Восемнадцатый аркан

      22 мая 2020, пятница       Джэхён хотел бы, чтобы сегодня был выходной. Воспоминания о первом рабочем дне отдаются где-то внутри странным, несвойственным ему желанием остаться в постели и не возвращаться в злополучный офис ни под каким предлогом.       – Ну же, это всего-то второй день, не нужно так рано сдаваться, – шепчет он сам себе, продолжая кутаться в паршивое настроение. Плед, хоть и мерзкий, кажется таким родным и приятным, что маячащее где-то впереди повышение кажется не таким уже и важным – Джэхён просто надеется, что не сдохнет раньше, чем Шивон пришлёт заветное письмо об обратном переводе. Хотя, если учитывать проблемы с почтой, а точнее – с некоторыми сотрудниками в Сеуле, письмо Джэхён получит уже тогда, когда его присыплют несколькими метрами земли. Ещё и Лукас успеет потоптаться сверху.       Он в полусне бредёт к зеркалу, растирая ладонями унылую гримасу, и снова повторяет, что рано сдаётся. Коробка, в которую он заботливо накидал нужных для офиса вещей ещё с вечера, сиротливо ютится в углу.       Выходя на улицу, он замечает, что его уже ждут. Он был бы рад, окажись на месте водителя Джонни, который бы махнул рукой, сказал, что всё это шутка, и умчал бы на своей развалюхе обратно в родные стены, но вот только существо в зеркало заднего вида являет истинный облик и Джэхён хмурится – кто додумался попросить Они подработать извозчиком даже Богам скорее всего не известно, и Джэхён задумывается, что демона к нему приставили, чтобы точно не сбежал. Водит демон так же плохо, как и выглядит, поэтому когда на очередном повороте с коробки с вещами съезжает крышка и являет миру одиноко торчащее среди канцелярии растение, Джэхён заботливо гладит подобие листиков кончиками пальцев и вздыхает:       – Ничего, друг, скоро будем на месте, – он даже не может себе объяснить, по какой причине ему настолько плохо.       Возле кофейни его уже ждёт снова чему-то улыбающийся Чону и выхватывает коробку из рук раньше, чем Джэхён успевает поздороваться. Здороваться почему-то не хочется.       Чону смотрит на него подозрительно и кивает парню-баристе, как только они входят в двери. Джэхён задумчиво наблюдает за тем, как пар поднимается над кофемашиной, и крутит в руках найденную в кармане монетку. Сегодня баристу он почему-то не чувствует.       – Я Кун, – парень протягивает два офисных стакана и смотрит как-то виновато. Руки Чону заняты коробкой, поэтому Джэхён берет кофе для обоих и уже порывается отойти, как бариста цепляет его рукав, останавливая. – Ты прости, что я вчера перепутал твой кофе, держи, это поможет, – и протягивает пару леденцов. Солнце, пробивающееся через не зашторенные окна, играет на них словно на витражном стекле, и выглядят они как самопальные карамельки из жжёного в подручной посуде сахара. Джэхён прокручивает в голове вчерашние события – всё произошедшее перед тем, как он в недоумении покинул офис, дождавшись лишь «завтра приходи с вещами» в виде задания и так и не увидев обладателя босых ног с дивана целиком, затем снова внимательно смотрит на конфеты и в голове складывается небольшой паззл.       – Я подозреваю, что у тебя отходняк, – парень осторожно улыбается и подбрасывает конфеты на ладони. – Поэтому на всякий случай ещё раз – меня зовут Кун, и обычный кофе я тоже умею готовить.       – Джэхён, – он осторожно сгребает конфеты с чужой прохладной ладони и пятится к отошедшему Чону. Вопросы о том, что за хрень тут происходит, он решает задать после, потому что как и вчера шипящий на него посетитель с печатями и чашечкой того самого кофе, который по случайности отведал Джэхён, окрашивает собранный паззл в совсем уж мрачные тона.       Он разжёвывает конфеты по пути – они оказываются куда мягче, чем представлялось по внешнему виду, а липкий вязкий наполнитель обволакивает язык и почти застревает в горле, оставляя после себя травяной привкус. Легче становится ровно настолько, чтобы не разразиться проклятиями на ноги, за которые Джэхён цепляется в кабинете – обладатель ног снова прикрыт защитной бронёй пледа и вообще никаких признаков жизни не подаёт. Чону, по всей видимости, тоже работает тут – он водворяет коробку с вещами Джэхёна на стол, выхватывает кофе и падает в один из стульев, сразу же придвигаясь к единственному компьютеру в кабинете.       Джэхён всё так же таращится на диван – сегодня неизвестный не светит пятками на весь офис, а благоразумно упрятал их в жёсткие кожаные ботинки. Чону наблюдает за ним некоторое время, а затем, когда Джэхён обращает своё внимание на его персону, кивает на стол, словно приглашая приступить к работе.       – Это кто? – Джэхён решает проявить хоть какую-нибудь инициативу, потому что информации о коллегах от коллег, видимо, ждать не стоит.       Чону шлёпает пальцами по клавиатуре, то ли имитируя бурную деятельность, то ли уже действительно работая.       – Юта, наш верный хранитель, – в ответ на удивленный взгляд Чону только кивает на третий стол в кабинете. – Он тут как бы работает, но для работы ему нужен только диван. Кабинет по работникам забит под завязку, а по факту комп и столы мои. Ну, и твои теперь тоже, – парень неопределённо дёргает плечами и снова отворачивается.       – Он кто? – Джэхён начинает разбирать свои вещи, пытаясь придумать, как уместить всё содержимое коробки на небольшом выделенном ему пространстве.       – Проснётся – спросишь, я что-то не в курсе, – Чону на удивлённый взгляд Джэхёна отмахивается и продолжает активно печатать. Джэхён замечает, что печатает Чону не на той раскладке, и ухмыляется.       – Ну ты же обещал мне быть братом и мамкой, – он пытается сделать максимально милую мордаху. – Вот вдруг я не буду знать, сколько ему лет, оговорюсь, а он меня сожрёт.       – Да не сожрёт он, – Чону с наигранной неохотой отрывается от работы, что бы он там ни делал, подъезжает на стуле ближе к Джэхёну и переходит на шёпот. – Я не совсем уверен, но у него в роду там намешано всякого японского, закачаешься, – парень оглядывается, словно Юта не спит, а внимательно вслушивается в их разговор, и продолжает: – Он такие вещи вытворяет, просто….       – Что за дебил вчера тут шлялся? Из-за него Хэчан мне документы делал целый день, всё вздыхал и смотрел в небеса, – разговор прерывает голос из дверей и Чону как ошпаренный отлетает от Джэхёна, в процессе расплываясь в улыбке.       – Ренджун, солнце, неужели ты соизволил дойти до моего кабинета? – в голосе словно издёвка, на что зашедший хмыкает.       – Чону, не начинай, я не виноват, что ты вчера привёл какого-то придурка и он испортил мне всю работу, – Джэхён действительно не может понять, стал он невидимым или его принципиально игнорируют, ведь тот самый парень с кружкой из вчерашних воспоминаний вообще-то смотрит прямо на него. – Хэчан бумаги не подписывал сто лет, пришлось отсидеть весь зад, пока дождался, Джемин вообще просрал пару листов и облизывался всё время, смотреть тошно. Всё вздыхают о нём, – демонстративного яростного акцента на последнем слове одновременно со взглядом прямо в глаза достаточно, чтобы понять, что Джэхён всё же материален.       Он осторожно трясёт рукой перед собой, чтобы проверить, не видение ли это. Парень не исчезает.       – Это Джэхён, наш новенький, – Чону уже вовсю занят работой, поэтому на явно недоверчивый взгляд Ренджуна и умоляющий – Джэхёна внимания не обращает.       – Да я понял уже. Ну здравствуй, Джэхён? – Ренджун подходит ближе и на самом деле он не страшный – как минимум по росту – только вот почему-то внутри Джэхёна в очередной раз всё переворачивается.       – Дорогой мой, у тебя тут не хватает некоторых копий, – вздыхая, Чону, словно ангел во плоти, перехватывает на себя напор Ренджуна, пожимая плечами на пронзающий укором взгляд. – Может, не только Джемин с Хэчаном на новенького засмотрелись? – он подмигивает и Джэхён замечает, как аккуратно краснеют кончики ушей напротив.       Он хочет умилиться, только вот взгляд, который дарит ему на прощание Ренджун, скорее говорит о том, что полыхает он от ярости, и слава Богам, что ничего не отвешивает устно – и так понятно, что Джэхён, по всей видимости, труп. Чону провожает его милейшей улыбкой и советует в следующий раз ничего не забыть – Джэхён начинает думать, что его коллега просто бессмертный. Или любитель экстрима. Или бессмертный любитель экстрима.       – Он хочет меня убить? – то ли оставшееся в воздухе напряжение сработало, то ли Джэхён тронулся головой не меньше, чем другие обитатели Сеульского отделения, но это единственное, что у него получается промямлить после того, как фигурка за стеклом растворяется в потоке снующих туда-сюда существ.       Чону в ответ отмахивается:       – Главное не хочет ли, а может ли, – он многозначительно замолкает и упирается изучающим взглядом.       – А может? – Джэхён нервно сглатывает и ладонью обмахивает воздух вокруг себя, чтобы убрать наваждение.       – Всё зависит от того, кто ты, – взгляд Чону резко меняется, и по спине Джэхёна тут же начинают выплясывать ритуальные танцы ледяные мурашки. Он немо хлопает ртом, но затем резко парирует.       – А кто ты? – в нём почему-то просыпается какое-то непонятное чувство уверенности в себе, и он даже вздергивает подбородок и плюхается в кресло, на что Чону щурится, рассматривая Джэхёна словно впервые.       – Сработаемся, – лицо озаряет улыбка и Чону за секунду превращается из подозрительного маньяка в милого щеночка. – Раз пошла такая пьянка, я тебе расскажу, кто тут действительно может тебя убить…       – Ммм, Чону, что за восхитительный цветочный аромат исходит от тебя в такую рань? – откуда-то рядом словно материализуется тот самый детина-переродок, судя по наличию одежды, на этот раз пришедший на своих двоих. – Здравствуй, Джэхён, – он смеряет изучающим взглядом и задерживается на искажённом недоумением лице. – Только не говори, что забыл, как меня зовут! – и даже всплёскивает руками и издаёт какой-то полуикающий звук.       Джэхён хочет сказать, что запомнил, вообще-то, но только имя переродка спрятано где-то между картинками его прелестей и «чел, что у тебя за шампунь, шёрстка выглядит супер», и вот действительно Джэхёну рот открывать не стоит – вдруг под пытливым взглядом вместо имени вслух выйдет что-то максимально гейское. Спасибо, он всего второй день на работе.       Переродок на чужое стыдливое молчание хмыкает:       – Лукас я, – и Джэхён хочет спросить, откуда Лукас знает его имя, да только вот тот совсем не заинтересован и снова возвращается к Чону.       – Ну так что за запах, детка, – Джэхён готов спорить на свою почку, что никакого запаха нет, но осторожно прислушивается.       – Это новый крем от целлюлита, – Чону отмахивается и отъезжает от стола к крупному белому шкафу, напичканному документами.       Джэхён хочет заорать, мол, Чону, ты вообще упал что ли, ты меня не предупреждал о таких поворотах, но выдавливает только:       – Как целлюлит? – потому что такого подвоха он мог ожидать от Тэна с его Таиландом, но никак не от единственного пока понравившегося ему коллеги в этой вакханалии ужаса.       Почему-то в ответ сначала скалится, а потом в голос ржёт Лукас, Чону же только неопределённо взмахивает руками и хочет что-то сказать, как дверь с хлопком открывается, впуская в помещение взмыленного парня:       – Прикиньте, вчера тот придурошный новенький умудрился посраться с Джисоном, вообще без мозгов походу. О, привет, – он весь какой-то слишком яркий, когда улыбается Джэхёну, словно это не его только что назвал безмозглым. – Тебя Джено ищет.       – Хэчан, какого хрена ты припёрся, – плед, о котором Джэхён уже успел благополучно забыть, резко оживает и падает на пол, являя миру всклоченные осветленные волосы и недовольную заспанную мордаху. – По ноге дверью заехал, вообще спасибо, – глаза его сужаются в маленькие щёлочки, словно он собирается зашипеть, когда он замечает Лукаса, а затем парень резко улыбается, и у Джэхёна от таких перемен в очередной раз переворачивается нутро. – Лукас, зайка, как тебе мой подарок?       – Вряд ли подарком можно назвать обоссанные в ответ ботинки, – Лукас скрещивает руки на груди и нечитаемо смотрит, а Чону на ответ загорается праведным гневом.       – Ты всё-таки сделал это? Юта, ну хоть ты не опускайся до уровня этого недоразвитого, – Юта в ответ ухмыляется, но тут же теряет интерес к происходящему, когда за стеклом проходит миловидный парень. Джэхён надеется, что действительно парень, без подвоха.       Только вот пройти мимо ему не даёт окрик Чону:       – Хэй, ты знаешь, что сделал Юта? – на что начинается сцена, по масштабности соизмеримая с некоторыми войнами.       Пока Юта, которого вовсю за что-то мутузит Лукас, по какой-то причине пытается закрыть рот Чону, который во все лёгкие пытается орать что-то тому самому парню, уже подошедшему и молча наблюдающему за происходящим с немым принятием, словно далеко не в первый раз, к Джэхёну бочком подплывает тот самый яркий парень и осторожно тянет за рукав.       – Пошли, я отведу тебя к Джено.       Джэхён обводит взглядом поле брани и вздыхает:       – Ладно. А ты?..       – Хэчан, – и вдруг меняется в лице, превращаясь из солнечного мальчика в проблемную язву. – И лучше бы тебе запомнить.       Пока Джэхён уныло бредёт за весело скачущей фигурой непонятно куда под крики о «это была вода, вы не поняли» и «Винвин, закрой уши, ты не должен этого слышать», он успокаивает себя тем, что пока такое жёсткое требование прозвучало лишь раз и запомнить одно имя не так уж и сложно. По крайней мере, он надеется.       Хэчан доводит его до двери чужого кабинета и даже хлопает по плечу «я пошутил» на прощанье, сверля противоречащим словам взглядом. Джэхён угукает, вздыхает и поворачивает ручку.       В кабинете на удивление тихо. Под аккомпанемент неизвестно откуда взявшегося журчания воды, свет осторожно пробивается через прикрытые лёгкими шторами окна, рассыпая солнечных зайчиков по уютно рассаженным в горшки растениям, а, казалось бы, слишком большой для офиса серый диван гармонично вписывается в ансамбль из остальной мебели. Джэхён на секунду замирает, настолько всё это кажется ему волшебным после увиденного за эти дни, а затем в голову закрадывается неприятная мысль.       – Что я такого успел сделать, что меня отправляют к штатному психологу?       Сидящий за ослепительно белым столом парень отрывается от ноутбука и недоумённо выдаёт:       – Чего?       – Всё выглядит так, словно я должен лечь на диван и долго плакаться о том, кто уже успел меня обидеть, – Джэхён заинтересованно ходит по помещению, разглядывая мелкие детали интерьера, явно сделанного не кем-попало, а человеком с восхитительным чувством меры и богатой фантазией.       Парень издаёт странный звук удивления, похожий на короткий скулёж, на который Джэхён оборачивается:       – Я не прав? – парень в ответ снимает очки и кладёт их на стол, и характерный стук оправы эхом отдаётся в голове.       – Что не так? – Джэхёну под чужим взглядом, который с каждой миллисекундой становится всё тяжелее, хочется осмотреть себя на предмет не застёгнутой пуговицы или пятна на рубашке.       В ответ парень лишь откидывается в стуле, продолжая сверлить взглядом. Джэхён одёргивает галстук и неловко присаживается на краешек дивана, чувствуя себя максимально неудобно. От напряжённости, что витает в воздухе, он начинает теребить край пиджака, чувствуя подкатывающую панику. Испытывающее на прочность наблюдение со стороны стола не прекращается, и Джэхён не может понять, почему у него нет сил сказать хоть что-нибудь. Он собирается открыть рот, но в этот момент взгляд парня меняется – Джэхёну кажется, что он со своего места видит, как темнота расширяющегося зрачка расползается по всему помещению, утягивая в плотную пелену бесконечной чёрной бездны. Тело резко становится ватным, словно зависшим в вакууме, и Джэхён начинает задыхаться и судорожно хватается за горло, распахнув рот в немом крике ужаса.       Парень за столом резко дёргается и судорожно вдыхает, а затем устало проводит по лицу ладонями, запрокидывая голову. Джэхён резко вспоминает как дышать, так же судорожно втягивая воздух в горящие лёгкие, и закашливается. Ощущение собственного тела постепенно возвращается.       – Не подкинешь? – голос звучит словно через толщу воды, и Джэхён долго соображает, кто и чего от него хочет. Когда он, наконец, тянется за бутылкой, стоящей на низком столике перед диваном, он замечает, как дрожат его пальцы.       Он неуклюже подкидывает воду к столу, едва не попадая по чужому лицу, и трясущимися руками зачёсывает каким-то образом растрепавшиеся волосы.       – Прости, неприятная процедура, – парень возвращает очки на нос и одним движением открывает бутылку. – Я Джено.       Джэхён с интересом наблюдает, как тот странно вливает воду в рот, не касаясь горлышка.       – Я бы сказал «приятно познакомиться», но было неприятно, – Джено начинает смеяться и даже давится, утирая рот рукавом. – И что это за процедура?       – Если вкратце – я вижу будущее и только что его посмотрел.       – А если полностью? – Джэхён наконец расслабляется и перехватывает ловко брошенную ему обратно бутылку. Пальцы не критично, но всё ещё подрагивают, а бутылка кажется слишком тяжёлой, поэтому он взглядом спрашивает разрешения взять кружку, что красуется на столике, и, получив кивок в ответ, продолжает. – Мне тут никто ничего не рассказывает, можешь стать первым. Тем более, тут куда приятнее, чем в моём кабинете, – Джэхён осторожно делает глоток.       – Это всё Ренджун с его дизайнерскими замашками, – голос Джено становится мягче, только вот произнесённое имя заставляет Джэхёна поперхнуться. Он почти выплёвывает воду на глянец столика, но сдерживается, представляя, что с ним за это может сделать дизайнер, и снова оказывается на грани смерти от удушья.       Был бы рядом Джонни – похлопал бы по-дружески по спине так, что внутренности можно выплюнуть, и поржал бы от души, но вот только вместо Нью-Йорка – Сеул, вместо Джонни – Ренджун, в мыслях Джэхёна отплясывающий на его могиле, и совпадает только что, что кое-кто может лишиться внутренностей. И подумал бы про пятницу тринадцатое или второе пришествие, да вот только двадцать второе на календаре, логика и скепсис по поводу людских сказок явно дают понять, что Джэхён просто лох.       – Ну, если ты готов слушать, – Джено отставляет в сторону ноутбук и заметно расслабляется. – Ты знаешь о Квансеым?       – Ты тоже с приколом? – Джэхён понимает, что попить воды без происшествий в этом кабинете у него вряд ли выйдет.       – В смысле «с приколом»? – Джено как-то надувается, словно обижаясь, и Джэхён задумывается о возрасте существа. Реально как ребёнок.       – Да после того, как Чону залепил, что у него целлюлит, я в общем… Какой целлюлит, блин, он же только у девушек бывает! – Джено меняется в лице, слегка улыбаясь, и внимательно смотрит, словно ожидает ответа, а при чём тут он. – Ну, Квансеым же женщины вроде. Все. Ты тоже, получается, как Чону?       Джено в ответ заливается хохотом:       – Как Чону кто?       – Ну это. Мальчик-девочка, – Джэхён правда чувствует себя максимально неудобно от того, что ему приходится произносить это вслух, двадцать первый век, толерантность, все дела, только вот ему действительно странно.       – Во-первых, Чону суккуб, – Джено, отсмеявшись, поправляет очки и с умным видом продолжает: – Во-вторых, ты прав, Квансеым женщины, вроде все, да не все, – Джэхён с удивлением пялится на парня, силясь вспомнить, встречал ли что-либо подобное раньше. – Генетическая ошибка или плохая экология, но я, в общем, по маме пошёл.       – Офигеть, серьёзно? – Джено на чужое удивление незаметно расправляет плечи, словно гордится. – Я, конечно, много читал всякого, но чтобы в реальности… Ты точно парень?       – Мне тебе что, показать? – Джено снова смеётся и даже привстаёт, на что Джэхён быстро отмахивается.       – Нет, спасибо, мне уже Лукас показал. Нет у вас кого-нибудь, кто воспоминания чистит? Надоело отмахиваться в мыслях от картинок чужого… торса, – Джено с деланной грустью на лице отрицательно машет головой, но срывается на смешок. – И много у вас тут таких, как ты?       – Смотря что ты имеешь в виду под этим, – Джено склоняется ближе к столу и подмигивает. – Я тут совсем стандартный сотрудник.       Джэхён от этой новости даже дёргается. Сажать такого уровня существо в кресло штатного работника кажется ему просто унижением, но вспоминая баристу-Куна, он думает, что Джено ещё повезло – высший, который варит кофе, выглядит даже больше как наказание.       – Я понял, – он тянет в ответ, стараясь вложить максимум безразличия, чтобы никак не показать своё удивление.       – У нас тут много таких, ещё узнаешь, – Джено возвращает ноутбук на место и начинает клацать по кнопкам. – Я тебе отправлю кое-какой минимум по выживанию, твою инструкцию, пароль от вайфая и адреса нормальных кафе, – под подозрительным взглядом Джэхёна Джено выдыхает, – ну увидел я, что в одной из возможных вселенных ты умираешь от отравления.       – Возможных вселенных?       Джено угукает и продолжает прикреплять файлы к письму:       – Да, смотрел Доктора Стрэнджа? Хотя тебе, думаю, скорее подойдёт пример Людей в чёрном.       – Я смотрел Стрэнджа вообще-то, – Джэхён делает вид, что сильно обижен.       – Ну вот, это работает по похожему принципу. Я просто просматриваю всё, что может случиться.       – Все возможные варианты событий? – Джэхён даже присвистывает, когда Джено кивает. – И что ещё ты там увидел?       Джено на секунду задумывается, прикусив кончик указательного пальца, словно не решаясь сказать, а затем выдаёт:       – Не подкатывай к Чону.       – И не собирался, – Джэхён хмыкает, но теряется под немного презрительным взглядом и окончательно хмурится под чужую усмешку. – Что, собирался?       – Ты вообще много чего собирался, – Джено улыбается и отставляет ноутбук, качая головой на заинтересованный взгляд. – Не могу рассказать, понимаешь, любое действие порождает миллиарды новых вариантов.       – И ты про всех так всё знаешь? – Джэхён на секунду задумывается, что Джено, должно быть, действительно тяжело живётся.       – Я пытаюсь контролировать, знаешь ли, – парень как-то неопределённо взмахивает рукой в воздухе. – Из-за того, что я «не стандарт», у меня всё немного по-другому.       – Это сложно, да? Ну, знать всё.       – Зато я никогда скидки не пропускаю, – Джено улыбается глазами, хотя где-то на дне зрачка плещется грусть. – Пошли, я провожу тебя.       Когда журчание воды остаётся за закрытой дверью кабинета, Джэхён вздыхает:       – Как бы я ни хотел остаться подольше, мне, видимо, надо начинать работать? – он отходит всего на шаг, как в его спину кто-то с силой врезается.       – Простите, – слышит он тихий голос за спиной и, обернувшись, замирает.       Огромные извиняющиеся глаза смотрят на него откуда-то снизу, словно существо совсем не одного с ним роста. Джэхён пытается сказать что-нибудь в ответ, только вот грудная клетка вспыхивает, заставляя за секунду загореться и всё тело. Воздух вокруг него слегка накаляется, а существо, быстро кланяясь, сбегает, оставляя после себя невидимый, но ощущаемый Джэхёном след. Он некоторое время смотрит на удаляющуюся хрупкую спину, словно силясь понять, что только что произошло, и покачав головой, чтобы отогнать наваждение, уходит в кабинет.       Джено, оставшийся незамеченным наблюдателем, коротко ругается себе под нос и быстрым шагом направляется в другую сторону.       – Хён, у меня для тебя новости, – он врывается в кабинет начальства без стука и ждёт, пока существа, кланяясь, разбегаются прочь после короткой отмашки от босса.       – Среди них есть хорошие? – Доён выглядит слегка уставшим, хоть и пытается не подавать виду.       Он закрывает огромную старинную книгу с громким хлопком. Джено скользит взглядом по обложке – он не знает этого языка и, наверное, это даже хорошо, потому что по рисункам, что он успел увидеть на потрёпанных, с желтизной и отпечатками от чьих-то кружек и котлов страницах, догадаться о происхождении фолианта не сложно.       – Смотря что ты считаешь хорошими новостями.       Доён поднимает бровь и ждёт.       – Кровавая луна переносится.       Доён хмыкает и упирается в Джено тяжёлым взглядом, скрещивая руки на груди:       – Джено, дорогой, это событие века, никто его так просто…       – Они решили не ждать следующего года. У нас две недели, – Джено взрывается и сжимает кулаки, словно от бессилия.       Доён скользит по нему нечитаемым взглядом, коротко и словно немного сердито, а затем поднимается и отходит к окну. Прочитать, что он чувствует, по его фигуре нереально – Джено просто надеется, что когда-нибудь сможет хоть немного понимать, что происходит в душе босса в такие моменты под всем этим давящим на других существ спокойствием и безразличием. Но вот только души у него, как говорят, нет, а чувства, если они есть, жизнь приучила прятать глубоко внутри. И если когда-нибудь и получит Джено снисходительное разрешение на знание, то только в своих видениях.       – Знаешь, а я ведь даже чувствовал, – голос, ровный и равнодушный, заставляет Джено повести плечами от неудобства.       По полу осторожно расползаются витиеватые отголоски теней, зыбкие, полупрозрачные, они прячутся в настоящих тенях и Джено бы не заметил, не был бы он собой, и это единственное, что показывает реальное состояние Доёна и заставляет Джено подумать – а что было бы, если бы его не было рядом? Он быстро отгоняет от себя ненужные мысли – не привык себя нахваливать, но ситуация накаляется, когда Доён оборачивается.       – Ты же помнишь, о чём я тебя просил?       Джено сглатывает и осторожно кивает, когда замечает лёгкие туманные клубы, что падают мягкими каплями на пол с плеч босса, тут же рассеиваясь.       – Вовремя я нашел её, – Доён подходит к столу и кончиками пальцев нежно проводит по обложке книги. – Ты можешь мне что-нибудь сказать?       Джено только отрицательно качает головой, изо всех сил стараясь держать лицо, чтобы не дайте Боги не разреветься как дитя перед начальством. Доён в ответ вздыхает, словно и не ожидал услышать другой ответ, и возвращается в кресло.       – В таком случае, я очень на тебя надеюсь, ты же знаешь, – Джено знает, Джено действительно знает, и как бы он ни хотел сбежать от тяжести этого груза, он останется до конца.       – Да, хён, – он скрывается за дверью бесшумно, словно и не он только что принёс в этот кабинет дурные вести.       Доён со вздохом откидывается в кресле, рассыпая вокруг себя лёгкую чёрную дымку, и упирается взглядом в потолок:       – Ну что же, настало время платить по счетам? – вопрос напряжённо повисает в воздухе, словно кто-то действительно должен на него ответить.       Когда Джэхён возвращается в кабинет, он застаёт Чону, в гордом одиночестве попивающего кофе под мелодичные переливы музыки из колонок. Джэхён замечает, что за время отсутствия на его столе появился ноутбук, новенький, судя по виду – то ли у них тут запас, то ли кто-то сбегал в магазин. Видимо, ему даже какую-то почту придумали – рядом с ноутбуком приклеен вырвиглазного цвета стикер с адресом, паролем и кривым смайликом.       Джэхён думает, что вещи, частично оставшиеся в коробке, всё же стоит разложить, и решает заняться обустройством рабочего места и затем уже посмотреть, что там прислал ему Джено. Чону внимательно наблюдает за ним из-под чёлки, зажав трубочку зубами.       – Слушай, это ты, получается, и на белый день, и на святого Валентина подарки даришь? – Джэхён делает вид, что сосредоточен исключительно на своих вещах, но боковым зрением следит за чужой реакцией.       Чону на секунду замирает, а затем недоверчиво косится:       – Джено сказал, да? Я, вообще-то, сам собирался, – он немного надувается, но как-то не злобно, а скорее игриво. – Хотя можно было не говорить и просто к тебе заглянуть на ночной огонёк, – парень подмигивает, улыбаясь, всё так же не убирая трубочку от лица. Джэхёна немного передёргивает – выглядит это слишком прямым намёком, и в мыслях Джено строго грозит ему пальцем, а Лукас, зашедший в это время с пачкой документов, смотрит как-то совсем недобро.       – Извини, не заинтересован, – Джэхён молча наблюдает, как Чону быстро выдворяет Лукаса и закрывает за ним дверь. – Не заинтересован в суккубах, – он идёт напролом, почему-то решая в ответ на открывшуюся ему чужую тайну сравнять счёт, наблюдая за тем, как Лукас дырявит взглядом через стеклянную стену его голову.       Чону в ответ улыбчиво щурится:       – Мне так-то мой мужской облик тоже больше нравится.       Джэхён давится воздухом, а Джено в мыслях приставляет к его голове арбалет со словами «ты не справился, брат» и стреляет. Чону смотрит всё так же игриво, а потом разражается громким хохотом:       – Слушай, видел бы ты своё лицо, словно я тебя реально завалить попробовал, – и Джэхёну даже сводит зубы от того, как легко его провели.       – Выглядело, словно хотел попробовать, – за секунду атмосфера в кабинете меняется и общение возвращается в точку «нормальные бро».       – Захотел бы – попробовал бы уже вчера, – Чону, видимо, не видит никакой проблемы в своей сути – опять же, двадцать первый век, кто осуждает? – и плюхается в кресло с довольным видом.       Джэхён смеется, и, наконец заканчивая раскладывать вещи, усаживается и включает ноутбук.       – Так ты, получается, всё же инкуб? – пока техника оживает, отзываясь мерным шумом вентиляторов, Джэхён откидывается в кресле и ослабляет галстук.       Чону запрокидывает голову на опущенную спинку стула и, вместо того, чтобы повернуться, смотрит на Джэхёна из такой позиции, затем всё же оборачивается нормально и щурится, словно не верит в то, что Джэхён может задать такой вопрос.       – Наличие члена тебя инкубом не делает, Джэхён, ты в каком веке живёшь? – он на секунду задумывается. – А вообще, какая разница, эти деления придумали тогда же, когда и ведьм жгли, – он пожимает плечами и с видом академика продолжает. – Считай так: я просто демон, у меня есть два облика и занятная работёнка.       – А почему ты не страшный? – Джэхён вспоминает картинки из книг, которые не раз видел в библиотеке Управления, и пытается сопоставить их с сияющим лицом Чону.       – А кто сказал, что мы страшные? – Чону заливисто смеётся. – Монахи, которых за связи с нами инквизиция наказывала? Ну да, так-то они тебе и признаются, что им очень нравилось это всё, – он хмыкает, и, наконец, допивает кофе, отставляя стакан в сторону.       – А платья у тебя тоже есть? – Джэхён не понимает, почему именно этот вопрос вылетает сейчас, но Чону почему-то не обижается, а только смотрит, как на дурачка.       – Слушай, ты реально впервые живого суккуба видишь? Нафига мне платье, если я в жизни мужик?       – Но ты же есть второй?       Чону разочарованно выдыхает:       – Но я так редко им пользуюсь, что могу пережить эти моменты и в штанах, понимаешь?       Джэхён кивает, стараясь переварить всё, что на него только что вывалили, и понимает, что всё равно весь разговор нужно будет обмозговать.       – Ладно, я сделаю вид, что всё понял. Видимо, с этими мыслями надо переспать, – Джэхён понимает, что именно сморозил, только после того, как Чону смотрит на него огромными глазами, а потом заходится в истерическом хохоте.       – Ты главное, если я тебе приснюсь, – давит он через смех, – Говори всем, что я был с длинными волосами, – он кое-как поигрывает бровями, вытирая выступившие от хохота слёзы. – А то твой маленький секрет узнаю не только я.       Джэхён не знает, что ответить, поэтому на всякий случай решает не открывать рот лишний раз. В дверь осторожно стучат, а затем в кабинет всовывается зелёная макушка.       – Хён, что там со скиллом слышно? – Джэхёну кажется, что это тот самый пацан с ресепшена, успевший сменить цвет.       – Каким скиллом? – Чону трясёт пустым стаканом из-под кофе и метко кидает его мимо мусорки.       Зелёная макушка вползает в кабинет и мнётся на пороге, и Джэхён понимает, что это не парень с ресепшена – этот выглядит куда младше и вообще, кажется, просто пришёл на работу к маме:       – Ну ты как бы Джисону обещал скилл купить, – Джэхён моментально вспоминает того самого Джисона, их стычку и то, что Чону, убегая, обронил слова про скилл, пусть и показавшиеся тогда просто брошенными для галочки.       Чону на это тихо ругается под нос, быстро придвигается к столу и подзывает зелёную макушку к себе:       – Давай показывай, что он там хочет. Я так понимаю, он уже заждался?       – Не, он пока забыл, так что считай я тебя спас, хён, – зелёная макушка не обращает внимания на присутствие Джэхёна и резко тыкает прямо в экран ноутбука Чону. – Во, новая ульта вышла, давай её. Он тогда вообще будет думать, что ты лучший хён, – пацан подмигивает Чону и уходит к дверям, слишком задерживаясь, взявшись за ручку.       Чону вздыхает:       – Ладно, а ты что хочешь за своё молчание?       Пацан улыбается, словно совсем не принуждал старшего к этому шагу:       – Мне домашку по корейскому сделать надо, а я, как понимаешь, буду занят радостью Джисона от подарка лучшего хёна в мире.       Чону закатывает глаза, но по лицу видно, что согласен. Пацан салютует:       – Принесу сейчас, – и исчезает за дверью.       Джэхён в недоумении понимает, что всё это время просто сидел с открытым ртом.       – Слушай, а почему они такие наглые? – Джэхён думает, что надо бы вернуть Чону деньги за покупку, хоть и не понимает, с чего вообще тот прогнулся под чужую хотелку. – Выглядело, словно тот малой может тебя отметелить за отсутствие обещанного.       Чону оборачивается и смотрит как-то слишком странно, словно проверяет наличие мозгов рентгеновским зрением.       – Слушай, ты вообще существо или как?       Джэхён вообще не понимает сути вопроса и даже немного обижается:       – В смысле «или как»?       – Ну просто каким рожном ты тогда не почувствовал Джисона в первый раз настолько, что умудрился с ним посраться и не допираешь даже сейчас?       Джэхён неосознанно сглатывает. Он вспоминает свои ощущения в кофейне и не веря пялится на Чону. Тот только кивает:       – Вообще-то Джисон у нас – внебрачный сын бога. Ну это так, по секрету, – Чону переходит на шёпот и даже оглядывается. – Я так понял, ты его всё же почувствовал?       Джэхён кивает в ответ:       – Да, только я подумал, что это не он, – и на вопросительный взгляд Чону продолжает. – Что это тот бариста, Кун, кажется?       Чону беззлобно прыскает в кулак и хлопает себя по ноге ладонью.       – Ну ты даёшь. Джисон же как в свои игрушки расходится – его тут все чувствуют. Кун, ага, конечно, – Чону всё ещё смеётся, и улыбка собирается морщинками в уголках его глаз. – Кун у нас среднестатистический дракон.       Для Джэхёна фраза «среднестатистический дракон» звучит совсем уж плохо – в Нью-Йорке у них как-то работники пониже рангом были, но одна мысль о том, что божественное отродье сидит на ресепшене, вселяет в него ужас – что тогда можно говорить об остальных?       Чону словно слышит его мысли.       – Ты не волнуйся, Джисон у нас тут так, на полставки. Он больше от бати прячется, чем работает, – на заинтересованный взгляд Чону только пожимает плечами. – Говорят, его батя детей ест, так что сидит малой тут и в игрушки играется.       – А второй? – Джэхёну интересно, потому что зелёная макушка вела себя так же нагло, но колыханий в Джэхёне не вызывала.       – Чэнлэ? А, он просто у Джисона под крылышком, – Чону немного обиженно выдыхает, словно сам бы хотел оказаться под чужой опекой. – Как-нибудь узнаешь, кто он, специально говорить не буду. Он тут периодически разрождается.       – В смысле разрождается? – не секунду в голове Джэхёна всплывает картинка пацана, за которым бежит стайка таких же зелёных макушек, только поменьше.       – Ну вот как разродится – сразу поймёшь. Не хочу терять удовольствие от того, как буду смотреть на твоё лицо, – Чону делает в воздухе пассы, словно зашивает себе рот невидимой иглой.       Джэхён старательно кривит лицо, пытаясь сделать то ли щенячью моську, то ли продемонстрировать симптомы инсульта, строит глазки и изо всех сил пытается раздобрить Чону на продолжение истории, но тот лишь хихикает, указывая на сомкнутые губы. Ну да, зашил же.       Джэхён вздыхает и думает, что ему и так повезло с тем, что ему перепала хоть какая-то информация, и решает пока оставить Чону в покое. Он вспоминает про файлы, что прислал ему Джено, и наконец обращает внимание на ноутбук. На заставке красуется странно растянутая фотография Таймс-сквера и Джэхён, конечно, благодарен, потому что пиксели так и кричат ему в лицо, что тот, кто это делал, вряд ли действительно умеет работать с компьютером, и это подкупает. Он кликает почту, внимательно вводит набор цифр и букв со стикера – почему бы не допустить ошибку в его имени при регистрации почты, подумаешь – и пытается войти. Всплывающее окно с красными буквами явно даёт понять, что Джэхён разучился нажимать на клавиши, поэтому он пробует снова. И снова. Красная фраза горит, словно издеваясь, и Джэхён со вздохом откидывается в кресле. Как тут поработаешь?       – У меня почта не работает, – Чону смотрит глазами оленя, подходит ближе и сосредоточенно клацает по кнопкам. Ну да, Джэхён же не мог сам правильно ввести пароль.       После нескольких безуспешных попыток Чону сдаётся и делает вид, что распускает невидимый шов на губах.       – Это к Марку, – и Джэхён на секунду думает, что этот мир сошёл с ума.       Убеждается он в своих догадках, когда тот самый парень, который отправил Управление в спам, забегает в их кабинет и с ходу выдаёт:       – Слушай, я вообще не знаю, в чём тут может быть дело, – и болтающийся на его рубашке бэйдж с «техническое сопровождение» словно смеётся Джэхёну в лицо.       Марк пыхтит над входом в почту минут десять, сначала пытаясь просто зайти, как и все до него, затем чуть не плача тыкая во все попадающиеся под пальцы кнопки, разбавляя всё действие английскими словечками, и Джэхён уже готов предложить свою помощь – давай просто создадим новую, хэй – как вдруг Марк замирает с открытым ртом, словно на него снизошло озарение. Он внимательно смотрит на стикер и хлопает себя по лбу:       – Слушай, это же не та раскладка.       Джэхён радостно дарит своему лицу столкновение с ладонью.       В этот момент помещение содрогается. Стекло кабинета мелко подрагивает и Джэхён, не веря своим глазам, с усилием трёт веки – ему кажется или он действительно видит шапку атомного гриба? Он замечает несколько фигур, что взбегают по лестнице, поднимается в надежде, что сможет вспомнить, где выход, и рвётся к дверям. По пути он вспоминает про Чону – у того, видимо, мозг отшибло шоком, потому что на потуги Джэхёна вытащить его из кресла он только озадаченно отпирается, и, кажется, дело может дойти до драки, как в кабинет кто-то врывается.       Розовые волосы и огромные глаза напоминают Джэхёну про «он жрёт печень», поэтому, хватая ртом воздух, он отступает к шкафу в попытке сравнять силы, если существо вдруг окажется сильнее. Второй день на работе, а у них апокалипсис и Джэхёна хотят съесть через две минуты от его начала. Стремительный взлёт по карьерной лестнице, ничего не скажешь.       Джемин – имя вдруг всплывает в голове Джэхёна и это, наверное, хорошо, знать своего убийцу, да вот только делу не особо поможет – только волшебным образом округляет глаза ещё больше, словно собрался, собственно, этими глазами Джэхёна жрать, и кивает Чону, мол, что это с ним.       – Короче, там опять припёрлись из древних, никто не знает, на каком языке с ними говорить, – в голосе почему-то нет ни капли «мы все сейчас умрём» и «новенькие идут в расход первыми», поэтому Джэхён выдыхает, но свой пост возле шкафа на всякий случай не оставляет. – Они выбесили Ренджуна, Ренджун выбесил их, один из них взорвался – короче, звони Куну.       Чону почему-то только хихикает и быстро клацает по телефону, и Джэхён в полной прострации наблюдает за происходящим снаружи. Наблюдать есть за чем – к стенкам кабинета уже прибило волны чёрного плотного дыма, сквозь который отголосками видно Лукаса с огнетушителем. Лукас с огнетушителем скорее похож на обезьяну с гранатой – он просто трясёт им во все стороны, выставив как автомат, и пропахивает чьё-то лицо мощной струёй, сразу после этого с хохотом, который Джэхён, кажется, даже слышит, превращается и улепётывает куда-то в клубы темноты. Пахнет гарью и немного как после Феникса, и Джэхён замечает, как дым лёгкими струйками просачивается в дверные щели. Пока он соображает, что делать, Джемин проходит рядом – Джэхён пытается максимально быстро отыскать в себе способность сливаться с предметами, вжимаясь в шкаф – распахивает окно и буднично поправляет шторку.       – Кун сейчас будет, – Чону откидывает телефон в сторону и потягивается, сцепив руки в замок.       – Ребят, никто не хочет сказать мне, что происходит? – Джэхён решает подать голос и судя по тому, как подскакивает Чону, способность сливаться со шкафами у него всё же есть.       Джемин смотрит с недоверием:       – Ты ему ещё не рассказал? – и Чону в ответ отмахивается, выдавливая что-то про «забыл, а как вспомнил, решил посмотреть на реакцию». Джемин закатывает глаза. – У нас тут проклятье пятницы, одна дура ведьма кинула.       – У всех хреновый понедельник, а у нас апокалипсис по пятницам, – Чону хихикает и откидывается в кресле, поднимая руки над головой. Он пару секунд смотрит на Джэхёна, а затем резко выпрямляется. – Ну что, домой?       – Как домой? – Джэхён наконец отходит от своего боевого брата и с опаской оглядывается. – Я ещё даже почту не открыл.       – Слушай, откроешь с телефона, – Чону действительно встаёт и начинает собираться. Джемин быстро реагирует на вибрирующий сообщением телефон, кидает что-то про Куна и уходит. – Пошли домой, сегодня нам уже бесполезно тут сидеть. В понедельник всё разрулишь, – он смотрит на Джэхёна как на неразумное дитя и тот почему-то сдаётся.       Он быстро собирает всё необходимое, пока Чону грациозно разминает спину, отлепливает стикер с почтой, как вдруг до него доходит:       – Слушай, а где Марк? – глаза Джэхёна округляются до невероятных размеров, когда он понимает, что Марк вообще-то стоял тут вначале.       Чону застывает в кривой позе и даже на секунду задумывается:       – Думаю, в одном из шкафов? У Тэёна, – Джэхён вертит головой, пытаясь найти Марка в их кабинете, но не выходит. Чону кривится, – Да не обращай внимания, он джинкс. Когда что-то случается, он сразу испаряется. Особенно, когда это могут повесить на него.       Джэхён застывает:       – Джинкс работает с компьютерами? – Чону в ответ странно ведёт плечами и Джэхён не может понять, что это всё значит.       – Он не совсем джинкс, и как бы с компами он сам вызвался работать, – Чону поднимает вверх запястье с часами и пару раз стукает по стеклу пальцем. – Пошли, говорю, сдался тебе этот Марк. Вылезет потом.       – А почему ты уверен, что уже можно уходить? – Джэхён тыкает в кнопку выключения ноутбука в тот момент, когда Чону уже подходит к дверям и оборачивается в ожидании.       – Ну смотри, – Чону приоткрывает дверь, выпуская Джэхёна в клубящийся дым первым. Тот на секунду теряется, но тут же чувствует, как его ловко хватают за руку и тянут в сторону. – Кун попытается разрулить ситуацию с древними, он на правах Дракона знает все языки.       – Кун не Дракон, – справа слышится грозное дыхание и Джэхён, испугавшись, даже приседает.       Чону смеётся:       – Слушай, разберёшь вас, китайцев. Ты что тут делаешь?       Грозное дыхание отдалённо пшикает, словно смешком, и исчезает, а Чону тянет Джэхёна вверх с пола.       – Так вот, Кун не Дракон, но все языки знает. Блин, а кто тогда Кун? – Джэхён может представить себе лицо удивлённого Чону, поэтому хихикает.       – А кто это был, что с нами говорил? – он перехватывает чужую ладонь, крепко сжимая в своей. Чону сжимает в ответ.       – Ренджун превратился, чтобы лучше видеть. Вот он точно Дракон, это я помню. Чёрт, кто Кун? – Джэхён почему-то думает лишь о том, чтобы его рука предательски не вспотела, как у школьника, или не дайте Боги, чтобы дым резко не закончился и его ярко красные уши не засемафорили всем вокруг. – Ладно, не суть.       Чону молчит некоторое время, только направляя Джэхёна легкими движениями, а затем они резко выпадают из дыма на залитую солнцем площадку. Джэхён отпускает чужую руку и, щурясь, смотрит вверх. Судя по всему, они вышли с другой стороны здания.       – Так вот, – Чону отряхивает от невидимой грязи штаны. – Они там разбираться будут сто лет, Доён перепсихует и пойдёт домой, останется только Тэён-мамочка, чтобы всё отмывать, – Чону вдруг выпрямляется и расплывается в сияющей улыбке. – А вот и он, – он резко выкидывает вверх руку и машет изо всех сил, крича на весь двор. – Тэёни-хён, я так и знал, что Джено увидел подгорающих древних и отправил тебя за моющими заранее, поторопись, там Марк из твоего шкафа сам вряд ли выберется, – у него в лёгких словно недельный запас воздуха стандартного существа, потому что крик вышибает из Джэхёна все мысли и отбивает возможность слышать на некоторое время.       Пока он пытается вытрясти из уха противное дребезжание, мимо проскальзывает тот самый парень, что ударился в его спину днём. Парень выглядит рассерженным и пробегает по Джэхёну нечитаемым взглядом, от которого у второго переворачивает кишки и начинает немного ныть где-то внутри. На секунду кажется, что это именно то чувство, что испытывал Джэхён утром, пока тюленем умирал в постели – он вздыхает, потому что на свою чуйку никогда не жаловался, а парень на самом деле выглядит милым и совсем не проблемным, но что-то внутри точит, словно этот самый Тэён – главный Армагеддон его жизни. Джэхён решает разобраться с этим позже.       – Ты не хочешь чего-нибудь выпить? – Джэхён кивает Чону, всё так же пытаясь выстрясти неприятные ощущения из уха, и тот смешливо щурится.       – Не ожидал услышать от тебя подобного, – он заливисто смеётся и отвешивает Джэхёну лёгкий подзатыльник, от которого у того начинает звенеть и во втором ухе, а затем резко звук уходит.       – Да просто Джено сказал, что я, возможно, траванусь до смерти, – Джэхён трясёт головой, словно проверяя, не отлетело ли чего от удара, и улыбается. – А я что-то подумал, что сегодня отличный день, чтобы попытаться умереть.       Чону в ответ громко смеётся и показывает палец вверх:       – Смотрю, ты окончательно влился в наш коллектив.