тебя чуть больше, чем ты думаешь, – задумчиво возразил Сойк – есть ему тоже явно не хотелось. – Или касаются всех нас. В смысле, касаются DELUHI. Отказываясь вообще что-либо понимать, Джури недоверчиво глядел на своего друга, теперь забыв уже и о пиве. Держать драматическую паузу Сойк не стал и заговорил торопливо, сбивчиво. – Сейчас у нас и правда и альбом выходит, и тур намечен, но ты знаешь, что будет потом? – Потом? Нет. Я не совсем понимаю... – Что тут понимать, – усмехнулся Сойк. – У нас сейчас буря перед затишьем, если можно так выразиться. После тура будет большая пауза, неизвестно насколько, но явно не на один месяц, потому что у Леды на целое лето запланированы другие проекты. Многочисленные проекты. Об этом Джури слышал от самого Леды, ведь в последнее время они стали общаться еще чаще, и тот делился планами. Джури все недоумевал, как тому удается совмещать работу в группе и столько сессионок, и вот наконец пришел ответ – видимо, Леда не шутил, когда говорил, что удается плохо. – Как странно, – не зная, что ответить, Джури решил говорить, что думает. – Я, если честно, давно понять не могу, почему он делает это. То есть я не понимаю – группа ведь самое главное для него. Так всегда было. – Нет, – Сойк ответил с непривычной резкостью в голосе. – Не какая-то абстрактная группа, а DELUHI были для него самым главным. Не путай, Джури, это совсем разные категории. Для Леды есть DELUHI и все остальное. "Были", – мысленно поправил Сойка Джури, но вслух сказать почему-то не смог, словно ком в горле застрял. Были DELUHI, но теперь-то уже нет. – Пожалуй, я еще выпью, – решил Сойк и произнес это таким тоном, будто принимал нежеланное, но неизбежное решение в жизни. – То, что сейчас скажу тебе, я никому не говорил и не думал, что придется. Вообще такое озвучивать не стоит, но мне все же хочется, чтоб ты знал. – Знал что? – Джури плохо соображал, и виной тому было точно не выпитое пиво. От признаний Сойка, а точнее – пока только от намеков на эти признания, заходил ум за разум. – Знал, что я был не прав, – бокал Сойк держал в согнутой руке перед своим лицом, и вместо того, чтобы смотреть в глаза другу, Джури разглядывал кубики льда в темной прозрачной жидкости. – Помнишь, когда-то давно, я уж не помню, в каком году это было, мы пришли к тебе в гости? Леда с Агги сцепились и разошлись по домам, а мы с тобой остались. – Было такое, – отозвался Джури. Тот вечер он запомнил хорошо – первая попытка собраться старой компанией после дисбенда. Провальная, как и почти все остальные идеи Джури, когда речь заходила о прошлом и о DELUHI. – Помнишь, что я сказал тогда? Что DELUHI – это Леда и есть, а мы все просто на подхвате. – Помню, – кивнул Джури. – Что мы все заменимы. Так и есть, я еще тогда с тобой согласился. Смех Сойка стал для Джури такой неожиданностью и звучал он настолько неестественно глухо, что он невольно вскинул голову. Джури не слышал, чтобы Сойк смеялся вот так, но приступ странного веселья у того закончился так же быстро, как и начался. – Тогда пора тебе отсогласиться обратно, – негромко произнес он. – Потому что я был не прав. Леда остался, а вторых DELUHI у него не получилось. Хотя он старался. Уверен, он очень хотел, но... Сойк развел руками и, немного отодвинув стул от стола, закинул при этом ногу на ногу, глядя на Джури, как будущий начальник на предполагаемого нового работника. "Как тебе такое? Что скажешь?" – спрашивал он всем своим видом, и Джури терялся, не представляя, как реагировать на подобные признания. Он даже не понимал до конца, что сам чувствует – какие эмоции испытывает от таких открытий. – У вас хорошая музыка, – ничуть не покривил душой Джури, когда наконец нашелся, что сказать. – И группа хорошая, уж я-то точно знаю. – При чем тут музыка? – удивился Сойк. – Талантов Леды я не умаляю, и более того – с FED он поступил в чем-то мудрее, как мне кажется, чем поступал с DELUHI. Часть песен пишет Рю, и Леда охотно принимает его идеи. Он стал больше прислушиваться к нашим пожеланиям, у нас даже появилось свободное время... – осекшись, Сойк не сдержал насмешливую улыбку, – такой себе отличник и его работа над ошибками. Леда молодец, все делает правильно. За его словами слышалась неприкрытая горечь, и Джури чувствовал на ментальном уровне – Сойк не насмешничает и не осуждает Леду, не осмеивает его попытки исправить прежние промахи, а лишь говорит о том, что Леда старается, и это заметно, пускай старания его напрасны. – В чем же тогда проблема? – тихо произнес Джури, спрашивая скорее себя, но ответил ему Сойк. – Нет никакой проблемы. Просто Far East Dizain не заменили Леде DELUHI, как он того ожидал. Не заменили даже наполовину. Вот он и хватается за каждую предложенную работу, – и, секунду помолчав, Сойк добавил: – Хочешь мое мнение? Все эти годы Леда дыру пытается закрыть, вот в чем дело. Замолчал Сойк неожиданно, на вдохе – Джури показалось, что тот хотел добавить еще что-то, но с усилием сдержался, оставляя право Джури делать дальнейшие умозаключения. И вытащил из пачки очередную сигарету – Джури не считал, какую за вечер, но от дыма в горле скребло уже даже у него. Все, что не сказал, но хотел донести до него Сойк, Джури понял сам. FED не стали для Леды вторыми DELUHI. FED даже не заняли приоритетное место – Леда легко останавливал работу группы ради сайд-проектов. С его стороны это было эгоистично по отношению к Сойку и остальным, как сперва подумал Джури, а потом вдруг вспомнил, как точно так же мысленно обвинял Леду в эгоизме, когда тот требовал от согруппников стопроцентной отдачи для DELUHI. Чем плохи двойные стандарты, Джури объяснять не требовалось. Возможно, Ледой руководили лучшие побуждения – например, не совершать ошибок, сделанных во времена их первой общей группы. "Есть DELUHI и есть все остальное", – слова Сойка засели в голове иглой, и Джури снова и снова возвращался к ним. Наверное, у него самого все было так же: жизнь вообще разделилась на "тогда" и "все, что после". – Ничего у него не получится, – глухо сказал Джури, хотя не собирался озвучивать подобные мысли вслух. – Не получится, – согласился Сойк, выдыхая дым. – Вторых DELUHI уже никогда не будет, а первые не соберутся снова. Мы все это понимаем, и Леда тоже. Дыра, которую, со слов Сойка, тот пытался закрыть, имела вполне четкие очертания, ее нельзя было заполнить ничем посторонним. Как вывалившийся из картинки кусочек пазла нельзя заменить другим кусочком. И если Сойк был прав – а в этом Джури почти не сомневался, потому что давно его знал и считал достаточно проницательным человеком, – Леде можно было только почувствовать. Он или не осознал еще, что этот пробел в жизни уже ничем не восполнить, или же, наоборот, все понял и занял позицию, которой придерживался Джури после дисбенда группы – делать что-нибудь, постоянно, не останавливаясь, чтобы лишний раз не задумываться о несбывшемся. "Что-то не так, правда? Что-то мы проебали", – вспомнились ему вдруг слова Леды, которые тот сказал ровно полгода назад после дня рождения Сойка, когда они стояли вдвоем с Джури в темном переулке. Пожалуй, все же второе – все Леда прекрасно понимает, работой заполняя свою пустую теперь жизнь. Наверное, подспудно Джури давно догадывался, что именно так дела и обстоят, пусть и не хотел даже думать о подобном, чтобы не выдать желаемое за действительное. Это было гадко, отвратительно – желать Леде горестей. Желать, чтобы не было ему радости в жизни, где больше нет Джури, нет DELUHI. Но теперь, послушав Сойка, Джури пришел к пониманию, что Леда и правда был несчастлив. В этот вечер его друг сказал совсем немного, но своими словами подтвердил все то, о чем Джури лишний раз пытался не задумываться. – Это пройдет, – наконец смог произнести он и откинулся на спинку стула. Теперь Джури тоже чувствовал себя уставшим, как будто не в идзакае с другом сидел, а яму лопатой копал. – Все проходит. Кто из великих это сказал? Он попытался улыбнуться, но Сойк не ответил ему тем же, задумчиво глядя в сторону. – Одиночество не проходит, – ровно ответил он. И, прежде чем Джури успел возразить, что Леда какой угодно, только не одинокий, в такой-то толпе друзей и любящих фанатов, Сойк добавил: – Вот сейчас мне точно прикусить язык надо, но... – чуть помедлив, он вздохнул и продолжил, – но раз уж вы как-то наладили отношения, все же скажу. Джури следовало бы уточнить, что Сойк явно преувеличивает степень налаженности тех самых отношений, но поступить порядочно не смог, жадно слушая, что еще тот сможет поведать ему. Пожалуй, за сегодня Джури получил больше откровений, чем за все последние годы. – Леда очень одинокий человек, – просто сказал Сойк. – Одиночество – это тоже дыра, с которой приходится что-то делать. – Он не одинокий, он просто сам по себе, – возразил Джури. – Всегда таким был. Ему никто не нужен, только музыка. – Его, скорее, никто выдержать не может, – не разделил романтических настроений Джури Сойк. – Да и Леда не пытается что-то с собой сделать. Прости за честность, но после тебя у него никто не задержался. – Со мной Леда тоже особо не напрягался, – говорить о подобном даже с Сойком было неудобно, и такое короткое возражение было всем, что смог выдавить Джури. – Серьезно? – удивился Сойк. – Ты правда так думаешь? За долгие годы самокопания, за бесчисленные бессонные ночи, когда Джури перебирал все свои воспоминания, он привык считать себя кем-то вроде пострадавшей стороны – непонятой и незаслуженно обиженной. Даже приняв со временем логику Леды, Джури все равно верил, что тот ни во что его не ставил и жил себе, не особо замечая, что где-то рядом точно так же ходит и дышит любящий его Джури. Сидя сейчас в крохотной идзакае, даже названия которой Джури не запомнил, он смотрел на Сойка и впервые задавался вопросом: а может, Леда и правда делал для него больше, чем для других? И то, что Джури в итоге остался недоволен, еще не означает, что Леда не сделал все, что мог – все, что умел, в силу своего непростого характера. – Хреновая тема, не стоило ее поднимать, – Сойк поморщился и с шумом придвинул стул обратно к столу. – И обсуждать Леду тоже не следовало. – Все в порядке, – ответил Джури, хотя порядка он теперь как раз и не видел: ни в своей голове, ни в происходящем вокруг. – Это всего лишь мое мнение, – добавил Сойк и снова притянул к себе тарелку, еда на которой давно остыла. – Будем считать, что от виски меня понесло, и я выдал тебе много лишнего, пытаясь объяснить, почему отец семейства из меня сейчас так себе. – Лучшего отца семейства, чем ты, еще поискать надо, – от души возразил Джури и впервые за последний час улыбнулся искренне. – Ой ли, – его слова Сойка определенно не вдохновили. – По правде, вообще не уверен, чем я буду заниматься через год. Чем мы все будем заниматься. – Уверен, через год все станет только лучше, – заверил его Джури, и фраза прозвучала до того картонно, что ему самому сделалось не по себе. Уверенным Джури себя не чувствовал ни в чем – своими признаниями Сойк выбил у него землю из-под ног, и Джури не представлял, как теперь вернуть утраченное равновесие. ~ На улицу они выйдут через час: после попытки сменить тему разговор уже не будет клеиться. Хотя вечер для друзей продлится совсем недолго, Джури увидит, что Сойка заметно покачивает, и поймет, что сам тоже не вполне трезв. Когда его друг уедет на такси, а Джури останется один на тротуаре ждать следующую машину, он, движимый порывом, достанет телефон и обнаружит несколько сообщений от Леды, которые даже не станет читать, а напишет свое: "Нужно встретиться, срочно. Завтра. Ты сможешь?" Ему покажется, что Леда молчит очень долго, но, когда на следующий день откроет переписку, поймет, что тот ответил буквально за пару минут. Леда спросит, не случилось ли чего, и добавит, что завтра занят, но, если вопрос важный, он освободит вечер. "Важный", – категорично ответит Джури. Они договорятся на восемь вечера – раньше у Леды просто не получится. Еще позже, следующим утром, протрезвев и растеряв всю браваду, Джури ужаснется, понимая, какой разговор ему предстоит. Но удержится от того, чтобы все отменить. Не столько потому, что побоится показаться дураком в глазах Леды, а оттого, что почувствует – нельзя бегать от самого себя до бесконечности, пришло время поговорить по душам.