Say my name

Хосок уехал, оставив тебя в одиночестве в пустой квартире, уже ближе к ночи. Он попросил тебя передохнуть денёк-другой, отлежаться и в себя прийти, а когда ты начала отпираться, пригрозил выгнать из офиса с криками у всех на глазах. Конечно, делать так на самом деле он бы не стал, но выходной тебе и правда не помешает. Тебе хочется всё тщательно обдумать, решить, что делать дальше и найти возможность связаться с Намджуном. Уснуть тебе удалось лишь к трём часам ночи, а потому и проспала ты почти до обеда, беспрерывно ворочаясь от беспокойного сна. А вот Чон, напротив, уснуть так и не смог. Всю ночь он обдумывал твои слова и пришел к выводу, что звучат они не так уж и абсурдно. Проверять твою догадку не хочется от слова совсем, но, черт побери, любопытство и страх быть застигнутым врасплох в недалёком будущем сильнее. Мужчина приезжает на работу с чернеющими синяками под глазами и впалыми щеками, одним своим хмурым видом перепугав всех сотрудников, которые уже успели прибыть на рабочее место. Работа не идёт ни в какую, Хосок несколько раз порывается написать Намджуну и отменить встречу, но снова и снова себя останавливает, самого себя убеждая в том, что он не трус. До вечера он время отсчитывает буквально по секундам, серым волком воет от волнения и уже сбился, сколько кружки кофе уже выпил. От передозировки кофеином сердце то в бешеном ритме заходится, то замедляется, изредка пропуская по паре ударов, и Чону под конец рабочего дня становится настолько плохо, что приходится вызвать такси — за руль в таком состоянии точно нельзя. Намджун открывает дверь неохотно, убедившись через глазок, что приехал к нему именно Хосок, но старается держать лицо, не демонстрировать свой негативный настрой слишком открыто. Глава отдела входит в тёмную квартиру торопливо, переминается неловко с одной ноги на другую и тихонько кряхтит, придумывая, куда бы поаккуратнее приткнуть снятую обувь. Мужчинам обоим в присутствии друг друга не особо комфортно, но поделать с этим ничего нельзя, по крайней мере сейчас. — Чай, кофе или чего покрепче? — Ким приглашает гостя присесть на диван, а сам замирает в проходе на кухню, ожидая ответа. — Мне, пожалуй, на сегодня хватит того, что я уже выпил, — Чон растягивает губы в кривоватоц улыбке и расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, потому что дышать с каждой минутой отчего-то становится труднее. — Хорошо, — Нам плечами жмёт и разворачивается, возвращаясь на место и плюхаясь рядом с гостем, — так что ты хотел обсудить? Вот так сразу начинать этот разговор мужчина не был готов. Нет, он понимал, что охранник вряд ли захочет вести с ним светские беседы о погоде и курсе валют, но чтобы первым же вопросом был именно этот... — Для начала, я хотел бы условиться, — Чон поворачивает голову к собеседнику и сглатывает громко, упираясь локтями в колени и понижая немного тон голоса, — Ким Т/И ничего не должна об этом знать. По крайней мере пока. — И как оно? — Намджун слегка кривится, поджимая губы, когда слышит твоё имя из чужих уст. — Так легко произносить вслух её имя. — Её здесь нет, она не может услышать моё обращение лично. И поэтому произносить её имя легко, — Хосок понимает, почему охранник так злится на него, но в вашей связи не виновата ни ты, ни он, — в других обстоятельствах... В этом нет ничего приятного. Всё не так радужно, как ты себе представляешь, потому что мы с ней всё ещё не приняли друг друга до конца. — О, я вам искренне сочувствую, — Ким усмехается с издёвкой, скалится так, словно ему приятно слышать о том, что у вас с Чоном отношения пока не клеятся. — От меня-то ты чего хочешь? — У нас с Т/И есть теория, что раз у тебя есть односторонняя связь с ней, то у кого-то есть односторонняя связь с тобой, — Хо выпаливает на одном дыхании и замирает, ожидая реакции. — Вообще не смешно, — Намджун об этом сначала даже слушать не хочет, но потом задумывается на минуту и понимает, что звучит, вообще-то, логично. — А вы не думали, что я просто сломанный? Ошибка природы. — Вряд ли такое возможно. — То есть "односторонние соулмейты" тебе кажутся более возможными? Ну ты даёшь, — хозяин квартиры лицо потирает шершавыми ладонями и шумно вздыхает, не зная, что ещё сказать. — Т/И думает, что твоим соулмейтом могу быть я. — Что? — глаза Кима резко расширяются от шока, а голос становится едва слышимым. — Назови меня по имени.