Восемнадцатый аркан

      26 мая 2020, вторник       Джэхён слышит стук. Странный, металлический, раздающийся эхом и одновременно собранный, словно точечный – удары повторяются с одной частотой, друг за другом, неспешно приближаясь. Вторят капающей воде – её тоже слышно, каждую каплю, что срывается с невидимого крана на холодный металлический пол, разбиваясь на осколки. Джэхён ёжится, насколько это получается задубевшими плечами, и громко сглатывает.       Он чувствует.       Стук останавливается где-то возле самого уха и Джэхён ощущает колебание воздуха, словно кто-то резко опускается рядом. Лица касаются тёплые пальцы – поправляют чёлку и очерчивают линию подбородка, словно незнакомец любуется Джэхёном в только ему свойственной манере. Чужое дыхание щекочет кончик носа – Джэхён изо всех сил сдерживается, чтобы не открыть глаза, в красках стараясь представить максимально уродливую морду, склонившуюся над ним. Вздох палача звучит слишком резко и не менее – разочарованно, так, что Джэхён думает плюнуть на всё, вскочить на ноги и молить о прощении, но за секунду чужие прикосновения исчезают.       Джэхён падает в бездну.       Утро Джэхён встречает в сырой постели. За окном шумит дождь – влажность такая, что тело, кажется, покрыто тонкой плёнкой, а раскрытое на ночь окно от духоты не спасает, только позволяет дождю проникнуть в комнату и оставить небольшую лужу на полу. Жалкое подобие простыни – очередная корейская особенность – сбитым комом валяется в ногах, опутывая ступни, и Джэхён с брезгливым отвращением спихивает её на пол к безбожно смятому пледу. Он тащится закрыть окно – порывы ветра бьют шторой, а форточка размеренно постукивает о стену, словно отсчитывая время. На секунду он замирает – лужа то ли от ветра, то ли под действием незримой силы оживает и тонкой струйкой следует к нему по полу, словно крадучись. Когда прохлада касается большого пальца, Джэхён дёргается – в мыслях всплывают мечущиеся обрывки, перемежающиеся болезненными вспышками серого и грязно-голубого оттенка. Он осторожно ведёт ногой – скользит по воде, слегка размазывая, чувствует холод уже всеми пальцами, когда преграждает водному потоку путь, и наблюдает, словно ожидая выпада. Вода собирается у свода стопы, и это всё, что происходит. Джэхён хмыкает – точно умом тронулся, раз решил, что из дождевой лужи выпрыгнет чудовище и отцапает как минимум пальцы, а в худшем случае – и всего его сожрёт. Очередным порывом форточка легко ударяет его в ладонь, словно в попытке вырваться, и Джэхён с хлопком водворяет её на место, быстро защёлкивая. Дождь постукивает по запотевшему стеклу, Джэхён некоторое время смотрит на посеревший пейзаж, а затем оборачивается, чтобы идти в ванную, но цепляется взглядом за размазанную по полу воду.       Чужой смех разрезает пространство. Джэхён с силой мотает головой, однако взгляд всё равно возвращается к пятну влаги, словно подстёгиваемый пытающимся что-то вспомнить мозгом.       Будильник тихо, словно чего-то опасаясь, начинает играть где-то в глубине кома из постели, отрывая Джэхёна от болезненного созерцания. Он выхватывает телефон, успевая выключить звук до того, как он разгонит звенящую тишину комнаты, и уходит в ванную. Шум душа похож на шум дождя – почему-то именно сегодня не успокаивает, и Джэхён неосознанно выдыхает, ступая под горячие струйки. Пар застилает взгляд, и Джэхён закрывает глаза, позволяя воде стекать по лицу.       Взрыв. Не обычный, огненный – скорее всплеск воды, когда в неё что-то с силой бросают. Она расступается брызгами, быстро собираясь обратно, погребая под собой, радостно принимая подарок – Джэхён резко распахивает глаза, пытаясь вдохнуть. Он едва не падает, упираясь руками в стену по сторонам от зеркала, в котором отражается его собственный ужас – и, кажется, кто-то ещё за его спиной. Он резко оборачивается, едва не падая на мокрой плитке, но ловит лишь чужой смех, отголосками перекатывающийся где-то в голове. Он мечется, как загнанный зверь, секундными вспышками видя грязную воду, водоросли, тонкими ниточками оплетающие тело и чужую, такую знакомую усмешку. Тошнотворный затхлый запах и глухие шлепки, когда чужие ступни так по-детски взбивают водную гладь.       Джэхён вылетает из душа, на ходу решая, что он уже достаточно чистый.       Небо словно решает покарать город за что-то – дождь, пока Джэхён добирается до работы, не уменьшается, сплошным потоком низвергаясь на редких, решившихся выползти под прямой удар прохожих. Он бодро скачет по лужам – чувствует, как рубашка облепила плечи и спину, на каждом движении нехотя отклеиваясь от кожи, как в новых, демоны бы их побрали, ботинках хлюпает часть уличных стоков, так же, как и начинает хлюпать носом от холода он сам. До офиса он добирается в рекордные сроки, но успевает пару раз припомнить себе то, что выбросил миленькую визитку того самого Они, что подвозил его до работы в первый день. Кофейня, на удивление, оказывается закрытой, поэтому Джэхён в жалкой и очень запоздалой попытке спасти себя от дождя распростирает над головой пиджак и бежит к заднему входу в надежде, что выламывать дверь не придётся.       Как ни странно, дверь оказывается открыта, и Джэхён с радостным вздохом влетает в помещение, отряхиваясь. Пока он старательно стирает влагу с лица и пытается кое-как отжать слишком короткие для этого действа волосы, под ним собирается небольшая лужица, и Джэхён, глядя на неё, почему-то не может сдержать смеха – ситуация явно больше подходит для Лукаса, а не для него. Он подхватывает сумку до того, как вода успевает растечься до неё, и быстро идёт внутрь, вспоминая о листке с предупреждением в саду, снова хихикая из-за лужи на входе. Он даже не может понять, надеется ли, что никто не обратит внимание или что всё же зацепят Лукаса – почему-то Джэхёну хочется видеть его по-детски обиженное лицо.       Он, отфыркиваясь от отдельных, всё ещё стекающих по лицу с волос капель, добирается до своего кабинета. На работе никого нет, и шаги Джэхёна гулким эхом разносятся по помещению, рикошетя от стен. Он перепроверяет время – не особо удивляясь, видит неспешно приближающуюся к черте «выходи из дома» стрелку и встряхивает часами. Видимо, сегодня, сам того не замечая, побил все рекорды скоростного сбора на работу.       Он скидывает пиджак – как бы ни хотелось просто кинуть мокрой кучей посреди кабинета, осторожно расправляет рукава на подобии вешалки в коридоре в надежде, что этот агрегат не окажется чьим-нибудь талисманом, амулетом или, не дайте Боги, существом. Гаргара из веток – мерзко хихикая, голос Тэна в голове веселится, что «не из веток, а из палок, говна и палок» – никаких выпадов после повешенного на неё пиджака не делает, поэтому Джэхён вздыхает с облегчением и зябко ведёт плечами на откуда-то появившийся холодок, пробежавший по спине. Рубашка, и так доводящая до точки мерзостью ощущения второй мокрой и слизкой кожи, становится в мгновение ока ещё и ледяной, и Джэхён чувствует, как его челюсть начинает отбивать незамысловатую мелодию.       Он быстро добирается до офисной кухоньки, стараясь двигать всеми частями тела – ощущение застывающих конечностей напрягает. Чайник оказывается не пустым – Джэхён с облегчением щёлкает кнопкой включения и ведёт плечами, заставляя рубашку отлипнуть от перекатывающихся мышц. Он быстро озирается по сторонам и замечает оставленный кем-то на столе утюг – ещё до того, как в голове появляется мысль о том, что, собственно, утюг делает на кухне, на Джэхёна снисходит озарение. Он быстро расстёгивает верхние пуговицы и тянет рубашку из штанов, выгибаясь. Мокрая стылая ткань противно шлёпает по животу, поэтому Джэхён напрягается, на автомате вдыхая, когда слышит сзади покашливание.       Пугали ли его за всю жизнь больше, Джэхён сказать не может. Словно в замедленной съёмке, он оборачивается, всё так же придерживая концы рубашки в воздухе, когда сталкивается с красными горящими огоньками.       Огоньки эти неотрывно смотрят прямо ему в душу, пока существо обсасывает кровавый кусок плоти, и Джэхён разрывается между тем, чтобы закричать и убежать или попытаться оценить ситуацию трезво. Довольное урчание существа – где-то на задворках сознания Джэхёна озаряет, что это простой Кумихо – сопровождает те долгие пару секунд ступора, в котором он оказывается, а неотрывная слежка красными точками за каждым мимолётным движением заставляет напрячься и без того замершие мышцы. Джэхён осторожно отпускает рубашку – даже не знает, о чём думать и что делать – и пятится к столу, пока столешница не упирается ему в копчик.       Щелчок чайника словно отрезвляет участников немой сцены.       – Блин, прости, – Джемин быстро кидает сочащийся кровью кусок неизвестного происхождения в тарелку и утирает лицо тыльной стороной ладони, только сильнее размазывая. Джэхён сглатывает. – Я что-то задумался.       – О чём? – Джэхён не хочет истерить, но желание спрятаться от чужого взгляда, пусть и постепенно обретающего нормальность, подстёгивает панику, а лицо Джемина с размазанной по нему кровью и кусок мяса на тарелке заставляет желудок содрогнуться.       – Ну, ты тут пришёл весь такой мокрый, – Джемин улыбается и словно не замечая, как побледнел собеседник, с чувством облизывает пальцы. – Качаешься?       Джэхёна передёргивает от заинтересованной интонации Джемина, потому что он наконец вспоминает слова Чону и осознаёт, что именно лежит в тарелке. Джемин перехватывает его взгляд.       – Ой, да не думай, всё разрешено, – он резко отставляет тарелку, из-за чего успевшая скопиться под куском кровь выплёскивается за пределы кромки, растекаясь по столу. – Блин, кинь полотенце.       Джэхён, стараясь двигаться плавно, без резких движений, подкидывает Джемину рулон не глядя, словно опасаясь, что при потере зрительного контакта потеряет часть внутренностей. Он стоит столбом, пока Джемин прибирается, словно ничего и не произошло, и чувствует пробегающий волнами по телу жар. Это начинающаяся простуда или адреналин – Джэхён понять не может, но вспоминает про чайник и заставляет себя отвернуться к столу, пусть и жалея, что на затылке у него нет глаз. Джемин шуршит за спиной – от каждого малейшего звука мышцы Джэхёна напрягаются, но окончательно он теряет контроль, слегка приседая от страха, когда Джемин резко оказывается рядом.       – Прости, ты не должен был видеть, – он трамбует в мусорное ведро несколько окровавленных бумажных полотенец и споласкивает руки, стоя совсем близко.       – Да ладно, бывает, – Джэхён старается быть невозмутимым, но дёргается, проливая горячую воду мимо кружки, когда Джемин щелкает языком. Жест непонятный – Джемин выпада не делает, и Джэхён чувствует себя последним дураком, когда понимает, что просто льёт воду на стол. Он чертыхается, быстро отставляя чайник, и пытается руками остановить воду от падения на пол – маленькая Ниагара уже образовалась на кромке, и паникующему мозгу решения лучше, чем перехватить воду в ладошки, не приходит.       Джемин за секунду оказывается рядом, быстро кидая в воду всё те же полотенца – спасибо, что чистые, и Джэхён на мгновение чувствует себя в западне. Джемин словно нависает сверху, и Джэхёна начинает мутить – он замечает небольшое красное пятно на чужой майке. Они маются со спасением пола с минуту – Джэхён дует на покрасневшие от горячей воды ладони и пытается не упасть в обморок, пока Джемин трёт стол – и, когда полотенца следуют за своими собратьями в мусорку, Джемин почему-то отряхивается и мило улыбается.       – Просто на будущее, – он смотрит на Джэхёна, как на непутёвого сына. – Охочусь по лицензии, нет, не стыдно, да, это вкусно, – он приподнимает бровь, словно ждёт ответа, и Джэхён судорожно выдыхает, пытаясь собраться с мыслями.       – А что со мной? – он понимает, что ощущение мокрой ткани на теле, которое он не чувствовал всё это время, возвращается, и это может говорить о том, что он успокаивается.       Джемин непонимающе смотрит, а затем громко смеётся.       – Что случилось? – Джэхён с визгом подпрыгивает, когда слышит ещё один голос сзади, пусть и принадлежащий кому-то знакомому – то, что это Джено, он понимает только обернувшись.       – Он подумал, что я буду его есть, – Джемин всё ещё хихикает, и Джено подхватывает, глядя прямо на Джэхёна.       – Я не думал, – Джэхён не хочет портить отношения с коллегами, и то, как они воспринимают всю ситуацию как шутку, для него странно. Кто будет смеяться, когда его обвинят в попытке съесть малознакомое существо?       – Ну ладно, ты не думал, а я думал, – Джемин, глядя на расширяющиеся в ужасе глаза Джэхёна, ржёт в голос. – Шучу, я же испорчу такое прекрасное тело.       – С каких это пор ты смотришь на его тело? – Джэхён хочет сбежать, например, в сад, потому что на кухню вваливается Хэчан, и это вот точно тот, кого видеть бы сейчас не хотелось.       – А ты сам посмотри, – Джемин ведёт бровью, и Хэчан замирает, беззастенчиво осматривая чужой торс. Пока Джэхён сгорает от стыда под чужими взглядами, Джено заваривает чай, тихо посмеиваясь на заднем плане, быстро впихивает тёплую кружку в чужие холодные руки – Джэхён уже и забыл, что, вообще-то, замёрз – и утаскивает его с кухни под чужие недовольные возгласы.       Пока Джэхён старательно дует на слишком горячий чай, Джено притаскивает откуда-то огромный плюшевый халат – Джэхён даже боится спрашивать, чей и откуда – и, заставив Джэхёна явить ему своё исподнее, уносит мокрую одежду в сушилку, в которую сам Джэхён пойти по непонятным причинам не может, поэтому Чону он встречает в лучшем виде. Чону в ответ только подозрительно смотрит:       – Ты что, решил тут жить? – а затем подходит ближе и совсем уж неодобрительно тянет. – Это случайно не мой халат, который я принёс сюда постирать?       Джэхён икает, краснеет, дёргается, чтобы снять чужую вещь, но в итоге только выжимает из себя короткое «я не знаю». Чону щурится, качая головой, и со вздохом отходит к своему столу.       – Я так понимаю, ты попал под утренний дождь, – Джэхён только сейчас понимает, что Чону абсолютно сухой, и одобрительно чихает. – И что, ещё и простудился? – он оборачивается и сверлит взглядом, словно мама, которая заметила, что идёшь по улице без шапки. – Почему не согрелся сразу же?       – Да там заминка вышла, – Джэхён неясно ведёт плечами и прячет глаза в кружку, громко отхлёбывая.       – Какая заминка? – Чону приседает на край своего стола и по нему не видно – злится или просто хочет узнать новую сплетню.             – Они с Джемином пересеклись, как я понял, – Джено, несмотря на то, что видит все вселенные, умудряется зайти в самый неподходящий момент. Он бережно раскладывает по дивану уже сухие вещи, пока Джэхён взглядом дырявит его затылок. На лице Чону играет не предвещающая ничего хорошего ухмылка.       – То есть, сегодня на первом месте будет рассказ «Джэхён прервал трапезу Джемина»? – Чону потирает руками, словно у них в офисе есть букмекер и он поставил хорошую сумму на беспроигрышную комбинацию.       – Неа, я думаю, это будет история про его рубашку, – Джено отзывается быстро, и Джэхён хочет ударить себя по лбу – ну серьезно, Джено, ты точно Квансеым?       – Что за история? – во взгляде Чону горят искорки интереса, и он натягивается, подаваясь всем телом в сторону Джено.       – Видимо, теперь Джемину нравится пресс не только Лукаса, – Джено подмигивает Джэхёну и приглашающим жестом указывает на разложенные по дивану вещи.       Чону по виду готов завизжать от восторга – Джэхён думает сказать что-то в духе «я ещё даже не разделся», но лишь понуро бредёт к костюму и словно с ненавистью смотрит на злополучную рубашку. Он думает, что был бы в кофте любого, даже самого дешёвого магазина – однозначно бы не попал в эту ситуацию, и может ну его, этот стиль – здоровье дороже. Он грустно окидывает взглядом замерших парней – вы так и собираетесь стоять, да? – и тянет пояс халата.       Чону всё же не сдерживается, одобрительно обсыпая Джэхёна комплиментами весь мучительный процесс переодевания. Он видит, как за стеклом проплывают существа – да, он стоит без рубашки именно в тот момент, когда все решили прийти на работу, и пытается не провалиться сквозь землю от взглядов, которые ему прилетают. Он затравленно смотрит на Джено – именно на того, кто, вообще-то, говорил от Чону держаться подальше, а сейчас устроил ему бесплатный стриптиз – и пытается понять, когда успел насолить ещё и ему.       Ответа он так и не получает – Джено выскальзывает из кабинета, оставляя их с Чону в молчаливой неловкости. Джэхён завязывает галстук и поправляет манжеты – даже не может понять, расстроен он, напуган или хочет уволиться, но однозначно этот день своим началом не предвещает ничего хорошего. Чону проблемы не видит, словно влюблённо вздыхая напоследок, и уходит к своему столу.       – Да, думаю, история про твой… твою рубашку, – Джэхён оборачивается, старательно пытаясь сделать взгляд злым, но Чону в своём хорошем настроении похож на щеночка и заставляет Джэхёна растаять, – однозначно станет номер один сегодня, – он даже подмигивает в конце и хихикает, когда Джэхён вздыхает с горечью.       – Это разве хорошо? – Джэхён возвращается к столу, радостно понимая, что наконец чувствует себя комфортно.       – О, ты даже не представляешь, – Чону плюхается в стул и тянет кофе через трубочку. Джэхён понимает, что к Куну утром не попал, поэтому думает отправиться за своей порцией. – Джено вон специально в качалку ходит.       – Чтобы Джемину понравиться? – Джэхён застёгивает часы и дёргает рукой, проверяя, чтобы сели на место.       Чону несколько секунд думает.       – Слушай, а я как-то и не думал, – он в уже привычной Джэхёну манере откидывается в кресле. – Просто у Джемина есть топ-лист тех, чьё тело, по его мнению, заслуживает внимания. Раньше там были Лукас с Ютой. Теперь, я так понимаю, и ты тоже, – Чону улыбается беззлобно, хотя у Джэхёна от этих новостей по коже пробегают ледяные мурашки.       – То есть, я попал в спецменю от шеф-повара?       Чону молчит, удивлённо хлопая глазами, а затем громко смеётся.       – Нет, ты попал в стоп-лист, – он даже вытирает проступившие от смеха слёзы.       – Это ещё почему? – Джэхён запускает компьютер и поднимается, на вопросительный взгляд Чону кивая на его кофе. – Пойду возьму.       – Ну, топ Джемина это по принципу: «они так прекрасны, что я хотел бы их съесть, но, если я их съем, я потеряю возможность их видеть», – Чону пожимает плечами на испуганный взгляд Джэхёна и ставит свой кофе. – В общем, забей, считай, что у тебя просто суперское тело. Всё, – на вопросительный взгляд Чону закатывает глаза. – Да не сожрёт он тебя, это же не так просто всё. У него охота по расписанию и на коллег она точно не распространяется.       – Точно? – Джэхён выдыхает, потому что вспоминает про какую-то лицензию, что упоминал Джемин.       – Ну, если что не так, ему Доён просто… – он проводит ребром ладони по основанию шеи и Джэхён дёргается. – Как есть, у него условия, и вести себя как в прошлом никто ему не разрешит.       – Как в прошлом? – Джэхён почему-то думает, что за кофе он так и не доберётся.       Чону словно читает его мысли.       – Иди уже. Набедокурил Джемин когда-то, расскажу, как вернёшься, – он машет руками, словно прогоняя Джэхёна как назойливую птицу.       Обижаться на кого-либо тут, видимо, действительно такая себе идея, поэтому Джэхён не обращает внимания на чужой жест и выходит, стараясь не столкнуться с кем-то, кто может припомнить ему утреннюю историю. Он проскальзывает мимо кабинетов, замечая в одном отчего-то улыбающегося Ренджуна и того парня, Винвина – они мило беседуют за утренним кофе, и Ренджун, кажется, даже смеётся, прикрывая рот ладошкой. Джэхён трясёт головой – слишком эта картинка расходится с его обычным мировосприятием – и проносится дальше. Джисон за ресепшеном головы не поднимает, но машет слегка рукой, как приветствие, в отличие от зелёной макушки, которая вообще внимания не обращает – в принципе, и на том спасибо, Джэхён вот тоже молодец, не помнит, как одного из них зовут. Входящий в двери Марк оказывается самым дружелюбным – долго не отпускает руку, потрясая её на каждом слове, и словно рассыпает ведро с приветствиями. Джэхён на секунду задумывается – а если резко топнуть, Марк исчезнет? Проверить свою теорию он не успевает – телефон Марка вибрирует, и тот резко срывается с места, оставляя не успевшего провернуть свой эксперимент Джэхёна за спиной.       Кун встречает его улыбкой – Джэхён отвечает тем же, присаживаясь на высокий барный стул и заинтересованно рассматривая ряд новых кружек на полке. Кун смотрит туда же – словно становится чуть радостнее от того, что кто-то заметил – и выбирает одну из них. Джэхён хочет отказаться – ему нужно работать, но Кун одним движение руки его прерывает.       – Я уже наслышан о твоём утре, так что посиди и передохни немного.       Когда яркая кружка опускается перед ним на стол, Джэхён только и может, что посмотреть с молчаливой благодарностью.       Кун, словно в первый день их знакомства, начинает говорить о здешних существах – рассказывает несколько похожих на сказки историй о хранителях леса и воды, припоминает несколько древних драконьих сражений, словно сам был их участником, и вскользь касается офиса. Джэхён приосанивается.       – Почему у вас такой странный набор существ? – Джэхён старается выглядеть максимально незаинтересованным, но строгий взгляд Куна разбивает его игру вдребезги, и он слегка мнётся. – Странно видеть всех вас в одном месте.       Кун вздыхает, глядя куда-то вдаль, и отходит к посетителю, подошедшему к стойке. В зашедшем Джэхён узнаёт ставшего уже знакомым мужчину с печатями на лице – вспоминает, что хотел спросить об этом, но решает оставить этот вопрос на другой раз. Кун возится с ним пару минут – Джэхён едва успевает отпить половину чашки – и возвращается, вытирая руки полотенцем.       – Тебе правда интересно? – он выглядит погрустневшим, и Джэхён надеется, что не он стал причиной перемены настроения Куна, поэтому осторожно кивает. – Понимаешь, нас всех собрал когда-то Доён.       Джэхён кивает головой, чувствуя себя так, словно приоткрывает ларец с кладом.       – Кто-то по личному знакомству, конечно, кто-то по случайному стечению обстоятельств, – Кун хмыкает, словно сам себе. – Но в основном тут те, для кого это был последний шанс.       – Какой шанс? – Джэхён даже забывает про свой напиток, и Кун взглядом показывает, мол, пей, и мнётся, зачёсывая волосы назад.       – Последний шанс сделать что-то хорошее, – Юта возникает слева словно из-под земли и салютует Куну, грузно опускаясь на стул. Джэхён чувствует себя, словно его застали на месте преступления, поэтому быстро допивает свой напиток и собирается уходить, но Кун одним взглядом заставляет его остаться на месте.       Когда Юта уходит по направлению к офису, Кун возвращается.       – В общем, он как бы прав, – он присаживается со своей стороны и обводит взглядом одиноких посетителей. – Большинство тут из-за каких-то косяков в прошлом, так что странно видеть тут тебя.       Джэхён удивленно сводит брови.       – К какой категории относишься ты? – Кун снова хмыкает и встаёт, отворачиваясь к аппарату.       – Я неудачно прочитал рецепт в одной старой книге, – шипение пара частично перекрывает его голос, поэтому Джэхёну приходится прислушиваться. – Ну, и немного устроил взрыв.       Джэхён давится воздухом – почему-то ему хочется засмеяться, но он сдерживается.       – И всё? – он внимательно наблюдает, как Кун елозит ёмкостью с молоком по столу и аккуратно смешивает кофе в стакане.       – Ну как бы да, – кофе с витиеватым рисунком из листочков опускается перед Джэхёном и тот благодарно кивает. – Разве что книга оказалась не из тех, что можно хранить дома, – Кун улыбается как-то заговорщицки и подмигивает.       Колокольчик над дверью звенит, и Кун отрывается от разговора, приветствуя входящих.       – Всё, потом приходи ещё как-нибудь, – Джэхён кивает и, ещё раз поблагодарив, уходит, стараясь не оборачиваться – уверен, что Кун сможет прочитать заинтересованность на его лице.       В кабинете его встречает взгляд с дивана – Юта потягивает свой кофе, внимательно сканируя каждое чужое движение, и Джэхён вздыхает и старается не обращать внимания – видимо, кто-то уже разнёс историю. Он опускается в своё кресло – ноутбук вспыхивает радостным приветствием, и Джэхён быстро вводит пароль и открывает почту. Он сразу видит несколько заданий на день – сцепляет руки и потягивается, представляя заранее, сколько времени проведёт за работой.       Чону сбоку шуршит бумажками, Юта постепенно теряет интерес и засыпает – Джэхён проникается рабочей атмосферой и начинает печатать.       Он быстро разбирается с необходимыми расчётами, находит на рабочем столе ярлык любимой программы – радуется, что в Сеуле ей тоже кто-то пользуется, и даже строит с первого раза красивые графики. Время течёт незаметно, и, когда Джэхён откидывается на спинку и разминает кисти, стрелки часов приближаются к обеду. Он вертит в руках стаканчик – на дне плещется небольшое количество давно остывшего кофе – и думает, стоит ли его допивать, как дверь кабинета распахивается. На пороге пышущий яростью Лукас, и Джэхён даже не удивлён – слишком тихо пролетела первая часть дня, чтобы ничего не случилось позже.       – Почему мой халат пахнет вот им? – глаза Лукаса отсвечивают жёлтым, и Джэхён находит это зрелище занятным – Джонни хорошо сдерживался, поэтому наблюдать волчьи глаза каждый день у Джэхёна возможности не было.       Чону, словно по указке, вздёргивается и с пренебрежением смотрит на вошедшего.       – С чего бы этот халат был твоим?       Лукас поджимает губы, но по нему видно – только распаляется.       – Не отходи от темы, – он трясёт сжатым в кулаке халатом. – Кто ему дал халат?       – Лукас, – Чону встаёт и надвигается на переродка, и выглядит это немного смешно – Чону мельче, но Лукас сдаёт назад, словно сжимаясь под чужим взглядом, – это мой халат.       Жёлтые глаза горят.       – Я что, не могу попользоваться твоей вещью, детка? – он вздёргивает подбородок и смотрит с вызовом. За его спиной начинает собираться небольшая толпа.       – Нет, – глаза Чону сужаются, и он подходит вплотную, хватая халат. Очень удачно проснувшийся прямо в этот момент Юта гаденько хихикает. – Я приношу халат, чтобы постирать.       – И забираешь его пахнущим мужчиной, – Лукас тянет халат на себя, но замирает, когда Чону фыркает.       – Слушай, после тебя он пахнет только псиной, и стирать приходится ещё раз.       Джэхён замирает с открытым ртом. Он видит Хэчана, снимающего происходящее на телефон, Ренджуна, закатывающего глаза, и Джемина, который, судя по всему, смеётся. Лукас надувается.       – Я не пахну псиной.       – Ну-ну, – Чону оставляет его и халат, отворачиваясь, чтобы отойти к своему столу, но не успевает.       – Я не пахну псиной, – последние слоги тонут в рычании, потому что Лукас за секунду превращается и агрессивно кидается. Джэхён вскакивает, но видит вскинутую в останавливающем жесте руку Юты.       – Он ему ничего не сделает, – Юта говорит тихо, но Джэхён почему-то слышит.       Чону на мечущегося вокруг Лукаса внимания не обращает, выискивая кого-то взглядом в толпе.       – Ренджун-и, – Чону улыбается и машет, когда находит. – Остуди этого придурка, пожалуйста.       Как и что происходит после, Джэхён понимает с трудом. Вот Лукас с горящими глазами скачет вокруг Чону, вот над ними откуда-то появляется вода – странным сгустком, похожим на большой мыльный пузырь, вот пузырь лопается, и вся вода летит вниз. Лукас воет, Чону матерится, вода не растекается – Джэхён замечает Ренджуна, подсознательно понимая, что это его рук дело, и, собственно, ничего особенного, он же дракон, просто не совсем огненный, наверное. Чону почему-то сухой – Джэхён думает, что у Ренджуна прекрасное чувство контроля, а вот Лукас скулит, прижав уши к голове, а его шерсть свисает мокрыми сосульками, и судя по тому, как подрагивает мощное тело – вода была ледяной. Юта хохочет и хлопает в ладоши, едва не падая с дивана – выглядит так, словно это совсем не редкое происшествие.       – Доскакался? – Чону переступает лужу и идёт к своему столу. Лукас провожает его грустным взглядом – глаза у переродка на удивление умные в этой форме – и понуро уходит из кабинета, стуча когтями о пол.       Толпа начинает рассасываться. Чону устало вздыхает и тянет носом.       – Вот чувствуешь же? – Джэхён подвисает, когда понимает, что вопрос адресован ему, но затем втягивает носом воздух и чихает. – Я же говорю, псиной пахнет. Теперь ещё и мокрой, блин, – Чону словно расстроен, и даже не пытается сделать вид, что всё в порядке.       – Вы, ребята, как хотите, – Юта быстро поднимается, сгребая плед в кучу, – но я пойду посплю где-нибудь в непахнущем месте.       Чону на это лишь отмахивается, всё так же расстроено пялясь в одну точку.       – Ты чего? – Джэхён пробирается через лужу, без хозяина растёкшуюся в немыслимое сюрреалистичное творение, и не замеченные им сначала ошмётки одежды.       Чону не отвечает, только странно дёргает носом, и Джэхён осторожно присаживается рядом.       – Я же не знал, что так выйдет, мне халат Джено дал, – он старается заглянуть в чужое лицо, но Чону в ответ морщится.       – Да не в халате дело, – он резко выдыхает и всплескивает руками. – Ладно, нам тут ещё убираться, – он замирает, глядя на входную дверь, и Джэхён оборачивается.       Из дверей машет Джено, а за ним, словно прячась, стоит Тэён. Тэён.       Глаза Джэхёна резко застилает пелена. Вода, она снова везде – давит на тело, щиплет глаза, пытается забраться в лёгкие. Ошмётки растений, клочки бумаги, вода сточная, серая – она злая.       Джэхён злится. Он смотрит на Тэёна – в голове чужой смех, мягкие прикосновения к лицу перед падением, горечь в пересохшем от жара горле, вода, тени – всё мешается в хаотичный круговорот картинок, и у Джэхёна перехватывает дыхание. Он едва сдерживается – внутренний порыв велит ему броситься, раздавить, сделать хоть что-то, но здравый смысл мигает красными лампочками и орёт сиреной, заставляя оставаться хоть немного в рассудке. Тэён, словно замечая чужое напряжение, прячется за спину Джено, в защитном жесте складывая руки на груди, и Джэхёна заливает новой волной ненависти – он ещё строит из себя праведника! Джено шокированно переводит взгляд с одного на второго, словно понимает что-то, а затем быстрым шагом подходит к столу и, хватая ноутбук, разгибает его, отламывая экран.       Джэхён резко возвращается в реальность.       – Ты что делаешь? – он подбегает к столу едва не плача.       – Я надеюсь, ты сохранил то, что делал, – взгляд Джено, которым тот скользит по Джэхёну, нечитаемый, и Джэхён сглатывает, думая затеять перебранку, но сзади оживает Чону.       – Джэхён, ты не хочешь развеяться? – он быстро поднимается и хватает сумку. – Мы можем пообедать, пока Тэён будет делать уборку, – он незаметно кивает Джено и быстро выводит Джэхёна из кабинета.       Джено провожает их взглядом, оседает на край стола, и, потирая переносицу, вздыхает.       На кухне Джэхён расслабляется, но точащее чувство беспокойства не уходит. Он пытается внимательно слушать Чону – его слова не складываются в понятные для восприятия образы, поэтому Джэхён просто кивает как болванчик, без чувства поглощая обед.       – Ты так грустно ешь потому, что видел Джемина утром? – Юта опускается рядом и смотрит заинтересованно. – Если тебе вдруг приснится кошмар с ним, я могу помочь.       Джэхён смотрит словно сквозь него и Юта настораживается.       – Я был бы рад, если бы мне приснился такой кошмар, – Юта смотрит на него с открытым ртом, но объяснять что-либо у Джэхёна нет ни сил, ни желания. Он встаёт, коротко кивая всем, и, закинув тарелку в раковину, выходит.       Юта смотрит ему вслед и хмыкает.       – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – Чону пожимает плечами на его вопрос и тоже смотрит вслед, словно пытаясь узнать всё по удаляющейся фигуре.       Добравшись до кабинета, Джэхён замирает в дверях. Доён стоит в пол-оборота и крутит в руках несчастный экран ноутбука. Почему-то Джэхён стучится – отрывает босса от его занятия – и следует за приглашающим жестом, прикрывая дверь.       – Извини, что так вышло, – Доён кивает в сторону ноутбука и присаживается на край стола, скрещивая руки на груди.       – Да я всё сохранил, – Джэхён чувствует себя неуютно под изучающим взглядом, поэтому мнётся возле дверей, дёргаясь, когда Доён резко выпрямляется.       – Я думаю, сегодня ты можешь взять выходной, – Джэхён хочет возразить, но тут же проглатывает все слова, когда Доён снова смотрит. – Ты сегодня не с той ноги встал, думаю, тебе надо передохнуть, – Доён говорит так, словно возражений не может и быть, и, коротко кивая, идёт на выход. – Оплату получишь за весь день, не беспокойся, – уже выходя, он на секунду останавливается, снова сканируя взглядом, но молчит. Джэхён кланяется, и Доён уходит, оставляя в кабинете трещащее молчание.       По возвращении домой Джэхён решает прислушаться к чужому совету – почти с порога падает на кровать и засыпает, едва голова касается подушки.