***
– Рыбкина, ну как так можно-то? – Гриш, ну хватит уже причитать... Володя поднял голову от лежащего на кухонном столе глянцевого журнала с новой Бентли на развороте на голоса, доносившиеся от входной двери. Через пару секунд в помещение зашли сами Гриша с Алисой. Увлечённо просматривающая в этот момент содержимое шкафчиков с посудой Наташа ахнула, стоило ей увидеть девушку. По ноге слегка прихрамывающего капитана широкой полоской стекала кровь. – Ой, как же так, – сердобольная блондинка поднесла руку к лицу, прикрывая округлившийся в испуге рот. – Да всё в порядке, – непринуждённо отозвалась Рыбкина, закатив глаза на насупленный вздох Измайлова позади неё. – Всего лишь царапина. На камень напоролась, волны сильные. Наташа лишь автоматически кивнула, всё ещё испуганно глядя на окровавленную голень и колено, откуда сочилась кровь. – Наташ, неси аптечку, – тоже встрепенулся Володя. – Есть у нас чё с собой? – Ой, да, – она по-бабски всплеснула руками. – Перекись есть, пластыри и этот... крем антибактериальный. Сейчас принесу. Женщина убежала вглубь дома за медицинскими припасами, пока Гриша подхватил раненую девушку под локоть, поставив сумку с полотенцами на пол, и повёл в сторону общей ванной комнаты. – Помощь нужна? – предложил свои услуги немного взволнованный начальник. – Не, Володь, сейчас рану промоем, подлечим, и будет Рыбкина как новенькая, – сказал майор, оборачиваясь на него с улыбкой. – Измайлов, да я сама... – начала было девушка, возмущённая тем, что с ней обращаются как с ребёнком. – Иди уже, сама она, – ворчал парень, не отпуская её руку. – Говорил же, аккуратнее надо... Только они скрылись за пределами кухни, как полковник, наконец, расслабленно выдохнул и с улыбкой вернулся к чтению любимого журнала. Рыбкина, сидевшая на краю ванны, слегка дёрнулась и коротко втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы, как только обильно смоченная перекисью водорода ватка коснулась раны на её колене. Гриша, сидевший на кафельном полу рядом с ней, убрал ватку и бросил внимательный обеспокоенный взгляд на девушку. – Щиплет? – спросил он, слегка нахмурившись и, тут же приблизившись к её колену, аккуратно подул на него, в то же время заботливо придерживая пострадавшую ногу другой рукой. Алиса посмотрела на него с выражением лёгкого шока на лице. Парень, почувствовав её взгляд на нём, поднял глаза. – Что? – спросил он со смущённой улыбкой. Капитан безмолвно смотрела на него, всё так же удивлённо, слегка нахмурив брови и в то же время улыбаясь уголками губ. Не дождавшись ответа, майор продолжил: – Ну что я поделаю, если ты как ребёнок не слушаешься? Напоролась на камень. Вот и дуть теперь на ранку приходится, как маленькой, – оправдывался он. – Мне никогда не дули, – она произнесла это совершенно обычным будничным тоном, будто бы ничего страшного не произошло. А у Гриши в сердце, кажется, разорвался снаряд. Он просто не мог себе представить, как это, чтобы никто не дул тебе на ранку в детстве. Это... это же так в порядке вещей... Для него. Парень поспешно отвёл глаза, боясь, что она увидит в них ту обиду и даже ярость за неё, вылившиеся в непрошенную влагу. Он снова обильно намочил ватку и осторожно промокнул поврежденный участок, сразу же подув на него. Алиса смотрела на него с несмелой, почти робкой улыбкой и немой благодарностью, будто бы боясь поверить в его трогательную заботу. В то, что кто-то вообще может о ней так заботиться, сейчас, когда она далеко уже не маленькая девочка... Закончив с необходимыми медицинскими процедурами, пара вышла к остальным на кухню. В это же время со стороны входной двери туда ввалились лохматые и немного раскрасневшиеся Котельников с Савельевым. – Уу, вода просто офигенная, – довольно протянул Длинный, сбросив сумку с полотенцами на пол и с усталым вздохом плюхаясь на один из кухонных стульев прямо в сырых цветастых плавках-семейниках. – Зря вы, Владимир Сергеевич так рано ушли, мы столько разных рыб там видели. Косяками ходили! – парень выпучил глаза и развёл руки в стороны, дабы описать масштабы увиденных косяков. – Да чё я, рыбы этой вашей не видел, что ли? – махнул рукой Яковлев, одновременно набирая что-то в телефоне. – Я в 90-м году служил недалеко от Чернобыля, так там такие рыбины ловились, – полковник широко развёл руки, чтобы наглядно показать, что размер упомянутой рыбы был не меньше, чем всего косяка, изображённого Димоном, – Что этим "чёрным горцам" и не снились, – начальник довольно заржал, заставив младшего опера побеждённо замолкнуть. – А а где Олег? – вопросил у всех присутствующих Саня. – Хмм, не знаю, – ответил за всех слегка удивившийся вопросу Гриша. – Мы думали, он с вами, – он переглянулся с Рыбкиной. – А чё, он не приходил? – снова подал голос Котельников. Все взгляды почему-то обратились ко всё ещё стоящему с трубкой в руке Володе. Тот только покачал головой, после чего Дима немного удивлённо пожал плечами, и все продолжили заниматься своими делами как ни в чём не бывало. – Володь, а что там с ужином? Жрать уже очень хочется, – кинул Измайлов полковнику. – Сейчас как раз звоню, Демон, – Яковлев продемонстрировал разблокированный экран смартфона майору. – Через час должны привезти. Парень кивнул и уже собирался отправиться под долгожданный прохладный душ, но был остановлен негромким, но не на шутку перепуганным голосом Наташи: – Что это? Он проследил за её взглядом в другой конец кухни со стороны входной двери и увидел там нечто ярко-красное, почти-бордовое. Нечто имело человеческие очертания, очень медленно двигалось и, кажется, слегка постанывало, изрядно напугав всех присутствующих. Поборов в себе инстинктивное желание отшатнуться назад и приглядевшись повнимательней, Гриша всё-таки узнал, больше по чёрно-синим плавкам, чем по человеческому облику, в надвигающемся на них вурдалаке потерянного ранее опера. – О-Олег... – только и смог выдавить из себя майор, сжимая губы и сглатывая напряжённо. – Матерь Божья, Елисеев... – поражённо вымолвил Володя, застыв с трубкой у уха. – Блять... – коротко высказалась Рыбкина, уставившись на то, что ещё несколько часов назад было её коллегой-опером. Наташа первой оправилась от шока и, подбежав к обгоревшему парню, взволнованно запричитала: – Как же так вышло-то? Что случилось? – в простодушном порыве помочь она, не подумав, дотронулась до его руки, желая оказать содействие в передвижении. Издав вопль самца косули в период спаривания, Олег отпрянул от женщины, заставив её отпрыгнуть и испуганно прижать руки к груди. – Я заснул... – простонал он, отойдя подальше и стараясь как можно меньше двигать лицом, дабы не вызвать ещё больше неприятных ощущений. – Да тебя ж не было рядом, где все лежаки стояли, – испуганно выпалил Измайлов, чувствуя себя виноватым за то, что случилось с другом. – Я думал, ты с этими, ныряешь, – он судорожно указал на Саню и Диму с вылупившимися на пострадавшего коллегу глазами по пять копеек. – Так его давно уже не было, – перебивая друг друга начали оправдываться парни. – Мы думали, он в дом свалил. Все взгляды снова обернулись в сторону Елисеева. – Да я шезлонг отодвинул к деревьям, в тенёк. И заснул, – еле слышно промямлил опер. – Только тень-то потом сдвинулась... Все присутствующие посмотрели на него с искренним сочувствием. Рыбкина шумно вздохнула и, тоже чувствуя на себе небольшую вину, понуро опустив голову, нашла такой же слегка виноватый взгляд Измайлова, блуждающий по помещению. – У нас ж сметана есть! – радостно выпалила Наташа, вспомнив о чудодейственном бабушкином средстве против ожогов. – Сейчас, – она кинулась к холодильнику и принялась суматошно рыться в его содержимом. Олег осторожно двинулся в том же направлении, делая маленькие едва заметные шажки. Когда он поравнялся со стоящими чуть поодаль друг от друга Алисой и Измайловым, аккуратно пройдя между ними, девушке открылась вторая сторона медали, вернее задняя половина тела Елисеева. Она не была в близком к обугленному состоянию, как передняя. Отделённая невероятно чёткой границей от той, она была абсолютно белой, как первый девственно чистый снег на московских улицах. Рыбкина расширенными от ужаса комичности случившегося с коллегой глазами, а так же осознания того, что она сейчас громко заржёт, вскинула взгляд на Измайлова, который смотрел на неё с тем же выражением на лице. Капитан резко зажала себе рот ладонью, давясь в конвульсиях прорывающегося наружу смеха. Гриша поспешил на помощь к подруге и, схватив её за плечо, потащил на выход из кухни. Правда, сам не сдержался и громко хрюкнул, не дойдя каких-то пару метров, после чего парочка вывалилась за пределы помещения, громко хохоча. Чувство вины за отсутствие деликатности к обгоревшему на солнце коллеге лишь ненадолго задержалось в их головах, ибо через секунду кухню заполнил громкий басовитый ржач полковника, а следом за ним и двух оленей, которые тоже были больше не в силах держать это в себе.***
На открытой террасе дома царила дружеская и расслабленная атмосфера. Мягкий свет небольшого уличного фонаря был единственным источником, освещавшим пятерых мужчин и двух женщин, рассевшихся на паре мягких диванчиков и в плетёных креслах. Давно опустившаяся на маленький Черногорский городок ночь всё ещё дышала накопленным за день теплом и звенела мерными звуками стрекотания цикад. Гриша довольно развалился в своём кресле, попеременно обводя взглядом непринуждённо болтающих и смеющихся коллег. В данный момент было так хорошо, что казалось, что так должно быть всегда. Море, шепчущее нежными волнами где-то совсем близко, прекрасно проведённый день, недавно съеденный вкуснейший средиземноморский ужин и ставшие такими родными люди рядом. Парень остановил свой взгляд на растомлённой продолжительными дневными купаниями и приятным вечером Алисе, которая неспеша попивала вино из бокала. Её кресло стояло совсем рядом с его, настолько, что майор мог чувствовать мягкий цветочный аромат, источаемый её распущенными свежевымытыми волосами. Невольно он залюбовался её красивым лицом, на котором как всегда не было ни грамма косметики – пушистые ресницы, бабочками взлетающие вверх при каждом её взгляде, пухлые губы, слегка вобравшие в себя тёмно-бордовый оттенок домашнего вина и абсолютно идеальный в своём совершенстве носик. Какой-то воздушный, буквально неземной образ. И что было совсем необычно, то, что на девушке было платье. Лёгкое, почти невесомое, доходившее ей до щиколоток пляжное платье цвета карамели. Гриша был настолько заколдован представшей перед ним картиной, что непроизвольно вздрогнул, когда в воздухе раздался крепкий мужской смех, к которому скоро присоединилась и сама Алиса. Майор резко отвёл глаза от девушки и огляделся, слегка тряхнув головой, стараясь рассеять те непонятные завладевшие им ощущения и одновременно пытаясь усмирить отчего-то громко колотящееся сердце. Наконец, поняв, что очередной приступ смеха был вызван новым комментарием в сторону отдельно сидящего в уголочке иногда комично постанывающего Олега, покрытого с ног до головы белой кремообразной массой, тоже усмехнулся. Надо сказать, младший опер уже заметно лучше себя чувствовал после прицельно влитых в него почти двух литров вина и пары таблеток какого-то загадочного обезболивающего из, как оказалось, бездонной аптечки жены полковника, и даже сам начал отпускать шуточки относительно своего несчастного положения. – Ох, ребятки, хорошо-то как, – вдруг довольно протянул уже полулежавший на диванчике Володя, озвучив то, что крутилось на языке у каждого присутствующего на террасе человека. – Не забудьте сказать спасибо дяде Володе, – на лице мужчины расплылась хитрая улыбка. – Разве не маньяку надо сказать спасибо? – не подумав, брякнул Савельев, но тут же заткнулся, получив немой, но убийственный по силе начальский взгляд, не потерявший свою грозность, несмотря на приличное количество выпитого алкоголя. Измайлов шумно вздохнул, с отстранённым любопытством понаблюдав за этой сценой, и, несильно хлопнув себя по коленям, поднялся с кресла, в который раз восхищаясь потрясающим домашним вином, от которого на душе становилось хорошо и приятно, но тело, как ни странно, продолжало подчиняться своему хозяину. – Так, пойду ещё вина надыбаю, – майор указал на опустевшую бутыль, стоявшую на небольшом столике по центру террасы. Окружающие согласно закивали, только Рыбкина поднялась со своего места и, подавив непрошенный зевок, произнесла: – Я спать. – Рыбкина, ну детское время ещё, – возмущённо протянул Яковлев, которого неожиданно поддержали двое из оленей. – Владимир Сергеевич, Вам же надо, чтобы хоть кто-то работал завтра? – резонно заметила она, уже пробираясь между креслами ко входу в дом. – Володь, я, пожалуй, тоже пойду, – Наташа, слегка покачиваясь, поднялась с диванчика Володя только согласно кивнул, отвечая сразу обеим дамам, и, проводив капитана и жену пьяненьким взглядом, крикнул следующему за ними парню: – Дееемон, тащи две бутыли. Теперь будем пить по-мужски! – Уверена, что не хочешь ещё посидеть немного? – спросил Измайлов с улыбкой у Алисы, которая задержалась на пару минут на кухне после того, как Наташа уже поднялась наверх. – Вино действительно хорошее, как и вечер. – Чтобы в очередной раз стать свидетелем того, как Яковлев пьёт по-мужски, то есть как свинья? – девушка хмыкнула, сонно поведя плечами. – К тому же завтра действительно хоть кто-то должен быть в рабочем состоянии, – она многозначительно посмотрела на майора. Гриша немного виновато улыбнулся, напомнив Рыбкиной шкодливого щенка. – Да я не планирую напиваться до поросячьего визга, Рыбкина. Кому-то же нужно будет утихомиривать буйного Володьку, – парень усмехнулся. – Так что завтра я буду в... – он замялся на мгновение, подбирая правильное слово. – Почти рабочем состоянии. К тому же всё это до сих пор дико подозрительно. Володенька всеми возможными способами уходит от обсуждения дела, я даже малейшей детали из него вытянуть не смог, – он посмотрел куда-то в пол и, покачав головой, добавил. – Старый интриган... Алиса устало усмехнулась и, едва заметно кивнув, проследовала к лестнице, ведущей на второй этаж. – Не знал, что у тебя в гардеробе есть платья, – бросил он ей вслед, опять залюбовавшись образом. – А их и нет, – с улыбкой ответила та, едва повернув голову к нему. – В аэропорту купила. Оказалось, что я не очень готова к поездке на море. А времени на нормальные магазины не было, – она бросила последний лукавый взгляд на майора и добавила. – После командировки я его сожгу. Измайлов лишь громко и заливисто рассмеялся в ответ на острый сарказм и самоиронию коллеги.***
Была уже глубокая ночь, когда Гришу разбудил зов природы. Всего пара часов как он заснул, спать хотелось дико, но большой объём влитой в себя вечером алкогольной жидкости сыграл злую шутку, заставив майора пробудиться для полуночного похода в туалет. На автомате разыскав ванную комнату в полутьме спящего дома, парень с облегчением приступил к процессу, с большим трудом держа глаза открытыми. Дело было сделано наполовину, как дверь в уборную неожиданно распахнулась, и в неё кто-то зашёл. Поняв, что забыл запереться, резко проснувшись, парень выглянул из-за небольшого полустенка, отделяющего туалетную зону от остального пространства большой ванной, от неожиданности прекратив процесс на середине. – Упс... – только что вошедшая Рыбкина застыла на месте, сонно хлопая глазами, встретившись взглядом с таким же сонным и слегка помятым лицом Измайлова. И вопреки ожиданиям(от каждого нормального человека) девушка никуда не вышла, а так и стояла посреди ванной комнаты, мешая ему закончить начатое. В другое время майор бы умилился её растрёпанным со сна волосам, босым ногам и общему невероятно уютному виду в майке и лёгких пижамных штанах, но сейчас он слегка возмущённым тоном задал логичный вопрос, бросив на неё недоумённый взгляд: – Ты так и будешь здесь стоять? Алиса поначалу, кажется, и не поняла, о чём он, то ли пребывая в состоянии полудрёмы, то ли просто не видя проблемы. Скорее всего и то и другое, но через секунду она всё же отвела глаза. Хотя о том, чтобы выйти из помещения даже не подумала. – Да ладно. Чего я там не видела? И не слышала... – невозмутимо ответила она, прохаживаясь по прохладному кафельному полу. – Или тебе напомнить, сколько раз ты при мне в кустах ссал, и за гаражами на местах, где толчков не было? – Это другое, Рыбкина! – возмутился Гриша приглушённо. Девушка на это только закатила глаза. – Да давай уже скорей, а? – поторопила она. – Я тоже хочу. И спать тоже. Измайлов тяжело вздохнул и, покачав головой в неверии от очередного выкидона коллеги, всё же сдался и продолжил делать то, ради чего он сюда пришёл. Закончив, раздражённо натянул штаны и, кинув показательно рассерженный взгляд на капитана, встретился с её насмешливым. Вымыв руки, обернулся на уже подошедшую к туалету девушку, с нахальной улыбкой держащую пальцы на поясе своих штанов, и, сцепившись с ней взглядами на секунду, всё же не выдержав, улыбнулся перед тем, как поспешно покинуть уборную. Буквально через пару минут вышедшая из ванной комнаты Алиса практически наткнулась на почему-то всё ещё стоящего в полутьме с другой стороны двери майора. Со странным напряжённым выражением на лице он вглядывался куда-то в пустоту впереди себя. – Гриш? – спросила девушка, перейдя на осторожный шёпот. Но ещё до того, как тот повернулся к ней, поняла, что он делал. Измайлов пытался определить, откуда исходит невероятно громкий свистящий, буквально хоровой, забористый храп. Парень с девушкой одновременно посмотрели друг на друга, слегка нахмурившись, и, не сговариваясь, последовали на источник царапающего барабанные перепонки звука. Найти его не составило труда. Дверь соседней с Гришиной спальни была открыта. Измайлов с Алисой подошли ко входу и аккуратно, будто бы внутри могла находиться бомба, заглянули в комнату. На небольшого размера двуспальной кровати, самозабвенно храпя, дрых их начальник Владимир Сергеевич Яковлев, по-детски умильно подложив ладошку под пухлую щёку. А сзади него, вместо положенной по паспорту Наташи, обнимая за спину и храпя ему в пьяное ухо с перемежающимися смешными причмокиваниями спал один из его оперов Саня Савельев. Посмотрев на столь живописную картину с добрых десять секунд немигающими взглядами, парочка вновь переглянулась с одним и тем же выражением лёгкого пиздеца в глазах и, мимолётно улыбнувшись, разошлись каждый в свою сторону. Рыбкина – спать, Гриша – за телефоном, чтобы добавить ещё несколько первоклассных снимков в свою коллекцию компромата. Алиса не поняла точно, сколько она проспала. Двадцать, тридцать минут? Но что-то заставило девушку вынырнуть из затянувшего в свой одурманивающий омут сна. Открыв глаза, она с удивлением обнаружила стоявшего совсем рядом у её кровати Измайлова. Алиса не успела ничего понять или задать мало-мальский вопрос о причине присутствия майора в её спальне, как тот приподнял край одеяла и, будто бы в этом не было ничего сверхъестественного, забрался к ней в постель, заставив девушку подвинуться и попутно оплетая своей рукой её за талию. Рыбкина безусловно поразилась столь неожиданному жесту, но с другой стороны – это было так уютно и так естественно, что только незначительное удивление отразилось на её лице, когда он оказался под одним с ней одеялом. – Эти придурки так храпят, я заснуть не могу, – сказал он так, будто бы это полностью объясняло тот факт, что он именно здесь, а не на диване в гостиной или на второй односпальной кровати в отдалённой от других комнате Елисеева на первом этаже; именно с этой стороны кровати, обнимая её сейчас, а не с краешку, на другом конце, без любых тактильных контактов. Докапываться до всего этого совершенно не хотелось, особенно после того, как Гриша притянул её ближе с заботливым "Спи" и дал ей беззастенчиво уткнуться носом в свою мерно-вздымающуюся голую грудь. Рыбкина не знала, что именно на неё нашло, что заставило её это сделать. Может то чувство разлившегося тепла и умиротворения, которое она ощущала только в его руках, или тот факт, что он сам позволил ей быть так близко, но она оторвала голову от его груди и, встретившись на миг с его сонными глазами, приблизилась с легким целомудренным поцелуем, прижавшись сомкнутыми губами к его буквально на секунду. Потом бросив на его застывшее лицо ещё один мимолётный взгляд, произнесла: – Спокойной ночи, Гриш, – и прижалась носом к его ключице. Измайлов ещё пару секунд лежал, широко открыв глаза и, кажется, забыв дышать, после чего прижал Алису к себе ещё ближе и, опустив веки, отдался во власть обволакивающего тёплыми волнами убаюкивающего ночного сна. Непонятный звук, напоминающий звонкое металлическое клацанье разбудил всё ещё умиротворённо посапывающих в объятиях друг друга молодых людей. Алиса слегка отстранилась от Измайлова, сконфуженным взглядом оглядывая комнату. Утреннее солнце уже было довольно ярким и стояло высоко, что натолкнуло обоих оперов на мысль о том, что они проспали. Причём, видимо, всем командировочным составом. Гриша всё ещё обнимал её за талию, не удерживая, но в то же время и не отпуская от себя окончательно. Слегка приподнявшись на локте, он осмотрелся и, заметив на прикроватной тумбочке Алисин телефон, потянулся к нему, чтобы проверить время. Увидев цифры 8:57 на экране, он удивлённо поджал губы и показал телефон Рыбкиной. Та только шумно вздохнула и села в кровати, скидывая летнее одеяло и попутно убирая разлохмаченные волосы назад. Рука Измайлова соскользнула вниз. Он лениво наблюдал за девушкой сонными глазами без тени смущения или неловкости, будто бы они всегда так просыпались, совсем рядом, чувствуя дыхание друг друга. Алиса посмотрела на него с лёгкой улыбкой. Она чувствовала то же самое. Это было трудно объяснить словами, но они стали настолько близки по духу, что проснуться вместе оказалось совершенно естественным, совсем не странным. Их зрительный контакт прервался повторным металлическим лязгом, который, кажется, исходил с кухни на первом этаже. К тому же в комнату стали просачиваться запахи еды, от которых у обоих заурчало в животе. По негласному решению, девушка поднялась с кровати и отправилась на быструю разведку, оставив Измайлова в своей постели. Через минуту она уже вернулась в комнату и, тихо прикрыв за собой дверь, произнесла оторопело хриплым ото сна голосом: – Там Мухич яйца жарит... Гриша поглядел на неё слегка заторможенным не до конца проснувшимся взглядом, пытаясь заставить мозг работать. Поборов первоначально чуть не вырвавшийся туповатый вопрос "Чьи?", он только смог просипеть: – Он же в Москве... И не дожидаясь ответа, просто поднялся с кровати и вместе с Рыбкиной отправился вниз, спросонья и от неожиданных новостей чуть не споткнувшись о слегка выступающий порог при выходе из комнаты. На кухне во всей своей округлой красе в бело-розовой майке и серых бермудах в крупную пальму стоял Мухич и действительно дожаривал яйца на большой сковороде. Измайлов отупело уставился на стоявшего к нему спиной друга и хрипло вопросил: – Муха, ты чё здесь делаешь? – О, Гриша, Алиса, – радостно поприветствовал их следак, помахав им силиконовой лопаткой. – А я, это, договорился обо всём с Петром Юрьевичем. И мне предоставили место в делегации. Правда, за билеты самому пришлось платить, – парень добродушно махнул рукой. – Но да ладно... Море, солнце, морские гады, – продолжал он с предвкушением в голосе. – Игорь, мы вообще-то сюда маньяка приехали ловить, – попытался отрезвить друга Гриша, переглянувшись с удобно устроившейся на стуле с ногами Алисой. – Да? Так Владимир Сергеевич мне сказал, что никакого маньяка нет. – Даа ты что? – протянул майор, понимая, что их с Рыбкиной подозрения подтверждаются. Володя опять что-то мутит. Измайлов хотел было поподробнее допросить вновь прибывшего коллегу, но был остановлен знакомым голосом, донёсшимся от входной двери: – Игорёш, там такое дерево эротичное во дворе, – вкрадчиво прощебетала только что вошедшая на кухню Вера, томно захихикав, но тут же осеклась, заметив, что они уже не одни. Поправила очки привычным жестом и произнесла с нервным смешком: – Ой, привет. Игорь лишь радостно улыбнулся посмотревшему на него исподлобья Грише, который, повернувшись к расслабленно улыбающейся Рыбкиной в лучах утреннего солнца, произнёс: – Чувствуется, теперь будет совсем весело...