Солянка Драбблов по Магистру

Цзинь Лин любил всё необычное. Если цветы, то неестественного оттенка, если блюда, то самые изощрённые, если секс, то обязательно в каком-нибудь экзотическом месте. А уж, как он любил всякие эксперименты и ролевые игры. Одним словом, Лань Сычжую повезло с парнем. Фантазии у того было хоть отбавляй, да и в средствах он стеснён не был. А потому на любой его каприз находился мастер, способный изготовить что-нибудь эдакое, чтобы их нечастые встречи (из-за вступления Цзинь Лина на пост главы) запомнились надолго. Вот и в этот раз, стоило Лань Юаню прибыть в Башню Золотого Карпа и переступить порог личных покоев главы ордена, как в его объятия бросился сам хозяин покоев с горящими глазами. Сычжуй по опыту знал, что такой взгляд его возлюбленного предвещают очередную особую фантазию, и затаив дыхание слушал, томный шёпот: - Милый, знаешь, у меня всегда была мечта, увидеть тебя другим. Увидеть твой истинный облик, не примерного пай-мальчика ордена Лань, а дикого и необузданного выходца ордена Вэнь, - Цзинь Лин прикусил мочку его уха, опаляя её горячим дыханием, и отошёл на два шага, позволяя переварить услышанное. А затем продолжил: - Поэтому я заказал у своего самого лучшего портного сшить это специального для тебя, - он указал на свою кровать, где лежало новенькое белое ханьфу с узорами ныне почившего ордена Вэнь. Лань Юань, ещё не до конца пришедший в себя, после слов своего партнёра медленно прошёл в указанном направлении, останавливаясь возле кровати, и проводя рукой по лежащему на нём одеянию. Возлюбленный не поскупился на свой очередной фетиш. Ханьфу было сшито из лучшего шёлка, и радовало не только глаз. - Ну же, примерь его, - в голосе подскочившего к нему Цзинь Лина сквозило плохо скрываемое нетерпение. - Ты сумасшедший, - покачал головой Сычжуй, медленно раздеваясь, и аккуратно складывая свои вещи. - Но ты всё равно меня любишь, - улыбнулся глава ордена, помогая ему облачаться в «солнечные» одежды и ненавязчиво проводя ладонями по телу. - Люблю, - согласился Лань Юань. Шёлк приятно холодил разгорячённую прикосновениями кожу, и он вздохнул, чтобы спрятать дрожь в голосе, - но ты всё равно сумасшедший. И я тоже, раз иду у тебя на поводу. Он притянул возлюбленного к себе, коротко целуя и обнимая за талию. Цзинь Лин также коротко ответил на поцелуй, выбираясь из объятий, чтобы в следующий момент восторженно посмотреть на своего Ланя. - Ты…. Боже! – глава ордена не мог найти подходящих слов и просто потянул Сычжуя к зеркалу, стоящему справа от кровати. Из зеркала на него смотрела абсолютно новая версия него самого. Хищный взгляд потемневших глаз и кривая ухмылка. Казалось, что вместе с одеждой он и сам стал другим человеком, ну а уж его партнёр вообще был на грани обморока. Единственное, что было лишним во всём этом наряде – это лобная лента с изображением плывущих облаков. Не задумываясь, он сорвал её со своего лба и кинул под ноги, разворачиваясь к Цзинь Лину, который смотрел на него осоловелым взглядом. - А теперь, Вэнь Юань, вкрадчиво зашептал юный глава, развязывая пояс Сычжуя, - заставь меня подчиниться. Отпусти себя. Дважды просить ему не пришлось. И так изголодавшийся по близости Юань, от последних слов Жуланя словно сорвался с цепи. Он резко толкнул Цзинь Лина на кровать, и без промедления принялся срывать с него одежды с изображением пиона «Сияние средь снегов». Главу ордена заводила непривычная страсть его возлюбленного. Привыкший к нежности со стороны партнёра, он с восторгом открывал для себя его новые стороны. То, с каким остервенением он раздевал его. С какой силой кусал его губы, слизывая с них выступившие капельки крови, и целуя до головокружения. Как нетерпеливо растягивал давно нетронутое им тело. Как входил и начинал двигаться, не давая времени привыкнуть, грубо сжимая, чтобы не было возможности отстраниться. Как наматывал на кулак волосы, вынуждая подставить шею для укусов, которые потом глава ордена будет долго скрывать. Цзинь Лин стонал, кричал, срывая голос, сжимал в ладонях, так и не снятое ханьфу ордена Вэнь, и признавался сам себе, что это того стоило. А потом Лань Сычжуй, нежно обнимал его, целовал следы своей недавней страсти и шептал слова благодарности, за то, что открыл в нём то, что он прятал даже от самого себя.