Say my name

— Ты с-скотина... У Хосока сил не хватает выдавить из себя что-то посерьёзнее, у него грудь будто тисками сковывает, дышать почти невозможно, а в штанах самый настоящий пожар. Чон точно не этого хотел, совсем не такого исхода ожидал, но, тем не менее, сейчас он по дивану растекается безвольной лужицей и хрипит, непослушными пальцами дёргая галстук в попытках его расслабить. Мужчина глаза закрывает, лишь бы не видеть сейчас твоего лица, хватает того, что он слышал твой шокированный вздох пару секунд назад. Намджун не понимает искренне, за что Хосок проклинает его, ведь он сам об этом просил, а потом до него доходит, что, возможно, просьба была совершенно иной, просто звучала двусмысленно. Теперь ему стыдно, он вспоминает, как его загнуло при тебе точно так же в тот день, в фойе компании, и понимает сейчас чувства твоего босса, как никто другой. Ким спешит окна распахнуть, извиняется на ходу, а затем подбегает к пыхтящему Чону и помогает ему избавиться от галстука и расстегнуть верхние пуговицы рубашки, будто вообще забыв о твоём присутствии. Тебя шатает, ты на негнущихся ногах к дивану подходишь и садишься рядом с мужчинами. Твоего босса ломает, он весь испариной покрыт, рукой глаза прикрывает, чтобы хоть как-то спрятаться, но чувствует твою руку на своём бедре и то, как Намджун касается его плеча своим с другой стороны. Чону завыть хочется, с одной стороны от него сидишь ты, взволнованная его возбуждением, желанная, сладкая, а с другой — его ночной кошмар, его проклятие, ставшее виновником его состояния. Он чувствует твой запах, а ты возбуждением постепенно заражаешься, хочешь помочь, облегчить страдания, потому что помнишь, насколько болезненным всё это может стать, если не произойдёт разрядки. Твоя рука на мужском бедре медленно выше поднимается, касается паха нерешительно, под присмотром Кима подобные вещи творить дико смущает, но ты сдержаться не можешь, видя своего соулмейта в таком состоянии. Хосок бёдрами дёргает, извернуться пытается и вырваться из твоих рук, но внезапно ощущает сильную руку на своей груди, которая его к спинке дивана обратно толкает и прижимает властно. — Не дёргайся и дай ей тебе помочь, — Нам кривится, сам поражается своему благородству, но он слишком хорошо воспитан, чтобы пользоваться чужой уязвимостью. — Тебе повезло, что она у тебя есть, цени это. Мужчина терпеливо выдерживает тяжёлый взгляд Чона в его сторону, одну бровь приподнимает, мол, давай, скажи ещё, что я не прав. Стоит твоему боссу немного расслабиться, и Ким убирает руку с его грудины, собираясь уже встать и уйти, потому что смотреть на то, что будет происходить дальше, у него нет желания. Вот только ты его за руку ловишь и смотришь слишком серьёзно, даже несмотря на заалевшие щёки и сбитое к чертям дыхание. Парадоксальная особенность: возбуждён соулмейт — возбуждаешься и ты, пусть в разы слабее, практически естественно, но для этого не требуется даже слышать своё имя. Намджун и сам мурашки чувствует, бегущие вдоль позвоночника, да и в паху как-то странно ныть начинает, когда он видит вытянувшегося струной Чона, но однополых связей у него никогда не было и пробовать что-то подобное он не планировал совершенно точно. — Бросишь его после того, как сам всю кашу заварил? — ты дёргаешь охранника за руку с такой силой, что он валится обратно на прежнее место. — А что я должен сделать? — у мужчины аж вены на висках набухают от накатившего раздражения. — Отсосать ему?! Чем дольше ты слышишь горячее дыхание босса над ухом и чем ближе придвигаешься пальцами к его паху, тем быстрее теряешь связь с реальностью. Ты в душной комнате с двумя мужчинами и оба тебе принадлежат, как и друг другу тоже, но они вечно от ответственности сбегают, ничего не хотят решать, готовы даже до конца жизни страдать, отказываясь от партнёра, предназначенного судьбой. Тебе в голову приходит совершенно сумасшедшая идея, ты уверена, что если бы предложила обоим мужчинам такой вариант в другой ситуации, и они бы покрутили пальцем у виска, назвав ненормальной. Но ни Хосок, ни Намджун не смогут придумать другого способа, да и ты сама иного выхода не видишь, кроме как принять друг друга, и принять придётся не только тебе, но и этим двоим. — Вы, возможно, возненавидите меня за это, — ты, наконец, сжимаешь пах начальника заледеневшими пальцами и вздрагиваешь, услышав в ответ протяжный низкий стон, — но по-другому не выйдет. Если мы не сделаем этого вместе, кто-то из нас в любом случае будет несчастным. — Ты же не собираешься... — Собираюсь, — ты ведёшь сжатой ладонью по горячему стволу Чона сквозь его брюки, а сама смотришь Киму в глаза, не давая вставить и слова. — Придётся смириться со всем этим, Намджун. Кима прибивает к спинке дивана тут же, он губу закусывает до боли и стонет сдавленно, впиваясь пальцами в подлокотник и в бедро твоего начальника. А Хосока будто из ведра ледяной водой обливают, возбуждение за считанные мгновения стихать начинает, как по щелчку пальцев, вот только ты его член всё равно сжимаешь с силой и свободной рукой удерживаешь, не давая дёрнуться. — А ты куда собрался, Чон Хосок? У мужчины глаза на лоб лезут, потому что дикое желание сдавливает лёгкие и заставляет сердце пропустить удар. Новая волна возбуждения оказывается ещё сильнее предыдущей, и отдачу ты ощущаешь моментально — между ног становится влажно лишь от вида сразу двоих твоих родственных душ, изнывающих от невыносимого жара и напряжения в паху. Хосок зубы стискивает и позволяет себе протяжный гортанный стон, лишь бы поскорее справиться с собственным телом и привыкнуть хоть немного. Стоит ему отдышаться и бросить торопливый взгляд на своего соперника под боком, и он вдруг начинает злиться. Ты всё за них решила, они оба в твоей власти, но тебе всё равно стоило посчитаться с их чувствами, а раз так, то и они тебя жалеть не будут. Собственнические замашки пропадают сами по себе, их перекрывают желание мести, животная страсть и смирение с судьбой. — Раз так, — Чон сползает с дивана на пол и к твоим ногам подбирается, грубо их раздвигая и хищно скалясь. Намджун в его глаза заглядывает и видит чистейшую похоть, и ему бы хотелось точно так же отпустить себя и присоединиться, но он всё же держится из последних сил, — то и ты сухой из воды не выйдешь, Ким Т/И.