***
Несмотря на скудное количество домов, на улицах города, проложенные каменной брусчаткой, стоит оживленное столпотворение — люди просачиваются друг между другом в этой тесной обстановке; продавцы перед прилавками, обставленные вплотную к домам, горланят во весь голос через шум городской суеты о своих "чудесных" товарах на продажу. Из окна одного дома верхнего этажа показалась тучная женщина, которая отряхивала ковер, даже не задумываясь о том, что над ней проходят куча людей. В воздухе таит примесь разных оттенков вони — запахи протухшей рыбы, женских, дешевых духов и утреннего перегара. Посреди этой вакханалии можно было заметить и идущую в сторону площади Элкеми, которая несла за руку свою сестренку. — Мне больно, — пожаловалась Лилиан. — Потерпи немного, — успокаивала ее Элкеми, другой рукой поправляя свою белую и меховую сумку, которая время от времени соскальзывала, цепляясь за прохожих, — мы уже почти пришли. На площади, обрамленный белокаменными двухэтажными домами, народу было меньше ввиду ее огромного размера, и была усеяна маленькими торговыми лавками, поставленные вокруг беломраморной статуи посередине, с изображением двух девушек-близняшек, одна была выше другой на несколько дюймов и одеты были в длинные платья без рукавов, на их лицах считались ехидные улыбки, а на головах красовались короны. А перед статуей стояла деревянная сцена, квадратная и большая, покрашенная в белый цвет. Возле сцены стояла бальзаковского возраста женщина с чисто белыми волосами, уложенные под белым платком и в узком длинном платье белого покроя, которая подчеркивала ее худощавую фигуру. В руке она держала пергамент и постоянно что-то записывала в ней. — Извините, — прикрикнул кто-то издалека. Та отвлеклась от писанины и заметила несущуюся на нее Элкеми. — Чуть не опоздала, — равнодушным, но строгим голосом произнесла она, — хотя до этого ты опаздывала на театральный конкурс и конкурс среди пекарей, но по крайней мере ты хоть не споткнулась, это уже прогресс. — Лилиан издала короткий смешок. — И где твой белый платок? — Вот, госпожа Дрэвесса, — у Элкеми хоть пальцы и дрожали от волнения, но все равно ловко вытащила платок из сумки и надела его на голову, обвязав вокруг головы. Женщина теперь посмотрела на Лилиан: — А почему она не одета подобающим образом? — Вы не бойтесь, госпожа, когда начнется конкурс, она спрячется за лавку, — пояснила шатенка. — Ладно уж, так и быть. — Дрэвесса сомкнула пергамент в левой руке — Элкеми увидела на пальце этой руки золотой и большой перстень с черной сердцевиной — она ловким движением ногтя открыла прозрачную крышечку на перстне, окунула туда острие белого пера, закрыла обратно и, разомкнув назад пергамент, продолжила писать. — Но если судьи заметят ее, считай, ты уже не выиграешь. Твоё место будет как раз напротив статуи. — Но ведь статуя будут мешать мне видеть... Дрэвесса кинула на нее грозный взгляд. — Извините меня еще раз, — виновато опустила глаза Элкеми и заметила, что и туфли у нее были белыми. — Ступай! — Элкеми кивнула и поспешила к своему месту, потащив за собой Лилиан. — Ненавижу это место! — фыркнула маленькая блондиночка, удобно усевшись на лавку. — С чего бы это? — Ты посмотри вокруг, здесь всё такое... белое. — Лилиан раскинула руки на всю площадь — пехотинцы в своих белых плащах окружили сцену; все лавки до единого, предназначенные для конкурса, были тщательно выкрашены в белый цвет. У самих горожан и других участниц конкурса в своих одеяниях преобладает исключительно белый цвет — даже Элкеми не была исключением, которая как раз переоделась перед этим случаем. — Белый цвет — это знак доброты и милосердия, — поясняет взрослая сестра, — знак чистой души, и чем больше у человека в его окружении и на нем самом преобладает белый цвет, тем в разы улучшается его благосостояние и качество жизни, так завещала сама Объединительница Земель. — "Так завещала сама Объединительница Земель", — писклявым тоном передразнивает Лилиан, но та не отреагировала, доставая из сумки готовые экземпляры для конкурса, — раз уж ты считаешь, что это замечательно, так почему заодно и волосы не перекрасишь? — Я бы с радостью, но белая краска сейчас в дефиците, — с грустью вздохнула шатенка. — А ну, всем расступиться, — крикнул кто-то горланистый посреди толпы где-то неподалеку от сцены, скорее всего один из стражников, — идут королевы Замбалии. Толпа дружно зааплодировала, скандировав их величество: "Да здравствует королевы Замбалии!" Не осталась в стороне и Элкеми. — Ты издеваешься? — разозлилась Лилиан. Элкеми, то ли из-за шума, то ли специально, проигнорировала слова сестренки. Только потом заметили, как две девушки в королевских одеяниях поднимались на сцену и махали своим подданным. Их белоснежные платья, отполированные до блеска короны и покрашенные в белый цвет волосы были настолько чистыми и яркими, что заметно выделялись на фоне всего этого белого маскарада, как будто своим видом заставляли выглядеть всех остальных более тусклым и пресным — даже их презренный взгляд и насмешливые улыбки только подчеркивали это. — Дорогие горожане Зинтрата, а также жители, пришедшие сюда во всех уголков Замбалии. — Вся толпа замерла, дабы не пропустить ни одного слова старшей королевы. — Сегодня мы собрались здесь ради знаменательного события. — Эстафету подхватила младшая королева, в отличии от длинноволосой сестры с модной укладкой, прическа у нее под стать каре с челкой. — Как вы знаете, мы объявили конкурс среди портных на самые красивые платья — тот, чьи одеяния нам больше понравятся, удостоится честью стать королевским портным и может со своей семьей переехать в наш замок. Как только она договорила предложение, площадь снова накрылась бурными аплодисментами — все радостно хлопами им. — Бууу! — крикнула Лилиан в унисон воскликов, доносившихся из толпы. Элкеми хотела ей возразить, но внезапно из ниоткуда возник темноволосый юноша в крестьянской робе красного покроя — он задачливо посмотрел на нее, изогнув правую бровь с его стороны и задал вопрос: — Ты что тут делаешь? Элкеми сперва встала в ступор, но затем сообразила, что к чему — это наверно один из судей, подумала она. — Я участница конкурса, — пытаясь сохранить самообладание, ответила она, ей казалось, что она в чем-то провинилась, и ее вот-вот выкинут с конкурса, поэтому ответ шатенки прозвучал как оправдание, — спросите у госпожи Дрэвессы, у нее все записано. — Не-е-е-ет, — протянуто возразил юноша, — я про то, что ты делаешь на Замбалии? На этот раз ее душа ушла в пятки и оттуда уже вряд ли поднимется. И дело не в его последнем вопросе — раз уж это был судья, то Лилиан должна была спрятаться, но она сидела на месте, как прежде, и смотрела на королев. Элкеми стояла неподвижно, словно та статуя на площади, и молчала так несколько секунд, не зная, что предпринять. — Ты не поверишь, но она тут живет, — вовремя вмешалась Лилиан. Парень повернулся, и теперь уже вторая бровь последовала за своим собратом. — Лилиан? — удивленно спросил он, — и ты здесь? — Откуда ты знаешь, как меня зовут, — на вопрос вопросом ответила девочка, — и почему ты докопался до моей сестры? — Элкеми твоя сестра? —спросил тот. — Ну да. — Ну да, конечно, — саркастично произнес юноша, — так я и поверил. Если только Корнелия от тебя наконец не отказалась, стражницы Завесы не раскрыли вам свой секрет и не предложили переехать жить здесь, в фиолетовой стране сказок... Элкеми и Лилиан переглянулись — последняя завертела пальцем у виска. —... И вообще, когда вы успели здесь город построить? Разве замбалийцы не запретили вам здесь находиться? И почему здесь все в белом цвете? — Кто такие стражницы Завесы? — накопив достаточно храбрости, спросила Элкеми (Лилиан бросила на нее усталый взгляд, будто сейчас скажет: "Ну наконец-то!"). — И вообще, кто ты такой? —спросила Лилиан, не дождавшись ответа. — Так вы не знаете меня или просто притворяетесь? "Так много вопросов, и так мало ответов", — это выражение возникло в голове у Элкеми само по себе. Почему она об этом подумала, сама не знает. Юноша бросил взгляд на сцену, где королевы все это время произносили свою длинную и торжественную речь. И к тому же скучную. — Оп-па, — удивился он, — и эти дуры тоже здесь. — Лилиан ухмыльнулась. — Пойду-ка я к ним, неужели эти мымры тоже про них узнали? — И, не дождавшись ответа, пошел в сторону сцены, испарившись в толпе. — Странный какой-то паренек, — произнесла Элкеми, но заметила на себе осуждающий взгляд сестренки, — что? — Как ты вообще собираешься выиграть в конкурсе, если не можешь с людьми нормально общаться? — Нормально я общаюсь, — оправдывается Элкеми, — просто я подумала, что это судья и... Лилиан разразилась хохотом и чуть не упала с лавки, успев во время схватиться за нее. — Какой судья, он же неподобающе одет, — сказала она, отдышавшись, — или может ты просто втюрилась в него. — Вот уж нет, — покраснела Элкеми. — Эй, впустите меня, — доносился разъяренный и доселе знакомый им голос возле сцены, — а не то я превращусь в кое-кого и вам не сдобровать. — Этот пацан точно не из Замбалии, — равнодушно сказала Лилиан и заметила, как Элкеми направлялась в ту сторону, — эй, ты куда? — Я не надолго, если останешься тут и присмотришь за моими вещами, то я куплю тебе кое-что вкусненькое. Лилиан хотела что-то сказать, но передумала и кивнула — если она попытается ее отговорить идти туда, то может и лишиться "вкусненькое".***
Народу хоть было и мало, в отличии от узеньких улиц, ведущих на площадь, но вонь от людей чувствовалось все также отчетливо. Солнце находилось в самом зените, и если бы не холодный ветерок, то дела были бы еще хуже. — Пойди прочь! — Элкеми приближалась все ближе и ближе к звуку, протискиваясь между людьми, среди которых были и сильно вспотевшие, и заметила, как тот злополучный юноша пытается пробиться к королевам. — Мне просто надо с ними поговорить, как они узнали секрет стражниц Завесы. — Что ты сказал? — Стража не заметила подошедшую к ним сзади младшую королеву. — Ты знаешь про стражниц Завесы? — Парень кивнул, и та вскинула ладонью. — Пропустите его! Двое стражников, охранявшие проход на сцену, неохотно расступились, и юноша, поднимаясь, бросил на них презренный взгляд. — Тебе удостоили честь говорить с королевами Замбалии, я — Младшая Королева, — пальцем указывала на себя та, кто пропустил мальчугана, и затем показала на свою сестру, — а это — Старшая Королева. Так что будь любезен, прояви снисходительность. — Вы, королевы, — усмехнулся он, указывая на них указательным пальцем, и засмеялся, — с каких это пор сестры Грампер стали королевами? Королевы ошарашенно переглянулись между собой. Стража, толпа и сама Элкеми страстно наблюдали за происходящим, хотя и понимали, что исход для этого паренька явно очевиден. — Как ты... — Да, я вас знаю, ты Бесс, она Кортни... или погоди-ка, может быть наоборот, неважно. Мне нужно попасть на Землю. Как найти главного замбалийца, наверняка он разъяснит ситуацию. Или отведите меня к стражницам — видно у них совсем без меня дела затрещали по швам. Ладно если они Элкеми и Лилиан раскрыли свой секрет, но чтобы вам... — Как тебя зовут? Он все-таки соизволил представиться — слегка откашлялся в кулак, отряхнулся и разгладил волосы у себя на голове: — Меня зовут Мэттью Ольсен, для друзей — просто Мэтт, а для девушек — Красавчик Мэтт. — Красавчик Мэтт? — повторила две последние фразы Старшая Королева. — Точно подмечено. — После чего краем глаза заметил в первых рядах толпы ту несчастную шатенку. — А вот и Элкеми, ваша лучшая подружка. Люди вокруг нее отступили назад, оставив в одиночестве. — Приведите ее сюда! — Я... не... — не успела она хоть что-то сказать, как один из охранников взял ее за руку и потащил на сцену к властительницам. — Ты знаешь его?! — грозным тоном воскликнула Младшая. Элкеми поникла головой, искоса поглядывая на Мэтта. У нее ком в горле застрял. — Ну же, отвечай! — подхватила Старшая. Она так и стояла в таком положении и не решалась ответить — вдруг ситуация усугубится. На лбу девушки уже выступили капли пота, и больше всего на свете ей хотелось провалиться сквозь землю. — Это самый дурацкий способ мошенничества, который я видела, — усмехнулась Младшая. Толпа и стража залились раскатистым смехом, а кто-то даже схватился за живот и упал навзничь. "Хм-м-м, постойте-ка, — подумал Мэтт, почесывая подбородок, — мне кажется, или здесь и правда что-то не так?" — Сие приказываю, — продолжила Старшая, — Элкеми казнить, а этого красивого юношу связать и доставить в наши покои. — Она сделала паузу. — Для допроса. Стражники взялись за алебарды обеими руками и медленно направились к ним. Элкеми попятилась от них назад в сторону Мэтта. — Э-х-х-х, — тяжело и грозно выдохнул Мэтт, — зря-я-я вы так, о-о-о-ой зря-я-я-я-я, разозлили вы меня по полной программе, все-е-е-е-е, попали конкретно, ну теперь молитесь. Мэтт сжал обе ладони в кулак, что есть силы, зажмурил глаза и начал пыхтеть на ровном месте, издавая гортанные звуки. Стража остановилась, а Элкеми странно на него посмотрела. Так продолжилось несколько секунд, затем он открыл глаза и посмотрел на свои кулаки. — Что за, — Мэтт разжал кулаки и разглядывал свое тело, — почему я не могу трансформироваться. — Заканчивайте сей маскарад! — только-только договорила младшая, как в ее лицо прилетел помидор. Старшая не успела толком как следует посмеяться над сестренкой, которая вытирала свое лицо (часть ошметков попала на платье), как и по ее физиономии влетел очередной помидор. — Долой подлых королев! — донесся детский голос из толпы, скорее всего он принадлежал тому, кто запускал снаряды. Элкеми испугалась — этот голос принадлежал Лилиан. — А НУ ЖИВО ПОЙМАЙТЕ ЭТУ ТВАРЬ! — рассвирепела Младшая, закончив вытирать лицо. Не успела Элкеми что-то вымолвить, как Мэтт сильно схватил ее за руку и потащил за собой. Они оба прыгнули со сцены на других стражников, тем самым повалив их, быстро поднялись и, пока все остальные сообразят что к чему, растворились в толпе.