***
— Может быть, кто-нибудь поведает мне состав оборотного зелья, которое мы уже изучали, но вы все благополучно забыли? — профессор тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди, окидывая класс ничего не выражающим взглядом. Гарри склонился над учебником еще больше, теперь со стороны казалось, что один из Поттеров решил вздремнуть. Правда, истинного Поттера, которого знает весь замок, на уроке вообще не было. В середине занятия Лили Эванс стало нехорошо, и он, как влюбленный по уши джентльмен, вызвался сопроводить ее в больничное крыло — под слабые протесты самой Лили, по-дружески насмешливый взгляд Сириуса и, уже никого не удививший, полный ненависти Северуса. Гриффиндорцы начали быстро листать конспекты, надеясь вырвать у всезнающего Слизеринского дарования так нужные сейчас баллы. Гермиона прокрутила в голове элементарный (по ее мнению) ответ и взглянула на будущего учителя зельеварения, скромно тянущего руку. Рука Северуса игнорировалась по одной простой причине — кто-то, кроме него, затравленного жизнью и сверстниками мальчишки, должен знать простую истину. Рука Грейнджер взмыла вверх, и Сириус спешно отпрянул в сторону, боясь быть покалеченным от такого энтузиазма. Он откинулся на спинку лавки и развел руками, взглянув на Гарри, который тоже оживился и лишь загадочно улыбнулся. Кажется, историю Гермиона все же изменит — выведет Гриффиндор к победе в этом, единственном проигранном во времена Мародеров, году. — Пожалуйста, мисс… — оживился Слизнорт и с нескрываемым интересом взглянул на девушку. — Гермиона Грейнджер, — представилась она, поднявшись на ноги и расправив складки на мантии, — В состав оборотного зелья входят сушеные златоглазки, водоросли, спорыш, пиявки, растертый рог двурога, шкурка бумсланга и компонент другого человека, — быстро отчеканила она, тут же собирая на себе множество удивленных взглядов. — Десять очков, мисс… — Гораций кашлянул в кулак, приподнимая вверх уголки губ и произнося фамилию с акцентом на последнюю согласную, — Грейнджер. Гермиона кивнула, привычно откинула копну волос за спину и опустилась на свое место, тут же сделав некоторые пометки в открытом учебнике. Легкий толчок в плечо и знак одобрения в виде поднятого вверх большого пальца — именно так Сириус Блэк выражает свое восхищение. Ну, если не восхищение, то, по меньшей мере, радость. Не пришлось изобретать сто сорок первый способ подглядывания ответа или терпеть зубрилу Снейпа. Урок же продолжился практикой. И если Гермиона относилась к немногочисленному числу тех, кто был смертельно рад перспективе получить дополнительные баллы, то Гарри чуть ли не взвыл, вспоминая все свои грешки во время этой самой практики. Относился он к подобающему большинству класса, которые в этот момент молились — как бы не взорвать кабинет. — Я же помогу, — закатив глаза, отрезала Грейнджер, устав слушать тяжелые вздохи и наблюдать за ежесекундным подглядыванием на рецепт. — А мне? Гермиона слегка заметно улыбнулась, поражаясь, как совершенно другой человек может напоминать ей еще одного лучшего друга, от которого, кстати говоря, теперь зависит их судьба. Рональд Уизли не упустил бы возможности попросить помощи в такой трудной и непостижимой науке, как Зельеварение. — Думала, что тебе под силу приготовить обычное зелье, Сириус, — она удостоила его быстрым взглядом, после чего приступила к приготовлению. Когда ингредиент номер раз был измельчен, а ингредиент номер два варился, девушка приступила к ингредиенту номер три. Гермиона вздохнула, прибавляя огонь и отправляя нарезанный ингредиент номер три в котел. Гриффиндорка по привычке покосилась на зелье Гарри и, поджав губы, выхватила у того лопатку. Ну, кто - кто-о-о - его учил мешать зелье так, будто требуется устроить ураган? — Оно должно быть голубым, Гарри, — смесь же в котле Поттера выглядела подобно тучам перед грозой. Темно-темно фиолетовая, — Еще чуть-чуть и оно бы стало черным, а потом просто напросто взорвалось. Сириус, помешивая свое варево уже минут эдак пять, с усмешкой на губах наблюдал за странной парочкой новоиспеченных студентов Хогвартса. Вылитые Джеймс и Лили — только Гермиону стоит выкрасить в рыжий. Услышав про «взорвется», парень с любопытством заглянул в свой котел. Усмешка потихоньку сползла с лица, а на место её пришла закушенная губа. — Гермиона… — не особо уверенно начал Блэк, тут же переставая орудовать лопаткой и наблюдая за не предвещавшими ничего хорошего пузырями, выступившими по всему котлу, — Гермиона, у меня, кажется, проблема… Не выдержав, Сириус дернул девушку за рукав мантии, практически вынуждая развернуться в его сторону и перестать любоваться своим светло-светло голубым чудом. — Что? — Грейнджер раздраженно фыркнула, но почти в тот же миг нахмурилась и проследила за взглядом будущего крестного отца Гарри. — Что ты с ним сделал?! — пятикурсница ахнула, рассмотрев темное варево Сириуса. Сомнений в том, что оно вот-вот забрызгает стены, пол и бесспорно милые занавески в кабинете, не было. Слизнорт, а также большая половина аудитории, обратила свое внимание к столу в верхнем ряду, стараясь принять правильное решение — взглянуть на зелье Гриффиндорца или успеть спрятаться под парту. Сириус неловко убрал руки в карманы брюк, прекрасно понимая, что будь на его месте кто угодно другой, и дружный гогот распространился бы по кабинету. Но на его месте, увы, ни другой, и, слава Мерлину, смеяться никто не будет. Разве что Северус смерит холодным взглядом и вернется к приготовлению своего по меньшей мере шедевра. — Что у вас происходит, господа? — Гораций поспешил к юным зельеварам, поправляя очки и осознавая, что ничего хорошего произойти не могло. Но не успел мужчина добраться и до второго ряда, как громкий хлопок разнесся по помещению, заставляя учеников заверещать и в панике попрятаться под парты, а особо умных — броситься к двери. Меньше всего же повезло немногочисленной на сегодня группке Гриффиндорцев. Особенно Гарри, Гермионе и Сириусу. Сидящие позади Римус и Питер отделались легким шоком и незначительными пятнами, мгновенно выступившими по телу. — Мистер Блэк, мистер Поттер и вы, мисс Грейнджер, немедленно в больничное крыло, — Гораций стер несколько капель пота со лба, хмуря брови и приближаясь к месту бедствия, — А мы тут наведем порядок. Ах да, минус десять баллов Гриффиндору. Троица, под неодобрительный гул и перешептывания товарищей по факультету, направилась к выходу из кабинета, потирая полученные в результате мини-взрыва ссадины, царапины и пятна. Гарри незаметно улыбнулся, отчего-то вспоминая Невилла. — Мисс Грейнджер, — Гермиона подпрыгнула на месте, резко оборачиваясь на голос, — Ваше зелье изумительно.***
Сказать, что Рон Уизли никогда не попадал в неприятности и отличался особым послушанием, определенно нельзя. Он, разумеется, побывал не в одной передряге, но уж точно не попадал в прошлое (почти на пятьдесят лет назад) и не следил за величайшим злом современного мира. За сутки Рон узнал совсем немногое. Том Реддл не выделялся среди своих сверстников ничем, кроме довольно-таки смазливой внешности и блестящих оценок. Утром он завтракал омлетом, запивая его молоком; на обед предпочитал индейку и пюре, а на ужин — жареный бекон, залитый желтком, и бокал тыквенного сока. На уроки ходил с завидной регулярностью, в шумных компаниях не замечался, проводил свободное время в библиотеке. К слову, первый и последний пункты напоминали Рону всем известную Гермиону. Различие лишь в том, что компания Гермионы далеко не из самых спокойных. Еще Том всегда таскал с собой толстенную книгу в черном переплете с названием, выжженным и покрытым золотистым цветом. Узнать название новому обитателю старого-доброго Хогвартса не удалось — быть невидимкой на фоне Поттера трудно, но быть незамеченным в прошлом все-таки гораздо сложнее. В общем, как полагал Уизли, никаких признаков будущего темного волшебника нет. Возвращаться назад, в будущее, парень не спешил. Причиной тому стал тот самый подростковый максимализм, о котором так часто рассказывают психологи в средней школе. Ведь если не станет Тома Реддла (точнее, Волан-де-Морта), не станет и проблем. Например, на лбу Гарри не будет красоваться шрам в виде молнии, его родители будут живы, а само имя лучшего друга не приобретет та-а-акую известность. И тогда, может быть, он не будет вечно вторым, ничем не выделяющимся приложением к тому-самому-Гарри-Поттеру. Рон сидел в чулане, перебирая старые записки, оставленные здесь непонятно когда и совершенно непонятно кем. Пергамент выглядел настолько древним, что в какой-то момент пятикурснику показалось, что письма могут развалиться от одного только неровного вздоха. Но они, к счастью, оказались крепче и послужили хорошим чтивом до наступления ночи. Ночью он снова выйдет на прогулку по коридорам, спустится на кухню и, наконец, набьет живот едой. Письма были однообразными, отчего в глазах постепенно начинало рябить. «Дорогая Мэри…» «С любовью, навечно твоя Роза» «…Кэрри, ты забыла дома метлу! Мы вышлем ее, когда твой брат вернет вторую сову…» «…Ты знаешь, что все еще можно изменить, Том. Не совершай того, о чем будешь жалеть всегда…» Уизли шумно вобрал воздух в легкие, разворачивая письмо, в нескольких местах помеченное красным. Кончено, Томов может быть сколько угодно, и это похоже на паранойю, но разве он отрицал, что болен на всю голову? Нет. «Я получила твое прошлое письмо. Ты знаешь, что все еще можно изменить, Том. Не совершай того, о чем будешь жалеть всегда. Это будет самой большой ошибкой в твоей жизни. Береги себя. — А». Имя отправителя — к счастью получателя и несчастью читающего — было зачеркнуто до первой буквы. Рон крепко сжал бумагу в руках, замечая, как пульс резко участился, а непонимание ситуации усилилось раза так в три. Вопросов стало на целый триллион больше.Что хочет совершить Том? Почему он кому-то рассказал об этом? О чем он будет жалеть всегда? Кто есть А?
***
— Это же надо так облажаться! Ох, Мерлин! Я никогда не чувствовала себя столь глупо! — шла уже тринадцатая минута всеобщего пребывания в комнате мужской половины самой знаменитой компании нынешнего Хогварста, а вопли Гермионы не смолкали ни на секунду. Девушка перемещалась из одного угла комнаты в другой, размахивая руками и постоянно встряхивая пышной копной волос. Гарри сидел на полу, оперевшись спиной на кровать, и читал конспекты подруги — правда, мысли были далеки от учебы. Джеймс лежал на кровати, положив руки под голову, Лили сидела у него в ногах, разглядывая свой маникюр. Оба изредка посмеивались, узнавая все новые и новые подробности произошедшего. Питер вновь забился в угол комнаты, наблюдая за товарищами и уклоняясь от жестикуляции мисс Сириус-ты-придурок, Римус же и вовсе удалился в сторону больничного крыла — перетерпеть бы еще ночь, а там уже и в Иву можно. Сам виновник явно не совсем адекватного поведения Гермионы сверлил взглядом потолок, иногда вставляя парочку едких фраз. — Ты баллы видел?! — Гермиона замерла посреди комнаты, устремляя разгневанный взгляд на Сириуса, который в свою очередь сидел на тумбе. — Ага, не очень и плохо, — он пожал плечами, вспоминая, что камушки в их так называемых часах находятся на са-а-амом дне, — Прорвемся, да, Лили? — Бродяга выразительно взглянул на рыжеволосую, намекая, что их главный козырь вытаскивал и не из такой, простите, задницы. Лили вопросительно взглянула на него и затем перевела взгляд на новую соседку по комнате, кивнув. — Прорвемся, — Эванс улыбнулась, — На него кричать бесполезно, Герми. Все равно умнее от этого не станет. Грейнджер прыснула, а Джеймс, издавший откровенный гогот, получил в лицо подушку и недовольный взгляд со стороны лучшего друга. — Ага, очень смешно, — Блэк сощурился, — Оборжаться можно. — Зато правда! — выпалила Гермиона, за что мгновением позже мысленно обругала саму себя. В конце концов, она знает его в будущем. Знает его как крестного отца Гарри, как человека умного, доброго и бесконечно смелого. — Не все такие зубрилы, дорогуша, — он оскалился, демонстративно отворачиваясь к окну. Обидели мальчика. Лицо Гермионы невольно вытянулось. Она привыкла, но слышать это еще и не в своем времени — обидно. Она испустила недовольный вздох и порывалась кинуть еще одну фразу тире оскорбление, но была нагло прервана очнувшимся от дум Гарри. — Давайте тему сменим? На первый взгляд совершенно ничего необычного — компания друзей, решивших собраться вместе после учебного дня. Только необычное все же было. Двое из них из будущего, еще двое умрут лет через десять, один отсидит в Азкабане тринадцать лет за псевдо-гибель другого, а еще один так и не найдет свое счастье. По крайней мере, на известный Гарри и Гермионе момент. Сумерки на небе сгущались. Гарри казалось, что только звезды знают то, что будет завтра. Только звезды... Не только.