Baby blue love

      — О, это гвинт? — Лютик плюхнулся аккурат возле Ламберта, и тот напряженно сжал свои карты, не отрывая от них взгляда, поджав губы.       Он ненавидел это. Будто бы Лютик воспринимал его слова про запах как шутку. Несерьезно. А это было серьезно. Очень серьезно.       Ламберту не сносило голову так, как во время гона, но все-таки… Он бы не хотел просидеть всю оставшуюся игру со стояком и болящими яйцами.       — С нами будешь? — Эскель вздернул бровь, и Ламберт отодвинулся от Лютика.       Лютик обидчиво фыркнул и сказал:       — Ну и сиди один, пойду Эскелю бок погрею.       Эскель рассмеялся, а Ламберт лишь поднял на Лютика тяжелый взгляд. Это для Эскеля это просто шутка, а Ламберт ощутил почти настоящую ревность, однако быстро попытался отогнать такой глупый порыв.       — Да я не игрок, посижу просто, а то скучно, — Лютик заглянул за плечо Эскелю, глядя на карты.       — А Геральт что? Он вроде тебя с мечом учил обращаться, не?       — И Койон, — кивнул Лютик.       — Ну и где они? — спросил Эскель, укладывая аккуратно одну карту, скользящим движением, на стол. Ламберт нахмурился, поджав губы.       — Йен забрала Геральта, а Койон сказал, что устал и хочет помедитировать, — Лютик фыркнул, смотря на карты на столе.       — Что-то Геральт совсем перестал твоим воспитанием заниматься, — усмехнулся Эскель и, прежде чем Лютик успел возмутиться, что он сам своим воспитанием занимается, он сказал: — Эй, Ламберт, что замолчал? Только что сидел без продуху пиздел.       — Сосредоточен на том, чтобы трахнуть тебя в этом раунде, — кратко бросил Ламберт, не отрывая взгляда от карт.       Эскель криво усмехнулся и сказал Лютику:       — Принеси-ка нам вина, а? Раз все равно скучаешь.       — Ну да, у вас годы уже не те, чтобы встать лишний раз, — закатил глаза Лютик, вставая.       — Эй! — Эскель нахмурился, на что Лютик лишь хихикнул и, подмигнув ему, быстро скрылся за поворотом.       Ламберт неприятно оскалился, выкидывая еще одну карту:       — Я же говорил, что трахну тебя.       — Опять заговорил, а, — Эскель опустил руки с картами, показывая, что хочет сделать паузу. — Лютика стесняешься, а?       — Я? — скептически посмотрев на Эскеля, спросил Ламберт. — Забыл, что ли, у кого это спрашиваешь? Лютик мелкий пиздюк.       — А ты повелся на мелкого пиздюка-бету. Это достаточно хорошо тебя характеризует, Ламберт, — усмехнулся Эскель, щурясь.       — Не повелся, — хмыкнул Ламберт.       — Пиздеж, — он потянулся рукой к кубку, ставя его рядом с собой, будто бы собирался пить из него, а не из горла. — Уж я-то знаю твой типаж.       — Для моего типажа у него маловата задница будет.       — А что ж ты глазки в пол опускаешь? Да гляди, сейчас снова придет, ты снова язык в жопу засунешь, глазки в пол и будешь только хмыкать.       Ламберт недовольно рыкнул и сказал:       — Тебя ебет, что ли?       — Утю-тю, кто-то пытается сделать из своего голоса двенадцатилетки голос взрослого мужика.       — Эскель, еб твою мать, я сейчас засуну тебе твой собственный меч в задницу и последующий час ты будешь пытаться достать его назад так, чтобы у тебя ничего не вывалилось, — оскалился Ламберт, начиная всерьез раздражаться из-за ситуации.       Эскель растянулся в усмешке, продолжая щуриться, будто бы его в самом деле забавляла эта ситуация.       — Я просто хотел сказать, что тебе это идет. Ну, знаешь, рядом с Лютиком. Голос мальчишки, поведение мальчишки. Все сходится!       — Блять, Эске…       — Вы ссоритесь? — Лютик ввалился в комнату, держа две бутылки подмышками, и еще две — в руках.       — Боже, Лютик, я просил бутылку, а не четыре! — удивленно вскинул брови Эскель.       Лютик хихикнул, аккуратно ставя бутылки на стол.       — Да кому ты врешь, а? Тебе одной хватит? Кому другому расскажешь, — махнул рукой Лютик и снова предпринял попытку сесть к Ламберту.       Ламберт отсел от него снова.       — У тебя сейчас задница свесится с дивана, — сказал Лютик.       — Не мешай ему, — махнул Эскель, открывая бутылку зубами. — Не видишь, ты его смущаешь?       — Не смущает он меня, — чертовски раздраженно гаркнул Ламберт, и голос его почти был рычащим.       Лютик ощутил как от этой интонации по спине прошлись мурашки.       — О! — Эскель похлопал в ладони. — Голос начал ломаться!       — А что не так с его голосом? — удивился Лютик.       — Локальный юмор, — бросил Ламберт, лениво смотря на свои карты, хоть и понял, что доигрывать никто ничего не будет.       — Может улыбнешься хотя бы, а? У тебя и так лицо, как у шарпея, — Эскель все-таки налил себе полный кубок, хотя Ламберт прекрасно знал, что спустя какое-то время начнет пить с горла.       — Поцелуй меня в задницу, — Ламберт откинулся на диван и бросил карты на стол.       Эскель глянул на них и сказал, кивнув себе:       — Да, ты бы и впрямь меня трахнул.       Ламберта неприятно усмехнулся, сказав:       — Мг. Были сомнения? Никто не уходил от Ламберта не трахнутым.       Лютик внезапно усмехнулся, сказав:       — Это настолько плохо, что даже смешно.       — В этом суть, — усмехнулся Ламберт, закинув руку на спинку диванчика, аккурат за спиной Лютика.       — О! — Лютик внезапно хлопнул в ладоши, будто бы что-то вспомнил. — Вы знаете игру «я никогда не»? Я о ней в университете узнал.       Ведьмаки отрицательно закачали головой, вскинув брови. Лютик продолжил:       — Суть вот в чем: когда один говорит «я никогда не делал что-то там», те, кто делали это — пьют полный кубок. Ну, а что просто так пить, а? Так хоть повеселимся.       — О, и вправду, хорошая идея, — кивнул Эскель, потянувшись к другим кубкам.       — Стой, — Ламберт покачал головой. — Тебе нельзя. Тебе потом плохо будет.       Лютик хотел открыть рот, чтобы что-то ответить, но их прервал громкий звук. Эскель выругался, поднимая кубок, кряхтя:       — Прошу прощения, просто впервые вижу, чтобы ты о ком-то так неприкрыто заботился, растерялся!       — Я не… — Ламберт осекся. Нет, врать глупо. Поэтому он просто замолчал.       — Да это от того количества плохо было. От бутылки ничего не будет! — всплеснул руками Лютик.       Ламберт нахмурился, покачав головой:       — Так, ты либо пьешь по два-три глотка, а не всю кружку за один раз, либо не пьешь вообще.       Эскель поспешил уронить уже бутылку, но в этот раз успел все-таки спохватиться, и не уронить ее, облегченно выдохнув, прижимая ее к груди.       Лютик недовольно фыркнул, но все-таки медленно кивнул.       Эскель вскинул брови, покачал головой, и разлил вино по кубкам.       — Хорошо, — кивнул он, беря кубок. — Начну-ка я. Я никогда не спал с замужними омегами.       Ламберт пожал плечами и присосался к кубку, затем поперхнулся, когда Лютик сделал то же самое. Он во все глаза уставился на него, вытирая рот от вина.       — Ты чего удивился так, а? — Эскель вздернул бровь.       Ламберт заторможено покачал головой, все еще в шоке смотря на Лютика, и тот лишь пожал плечами, невинно хлопая своими глазищами.       Нет, ну… Ламберт может и догадывался о том, что у Лютика, наверняка, был свой обширный опыт, но… он не думал, что он спал и с омегами тоже. Подобная сексуальная раскрепощенность даже немного поражала. От Лютика он отчего-то такого не ожидал.       Он медленно кивнул и сказал:       — Хорошо. Я никогда не спал с суккубом.       Он определенно точно не должен был пить. Но глядя на то, как Лютик снова присосался к кубку, ему резко захотелось выпить. Он моргнул и перевел взгляд на Эскеля, который, допив свою порцию, в этот раз тоже удивленно уставился на Лютика.       — Ладно, я могу понять Эскеля — у него вообще какой-то странный фетиш на рога.       — Эй!       — Но ты, Лютик! — Ламберт во все глаза уставился на него.       — И то правда, — кивнул Эскель. — Ты же совсем молодой, когда успел?       — Молодой, но о-о-о-очень опытный, — довольно протянул Лютик, облизывая мокрые губы от пойла.       Ламберт покачал головой и сказал:       — Ну, мне теперь интересно, чего ты никогда не делал.       Лютик причмокнул и посмотрел на потолок, чуть прищурившийся, задумывавшийся.       — Я никогда не… не просыпался после попойки в одних подштанниках.       Ламберт издал ясный смешок, сказав:       — Как я только не просыпался. Да и к тому же не в своих, — и выпил до дна, однако, Эскель воздержался, и Ламберт повел бровью, вытирая рот, а потом махнул рукой: — да, чего от тебя еще ожидать. Ты ж у нас манерный.       — Мне теперь интересно, как ты свои штаны потерял, — усмехнулся Эскель. — Я никогда не выпрыгивал из окна любовниц.       Лютик с Ламбертом выпили. К этому моменту Ламберт уже перестал удивляться определенно широкому опыту Лютика, но все-таки… чего он вообще не делал? Он точно омега? Может это Ламберта в самом деле обманывают? Решили свести с ума, подсунули ему что-то, из-за чего он чувствовал запах Лютика?       — Слушай, Лютик, ты чем-нибудь другим, кроме того, чтоб омег трахать, занимался?        — Учился! — сказал Лютик, подливая себе в кубок еще немного. — Никто мне не мешал, знаете ли, совмещать приятное с полезным.       — Ламберт, вынь язык из задницы и сделай лицо попроще, — кинул тому недовольно Эскель.       — Я просто поражен… опыту. Ага, — кивнул он, все еще косясь на Лютика. — А уж не подпиздываешь ты, м? — уточнил Ламберт.       — Я? А какой мне резон?       Ламберт нахмурился, потер подборок и сказал:       — Да, красавчик что-то там плел про то, что пару раз спасал тебя от злых мужей…       — Красавчик? — удивился Лютик.       — Он так Геральта называет, забей, — махнул рукой Эскель. — А ты что сел, давай быстрей, выпить охота.       Ламберт цокнул языком и нахмурился.       — Я никогда не… не принимал фисштех.       — Нет, ты сейчас вот точно подпиздываешь, а… Лютик! Ты-то куда?! — Эскель вздернул брови, а потом сам опомнился и выпил из своей чашки.       Лютик пьяно засмеялся, откинув голову назад.       — Нет, да я тебе говорю — пиздюк над нами издевается! Ему просто бухнуть хочется! — всплеснул руками Ламберт. — Я даже почти завидую! У меня в двадцать мысли были, как не сдохнуть, а этот, бля, омег трахал под наркотой!       — Ну я же не ведьмак, — пожал плечами Лютик, пьяно оглядывая их. — Зато теперь вы сильные и крутые, и можете сами набить морду любому злому мужику, а мне вот… для этого пришлось завести Геральта.       Эскель только как-то неодобряющие покачал головой.       — Ладно. Я никогда не целовался с ведьмаком, — глядя в потолок, сказал Лютик. И как хорошо, что он не пил, потому что он бы точно подавился и облился, а так всего нечего — воздухом подавился. — Стойте… вы?! Вы оба?!       — Не с друг другом, — нахмурился Ламберт, покачав головой, неприятно усмехаясь, глядя на пораженное лицо Лютика. Сам тут сидел, всех омег континента, видно, перетрахал, а рот-то раскрыл на всю ширь, как услышал, что они тоже что-то знают об однополых связях.       — А…а!.. Как? С кем?! — завертел головой Лютик.       — Мне вот тоже интересно, с кем ты, — сощурился Эскель, кивнув в сторону Ламберта.       — А ты? — едва не взвизгнул Лютик, ерзая на месте. — Ух, мне даже жарко стало.       Ламберт покосился на него, вздернув бровь.       — Да что ты косишься?! Что может быть лучше одного ведьмака? Только двое сосущихся ведьмаков! — рассмеялся пьяно Лютик. — Ну так? Эскель?       Лютик с Ламбертом выжидающе уставились на него. Тот выругался себе под нос, кинув сухо:       — Да с Геральтом… под фисштехом кстати.       Лютик присвистнул и помахал на свое покрасневшее лицо рукой.       — Святые сиськи Мелитэле. Тут в самом деле становится слишком жарко, — едва не пискнул тот, потом впился и взглядом, и буквально руками в Ламберта. — А ты? Тоже с Геральтом?       — Ох, к сожалению наш красавчик мне не достался, — драматично выдохнул Ламберт.       — Да давай, не паясничай, — цыкнул Эскель.       — Айден, — хмыкнул он.       — Я всегда знал, что между вами что-то крепче мужской дружбы, — кивнул сам себе Эскель, допивая алкоголь. — Ну, хоть что-то наш Лютик не делал. Пойду, закуску принесу, — прокряхтел тот, медленно вставая и взял с собой заодно еще одну бутылку, открывая зубами и что-то напевая себе под нос.       Ламберт проводил его взглядом, а потом ощутил на себе выжидающий взгляд Лютика. И то, что он все еще держал его за руку, будто забылся, или… или не забылся.       — Все бы отдал, чтобы посмотреть, как ты целуешься с ведьмаком, — хихикнул Лютик, и Ламберт кинул на него недовольный взгляд.       — Мне вот больше интересно, что у тебя с ориентацией, м?       — А мне — как целуются ведьмаки.       Ламберт неприятно усмехнулся, подперев щеку кулаком, смотря в глаза.       — Ничего особого. Опыта побольше будет, — пожал он плечами, облизав губы.       — То есть ты целовался с ведьмаком не из интереса?       — Мы были пьяными, — хмыкнул он.       — Мы сейчас тоже.       Ламберт повел бровью, покачав головой. Ему нравилась эта открытость в Лютике, желание идти напролом. Наглость и даже дерзость.       Молодой и глупый, он — сплошной обман.       Ламберт провел пальцем по его шее, дернув за ворот сорочки, задумчиво закусив губу.       Лютик смотрел в глаза. Ритм дыхания изменился — стал более тяжелым, будто Лютик ждал чего-то, был в засаде, как хищник.       — Ты возбудился, — счел своим долгом озвучить Ламберт, и усмехнулся, когда заметил, как Лютик опустил взгляд вниз, смутившись. Проморгался быстро, а потом снова посмотрел в глаза. — Напредставлял, как я с другим ведьмаком по пьяни сосусь?       — В моей голове ты сосешься с Геральтом.       Ламберт поморщился и вздёрнул за подбородок. Лютик послушно поднял голову, медленно моргая, закусив губу.       — Так мне пойти с ним и пососаться, м? — усмехнулся Ламберт, взяв за подбородок тремя пальцами. — А ты себе пойдешь какую-то омегу найдешь. Устроим шоу друг для друга…       — Не хочу омегу, — прошептал Лютик. — Никогда не хотел.       — Значит, ты врал? — вздернув бровь, спросил Ламберт.       — Нет. Не врал.       — Тогда зачем?       Лютик выдохнул и опустил взгляд вниз, но все еще держа голову вздернутой.       — Я не хочу это обсуждать.       Ламберт усмехнулся, но спрашивать ничего не стал. Откуда ему знать, какие там тараканы у Лютика в голове? Может, он всю жизнь отрицал свою природу? Ну, как это модно нынче у перспективной молодежи.       Хотя Ламберту с этого как-то и смешно было. Лютик со своей внешностью мог бы просто найти себе очень обеспеченного альфу и просто жить в свое удовольствие.       Но он предпочитал трахаться под наркотой с тем, кого даже не хотел.       — А что хочешь?       Лютик улыбнулся ему, склонив голову к плечу. Его бледно-розовые губы, немного раскрасневшиеся от алкоголя, от того, что он без устали кусает свою нижнюю губу, будто бы пытается ее сожрать. Его бледно-розовые, невероятно очаровательные губы шепчут:       — Я хочу, чтобы ты, наконец, поцеловал меня. Удиви меня, волчонок, своим опытом.       Ламберт скривил рот в непонятой улыбке, поднимая мутный взгляд с его губ на глаза. Глаза у Лютика сейчас тоже помутнели. Взгляд неясный, будто бы он даже сейчас не знал, где он и кто он.       Ламберт медленно склонился над ним, выдохнув в губы. Лютик вздрогнул, напрягся весь и замер. Ламберт видел, как расширились его зрачки, как подрагивали ресницы.       — Попроси меня, — прохрипел Ламберт в его рот, ощущая на себе горячее алкогольное дыхание.       Лютик мягко улыбнулся, прикрыв глаза, и потянулся руками вперед, цепляясь за его рубашку.       — Пожалуйста, — выдохнул он, прикусив нижнюю губу. — Пожалуйста, поцелуй меня.       Ламберт усмехнулся, погладил по теплой покрасневшей щеке и склонился, целуя. Он сам поразился тому, как нежно это сделал: прижался губами к его, словив судорожный выдох своим ртом, и обхватил нижнюю губу. Прикусил, оттянул слабо, а потом обхватил собственными губами, посасывая.       Совсем не хотелось засовывать ему язык в рот и пытаться трахнуть им глотку. Хотелось… осторожно. Ему снова было страшно сделать не так, быть слишком дерзким и резким. Даже понимая то, что Лютик, блять, не невинный цветок, ему все равно хотелось быть впервые нежным.       Просто хотелось.       Это не по его фасону, не для него, так непривычно и даже неловко, но это правильно. Целовать Лютика так, ощущая, как расслабилось его тело, когда Ламберт обнял его одной рукой, поглаживая по спине, едва не обжигаясь о жар его кожи сквозь тонкую ткань сорочки.       Лютик медленно взял его лицо в свои ладони, явно не спешив переводить это все в грубый и слюнявый поцелуй. Медленно спустился ладонью ниже, погладив, и Ламберт бы в жизни не поверил, что у него, оказывается, ужасно чувствительная шея до такого рода касаний: неторопливых и бережных.       Он приоткрыл глаза и махнул рукой Эскелю, чтобы тот быстро пошел обратно.       — Что такое? — не отрываясь, в поцелуй спросил Лютик, ощутив резкое движение позади себя.       — Ничего, от мухи отмахнулся. Помолчи, — Ламберт провел языком по его губе, но все равно — дальше не пошел. Да он и не заметил того, чтобы Лютик стремился засунуть язык ему в рот.       Лютик поерзал и подсел к нему ближе, обнимая за шею, поглаживая по затылку, перебирая волосы. Он медленно отстранился, проведя губами по подбородку, губам, носу, а потом вдохнул и снова обхватил нижнюю губу своими.       Ламберт… поражался этой нежности в нем. И было так чертовски странно: ощущать, что это нежность обращена к тебе.       Не просто существует в теле Лютика, не эфемерно висела в воздухе, нет.       эта нежность для него.       Ламберт выдохнул в поцелуй, теребя одной рукой завязки у горловины, будто бы готовился вот-вот дернуть их, развязать, но… нет. Он просто после прошелся ладонью по плечам, по шее, погладил по щеке и ничего более. Ничего лишнего.       Как-то отдалённо он думал о том, чтобы шлепнуть его по бедру, зажать сосок меж пальцев, залезть под сорочку, вжать его в диван, но… нет. Все эти действия казались ему сейчас такими лишними. Куда приятнее, как оказалось, было просто сидеть и целовать. Ощущать эти ласковые касания, неторопливые поглаживания и ровное, пьянящее дыхание.       Когда Лютик медленно отстранился, открыв глаза, Ламберт улыбнулся — и сам не понял, из-за чего.       Просто рядом с Лютиком ему хотелось улыбаться, будто бы что-то чертовски похожее на счастье наполняло его грудь от одного лишь взгляда.       — Все ведьмаки такие нежные? — усмехнулся Лютик, поглаживая по колючей щеке.       — Ммм… хочешь попробовать с другими? — протянул Ламберт, потираясь своим носом о его, поглаживая костяшками его щеки.       — Нет. Совсем нет… — он улыбнулся, теребя пуговицы на чужой темной рубашке. — Мне кажется, или ты немного пахнешь… розами?       Ламберт удивленно вскинул брови и медленно отдалился, чуть покосившись.       — Ты… чувствуешь?       — Ну… сейчас да. До этого нет, — он пожал плечами. — Ну это ведь естественно, нет? От близости запах становится четче.       — Так, но… Обычно ноты не заметны, — он почесал подбородок. — Даже во время секса никто не чувствовал. Ну, только ведьмаки.       — Ведьмаки во время секса? — усмехнулся Лютик, а потом айкнул, когда Ламберт ущипнул его за бок, фыркнув себе под нос.       — Нет, просто из-за обоняния. Ну ладно, бывает, — хмыкнул он.       — Неожиданно услышать в твоем запахе розы… Вино, сталь, и тут оп — розы. Просто прекрасная метафора к тебе, — вздохнул Лютик. — Кажется, что просто злой алкоголик, а на деле милый цветок.       — Сейчас укушу, — пригрозил Ламберт, перебирая светло-русые волосы, задумчиво глядя на шею Лютика. Такая бледная и длинная… ее было бы так удобно обхватить рукой, придушить. Он одернул себя. — Так, тебе не пора спать? — Ламберт спешно огляделся, выглядя так, будто чего-то испугался.       — Эмм. Ну… Может быть, — заторможено кивнул Лютик, сбитый с толку такой сменой настроения. Учитывая, что он уже планировал открыть плечо и сказать, чтобы он в самом деле укусил.       — Пошли, проведу тебя.       Лютик, сбитый с толку, только заторможено кивнул и встал вслед за Ламбертом.       — Как-то Эскеля долго нет… — задумчиво протянул Лютик, идя по правую сторону от Ламберта.       — Наверное заблудился и лег спать с бутылкой в обнимку, — пожал плечами Ламберт. — Он любитель таких махинаций. Уйдет, а мы потом его ищем всем ведьмачьим табором, пока не найдем спящего под забором.       Лютик рассмеялся и незаметно прильнул ближе, мурлыкнув на ухо:       — Тебе надо почаще быть пьяным.       — Лютик, если ты намекаешь мне на сухое изнасилование за углом, то говори прямо.       — Опять будешь отбрехиваться какой-то херней про гон и запах? А после гона ты что будешь делать?       — Буду ждать твоей течки и спихивать на нее.       — Плохая новость, большой мальчик, у меня ее нет.       — Я знаю.       — Ну так и все… Стоп, откуда?       — Я все знаю. Иди молча уж. Гон еще не пережили, а он все наперед заглядывает, — шикнул на него Ламберт и резко уложил руку на плечо, приобнимая за него и прижимая к себе, к боку.       Лютик хихикнул в шею, но ничего не сказал, потираясь о него и шумно вдыхая запах у шеи, там, где он чувствовался сильнее всего.       Ламберту казалось, что в один момент он просто на него запрыгнет и так и останется висеть — настолько активно Лютик к нему притирался, обнимая за талию, волочась, еле-еле в ногах не путаясь.       Когда Ламберт отрыл дверь ногой, Лютик кинул на него долгий взгляд, усмехнувшись.       — Что ты мне свои пьяные гримасы строишь? Спать иди, а то завтра мне Геральт все мозги вытрахает тем, что я тебя тут спаиваю.       Лютик хихикнул и с явным трудом отцепился от горячего тела. Сделал шаг вперед, затем резко развернулся, глядя на Ламберта с какой-то странной, непонятной усмешкой. Ламберт вскинул бровь, а потом только и успел, что пораженно выдохнуть, когда Лютик потянулся рукой вперед, схватил за медальон и потянул за собой.       Ламберт только моргнуть успел, как за спиной захлопнулась дверь. Лютик оказался слишком быстрым. Может, Ламберт просто потерялся в пространстве от выпитого, потому что момента, как тонкие горячие ладони оказались у него под рубашкой — он тоже не заметил.       — Блять, — выругался он в, как оказалось, чужие губы.       — У меня колени подгибаются, когда ты ругаешься, — прошептал Лютик, нагло лапая за пресс. Огладил, сжал, царапая короткими ногтями, а потом встал на цыпочки и поцеловал.       На этот раз поцелуй вышел другим. Более требовательным, решительным, грубым. Язык соскользнул меж губ, и Ламберт гортанно рыкнул, перехватив Лютика за запястье. Хотел будто остановить, но отчего-то одумался.       И принялся вылизывать этот жаркий, болтливый рот, слыша неуверенные громкие выдохи, все более похожие на постанывания.       Он опустил одну руку Лютика за запястье ниже, укладывая на свой член, и ощутил, как Лютик вздрогнул. На секунду он так и замер, и только потом нерешительно огладил сквозь грубую ткань штанов.       Ламберт все-таки выпустил его руку из своей хватки, обняв, прижав к себе плотно-плотно, не оставляя места для маневра. Лютик рвано, почти судорожно выдохнул, плотнее обхватывая член в своей руке, и свободной погладил по пояснице.       Ламберт обхватил губами мочку уха, вылизывая, прикусил линию челюсти, и никак не мог насладиться рваными вдохами Лютика. Тот вел его в своих руках так, будто бы вообще… впервые оказался с альфой.       Ламберта эта игра заводила, тем более Лютик вполне умело строил из себя невинного мальчишку, почти что сбитого с толку его касаниями.       Лютик буквально пискнул ему на ухо, когда Ламберт схватился двумя руками за его задницу, жадно сминая в своих ладонях.       — Побольше б тебе есть, — прошептал на ухо Ламберт, прикусывая мочку. — Хотя так тоже неплохо. Впервые чтоб задница так идеально в мои ладони клалась, — он провел языком по раковине чертовски, блять, горячего уха, снова ощутив, как Лютик вздрогнул в его руках и стыдливо спрятал свое лицо в его шее. Ламберт снова рыкнул. Блять, сто лет прожил и только сейчас понял, как его, оказывается заводила эта игра в неопытность. Ему нравилось, как почти что испуганно замер в его руках Лютик, как нерешительно касался и как загнано дышал, почти боязливо срываясь на едва слышные стоны.       — Я думал, ты не… не хочешь… этого, — рвано дыша пролепетал Лютик все еще в его шею.       Ламберт прикусил кожу на шее и смачно шлепнул по ягодице — так, что Лютик едва на месте не подскочил, и эта реакция, блять, была волшебна. Хотя бы в том, что она была честной. Это не было фальшивым стоном, не было натренированным «отшлепай меня» — это было откровенное смущение. Ламберт не знал, где он так научился играть, но ему это срывало голову.       — Я не говорил этого, — прохрипел Ламберт, медленно отдаляясь. Лютик попытался спрятать взгляд, но Ламберт взял его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Красный весь — едва не до ключиц, взгляд бегает. Ух, Ламберт и подумать не мог, что такое поведение может так заводить. — Я говорил о том, что не хочу навредить тебе во время гона. Ты уж мне поверь, омег, которых я не хотел — было раз два и обчелся.       Лютик отвел взгляд — резко. Поджал губы, выглядя так, будто был чертовски не уверен. Ламберт уж и засомневался — а игра ли это на самом деле?       Поэтому он снова его поцеловал — Лютик не воспротивился, и Ламберт продолжил. Сминая в руке ягодицы, он начал его целовать увереннее и глубже, чувствуя, что Лютик едва не задыхался в его руках.       Он зажал кожу на шее меж зубов и проскользнул рукой меж ног, и почувствовал, что Лютик будто бы… как одеревенел в его руках. Он непонимающе отстранился от его шеи, убрал обе руки с самых интересных мест и посмотрел мутным взглядом в глаза:       — Лютик, если ты… если ты не хочешь, то скажи мне сейчас. Потому что потом у меня сорвут все тормоза.       — С чего ты взял, что я не хочу? — спросил Лютик одними губами.       — Мне достаточно лет, чтобы понять по языку тела и движениям.       Лютик опустил взгляд, поджав губы.       Ламберт сказал более настойчиво:       — Лютик. Я пойму. Я понимаю, что твой пиздеж может не сходиться с твоими желаниями. Понимаю, что ты мог… ожидать от меня чего-то другого.       — Нет-нет, дело не в тебе, — закачал головой Лютик. — Просто…       — Значит, все-таки передумал, — кивнул сам себе Ламберт, убрав ладони с его спины.       — Слушай, я…       — Все в порядке. Тебе не надо оправдываться. Я же говорил: понимаю, что иногда гормоны впереди тебя скачут. Тогда хотелось, минутами ранее хотелось, потом начал и понял, что не хочешь. Слушай, у меня такое бывало, все в порядке.       — Да Ламберт, подожди ты! — Лютик схватил его за предплечье. По тому, как заговорил Ламберт, Лютик понял, что тот явно воспринял все на свой счет. Что сделал что-то не так, что перестал нравится, что… что угодно. — Я…       — Не знаю, что ты, а я хочу пойти и подрочить. И тебе по-хорошему лучше отпустить меня, пока я не сорвался.       Лютик сказал, отпуская руку:       — Но завтра мы обсудим это!       — Обсудим, — буркнул себе под нос Ламберт и быстро вышел, захлопнув дверь.       Запах Лютика, оставшийся на его одежде, застилал мороком разум даже после того, как он кончил в свой кулак. Хотелось лезть на стену. Хотелось вернуться к Лютику, и просто обнять его, жадно вдыхать этот запах, вылизывать чувствительную шею и целовать. И спустить себе в штаны даже не касаясь члена.       Но он только уткнулся лицом в подушку и рыкнул. Блять, вот знал же… знал же, что нельзя с Лютиком так, как он привык. Чувствовал еще в момент, когда обнимал. Понимал, что нужен особый подход, нужно по-другому…       Нет, сорвался с цепи как голодный пес, отбил у него все желание.       Чудесно, блять.       Обсудят они это.       Тьфу.