за краем вечности

Мальвин мог бы сказать, что происходящее выходило за границу возможного, но он не сказал, и даже не подумал. Граница возможного была эфемерным и расплывчатым понятием, на которое не стоило опираться, так что, если что-то произошло, то, стало быть, оно возможно, пусть даже и противоречит здравому смыслу. Возможности, открывающиеся должностью городского префекта, только на первый взгляд выглядели заманчиво, но за время своей службы Мальвин успел убедиться, что больше всего эта должность возможностей как раз-таки закрывает, но зато привносит сумятицу, приказы от всех, кто стоит выше, и необходимость как-то этим приказам следовать, даже если они противоречат друг другу. Королевский совет никогда не отличался единством мнений по любому вопросу. Жорж говорил, что Мальвин умудряется сидеть на всех стульях сразу и при этом не падать, но, если использовать его же образный ряд, стул был всего один — Мальвин следовал действовал по собственным соображениям и согласно букве закона. Плюрализм мнений в Королевском совете не только нагружал его дополнительной работай, но и в какой-то мере развязывал руки, что было безусловно приятно, но только до какого-то момента. Как человеку и как должностному лицу Мальвину хотелось, чтобы люди, обременённые властью, действовали как один хотя бы в своих приказах. — Это ведь катастрофа! Пусть пока локального масштаба, но кто знает, что могут эти мёртвые? — Золотце пригласил его в Алмазы на беседу за чаем, и Мальвин не стал отказываться. Ему самому необходимо было поговорить о Тимке (господине Твирине, леший его) и Золотце подходил на роль собеседника лучше всего. Обычно Жоржа легче было поймать в Порту вообще или где-нибудь у алхимиков, где он вычислялся по громкому голосу Юра Придлева, просящего не лезть руками и вообще туда, куда не просят, тех людей, которых не просят. Но сегодня он заявился к дому Мальвина сам, ранним утром, и потащил в Алмазы — беседовать. — Не катастрофа. Будет, если он не научится ими управлять, — Мальвин отставил чашку на блюдце и глянул в окно. — А вы, господин префект, уверенны, что научится? Что он вообще сделал? — Жорж посмотрел на Мальвина с интересом человека, столкнувшегося с заморской диковинкой. Если бы Мальвин только знал! Последние несколько недель Тимофея он не видел совсем, а потом времени обсудить подробности его обращения в повелителя — не способного повелевать — мертвецов как-то не было. Сперва надо было успокоить горожан заявлениями, что префектура держит всё под контролем, хотя это было так лишь частично — префектура держала под контролем то, что могла, но и особых поводов тревожиться не возникало. Мертвецы просто были, объявлялись в разных частях города и наводили на людей страху, но пока никто не пострадал. Что-то подсказывало Мальвину, что это был всего лишь вопрос времени. В магии он разбирался слабо, но видел мертвых солдат Тимофея воочию и был твердо уверен, что при неудачном стечении обстоятельств они могут стать опасной силой. Они сидели в небольшой нише с большими окнами, выходящими во внутренний двор. Нестерпимо цвели вишни, не здесь, в Алмазах, а где-то неподалеку, так, что запах доносился даже до сюда. Жорж прикурил и вздохнул. Мальвин знал, что его гложет интерес — как Тима Ивин умудрился заделаться великим колдуном? — но ответа на этот вопрос у него не было. — Попросил у Приблева книги, тот ему их радостно дал с напутственной речью о том, что их следует беречь, как предметы старины. — И что же, сберег? — Не знаю. Может, магические книги рассыпаются в пыль, после того, как было произнесено заклятие? — Ну, скажете тоже! — Жорж фыркнул. Золотце он и есть Золотце. Всегда у него есть информация, и иногда он даже спешит поделиться ею с Мальвиным. — Эти заклинания уже использовались раньше. И не единожды. — Как интересно, — но интересно Мальвину было взаправду. Если был уже подобный прецедент, то в архивах могут найтись бумаги, возможно, есть даже свидетели, которых можно опросить. А это уже получается работа, деятельность, понимание. — Верю, что интересно. Потому что и мне тоже. И вчера мой интерес совсем меня заел и погнал к нашему хэру Ройшу. У кого как ни у него есть доступ к Королевской библиотеке, архивам и даже, — улыбка пробежала по губам Жоржа, — к бумагам хэра Ройша-старшего. Не стоит недооценивать бумажки! — И из этих бумаг вы выяснили, что подобные магические события уже происходили? — Именно. И не просто происходили, а с санкции его королевского величества. Не ныне здравствующего, а некоторых его досточтимых предков. — Армия мертвецов, — Мальвин нахмурился. Магию он считал далеко не точной наукой (и, надо сказать, не наукой вообще), а потому использование плодов этой магии в государственных целях казалось ему сомнительным предприятием. — Армия мертвецов, — кивнул Жорж. — Она была не то, чтобы реальной военной силой, но функцию устрашения выполняла исправно. — Но воинов господина Твирина слишком мало, чтобы даже изображать войско. Я насчитал около тридцати-сорока голов. — Черепов. Я думаю, это зависло либо от воли вызывающего, либо от его магического потенциала. Да дело и не в количестве, а в деморализации противника. В это Мальвин охотно верил. Скелеты, с некоторых из которых еще свисали остатки полупрозрачных лоскутов плоти и кожи, с зеленым огнем в пустых глазницах, да еще и вооруженные, как он прикинул, полуторными мечами, могли навести страху на кого угодно. — Вряд ли их использовали только для устрашения, — сказал Мальвин и понял, что ему очень хотелось, чтобы мертвецы выполняли, как бы сказать, функцию чисто визуальную. — Мертвецы воевали в первой таврской компании. И после этого королевская династия прибегала к ним раза два или три. Они, господин префект, правда опасны. У них есть мечи, но нет контроля, — Жорж ткнул окурок в блюдце. Сейчас, как в авантюрных романах, которые Жорж правда читал, а не только жил в таком стиле, Мальвину стоило бы сказать «надо что-то делать», но он не стал. Это и так было ясно. Только на пороге Алмазов, уже уходя, он понял, что не спросил важную вещь. — А там, в этих бумажках, не было случайно написано, как убрать мертвецов туда, откуда они явились? Жорж вышел его провожать и теперь стоял рядом с высоким зеркалом в прихожей, создавая иллюзию аж двух господ Солосье-младших, улыбающихся совершенно одинаково. — Ну что вы, — два одинаковых Жоржа — зеркальный и реальный — фыркнули и всплеснули руками, — честное слово, как будто я мог утаить такую информацию. Нет, ничего. Я даже отдельно уточнял этот вопрос. Лучше спросите господина Твирина, не было ли в его книгах и бумажках ничего, написанного мелким шрифтом, что могло бы помочь убрать этих жутких тварей. На улице моросило. Мальвин прошелся до угла, а потом задумчиво вернулся. Стоило отыскать Тимофея, сказать ему, что от мертвецов можно избавиться, что он это сделать просто должен, потому что они представляли угрозу, не важно, пусть это было тому уже известно. Мальвин теперь знает, что были прецеденты. А значит, что нынешняя ситуация имела возможности разрешиться благополучно.