***
— Ты смотришь так, будто тебе нужны деньги, — настороженно начал Геральт, встретив Лютика по утру в таверне, хотевший заказать завтрак. Лютик улыбнулся еще шире, еще более мило. Геральт ненавидел это в нем. Нельзя быть таким хорошим и вечно этим пользоваться! У Геральта же сердце просто не выдержит. — Ты же вроде неплохо заработал недавно, нет? — Геральт присел за стол и подозвал служанку. Лютик плюхнулся перед ним, все еще неоднозначно улыбаясь. Тяжело выдохнув, Геральт попросил еды на троих. У него у самого не всегда все было хорошо с деньгами, но он, в отличии от Лютика, не тратил их на херню. Он тратил их на Лютика. Что еще хуже. — Говори, — хмуро брякнул Геральт. — Вообще-то неприлично, Геральт. Мог бы заметить одну важную деталь! Геральт перепугался до усрачки, принявшись первым делом пытаться вглядеться в шею. Метка? Вдруг он себе мужика за ночь нашел и тот его пометил?! — Ты куда пялишься вообще? — Лютик моргнул, удивленно вскинув брови, не понимая, почему Геральт так всполошился. — Ищу маленькую важную деталь! — крякнул он почти испуганно. — Ты беременный? — выпалил он, принюхиваясь. — Геральт, ты скоро или себя, или меня до инфаркта доведешь, — он покрутил пальцем у виска и добавил: — я купил себе новый костюм. Геральт выругался себе под нос. — Тьфу на тебя, — махнул он рукой. — Они у тебя все яркие как один, я их не запоминаю. — Не очень-то вежливо, — недовольно фыркнул Лютик. — Мог бы хоть комплимент сделать! — Да ты в них одинаково выглядишь! И… ай!.. Йеннифер! — Геральт потер голову после слабого подзатыльника. — Когда тебя омега просит сделать комплимент — ты должен его сделать, — сказала она, садясь рядом и отряхивая манжеты на рукавах. — Ты спросил? — О чем? — Лютик вскинул бровь, подперев щеку рукой, но чертовски обиженный, что его старания прошли мимо Геральта. Геральт поджал губы, а потом спросил: — Лютик, что ты думаешь делать ближе к зиме? Уже холодать начинает… Лютик укусил себя за внутреннюю сторону щеки, а потом поджал губы, будто задумался. — Вообще у меня тут есть одна хорошенькая графиня, которая, думается, не будет против, если я буду составлять ей компанию. Йеннифер вскинула брови. Она уже сама начинала путаться в Лютике. Может и в самом деле, не омега он? Просто такая вот бета… странная. Потому что на ее памяти это первый омега, который бы пользовался такой популярностью у других омег. Безусловно, Лютик был образован, красив и харизматичен. Наверное, этим и подкупал. — А что? — Ну, я думал… может, хочешь с нами? Со мной… — он сощурился и потер бок после нехилого тычка, снова исправившись: — с нами. — А вы куда? — Каэр Морхен. — Это что? — он нахмурился. — Город какой-то? — Нет, — покачал головой Геральт. — Это… ладно, тебе не понравится, — махнул он рукой, выдохнув. Дурная идея, в самом деле. — Эй, — недовольно нахмурился Лютик. — Геральт?.. Мы же решили предложить, — Йеннифер вскинула бровь. — Ага, что предложить? Лютик, давай ты предпочтешь прекрасной даме и жизни в тепле с хорошей едой серый полуразрушенный замок?! Йеннифер, посмотри на Лютика. Куда мы думаем его запихнуть?! Она кинула быстрый взгляд на Лютика, а потом так же быстро его отвела, поджав губы. В самом деле… Лютик привык жить на широкую ногу, постоянно купаться во внимании, петь и много пить. Быть сияющим и блестящим, обманывая всех. Это Лютик. Ну, в любом случае… она могла быть периодически рядом и просто знать, что он в порядке. Пусть она и не хотела расставаться с ним, как и с Геральтом, но все-таки… все-таки Лютик взрослый мальчик и он просто к этому не привык. — Так вы можете просто объяснить, что это? — Лютик кивнул служанке, когда перед ними поставили еду и радостно накинулся на свою порцию. — Ничего интересного, — покачал головой Геральт, уже медленно смиряясь с тем, что ему придется на некоторое время расстаться с Лютиком. Ну не убьют же его, в самом деле. — Там просто зимуют ведьмаки и… — Я согласен! — выкрикнул Лютик, громко стукнув кружкой с чаем, когда поставил ее обратно на стол. Йеннифер с Геральтом уставились на него во все глаза, искренне пораженные такому исходу событий. — Что? — быстро заморгал Лютик. — Там же будут ведьмаки! Это же круто! Да и может найду себе новую музу… Геральт недовольно нахмурился, но спорить не стал. В самом деле, не всю же жизнь Лютику Геральта восхвалять. — Да и… если в самом деле надоест, я же могу уйти в любой момент, — он посмотрел на потолок, хмыкнул и, пожав плечами, сделал небольшой глоток. — Я не против. Йеннифер медленно моргнула и поняла, что мало быть чародейкой, чтобы понимать творческих людей. Определенно. Надо родиться таким. В любом случае, они оба были рады, что Лютик нашел эту идею заманчивой. Он будет рядом, и им будет легче и спокойнее, если они будут уверены, что тот в безопасности. Конечно, в случае чего, она могла бы спокойно снять для них троих дом буквально в любом городе, но так же она знала, что Геральт откажется, да и просто от скуки начнет сдыхать. Так что Каэр Морхен, который и ей самой-то не казался особо заманчивой идеей, был самым удобным вариантом.***
Лютик был в предвкушении от знакомства с ведьмаками. Геральт не видел, чтобы он когда-либо еще выглядел таким восторженным, когда они остановились перед замком. Он просто уставился во все глаза на этот старый замок и пораженно выдохнул. — Почему ты так смотришь? — удивился Геральт. — Какая же ты дубовая башка, — устало выдохнул Лютик, закатив глаза. — Тут же… целая история! Это… Боже, столько тут материала! — А у этого все коммерческая жила прет вперед, — усмехнулась Йеннифер, поправляя накидку на себе. — Могу поспорить, сначала родилась алчность, и только потом Лютик. — Я не алчный! — Да-да, — кивнула она, похлопав его по плечу. Лютик недовольно фыркнул. Как бы то ни было, Лютик нервничал перед знакомством, поэтому сначала он просто предпочел, чтобы Геральт выделил ему комнату сразу же. Геральт спросил у него, складывая сумки Лютика у стены, в чем причина, ведь Лютик всегда был чертовски раскрепощенным и даже при знакомстве с ним совсем не стеснялся. Лютик выдохнул и покачал головой. — Знаешь, мне кажется я так возвысил твой образ, что теперь вижу в тебе подобных богов, поэтому… нервничаю. Геральт усмехнулся, пожав плечами. Нет, в тараканах Лютика он вряд ли сможет когда-нибудь разобраться, так что он и не пытался. — Хорошо, тогда, может, приходи к ужину? Я зайду за тобой. Лютик кивнул, осматривая, как ему казалось, такую холодную и пугающую комнату. — Не нервничай, — Геральт потрепал его по плечу. — Они ничем не отличаются от меня. — Что, такие же бубнящие и угрюмые? Ай, — Лютик поморщился от подзатыльника. — Шутка, — буркнул он. — Койон и Эскель довольно веселые ребята. А Ламберт… ну, это Ламберт. Он либо сразу нравится, либо уже никогда. — Неприятный? — Я привык, во всяком случае. Отдыхай, — он потрепал его по голове и вышел из комнаты. Лютик был благодарен за это время. Он смог собраться с мыслями, напоминая себе, что это абсолютно такие же люди. Сильные, конечно, быстрые и немного мутанты, но все-таки… люди как люди, так? Он успокоился, немного проиграв на лютне, так что к ужину он был вполне спокоен и чертовски голоден. Кроме непривычного чувства одиночества. Замок казался таким большим и в то же время серым, холодным, и Лютик ощущал себя таким чертовски одиноким здесь. Не мог же он пойти забрать у Йеннифер Геральта, чтобы поспать пару ночей? Он взрослый и не нуждается в этом. Однако, мысли о ночи в такой тишине и полном одиночестве его пугали. Выбора не было. Он знал, что ему не хватит смелости, чтобы сказать об этом Геральту и попросить его поспать в одной комнате с ним. Ему девятнадцать, он не ребенок. От этих мыслей его отвлек постучавшийся и тихо вошедший Геральт. — Ну как? — Отлично, — соврал Лютик. Йеннифер часто с ним говорила о том, как это важно: говорить о своих чувствах. И Лютик мог. Правда мог. Пока вопрос не касался вот этого странного желания спрятаться. Пока он не ощущал себя слабым. Он не хотел быть слабым. Он привык, что Геральт сильный, значит, и Лютик должен был быть таким. Они не успели спуститься в зал, как какой-то мужчина, с тремя шрамами на лице, воскликнул: — О! Лютик! Геральт удивленно вскинул брови, покосившись сначала в сторону этого мужчины, потом — в сторону Лютика, который сам выглядел крайне удивленным. — Вы знакомы? — спросил Геральт. — Видел одно выступление, — пожал плечами этот мужчина, откидываясь на спинку стула, сложив руки на груди. — Хорош-хорош. — Да и кто не знает барда, который так тебя воспел за такое короткое время, а, Геральт? — вскинул бровь другой, рядом сидящий, с куском мяса за щекой. — Ты из нас совсем лес дремучий не делай. — Я не знаю, — сказал недовольно более старый ведьмак, нахмурившись. — А что с тебя взять? Ты ж отсюда не высовываешься. Во, сейчас хоть послушаешь пение! В миг почувствуешь, как культурный уровень вырос! Лютик удивленно покосился на них. Он в самом деле не ожидал… такого поведения. Будто они тут все просто старые друзья. Даже Лютик, который вообще впервые их видел. Геральт представил Лютику Эскеля, Койона и Весемира, и Лютик сразу же расслабился и в миг забыл обо всем. Он с легкостью нашел с ними общий язык, не ощущая себя каким-то косым или глупым, или слабым. Даже общество Весемира его совсем не грузило — а казалось бы, человек в возрасте, в очень глубоком возрасте, но нет. Самый обычный добродушный дед. Ну, так показалось Лютику, сам-то он догадывался, что, наверное, нихрена не добродушный в отношении ведьмачьей жизни, но сейчас, разговаривая с Лютиком, он был вполне милым, как думалось ему самому. — Я успел подумать, что ты мне внука принес, — усмехнулся Весемир, кинув беглый взгляд на Лютика. — Ага, и вырастить успел. Сейчас же, — хмыкнул Геральт, будто игнорируя факт того, что ведьмаки в принципе не способны завести детей. Лютик завертел головой: — Кстати, а где… — Йеннифер? — перебил его Геральт. — Спит, сказала, что вымоталась. — Ага, хорошо, а… Ламберт?.. — Ты знаешь Ламберта? — искренне удивился Эскель, вскинув брови. — Это ж какая нелегкая вас свела? — Никакая, — покачал головой Лютик. — Мне Геральт его выделил, когда о вас рассказывал. — А что его выделять? — усмехнулся Койон. — Мудак как мудак. Бери да ешь. Лютик почему-то рассмеялся — не без участия какого-то подозрительно сладкого и кислящего вина одновременно. Хорошее вино, в составе которого Лютик, по правде говоря, не был уверен, но другого здесь не предлагали. — Так где он? Мне аж интересно посмотреть на это… чудо природы… — Еще не приехал, как видишь. Может вообще не приедет зимовать, — сказал Эскель и покосился на Койона, который внезапно заржал. — Он? Не приедет? А где ему еще быть? Это Геральт может на год зависнуть где со своей, а Ламберта-то кто и где терпеть будет? Он же даже сам себя, наверное, раздражает. — Да не наверное, — махнул рукой Весемир. — Он как-то локтем ударился о косяк, минут пять себя материл. Лютик рассмеялся, потерев красное и горящее лицо руками. Да, компания здесь явно что надо. Однако, несмотря на явно отрицательную рецензию на него, Лютику в самом деле стало интересно: что за фрукт такой? Весь остальной вечер он провел весело набухиваясь и исполнив пьяно парочку баллад. Под таким шафе Лютику в первую ночь совсем было не страшно спать. Даже наоборот — крепче, чем когда-либо. И все равно, что не на кровати, а на диване, на полу под которым дрыхнул Эскель. В общем, Лютику явно понравилась местная компания. И уж точно повеселее, чем было бы у графини. В дворцах никто не орет благим матом и не предлагает пять матерных рифм к слову «желание». (у Койона явно талант!) На следующий день Ламберт все еще не объявился, а они не бухали, чему Лютик расстроился, особенно ближе к ночи. Он знал, что если снова будет пренебрегать этим, то Геральт с него потом глаз не сведет и будет контролировать, чего бы Лютику не очень хотелось. Да ему и утреннего похмелья хватило, еще одной такой ночи он не переживет. Так что пришлось тащиться к Геральту, чтобы вытащить у него его плащ и накидку Йеннифер, которые остались у него в сумке. Они спали к этому времени, и Лютик надеялся, что сможет проскользнуть незамеченным, но Геральт, конечно, проснулся. Глупостью было бы считать, что ведьмака не разбудит шорох рядом. — Лютик? — Спи-спи, я на секунду… Кровать проскрипела и Лютик поджал губы. — Прости, забыл тебе отдать… — Геральт присел рядом на корточки, куда быстрее находя нужные вещи. Лютик съежился, принимая и медленно вставая. — Тебе здесь тревожно? — спросил он шепотом. Лютик поежился в этот раз от холода, безнадежно переминаясь босыми ногами на холодном полу. — Да. Тут воет ветер, ходят мыши, серо и холодно. — Я могу побыть с тобой, пока ты не заснешь. Лютик хотел отказаться, но он понял, что ему это было необходимо. Чтобы кто-то побыл с ним некоторое время рядом, пока он не привыкнет к этому замку. И он сказал: — Да, спасибо… Геральт улыбнулся ему и выдохнул. Как-то так странно, будто умилился чему-то. — Только потом… я не хочу, чтобы ты видел, как я… — Я понимаю, что для тебя это довольно личный процесс. Приду через минут десять. — Двадцать! — едва не сорвавшись на крик, но вовремя опомнившись, сказал Лютик. Геральт удивился, что для гнезда из одеяла да накидки с плащом нужно столько времени, но что он вообще знал об этом? Поэтому он только кивнул. Выждал послушно все время, задумчиво гладя спящую Йеннифер по волосам, а потом пришел к Лютику, просидев рядом с ним и уже гладя его по волосам. Для него это всегда было так волнительно — видеть, как Лютик засыпал рядом с ним, спрятав лицо в его плаще. Его в самом деле до сих пор трогал факт того, что Лютика он так успокаивал, что тот просил его быть рядом в сложные для него моменты. У Геральта каждый раз от понимания этого что-то в сердце щемило. Особенно в такие моменты: когда он сидел рядом с ним, гладил его и помогал успокоиться. Смотрел на Лютика, на такое изящное тело, на не то хрупкость, не то тонкость, бледную кожу, темные волосы. Настолько прекрасен, что у Геральта порой дыхание пропадало. И, возможно, он в самом деле будет чертовски ревновать и злиться, когда в жизни Лютика появится другой человек. Человек, который так же сильно будет его успокаивать, чью вещь Лютик будет обнимать. Человек, который будет его обнимать в такие моменты. Которому Лютику доверится так сильно, что даже Геральт будет бояться этого доверия. Ведь он всегда чертовски сильно боялся за Лютика. Он выдохнул и покачал головой, прежде чем склониться над заснувшим и сопящим Лютиком, прижимаясь губами к его лбу. Главное, что сейчас он в безопасности и Геральт знал, что мог контролировать это. Это успокаивало его.***
Койон вышел во двор, думая потренироваться. Медленно идя по дорожке, он довольно потянулся, а потом остановился, увидев вдалеке лошадь. Прищурился и усмехнулся. Вернулся-таки, не сдох. Ламберта Койон, конечно, любил, но искренне верил, что его скоро зарежут. Ну, просто за его острый язык. Он остановился, сложив руки на груди, глядя вперед. Вот Лютик обрадуется, так уже вокруг его мудаческой личности ходил, заявляя, что за мудаками всегда кроется самая красивая история. Потом добавил, почесав подбородок: «ну, кроме тебя Геральт, разумеется». Хорошо, что этого не слышал Ламберт, а то совсем бы в край охренел. — О, ты тут уже? — крикнул Ламберт еще толком и не подъехав, понудив лошадь перейти с галопа на шаг. — Да тут все уже. И даже больше, чем все, — он усмехнулся. Ламберт повел бровью, но не уточнил, что он имел ввиду. Ламберт вообще никогда ничего не уточнял, потому что ему попросту насрать. Он спрыгнул с лошади, взяв ее под узды. — Значит, этой зимой все тут? Даже Геральт? Да ну, — он неприятно усмехнулся, остановившись чуть поодаль, уперев одну руку в бок. — Даже. — А чародейка его где? Любая из двоих. — Тоже тут. — Сразу две? — На такие подвиги только ты горазд, Ламберт, — усмехнулся Койон. Ламберт внезапно как-то будто напрягся и принюхался. Подошел ближе, вдыхая глубже, из-за чего Койон покосился. — Пиздец, ты что делаешь? Ты в курсе, что это смущает? Конечно же ты не в курсе, у тебя же ни такта, нихуя! — Да ты… — он снова отдалился, глубоко вдыхая. — Ты что, тоже себе завел кого? — В смысле? — удивился Койон и принюхался к себе. — Так, слушай, ты, если хочешь сказать, что от меня воняет лошадью и что я стал их трахать, то… — Да мне не интересны твои зоофильские замашки, — махнул рукой Ламберт, хмурясь. — Омегой несет. И так… бля, сложный запах такой. Вроде сладкий, а вроде терпкий какой-то, — он почесал щетинистый подбородок и вдохнул еще глубже. — Бля, а запах хорош. Точно себе никого не завел, а? Ты бы осторожней, я ж не посмотрю, что ты мне друг хороший. — Да не завел я себе никого, — нахмурился Койон и снова принюхался, но никакого запаха не ощущал, хоть убей. — Может ты в лесу какого суккуба подцепил, вот от тебя им и несет? — Идея хорошая, но нет, — он покачал головой, шумно вдыхая. Приятный, что пиздец. Тонкий, не въедливый. Ламберт такой впервые услышал. Обычно все какие-то или слишком крепкие, или сладкие как перебродившее вино. А этот… свежий такой. Юный. Нетронутый. Последняя мысль взбудоражила и Ламберт невольно закусил губу. — Ты что, совсем не ощущаешь? Да он в воздухе буквально стоит! От тебя несет! Будто бы ты только что с кем-то обжимался! Койон попятился. Минутами ранее за его спиной прятался от Эскеля Лютик, который разозлился на не очень удачную шутку, но не более того. Еще он у своей лошади гриву расчесывал. Все. — Не обжимался я ни с кем… — повел бровью Койон. — Слушай, может у тебя того… давно не было, вот и пошли галлюцинации. — Да нет, я ж знал, что свет дальний, — усмехнулся он, а потом снова нахмурился, поглубже вдыхая. Различил ноты кедра… может, немного жасмин. И еще что-то. Каких-то два запаха — сложных и непонятных, но микс этого по мозгам бил так, что Ламберту вообще как-то не особо думать выходило, пытаясь понять, в чем, блять, дело. Он уже даже смог понять, что запах идет от чего-то явно молодого. Не меченный. Юный-юный. — Слушай, может… Ламберта переврал пронзительный визг и они оба вскинули голову, глядя на балкон, с которого шум и шел. Крик повторился, затем и фраза: — Я сейчас спрыгну! — Оставь свои суицидальные попытки другому! Это первый этаж, ты максимум так это ногу вывихнешь! — отозвался Эскель. Койон усмехнулся. Видимо, все еще отношения выясняют. — Не смей меня щекотать! — вскрикнул Лютик, и Койон заметил его макушку. — От мести уязвленного ведьмака еще никто не уходил! — Тогда я спрыгну! Койон вскинул брови, когда заметил, как юрко Лютик залез на балкон, стоя спиной. Он усмехнулся. С такого расстояния и вправду максимум, что ногу сломаешь, но все-таки дело опасное. Можно и шею сломать, если постараться… И тогда уже Геральт им всем шеи переломает. Все уже поняли, как сильно Геральт о нем пекся, как за сыном носился. — Это что? — Лютик. Собрат твой. — Да иди ты, — цыкнул Ламберт. Он ненавидел эти тупые подколки насчет его запаха. В самых нижних нотах, почти неслышно, можно было ощутить запах роз. Но едва-едва. Не каждый мог эти ноты расслышать, только ведьмаки со своим крутым нюхом, мать их еб… Крики повторились. — Говорю, спрыгну, если ты не перестанешь угрожать мне щекоткой! — Я тебе потом подниму и отомщу! — Я не дамся! Нет! Я все… Сердце Койона пропустило удар, когда фраза сорвалась на пронзительный крик и Лютик, просто споткнувшийся или расстояние не рассчитав, полетел вниз. Картинка его спины сменилась лицом Эскеля — перепуганного до смерти. Побледнел, если бы мог. Койон из-за страха даже не смог толком собраться, хотел дернуться вперед, рассчитать примерно траекторию, словить, но… Ламберт оказался быстрее. Койон облегченно выдохнул. Эскель крикнул: — Бля, Ламберт, ты сейчас нас всех спас от инвалидности! Он имел ввиду Геральта, который бы сломал им лица за это. Ламберт Эскеля не расслышал. Он уставился на лицо Лютика, которого держал на руках. На это перепуганное лицо мальчишки. Глаза и без того, кажется, огромные, казались еще больше от того, как широко были раскрыты. — Лютик, клянусь, я расскажу все Геральту! — сказал Койон, все еще ощущая, как быстро билось сердце. — Не надо Геральту! — пискнул Лютик, а потом посмотрел на Ламберта, обворожительно улыбнувшись. — О, это ты тот му… — Какого хуя. Это не было вопросом. Это было сдавленным шипением. Недовольное, злое, рассерженное. Такое, что Лютик даже прервался, удивленно глядя на Ламберта, который, кажется, был чертовски сильно злым. Запах показался агрессивным, сильным. — Это сюда Геральт, притащил, да? — рыкнул недовольно Ламберт, все еще держа Лютика на руках, но кинув острый взгляд в сторону Койона, который непонимающе вздернул бровь. — Ну… да? А что такого? Веселее же будет. — Он издевается? Он, блять, издевается. Хуй с ними, с чародейками, но это? Ребенок? Ребенок с этим? Пиздец, — Ламберт опустил Лютика на землю, который тут же попятился и отскочил от злого ведьмака к Койону. Ламберт с первого взгляда не внушал доверия, а уж злым он выглядел так, будто гарантировал быструю смерть. — Ты хули злишься, а? — кинул ему Койон. — С чего завелся? — Где Геральт? — проигнорировал он Койона, а потом просто махнул рукой, кинув: — Ладно, похуй, сам найду. И быстро ушел. Койон во все глаза уставился на Лютика, будто бы это он только что устроил какое-то сомнительное шоу и смотался. Лютик пожал плечами и почесал затылок. — С ним все в порядке? — крикнул Эскель, а после быстро спрыгнул с балкона на землю. — Хуй знает. Он завелся ни с хуя и просто ушел. — Из-за Лютика? — Кажется, — хмыкнул Лютик, сложив руки на груди и, презрительно фыркнув, добавил: — Ну и мудак же. — Ты его точно раньше не знал? — Койон искренне пытался понять, в чем была проблема. А проблема явно в чем-то была. Ламберт, может, и вправду тот еще мудак, но он не стал бы злиться просто так. Да и тем более из-за человека, которого впервые увидел. — Вроде, — кинул Лютик. — Может, я о нем балладу написал какую? Например, что у него член маленький? У меня было парочку раз такое… Эскель рассмеялся, похлопав его по плечу, и сказал: — Ну, видимо, теперь ему такая баллада будет обеспечена. — О, это точно, — усмехнулся Лютик, поправив волосы. — Страшный ж ты человек, Лютик, — покачал головой Койон, потрепав того по уложенным волосам. Как назло.***
Геральта найти не так уж и сложно. Не тогда, когда знаешь запах до каждой ноты и чувствуешь его. Ламберт злился. Он понимал, что этот пацан наверняка кем-то приходится Геральту, значит, если кто-то его тронет, то Геральт потом ему голову отрежет. И он притащил его сюда! Видимо, чтобы всех раздразнить и чтобы все ходили и мучались! Честное слово! Привести не меченного омегу! Тем более прекрасно зная, что на зиму у кого-нибудь по-любому придется гон! Ламберту и без гона плохо стало от такого запаха — чистого и явно недавно проявившегося — а тут... блять! Тьфу. Он нашел Геральта в библиотеке. Влетев туда, он первым делом крикнул: — Геральт, какого хуя?! Геральт оторвался от какой-то книги и медленно поднял голову, глядя на Ламберта. Он вскинул бровь и спросил: — И тебе день добрый. — Не делай вид, что не понимаешь, — рыкнул Ламберт, захлопнув за собой дверь. — Что это такое? — Что? — То голубоглазое нечто, бегающее по двору. — А, — Геральт понятливо кивнул. — Это Лютик. — Да я знаю, что это Лютик! — всплеснул руками Ламберт. — Зачем ты привел сюда омегу?! Ты ведь знаешь, что у кого-то да выпадет гон, и я даже не буду тыкать пальцем, у кого. Ты это, блять, прекрасно знал, но ты притащил это сюда! Мне назло, да? Ищешь повод, чтобы морду мне набить?! Потом заорешь, как я посмел осквернить твой этот цветок, хуй знает, кем он там тебе приходится?! Или ты… да что у тебя с лицом?! Закрой уже рот наконец! Ламберт был злой. Чертовски злой. Ведь Геральт прекрасно знал, что Ламберт в плане слишком хороших омег себя не очень контролирует и в адекватном состоянии, а во время гона вообще поминай как звали. Он не сможет провести его в замке, зная, что тут ходит это. Это, блять, не помеченное, с чистым и легким запахом, юное… чудо. Черт возьми, Лютик был чудом с его голубыми глазами, Ламберт бы не постеснялся это сказать вслух, но сейчас он был занят тем, что злился. Ведь Геральт знал, знал и все равно притащил сюда! Мог бы Ламберта и предупредить, он бы приехал сюда позже! А теперь что, собирать вещи и сваливать опять, лишь бы не рассориться с Геральтом из-за того, что он не побрезговал и трахнул его юного дружка?! Да и куда? Ламберт всегда проводил его здесь, боясь просто не сдержаться и изнасиловать кого-нибудь, если проведет его в постоялом дворе или снятом домике близ людей. А теперь ему что делать? В гробу заколотиться?! — Откуда ты… откуда ты узнал, что он омега? — удивленно промямлил Геральт, глядя на Ламберта во все глаза. Ламберт вскинул брови. Затянулась пауза. — Ты что, придурка из меня решил сделать? От него пахнет за версту. Я стоял и минут пять пытался понять, от кого могло пахнуть… так. Пиздец, от него несет так, будто… Я не знаю! Но я знаю, что это пиздец, как сложно: пытаться не лезть к таким. И я знаю, что ты убьешь меня за это. Предлагаешь мне свалить, да? Куда?! — Ламберт, — прервал его Геральт, все еще будучи чертовски пораженным. — Но Лютик… не пахнет. Никто не чувствует его запаха. Все думают, что он бета. Ламберт тупо уставился на него. Моргнул. — Ты делаешь из меня идиота, да? — Да блять, нет! Он в самом деле омега, но у него есть некоторые… специфичные черты. Например, вот, отсутствие запаха. — Геральт, это несло от него. Не от Койона, ты уж мне поверь! — И чем от него несло? Ламберт нахмурился. Запах был сложный, и он так и не смог понять, чем он пах. И он просто выпалил: — Вкусно… — Вкусно? — Вкусно. — Пиздец, может ты жрать просто хочешь? — Да нет! — всплеснул он руками. — Знаешь… кедр и жасмин точно, а другие ноты непонятные нихрена. Но запах свежий. Я тебе только по этому запаху могу сказать, что он не меченный, у него никого не было хуй знает сколько, если вообще был, и ему не больше двадцати. А теперь представь, как у меня все колбасит от этого набора! Геральт уставился на Ламберта, медленно моргая. Черт возьми. Черт. Черт. Черт. Он хотел открыть рот, но дверь снова резко открылась. — О, и ты тут как раз! — Лютик упер руки в бока, недовольно глядя исподлобья. — А я как раз искал Геральта, чтобы рассказать ему, какой ты, блять, мерзкий. Ламберт глубоко вдохнул и перевел взгляд на Геральта. Лютик продолжал что-то говорить, подойдя ближе. Ламберту казалось, что у него только от запаха кровь вспенивалась. Тормоза срывались. Не хотелось думать. Хотелось укусить за плечо, ощутить вкус кожи на языке. Абсолютно больное, ненормальное желание. — Ну, что молчим? Надеюсь, тебе стыдно, а? — Лютик вскинул бровь. — И у тебя есть время извиниться, пока я не написал балладу о том, какой ты мудак, и не сделал ее самой популярной на всем сраном континенте. Кстати, Геральт, Эскель мне показал Колокольчика! Геральт улыбнулся ему, а потом перевел взгляд на Ламберта. Ламберт, который стоял весь напряженный, с мутными глазами, шумно вдыхающий. Выглядел так, будто был зол. но Геральт знал, что он просто хотел разорвать Лютика на куски. Гон у того приходился на начало декабря исправно, или чуть позже, и Геральт прекрасно знает это состояние перед. Тебя может каждый столб возбуждать, а что там происходило в голове у Ламберта от запаха Лютика ему и представить было страшно. Ламберт поднял взгляд на Геральта. И Геральт прошептал одними губами: — Не смей. Лютик нахмурился и, дернув Ламберта за плечо, сказал: — Эй, слышишь меня? Я с тобой говорю, ты… — Отъебись от меня, сопляк, — грозно рыкнул Ламберт, отдернул плечо и развернулся, снова быстро уходя. Лютик пораженно вдохнул, но ничего сказать не успел. Ламберт ушел. Геральт бы, конечно, в любом другом случае вмазал бы Ламберту хорошенько за то, что тот смел так обращаться с Лютиком, но он прекрасно понял, что делал Ламберт. Пытался произвести максимально хреновое впечатление, чтобы Лютик в его сторону даже не посмотрел, не подумал подойти или поговорить с ним. Он делал все абсолютно правильно. И Геральт определённо скажет ему потом спасибо. Потому что Геральт прекрасно понимал, как голову Лютику мог вскружить Ламберт. Лютик, который альфы-то и не знал, просто сошел бы с ума и повелся, скорее всего, на Ламберта после первого пошлого комплимента. Тем более, хорошо, Геральт абсолютно объективно расценивал Ламберта. А Ламберт, этот сукин сын, приводил в восторг абсолютно любую омегу. Геральт до сих пор ворчит на Йеннифер за ее «Геральт, для меня ты самый красивый. Ну, сразу же после Ламберта, разумеется». Потому что Ламберт ужасно харизматичный, наглый и дерзкий. Темненький, с напором. И Геральт прекрасно понимал, что Лютик не думая растает от парочки ухмылок и небрежно уложенной ладони на коленке. И он, блять, точно не хотел, чтобы это был Ламберт, который вообще не знает, что это — переспать с одним человеком дважды. И Геральт не хотел бы, чтобы первый опыт Лютик был с тем, кто потом сделает вид, что ничего не было. Лютик растерянно заморгал, смотря на Геральта. — Я… Да что с ним?! Я ему не понравился? Но почему?! Лютик, казалось, едва ногой от обиды не топнул. Да, конечно, Лютик уже повелся. Повелся на запах вина и стали, на дерзкие горящие глаза, на блядоватую усмешку и еще молодой, с наглостью голос. Потому что Лютик никогда не расстраивался из-за подобных пустяков. — Он просто мудак. Высокомерный до одури. Не обращай на него внимание, ладно? Просто игнорируй. — Но… Но я хотел с ним поговорить! Мне кажется… он… он… — Он мудак. И он только что послал тебя на хуй. — Ты тоже меня сначала на хуй послал! — Лютик, он не я. Ты в самом деле сейчас думаешь, что он несерьезно? Лютик поджал губы и опустил взгляд в пол, сжавшийся. — Успокойся, Лютик. Как будто тебе мало Эскеля или Койона. Или, прости Боже, Весемира — у него ж рассказов на любой вкус. Не омрачай свое настроение подобным обществом. Ламберт тот еще свинтус. Лютик шмыгнул носом и сморщился, когда Геральт потрепал его по голове. почему-то было дьявольски обидно.