***
Ты весь день проводишь лёжа в постели, не утруждаешь своё тело и мозг абсолютно ничем, сосредоточившись на недавно появившейся, но жутко важной проблеме. Тебе бы хотелось, чтобы решение пришло к тебе в руки само собой, но, увы, ты живёшь не в сказке. Под вечер тебе постепенно становится всё тревожнее, желание позвонить Хосоку накатывает снова и снова, но ты терпеливо дожидаешься конца рабочего дня, чтобы не отвлекать босса от его обязанностей и дать ему возможность добраться до дома с лёгкой головой. Ближе к десяти часам ты всё-таки хватаешь мобильный и судорожно считаешь каждый гудок до тех самых пор, пока не слышишь хриплый голос из динамика. — Привет, эм... — хоть ты весь день и хотела позвонить, едва дотерпела, но как и с чего начать разговор не имеешь понятия. Проще сказать правду, чем выдумывать повод на ходу. — Я хотела сказать... Мне как-то неспокойно. С тобой всё нормально? — Я бы очень хотел сказать, что всё в норме, поверь, — голос Чона звучит обречённо и тускло, не верится даже, что этот человек - тот самый невозмутимый и вечно самоуверенный начальник. — Что случилось? — Не сейчас, — мужчина произносит эту фразу намного увереннее и громче, а у тебя слова застревают в горле. — Я могу приехать?10
19 мая 2020 г. в 21:16
— Назови меня по имени.
— Чего? — Ким кривится и даже отодвигается от собеседника поближе к противоположному краю. — Нет!
— Блять, Намджун, поверь, я сам не в восторге от этой идеи, — Хосок заглядывает в глаза Нама устало, со смирением, и головой мотает, мол, а кому сейчас легко?
— Раз сам не в восторге, то и не настаивай, — мужчина поднимается с дивана и за два широких шага доходит до широкого окна, — я даже слушать об этом не хочу.
— Сам подумай, — Чон не идёт следом, сидит неподвижно и буквально выдавливает из себя каждое последующее слово, — если вся наша троица связана между собой, то тебе в любом случае не найти счастья в другом месте. А мы с Т/И всю жизнь будем мучиться от чувства вины перед тобой.
Ким рассматривает с задумчивым видом запылившееся стекло своего окна, вглядывается в далёкие фонари и снующих туда-сюда людей, и думает о том, как же сильно ему в этой жизни не повезло. Хосок говорит правильные вещи, но Намджун на сто процентов гетеросексуален и всегда был до жути ревнив. Перспектива делить своего партнёра с другим человеком, да ещё с настоящим соулмейтом, кажется ему отвратительной и нечестной. Даже если предположение Чона окажется верным, то что будет с вами тремя дальше?
— Что ты собираешься делать, если действительно отреагируешь на меня? — Ким подаёт голос лишь спустя минут пять и смотрит так подавленно, будто собирается сломать парочку жизней. Хотя, по сути, всё так и может оказаться в итоге.
— Я не знаю.
Сколько бы Чон ни думал над этим вопросом, как долго бы ни перебирал возможные варианты, ни один из них его так и не устроил. Ваш случай уникален и не мудрено, если вы нажелаете кучу ошибок, но выбор всё равно сделать куда сложнее, чем кажется.
Намджун остаётся стоять у окна, хватается длинными пальцами за подоконник и шумно втягивает носом воздух. Ему даже смотреть на своего гостя теперь тяжело, но проверить его догадки и выяснить всё наверняка теперь действительно хочется. Имя буквально на языке вертится, остаётся лишь позволить ему с кончика сорваться.
— Знай, я искренне надеюсь, что ничего не произойдёт, — Кима от кончиков пальцев и до самой макушки покрывают мелкие мурашки, но он всю волю собирает в кулак и с готовностью смотрит в лицо своего гостя. — Я более, чем уверен, что ты ошибаешься, Чон... Чон Хосок.
Если бы этим двоим всего лишь неделю назад сказали, что они будут заниматься подобными вещами, ни один из них бы в это не поверил. Но прямо сейчас в груди Хосока разливается странное тепло, от которого сводит конечности и заламывает пальцы. Эти ощущения совсем не похожи на то, что чувствует Чон, когда его имя произносишь ты, но реакция есть, и это приводит в ужас. Возбуждение против воли окутывает напряжённое тело, в паху всё тянет и ноет так, что хочется завыть, словно он — собака, покалеченная и выброшенная на обочину трассы в сотнях километров от ближайшего жилого города. Аритмия накрывает внезапно, а лёгкие схватывает так, что дышать становится просто невыносимо. Намджун первые полминуты наблюдает за сменой состояния Хосока молча, а затем валится на пол с грохотом, теряя связь с реальностью.
Этого не может быть. Так быть не должно. Теперь Ким считает Чона ещё более глупой ошибкой природы, чем себя самого, ведь одно дело быть принимающим от женщины, а другое — иметь болезненную и неправильную связь с кем-то своего же пола. Намджун не гомофоб, но сам подобного опыта иметь никогда не хотел и был уверен, что не придётся. Но судьба в очередной раз решила посмеяться.У Чона перед глазами цветные вспышки, они фейерверками взрываются, замыливая всё вокруг, перекрывая яркими искрами. А Кима кроет, паника охватывает сознание слишком внезапно, и он Хосока уже выгнать хочет к чертям, чтоб глаза его не видели всего этого кошмара, но язык намертво прибивается к нижней челюсти, не давая из себя и слова выдавить. В штанах у Чона настоящий пожар, а член хоть и не колом стоит, но затвердел всё равно нехило, от этого физически приятно, а морально — противно до спазмов в горле. Нам от него взгляда оторвать не может, как и поверить в происходящее.
— Ты прикалываешься, — всё, на что хватает хозяина квартиры, - тупое недоумевание и нелепые попытки сбежать от реальности.
— Это похоже на шутку? — у Хо мозги начинают плавиться, потому что он и сам, вообще-то, надеялся, что ошибается, что такое в принципе невозможно. — Мне, по-твоему, весело!?
Картина нелепая от начала и до конца: двое мужчин с разрывающимися сердцами и надрывающимися лёгкими жмутся каждый в свой угол, стараются зажмуриться посильнее, ущипнуть побольнее за самые чувствительные части тела в надежде, что проснутся от этого жуткого сна. Друг на друга им смотреть почти физически больно, а от осознания буквально поломанной и перевернутой с ног на голову жизни хочется зарыдать.
Чон отлипает от мягкого дивана спустя только десять минут, безмолвно поправляет на себе влажную от пота, прилипшую к телу одежду, так же молча проходит в коридор и покидает чужую обитель. Намджун за всеми его действиями наблюдает, тоже не произнося ни слова, и ещё долго после ухода гостя сидит на полу, пытаясь переварить и принять то, что только что произошло.