***
Гарри не спалось. Он перекатывался с боку на бок, раскрывался и вновь укрывался, а время от времени и вовсе поднимался с кровати, чтобы открыть или закрыть окно. Он ступал осторожно, морщась каждый раз, когда пол предательски поскрипывал. Разбудить спящих соседей и жаловаться на бессонницу совершенно не входило в его планы. Ночь казалось долгой, тянущейся уже бесконечное количество секунд. Вечерняя духота испарилась, словно намеков на осеннее солнце погода вовсе не давала. На смену зною пришел прохладный ветер, который усиливался каждые полчаса и не предвещал абсолютно ничего хорошего. Поттер вслушивался в завывания за окном, скулеж Люпина и неровное сопение Петтегрю. Его кровать находилась с краю, по соседству же располагалось спальное место Джеймса, спокойному сну которого можно только позавидовать. Разумеется, белой завистью. Совершенно не так, как завидует кто-то менее популярный, менее веселый и гораздо менее раскрепощенный. К собственному удивлению, Гарри не чувствовал себя чужим. Он прекрасно понимал, что ему не место в этом времени, но в то же время знал — он не лишний. За несколько дней, начавшихся со странного знакомства, тайн и лжи, он сумел почувствовать расположение. Вместе с этим, парень сомневался, что доверяют ему полностью, учитывая некоторые их ма-аленькие и не очень косяки. Он не знал, как такие перемены сказываются на Гермионе, но мог поручиться, что и она сумела найти общий язык с обывателями замка. Например, с Лили — признаться, их общение напомнило Гарри довольно-таки близкую дружбу Гермионы с Джинни. И это выглядело… правильно? Обычно? — Г-гарри? — робкий шепот заставил Поттера отвлечься от мыслей, приподняться на локтях и перевести взгляд в другую часть комнаты, откуда и донесся зов. Питер сидел на кровати, свесив босые ноги и опираясь руками на матрас. На первый взгляд он не выглядел сонно, совсем не выглядел. Гарри пришел к выводу, что бессонницей в стенах данной спальни страдает не он один. И предполагаемый собеседник не особо радовал юного волшебника. — Что? — осведомился Гарри, садясь и откидывая одеяло в сторону. Разговаривать с молодой версией Питера Петтегрю, виновника смерти его родителей, скрывавшегося в обличье крысы больше десяти лет, было довольно странно. Их кровати располагались слишком далеко друг от друга, чему Поттер был безмерно счастлив. Он бы с удовольствием придушил Хвоста. — Не спится? — чуть нервный смешок сорвался с уст паренька, а на губах образовалось скромное подобие улыбки. В свете луны он казался простым малым, который не выглядел так жалко, как выглядел Хвост, когда оказался прижат к стене и разоблачен в том месте, где все началось. Схожесть с крысой еще не проглядывала на совсем подростковом лице, даже не тронутым и намеком на щетину. — На звезды любуюсь, — коротко ответил Гарри, дернув бровью и переведя взгляд с отвратительного ему типа на стену, — я тебя разбудил или просто звезды нравятся не только мне? Сириус, чья кровать была посредине, перевернулся на другой бок, отчего волосы непроизвольно закрыли часть лица, освещенную почти полной луной. Он подмял под себя одеяло, что-то пробубнил и вновь затих, возвращаясь ко сну. Поттер невольно отметил, что с возрастом он растеряет способность спать, словно младенец, а Азкабан отнимет ту изюминку во внешности, на которую ведутся местные девушки. — Я обычно не сплю перед полнолунием, — сделав несколько кивков головой, Питер громко сглотнул, понимая, что чуть не сболтнул лишнего, — ну, просто п-привычка. Гарри понимающе усмехнулся — нельзя же сказать, что он знает об их способностях к анимагии и волчьей сущности Римуса. Определенно нельзя. — Бояться нужно тем, кто окажется за пределами стен замка, да, Питер? — Мальчик-который-выжил склонил голову набок, многозначительно приподняв бровь. Благо, в темноте Питер мог и не разглядеть его жест, а также взгляд — холодный, насмешливый, полный презрения и ненависти. Ужиться с ним, предателем, будет гораздо сложнее, чем не выдать свою историю. Петтегрю стушевался. Он не умеет врать, обманывать и лгать так профессионально, как это делают Сириус или Джеймс перед деканом, когда профессор ставит их перед правдивым фактом. Он не умеет не краснеть и не кусать губы. Он другой. Не такой, как друзья. И несколько часов назад, когда Гарри, Джеймс и Сириус играли в карты и заливались смехом, ему показалось, что новый Поттер имеет все шансы занять его место. Ответа не последовало. Только тяжелый вздох и шуршание обертки из-под шоколадной лягушки. Гарри продолжал сидеть на постели, разглядывая все подряд. Через пятнадцать минут недавний собеседник провалился в царство Морфея. Еще через десять Поттер вновь предпринял попытку заснуть. Тщетную попытку.***
Когда дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Лили Эванс в компании смеющейся Гермионы Грейнджер, спал только Гарри. Но и это, к его огромному несчастью, продлилось недолго. — У нас сегодня практика по Трансфигурации! — С порога выпалило рыжеволосое чудо, захлопывая дверь и усаживаясь на край кровати Сириуса, которую он до этого заправлял мучительных полминуты. — Я смертельно рад и счастлив, — фыркнул Блэк, накидывая поверх расстегнутой на верхние пуговицы рубашки мантию. — А теперь, будь добра, переселись с моей кровати. Присутствие в их комнате прекрасной мисс Эванс раньше, до появления новеньких, можно было считать праздником. Сейчас же, сдружившись с Гермионой, которая в свою очередь ходила повсюду с Гарри, и, наладив отношения с Джеймсом, она появлялась здесь с завидной регулярностью. Что, конечно же, не могло не радовать. Особенно одного из них. — Обойдешься. Лили поправила сумку на плече и слегка нахмурила брови, поймав на себе знакомый взгляд карих глаз. Джеймс Поттер вновь пялился, как говорится, в открытую. Не сказать, что его столь пристальное внимание раздражало, но порядком надоедало — это точно. Но еще больше Лили выводили постоянные вопросы подруг и неодобрительные взгляды Северуса, общение с которым, пускай и ухудшилось, но не прекратилось. — Я есть хочу, поэтому все шагом марш на выход, — Сириус повесил свою сумку на плечо, похлопал по плечу Люпина и двинулся в сторону выхода, — Гарри, вы с мисс я-все-знаю-лучше-всех дорогу найдете? — Сириус! — Недовольный окрик Лили сопроводила легким подзатыльником, успев преодолеть расстояние до двери. Гермиона проигнорировала столь милое обращение к своей скромной персоне, поворачиваясь к язвительной личности спиной и скрещивая руки на груди. Там, в будущем, Малфой оскорблял и похуже, поэтому стерпеть смешки ей под силу. Гарри ободряюще коснулся ее руки, покачав головой, мол, не отвечай. — Найдем, — он ответил на заданный вопрос, возвращаясь к своему последнему занятию — поискам ремня. Не произнося более ни слова, компания из пяти человек покинула мужскую спальню Гриффиндорской башни и направилась в сторону Большого зала. Гости из будущего же остались наедине, ища подходящие слова, чтобы начать разговор. Гермиона присела на кровать, устремляя взгляд в окно и обдумывая как бы сказать другу, что от их общего друга не было никаких вестей. — От Рона никаких вестей более суток, — Грейнджер вздохнула, возвращая свое внимание к другу и его судорожным сборам, — я отправила новое послание ночью. Дважды. Парень замер на месте. Гермиона Грейнджер в гордом одиночестве нарушила правила и сунулась в коридоры поздней ночью? Словно прочитав его мысли, девушка резко подскочила на ноги и выставила указательный палец вперед. — Ни слова, Гарри, — в ее глазах Поттер уловил тень усмешки, но никак не выдал сей факт, продолжив поиски чистого пергамента. — Как думаешь, с ним могло что-то случиться? Волнение в ее голосе лишь доказало теорию, которую выдвинул Гриффиндорец сегодня ночью. Их дела крайне неутешительны. Если быть откровенно честными хотя бы с самими собой, то ужасны. С Роном могло случиться все, что угодно — это же Рон. Тем более, совершенно неясно, что происходит в их мире. У него были свои опасения, о которых Гермионе пока лучше не знать. Не обрушился ли еще Волан-де-Морт на магическое население? — Гермиона, я знаю, кто может нам помочь, — Гарри поправил очки, ремень сумки и прошел к двери, — и сегодня мы попробуем отыскать их. Не задавая лишних вопросов, Грейнджер двинулась следом за удаляющейся фигурой друга. Опасно или нет — неважно. Жить в их мире вообще крайне опасно.***
Вечер подкрался так же тихо, как и их новые неприятности, свалившиеся на голову, похуже внезапного снега в июле. Уроки прошли относительно спокойно. Спокойствием Гарри называл плюс пятьдесят баллов Гриффиндору (чьих это рук дело, было предельно ясно) и не смолкающего ни на минуту Сириуса. Язвительные замечания в сторону Гермионы так и рвались наружу. К четвёртому уроку Римусу стало настолько не по себе, что с помощью Джеймса и Сириуса, он покинул класс, направляясь в больничное крыло. Позже, часам к семи, они вчетвером и вовсе удалились из здания школы, не проронив ни слова и оставив объяснения за Лили. Гарри и Гермиона, на радость Эванс, не заметили исчезновения великолепной четверки. Точнее, сделали вид, что не заметили. Они знали — зачем напрягать девушку? К восьми вечера, когда нервы Гарри были на пределе, а Гермиона и Лили строчили о-о-огромные доклады к следующему уроку, ситуация наконец сдвинулась с мертвой точки. Лили вспомнила, что обещала встретиться «с одним хорошим другом», и спешно удалилась из общей гостиной. Поттер облегченно выдохнул, схватил подругу за руку, нащупал в кармане толстовки свою версию мантии-невидимки и помчался прочь из замка. На все вопросы Грейнджер он загадочно молчал и просил просто довериться. Сейчас, стоя среди могущественных деревьев и высоченной травы, девушка проклинала свою веру в лучшего друга. То, что Гарри находится на грани идиотизма, она должна была понять гораздо раньше этого момента. Момента их прихода в Запретный лес. Но она, к сожалению, не поняла. Зашли они достаточно далеко, чтобы с криками бежать назад, в сторону замка и прятаться в комнатах от накатившего страха. Гермиона побледнела, стоило ей понять, куда друг ее притащил. Зачем они сюда пришли, Грейнджер поняла далеко не сразу — не понимала и сейчас. Достаточно трудно понять мысли Гарри Поттера, тем более, в подобной ситуации. Поляну освещал тусклый свет двух волшебных палочек, а двое волшебников вздрагивали каждый раз, стоило треснуть ветке или пробежать миловидному зайчику. — Гарри, стоит ли говорить, что мне не по себе? — Гриффиндорка уже в сотый раз осмотрелась по сторонам. — Зачем мы здесь? Кого мы ищем? Стрела рассекла воздух над их головами, из-за чего громкий крик разнесся по округе. Тело девушки непроизвольно содрогнулось, а рука с волшебной палочкой взмыла вверх. Вторая стрела задела левое ухо Гарри, заставляя его сцепить зубы и крепче сжать палочку. Они медленно развернулись. — Они нашли нас сами. На невысоком холме, метрах в двадцати от них, находился кентавр. И что-то подсказывало, что пришел он не один.