"Жить без тебя невозможно..."

      Сергей Иванович вернулся в поселение еще до утренней молитвы и во время нее думал вовсе не о словах Святого Писания, а о том, чем ему предписано заниматься в военном поселении. Радужных планов не строил, прекрасно понимая, насколько могут оказаться неподготовленными новобранцы, но твердо решил для себя некоторое время побыть сторонним наблюдателем. От внимания подполковника не могли укрыться попытки Дудника продемонстрировать то лучшее, чему могли за короткий срок обучиться новоиспеченные солдаты.       На первых порах Сергей Иванович лишь всматривался в мужицкие глаза, в которых роились мысли вовсе не об обучении военному делу, и пытался втолковать о разнице ведения боя русской и французской армий, о линейной тактике ведения боя, об атаке в колоннах. Заметил, что особый интерес появился в глазах, когда речь зашла о вооружении пехоты, о том, как устроен патрон, какое количество пороха после раскусывания патрона отсыпается, а какое помещается в канал ствола, что опытный солдат тратит на перезарядку не больше двадцати секунд, умолчав, что новичкам потребуется куда больше времени, и надеялся, что солдаты владеют умением счета в пределах сотни.       - Правильный расчет направления ветра, количества пороха позволят осуществить выстрел дальностью почти двести метров! Пехотный офицер мастерство свое шлифует до тех пор, пока, не начнет чувствовать единственный момент между тем, что еще совсем не время делать выстрел и тем, что делать его совершенно бесполезно!       Сергей Иванович не понаслышке знал о том, как смерть, раскрывая свои коварные объятия, наблюдает за направленным в твою грудь дулом, наслаждается твоим страхом, до последней капли испытывает твою стойкость и беснуется оттого, что ей так и не удается сломить твою волю к жизни. Только вы оба знаете, что нет никакой возможности отойти в сторону или отступить назад. Прячутся и укрываются от смерти только военные преступники.       - Могу с уверенностью сказать, что ни в одной войне ни одному роду войск не доведется пережить того ужаса, что испытывают солдаты линейной пехоты! – произнес в заключении подполковник Муравьев, повернувшись к Дуднику.       Сергей Иванович добился от начальника военного поселения уверения, что новобранцы будут иметь возможность для отдыха после полевых работ, чтобы смогли крепко удерживать в руках кремниевые ружья.       - Сергей Иванович, а как заставить людей идти в упор на собственную смерть? – Дудник неизменно сжимал в кулаке платок, которым вытирал пот со лба.       - Есть лишь один способ – муштра, - объяснил подполковник, оставаясь спокойным и деловитым. - Она выбивает из головы все мысли, сохраняя одну лишь способность подчиняться четким командам!       Ближе к обеду Муравьев вернулся домой и застал в избе Архипа. Не обращая внимания на присутствие денщика, он на ходу начал расстегивать пуговицы мундира.       - Сергей Иванович, багаж-то прибыл! – Архип в нерешительности стоял, окруженный прибывшим из Петербурга скарбом и смотрел на подполковника, ожидая его решения. – Болотов Дмитрий Дмитриевич обещали скоро быть!       - Багаж разобрать! – приказал Сергей Иванович, почувствовав, что голос вдруг стал осипшим после продолжительной беседы с новобранцами. - Чай ромашковый сделай.       - Как будет угодно, Сергей Иванович, - произнес Архип, потирая слегка тронутый морщинами лоб.       В избе было на удивление прохладно, но Муравьев, испытывая усталость от навязчивой жары, уже стягивал сапоги. Уставшие ноги молили об отдыхе. Внимательный Архип приготовил таз с водой. Облегченно вздыхая, Сергей Иванович, опустил ступни в приготовленную воду. Она оказалась спасительной от палящей и кажущейся нечеловеческой жары. Июльский зной упрямо диктовал свои негласные правила, заставляя постоянно испытывать жажду.       - Лето и вправду выдалось уж больно адовым! Мы люди обвыкшие, а вот вам северным господам тяжело приходится! Но и с этой дьявольщиной подружиться можно, - Архип приготовил полотенца и продолжил разбирать багаж Муравьева.       Сергей Иванович неожиданно обрадовался привычным вещицам, которые не попадались ему на глаза всего несколько дней: коротенькая французская курительная трубка, подаренная ему надворным советником Павлом Николаевичем Бестужевым-Рюминым, привезенный из Парижа серебряный кофейник с инициалами покойной матушки, складной ломберный столик, предназначенный для игры в карты, но используемый подполковником для игры в шахматы.       Несколько картин, о которых не позабыл Евсей, сделают выбеленные стены избы наряднее.       Пока Сергей Иванович приводил себя в порядок, Архип шустро разобрал вещи. Подполковник обнаружил, что небольшой обеденный стол снова был устлан салфеткой, на которую Архип выставил блюдо с дымящимися крупными кусками жареной баранины, белый хлеб, овечий сыр, бочонок с ромом.       - Дмитрий Дмитриевич Болотов, - произнёс Архип, приглашая войти появившегося на пороге армейского финансиста.       - Сергей Иванович, я помешал? - сняв двууголку, Болотов поправлял зачесанные вперед виски.       - Приглашаю разделить со мной скромную трапезу, - Сергей Иванович пригласил гостя к столу.       - Я не собирался стеснять вас, Сергей Иванович, - пояснил Дмитрий Дмитриевич.       - Ну не вечером же нам с вами пировать, - произнес Сергей Иванович. - По вечерам стол иметь не полагается никому!       - В противном случае его стоимость вычитается из жалованья, - улыбнулся Дмитрий Дмитриевич, усаживаясь на предложенный стул.       - У меня все готово, - отозвался Архип, выставляя на стол пирог с яблоками. - Небольшие рушники, Сергей Иванович! Мясо больно жирное!       Архип, подал небольшие полотенца, которые оказались очень удобными для вытирания жира, и удалился, чтобы не мешать разговору.       Сергей Иванович делился своими впечатлениями о первом дне, проведенном с солдатами, не утяжеляя повествование подробностями, искренне полагая, что армейского финансиста это не заинтересует.       - Я рад вашему приезду и нашему знакомству! – Болотов поднял рюмку. – Ваш опыт участия в заграничных походах бесценен.       - Мои заслуги достаточно скромны, и я готов делиться опытом, - Сергей Иванович попробовал ром и остался доволен.       - Император заинтересован в том, чтобы личный состав армии «пребывал в мире, любви и согласии», - произнес Болотов, по взгляду подполковника догадавшись, что Сергей Иванович всегда внимателен к императорским изречениям.       - Считаете, что всегда уместно оказывать друг другу любовь и уважение? – легкий прищур затаился в уголках глаз Сергея Ивановича.       - Разумеется, в соответствии с достоинством и рангом! – добавил Болотов. - Чтобы грубая сила более не признавалась в жизни высшим принципом.       - Очень надеюсь, что наступит время, когда честь офицера будет давать больше привилегий, чем делать особенно уязвимым, - подполковник подлил рома Болотову.       - Если вы о дуэлях, то ни один императорский указ не способен усмирить желание выяснить отношения с обидчиком.       - Осуждения обидчика, в том числе и общественного, зачастую оказывается недостаточно. Личная месть выходит на первый план, - не без сожаления в голосе произнес Муравьев. – Но мне кажется, что вы не озвучиваете истинной цели нашего разговора.       - Вы очень проницательны, любезный Сергей Иванович! Начну с того, что и нам приходится много времени проводить за разборами денежных недоразумений между служащими. Одни заграничные походы обнажили великое множество финансовых нарушений, когда у молодых офицеров обнаружились долги у парижских портных, по которым необходимо незамедлительно расплатиться. Правительство несомненно продолжит выделять необходимые суммы для обмундирования, но до поры до времени будет строго следить за тем, чтобы жили по своим средствам.       - Император всегда с особенной заботой относился к тем армейским офицерам, что принимали участие в сражениях и тем самым своей кровью заслужили приличное жалование.       - Вы правы, Сергей Иванович, никто из военнослужащих, честно выполнявших свой долг перед Отечеством, не должен остаться без средств к существованию, чтобы не опозорить свое звание нищенством.       - Я знаю офицеров, которые живут только на жалованье и так стараются беречь мундиры, что вне служебного времени сидят дома, закутавшись в шинели, - не без сожаления заметил подполковник.       - Поднимем тост за то, чтобы всегда иметь при дворе пристойный вид! – произнес Дмитрий Дмитриевич, осушив рюмку. – Мне поручено вручить вам пакет с документами.       Лицо Болотова вновь стало серьезным.       - Мне от вас нужна лишь подпись в том, что я вручил вам пакет. Вскройте его после моего ухода.       Сергей Иванович был несколько удивлен происходящему.       - Если вас беспокоит вопрос о выборе вашей кандидатуры, то отвечу, что вы искренне влюблены в императора, его действия, считаете это частью военной службы, служения Родине и государству, верите в правоту действий своего государя и не смеете оспаривать даже мысленно его решения. Обязан вас предупредить, что находиться вы будете в изоляции без возможности ведения переписки. Все это конфиденциально.       После ухода Болотова Сергей Иванович изучил краткое содержание инструктивного письма. Он временно был привлечен к работе в суде общества офицеров. В его обязанности входило получение документов, их подробное изучение, вынесение решения согласно военному уставу, оставление подписи под приговором. Если не считать инициалов, то каждое дело было безымянным, чтобы исключить предвзятость в отношении провинившегося. В инструктивном письме уточнялось, что все дела на его столе, не будут иметь отношения к офицерскому составу. Сергей Иванович предпочитал не думать о том, какой по порядку его подпись, несмотря на то, что это ничего изменить не может, чья судьба окажется под росчерком пера и что происходит после того как приговоренного уводят. Об отказе речь не шла, и поэтому подполковник предпочитал считать, что исполняет волю государя и поступает справедливо. Видел в этом испытание, которое возможно преодолеть только лишь с помощью смирения.       Остаток вечера Муравьев провел за чтением книги, стараясь не думать о том, чем ему предстоит заниматься. Строчки постепенно начали сливаться, и Сергей Иванович незаметно уснул. Когда Муравьев открыл глаза, то обнаружил, что канделябр и книга находятся на столе. Значит, Архип был здесь перед сном. Сергей Иванович долго лежал без движения, всматриваясь в невидимую точку.       Еще до третьих петухов воспеть наступающий рассвет наперебой спешили голосистые скворцы и этим разбудили подполковника.       В небольшом расчетвертованном окне появился светлый и ясный рассвет, несмелым лучом пытаясь прогнать утренние тени из пахнущей яблочным пирогом и замоченными дубовыми вениками избы.       Сергей Иванович услышал, как в сенях копошился Архип, под ногами которого скрипели половицы.       Голова подполковника покоилась на подушке, и он снова прикрыл глаза, погружаясь в легкую дремоту.       Вспомнил о Мишеле и строки пламенного признания построчно начали всплывать в памяти. Слова искреннего восхищения и доброе дружеское отношение вызвали улыбку на губах подполковника.       Пожалел о том, что так и не смог отправить письмо, о том, что Мишель сейчас был так далеко, что не суетился рядом, рассказывая веселые истории, которых было такое великое множество, что часть из них казалась Сергею Ивановичу полнейшей выдумкой.       Привычным состоянием для Сергея Ивановича стало переживать за младшего товарища, несмотря на то, что разница в возрасте была всего пять лет.       Однажды устав после многочасовых построений, отправились в баню и Мишель, как всегда, не умолкая рассказывал очередной случай из своей насыщенной биографии. Сергей Иванович успел разомлеть от умелых рук банщика и вполуха слушал все, о чем тараторит Мишель, представляя его историю сменяющимися картинками. Мишель вдруг затих и Сергей Иванович не сразу заметил это.       - Уморили мальчишку! – взревел банщик, оставив Сергея Ивановича. Подхватив Мишеля за подмышки, вытащил на улицу.       Сергей Иванович выскочил следом, наблюдая за тем, как его светлая голова Бестужева опустилась на землю, а банщик схватил ведро и окатил холодной водой потерявшего сознание.       Мишель резко открыл глаза, растерянно хлопая мокрыми ресницами.       - Сережа…Сереж…       Сергей Иванович начал ворочаться во сне и почувствовал, что чья-то рука коснулась его плеча. Архип пытался его разбудить.       - С добрым утром! Завтрак на столе!       Муравьев окончательно проснулся, полагая, что уже опаздывает на службу.       - Были с поручением от Дудника.       Архип протянул Муравьеву записку, и тот, потирая глаза, вчитывался в смысл послания.       - Воду для умывания! – Сергей Иванович поднялся на ноги и оставил записку под чернильницей. – Сегодня можешь заняться своими делами. Я намерен работать с документами.