— Ты готова ебаться с отбросом?

Усталость, растерянность и странное чувство злости, которое больше походило на обычную зависть. Именно такие чувства сейчас посещали Лидию, заставляя ее еще чаще отчитывать брата и еще усерднее играть на скрипке, пытаясь хоть немного отвлечься от странного непонятного чувства: иногда это было похоже на признаки отчаяния, а порой напоминало сонливость. Бывало ли такое раньше? Нет. Лидия хотела бы выкинуть весь этот мусор, который мешал ей сосредоточиться, из головы, но каждый день, будь то завтрак, ужин или очередное занятие со скрипкой, все ее мысли неизменно возвращались к той самой ночи, когда она сбежала из дома и впервые услышала музыку, так сильно изменившую ее брата. А только ли о музыке ты думаешь? «Музыка, музыка, музыка… Да, музыка определенно была хорошей. Пусть и не самой лучшей, но узнать про нее побольше точно стоило бы. Жаль, отец никогда не примет такой стиль и всех его исполнителей будет считать полными безумцами, » — Лидия отогнала от себя мысль, которая только что была так навязчиво и близко, и кинула мимолетный взгляд на Себастьяна. Как обычно, молчаливый, с мешками под глазами и совершенно безразличный ко всему происходящему вокруг. Спроси его о чем-то — и на его лице появится туповатая улыбочка и он еще 5 секунд будет обдумывать вопрос. Если бы отец обращал чуть больше внимания на его состояние и здоровье, он бы давно заметил все признаки недосыпа, но, к счастью Себастьяна, Густаву на это было совершенно все равно. — Себастьян, передай соль, пожалуйста, — Лидия проследила за своим братом: когда рука парня спустя несколько мгновений потянулась за солонкой, рукав его рубашки немного приподнялся и сестра увидела несколько ужасающих шрамов — некоторые из них все еще были свежими и могли в любой момент открыться. И несмотря на это, он ни разу не проявил никакого недовольства и не показал свою боль. Но почему он так смело терпит все унижения, а она никак не может выкинуть из головы того самого отброса? —  Девушка испуганно подняла глаза на отца, боясь, что он может услышать ее мысли. Хотя страшнее было от того, что услышала их она. Солонка медленно опустилась на стол рядом с Лидией. Она вздрогнула от такого внезапного и резкого звука и попыталась вернуться в реальность: — Спасибо, — Тихо сказала она и опустила взгляд на свои руки. Нетронутая кожа, без синяков и порезов: а ведь она играла не лучше брата. Чем же она заслужила такое отношение к себе? И что такого сделал он, чтобы всегда быть необоснованно худшим? Лидия осмотрела всех, кто сидел за столом. Четыре человека. Она, Себастьян, отец и мать: и из всех них сильнее всего выделялась мать — ей была свойственна сильная скромность, которая была больше похожа на попытку стать незаметнее на фоне своего мужа. Она — никто, простое украшение, всего лишь тень Густава, и она ничего не может сделать ни с супругом, ни с детьми. Простое украшение. От этого сравнения становилось немного не по себе. Оно было таким странным, пугающим и одновременно… Похожим на будущее Лидии. Она не лучше своего брата, не лучше в музыке, не лучше в учебе, но, в отличии от него, от нее и не ждут лучшего. Они хотят, чтобы она была податливой, послушной и немного превосходящей средние ожидания. Она уже выполнила то, чего они хотели. Выполнила, даже не хотя этого. Даже не замечая того, что с каждым днем все больше и больше становилась похожей в глазах родителей на разменную монету. Даже не родителей, а всего лишь одного отца. А вот от брата ждали успеха. От него хотели побед и в музыке, и в учебе, заставляя учиться почти целыми днями и, несмотря на ужасное отношение к нему, как к сыну, личность видели только в нем. Личность неудачника и полного идиота, но личность, а не пачку денег или украшение. — Чтобы через 5 минут ты, Себастьян, был в главном зале со скрипкой. Лидия, можешь пока идти в свою комнату, — Глухо скомандовал отец и молча удалился в свою комнату. Лидия подняла глаза на мать, но она оставалась такой же молчаливой, как всегда. Как тень, она пошла вслед за своим мужем, даже не обернувшись на детей. В последний раз, дочь попыталась разглядеть в ее взгляде, походке и осанке хоть что-то человеческое и живое, но разглядела лишь отчаяние, которое смешивалось со смирением. Она не выбирала этот путь, но в конце концов она приняла его, став тенью. Получается, такой же путь уготовлен и для нее, Лидии? Путь неспособной ни на что, безвольной и бесхарактерной женщины? А что сделает с ней отец, если узнает о ее тайных мыслях, спрятанных глубоко в подсознании? Изобьет? Запрет в доме и заставит учиться, как Себастьяна? Вероятнее всего, и то, и другое. Любое проявление самостоятельности и характера — и она перестанет быть более любимым ребенком, став такой же неудачницей, как брат. Хотя, возможно, лучше быть такой, как он, чем смириться с судьбой, как когда-то смирилась с ней мать?

***

Этой ночью Лидия опять не могла заснуть. Все ее мысли возвращались то к уготовленной ей судьбе, то к Чесу, то к той музыке, которую она, скорее всего, больше никогда не услышит. Шорох где-то около окна, такой знакомый и повторяющийся почти каждую ночь. Девушка уже давно не пыталась следить за братом, как будто она и не знала о его ночных походах на совершенно другой конец города. Только сегодня этот шорох не растворился вдали, что было довольно странно. Лидия застыла около стены, которая разделяла ее комнату и комнату Себастьяна: непривычная тишина даже немного давила на девушку. «Он что там, в окне застрял?» — С раздражением подумала Лидия и выглянула в окно, чуть не вскрикнув от удивления. Окно в комнату брата было закрыто, но Себастьяна на улице не было: — Ты че там, язык проглотила, — Чес равнодушно посмотрел на девушку, ожидая от нее хоть какого-то ответа. — Я… Э-э-э… Что ты тут вообще делаешь? И где Себастьян? — Его зовут Глэм и сегодня он решил хоть немного поспать. Удивительно, что он еще не заснул днем, где-нибудь посреди вашего особняка. — И зачем пришел тогда? Чес вздохнул и скрестил руки: — Помнишь, ты сказала, что ничего не расскажешь отцу про вторую жизнь Себастьяна. Так вот, поскольку я еще очень сильно сомневаюсь в твоих словах, я решил показать, чем именно он занимается. — Это не имеет никакого смысла и связи. Тебе вполне достаточно моего обещания, — Лидия сделала вид, что собирается закрыть окно, хотя на самом деле лишь посильнее приоткрыла его. — Поверь, это имеет смысл. Если ты поймешь, насколько гитара лучше вашей этой скрипки, ты тут же осознаешь, что твой брат встал на правильный путь. Серьезно, ты можешь просто послушать и все. — И зачем мне это. Проваливай, пока тебя не заметил какой-нибудь дворецкий. Отброс, — Последнее слово она произнесла с некоторым трудом, но все же произнесла. — Как хочешь, — Чес пожал плечами, развернулся и пошел к выходу из небольшого сада. Лидия внимательно оглядела его с головы до ног. Одежда из секонда, растрепанная прическа и гитара в поношенном футляре: все это говорило о бедности его семьи. И из всех возможных друзей Себастьян выбрал именно его? И из всех возможных парнях, которые так долго не могут выбраться из мыслей, ты выбрала именно его? — Стой! — Лидия повысила голос и увидела, как Чес, стоявший уже около выхода, медленно остановился, — Ладно, я согласна! Но только ради того парка: никогда раньше не видела таких красивых пейзажей, они довольно вдохновляют! Чес усмехнулся, но ничего не ответил. Лидия, если честно, не могла понять саму себя. Как она согласилась на прогулку с каким-то отбросом, игнорируя правила своего отца, полностью забывая о своих принципах и даже не думая о гордости? Какой в этом смысл?