Восемнадцатый аркан

      18 мая 2020, понедельник       Джэхён старается перебирать ногами как можно скорее – за опоздание на работу начальство вряд ли погладит по голове, и им совершенно плевать, что привычный утренний кофе из кофейни возле дома из рук баристы прилетел прямо на рубашку, утюг решил не работать, несмотря на испепеляющий взгляд, а знакомый телепортант, который мог бы сейчас решить главную проблему Джэхёна, словно издеваясь, не брал трубку. Он уже представлял себе процедуру копания в его мозгах – по рассказам коллег, свирепый охранник, стоящий на входе, хорошенько переворачивает тебе мозги, чтобы выведать и передать начальству в виде самых ярких и сочных картинок настоящую причину опоздания, даже если на этих картинках виновник пьяный, голый или мёртвый. Что-что, а понедельник для Управления точно не является резонной причиной для опоздания.       Волшебным образом он успевает пролететь через турникет до того, как проход загорается красным. Парень салютует погрустневшему охраннику, замечает другого опаздывающего и облегченно вздыхает от того, что избежал страшной участи, когда видит ужас в глазах коллеги и мягкую ухмылку уже приготовившегося мариновать чужие мозги телепата. Или не телепата, Джэхён так и не разобрался, что за мерзкое существо так радо каждое утро сдавать начальству всех подряд.       Он поднимается на лифте до своего этажа, в отражении в стекле пытаясь поправить сбившийся галстук – у них слишком солидная контора, чтобы ему было разрешено вот так просто портить вылизанный до блеска образ всего Управления своим потрёпанным видом. Слишком невысоко Джэхён успел продвинуться по карьерной лестнице, чтобы вот так просто просрать всё сегодня.       Нутро, выворачивающееся от напряжения весь путь на работу, в очередной раз не совсем мягко намекает, что сегодняшний день для Джэхёна не предвещает ничего хорошего. И был бы Джэхён простым человеком – списал бы всё на ретроградный Меркурий или космическую вспышку тёмной энергии, только вот сущность не позволяет ему вдаваться в лирику. Он действительно ощущает приближение какого-то огромного пиздеца, и когда на входе в кабинет видит радостного Тэна, с упоением пакующего в просторную коробку вещи с его, Джэхёна, стола, он чувствует, как земля уходит из-под ног.       – Хвала Вальгалле, что тебя уволили и у меня наконец появится собственной стол возле Джонни и я смогу проводить с ним много-много времени! – Тэн выглядит счастливым, когда закрывает крышку коробки и подходит к Джэхёну, впихивая её в окаменевшие руки.       Джэхён открывает рот, чтобы попытаться выдавить из себя хоть какие-нибудь слова, когда в дверь влетает раскрасневшийся орущий Джонни:       – Джэхён, охренеть, ты уже слышал, что тебя переводят в Сеул? – и тут же затыкается, замечая немую сцену посреди кабинета. Ошарашенный Джэхён ещё больше путается в происходящем, поэтому только немо хлопает открытым ртом, словно изображая морское пучеглазое чудище.       – Уродец ты плешивый, что ты наделал! – Тэн шипит и кидается на Джонни, старательно колотя маленькими ручками чужой внушительный торс. – Да чтобы у тебя блохи не выводились, я же его реально развёл, что его уволили! – Джэхён всё ещё в замешательстве и пытается собрать всё происходящее хоть в какую-нибудь осмысленную цепочку, когда мысли прерывает чужой томный голос «Милый, зайди, пожалуйста, в кабинет к начальству» и он с силой мотает головой, отвлекая Тэна от избиения. Этим сразу же пользуется Джонни – за секунду заламывает и скручивает тайца едва ли не в клубок то ли благодаря его природной гибкости, то ли – своей собственной силе. Тэн снова шипит – явно показывает, что в роду пробегал кто-то из змеиных – и Джэхён понимает, что Джонни явно хочет ещё и пнуть засранца, только вот благодаря политической неприкосновенности остановиться оскорблённому волчаре приходится на этом этапе, иначе вслед за Джэхёном из Управления пнут уже его самого.       – По твоему поведению я понимаю, что тебе ещё не говорили, – Джонни прерывается, когда Джэхён пару раз стукает пальцем по черепу. – Только что сказали?       – Секретарша только что томно нашептала мне, что ковер в кабинете начальства ждёт моих колен, – Джэхён, вздыхая, всучивает коробку Джонни и выходит, кидая через плечо, – Спасибо за предупреждение, что ли.       Джонни только осторожно машет ему вслед, неловко прижимая коробку к животу одной рукой.       Главное Управление в Нью-Йорке считается самым перспективным местом в карьере любого хоть мало-мальски участвующего в процессе регулирования клерка. Оно безупречно во всех проявлениях – от здания, занимающего сотни квадратных метров самого дорогого района до запонки на рукаве любого выхваченного из толпы работника. Контролируя перемещения всех существ и борясь с угрозами для человеческого мира и нескольких параллельных измерений в лице (хотя чаще – в морде) самых разнообразных тварей, половина из которых даже не встречается в эпосе и мифах коренных населений, Управление сеет страх в рядах низших и давно заслужило вежливое снисхождение старейшин. Что говорить, даже некоторые Боги периодически отправляют на стажировку в Нью-Йорк своих нерадивых отпрысков.       Сейчас, уныло осматривая золотые вензеля на стене приёмной, Джэхён кое-как пытается откреститься от назойливых любовных нашёптываний в его голове от выглядывающей из-за невысокой стойки секретарши, забивая её голос перетиранием последних недель в попытке найти причину, по которой его могут так скоропостижно турнуть в Богами забытый Сеул после трёх лет безупречной работы. Он пытается вспомнить последние расчёты по транспорту единорогов – неужели благочестивые отродья решили пожаловаться на маленькие грузовые контейнеры? Затем вспоминает душного божка, которому помогал пересекать границу – может, в аэропорту всё же заметили козлиные копыта? И, не находя какого-либо просчёта, просто начинает прогонять в голове все известные ему молитвы и песнопения.       Секретарша демонстративно надувается и отворачивается, когда он проходит мимо неё по пути в кабинет, показывая, что отвергающий подкаты Джэхён любви не достоин, и оставляет отпечатком в мыслях «чтобы они тебя там хорошо поимели, раз у меня не получилось», заставляя Джэхёна вспыхнуть яркими красными пятнами и слиться с бархатной обивкой стен.       Он силится понять, что его смущает больше – помешанная на его торсе телепатка-психопатка, то, что кто-то без его ведома снял блок от её подкатов – а он-то денег на него отвалил офигеть как много – или напряженная атмосфера кабинета начальства. Золотые вензеля, словно перетекая из приёмной, обрамляют потолок, плавно спускаясь аляпистыми потёками на красный бархат, переходящий в прозрачный пол с плавающими под ним рыбками. Джэхён почти думает, что это похоже на дешёвый бордель, но грозное звериное дыхание начальника, взирающего с высоты своего окна на закипающий в бодром утре мегаполис, заставляет его быстро подчистить мысли и начать молчаливо восторгаться интерьером – он не в курсе, кто из большого штата верхушки сидит сейчас в кресле, и ещё больше не в курсе, у кого из них есть способность читать мысли – по рангу не позволено. В любом случае, способность насадить Джэхёна на кол есть у любого из них, поэтому он решает перестраховаться.       – Проходи, Джэхён. Утро не задалось? – зверь оборачивается в кресле, по пути трансформируясь в менее уродливую – "прекрасную, менее прекрасную!" орёт Джэхён внутри головы от страха – человеческую форму, и парень облегчённо выдыхает, когда видит перед собой Шивона, и позволяет себе немного спустить накинутый на мысли поводок. Шивон из всех возможных представителей начальства, которые могли бы оказаться в кресле перед Джэхёном в эту минуту – сама адекватность, и, в отличие от того же Хичоля, за неправильные взгляды калёным железом не прижигает.       – Хичоль, вообще-то, тоже так не делает, сказки это, – Шивон смеётся, глядя на растерянного Джэхёна, в голове которого голос секретарши долбит по-детски наивное и бесящее «сдала, сдала, всё Шивону сдала», и взмахивает рукой, резко обрубая поток чужого голоса в мозгах. – За железом к Кристал, если уж совсем хочешь. Но речь не об этом. Садись, – он с улыбкой указывает на наркоманский трип дизайнера, который Джэхён, положа руку на сердце, вряд ли может назвать стулом, но под пронзающим взглядом косых зрачков всё же решается усадить на него свои прелести.       Шивон молчит некоторое время, постукивая пальцами с аккуратными ногтями по столу, затем откидывается в кресле – в нормальном адекватном кресле, а не в гаргаре, подобной той, на которой ёрзает под тяжёлым взглядом Джэхён, то и дело кидая завистливые взгляды на поддерживающую спинку – и тут же дверь распахивается, впуская звук каблучков секретарши, что волочит нормальный стул. Джэхён закатывает глаза на её показушные потуги – он знает, что за кровь в милой блондинке, поэтому демонстрация якобы тяжелой ноши не производит должного впечатления – секретарша трёх Джэхёнов может на мизинце поднять.       – Не мог с тобой говорить, пока ты думал только о том, как твоей заднице неудобно, – как только дверь за девушкой закрывается, Шивон с улыбкой подаётся вперед. – Даже не знаю, кто приволок сюда это кресло, – Джэхён немного расслабляется и ждёт, когда озвучат причину его вызова.       – У меня для тебя приятная новость – ты заслужил повышение, – звучит слишком громко и чересчур радостно, и Джэхён чувствует себя так, словно его окатили ледяной водой.       Сначала он думает, что Джонни ударился головой и перепутал слова «Сеул» и «повышение», но продолжение речи начальства заставляет его захлебнуться негодованием.       – Мы отправляем тебя инспектором в местное отделение Сеула! – Шивон даже хлопает в ладоши, словно поздравляя, и Джэхён чувствует себя так, словно его окунули в кучу, оставшуюся после тролля. – Вылет сегодня.       – Как сегодня? – негодование Джэхёна начинает нагревать воздух вокруг, и Шивон на это несдержанно выдыхает через нос.       – Тебе что-то не нравится? – его ноздри раздуваются, а глаза начинают наливаться кровью, и как бы Джэхёну не хотелось поругаться, он понимает, что решения тут только два – либо он летит в Сеул, либо по нему хорошенько топчется Шивон в истинном обличье. Копыта, кстати, у Шивона железные, будет больно.       – Я просто не ожидал? – тянет с вопросом Джэхён, наблюдая за тем, как расслабляется начальник и его рога постепенно втягиваются обратно куда-то внутрь головы. Выглядит занятно.       – Считай, что это проверка перед настоящим повышением, – Шивон уже совсем спокоен, поэтому мягко оглаживает собственную бороду и мило улыбается. – Боа очень жаловалась, что у её сотрудников большая загруженность, поэтому мы не могли проигнорировать её просьбу о помощи. Отправляем тебя, кстати, – Шивон многозначительно поднимает палец вверх и продолжает, – как лучшего специалиста в своей области. По возвращению сможешь претендовать на отдельный кабинет, – продолжая улыбаться, он непонятно как оказывается рядом и провожает Джэхёна до дверей. – Вся необходимая информация уже отправлена на твою рабочую почту, так что можешь начинать временно прощаться с друзьями.       – Или не временно, – как только дверь за недоумевающим Джэхёном закрывается, из угла кабинета материализуется ещё один из начальников и задумчиво растрёпывает собственные волосы.       – Ты точно уверен, что мы всё делаем правильно?       Шивон оборачивается с ухмылкой:       – Мы делаем то, что просят старейшины. Это не наша ответственность. Ты мне лучше скажи, – он подходит к столу и задумчиво проводит по гладкой поверхности рукой, – почему все думают, что ты прижигаешь своих же калёным железом?       Второй в ответ только гаденько хихикает и, растворяясь, тянет через полусомкнутые губы:       – Это секрет.       Как Джэхён добирается до своего кабинета, он не помнит. Джонни с Тэном уже разбрелись по собственным углам и только та ярость, с которой Джонни впечатывает пальцы в клавиатуру рабочего ноутбука, даёт понять, что после ухода Джэхёна эта парочка поцапалась ещё сильнее. Он, словно не веря, смотрит на разобранную обратно коробку с вещами – всё на своих местах, только растение в маленьком горшочке стоит криво – и падает в своё кресло, устало потирая виски.       – Мы решили расставить всё обратно, чтобы ты сам смог собрать вещи, – Джонни всё ещё пышет звериной яростью, в голосе – гавкающие нотки, и Джэхён на секунду задумывается, что Тэн довёл его до обращения прямо в офисе.       – Ты что, волком тут бегал, пока меня не было? – Джонни из той воспитанной элиты, которая даже сердца врагам выгрызает с деликатным благородством, но смешок Тэна на заднем плане и пронзающий взгляд волчьих глаз в ответ расставляют все точки над и. – Да ладно, ты серьезно? – Джэхён на секунду забывает всё, что произошло с ним в это утро, и орёт в голос. – Брат, ты сделал этот день ещё хуже, я теперь двадцатку Тэну должен.       – Можешь свалить в свой Сеул прямо сейчас и тогда отдавать не придётся, – Джонни словно обиженно фыркает, но Джэхён понимает, что он просто пытается спрятать эмоции, и грустно усмехается.       – Да ладно, сказали, что ненадолго, вернусь к вам, Тэн даже двадцатку спустить не успеет!       Тэн в ответ смотрит с презрением, словно Джэхён его обозвал, но в итоге сдаётся и горестно вздыхает:       – Мне кажется, я даже буду скучать по твоей дебильной роже.       Когда самолет поднимается в воздух, оставляя друзей, Управление и какой-никакой уют съёмной берлоги где-то внизу, среди зыбких обрывков земли, проглядывающих через плотные, словно потоптанные небесными духами облака, Джэхён действительно изо всех сил сдерживает скупую мужскую слезу.       Инчхон встречает его огнями, прорезающими густую плотную темноту, и пробирающим до костей ветром. Джэхён на дружелюбие чужого континента не рассчитывал – как и на то, что кто-нибудь будет его встречать – поэтому впихивает свои несчастные пожитки в такси и расслабляется на сидении, пока таксист на кажущемся слишком родным и приятным на слух корейском рассказывает что-то о погоде на завтра. Спасибо нескольким особям, что по приказу начальства поколдовали над его головой и каким-то образом загрузили туда явно хорошего уровня понимание и не худшую разговорную речь – потому что Джэхён невнятное бормотание таксиста понимает и даже каким-то образом поддерживает беседу. Ну да, ему же с коллегами как-то говорить надо, не будет же он перед ними в ритуальных танцах отплясывать.       Когда наблюдать за сменой фонарей за окном надоедает, Джэхён прикрывает глаза – сильно устал за четырнадцать часов полёта, хоть и действительно благодарен, что летел простым самолётом. Подсадили бы на хвост какому-нибудь дракону или, чего хуже, отправили бы с телепортантом – как максимум, собирал бы Джэхён себя по кусочкам после падения с высоты или как минимум, познакомил бы клочок земли, на которую переместился, а может даже и собственные ботинки, с содержимым своего желудка.       Сеул шумит, странно пахнет и почему-то вызывает глубоко в груди трепетание. Джэхён не может понять, как так легко ориентируется в хитросплетениях на карте метро, пока выбирает маршрут от предоставленной для жизни комнатушки до адреса, переписанного на клочок бумаги на случай, если интернета в Сеуле не окажется, но списывает это на хорошо развитую логику. Он быстро расправляется с прожигающим внутренности блюдом в ночной кафешке в переулке возле дома, разглаживает заметно помятый в чемодане костюм и заваливается спать прямо поверх тонкого и мерзкого, словно сваренная птичья кожа, пледа, делая мысленную пометку закупиться всем необходимым сразу, как только выйдет с работы.       21 мая 2020, четверг       Вставать после смены часовых поясов тяжело даже для Джэхёна, но он находит в себе силы едва ли не доползти до ванной и даже не засыпает, сидя на унитазе.       Он умудряется не потерять своего лоска, пока его отчаянно мнут со всех сторон в метро, почти теряется в хитрых поворотах улочек и с отчаянием задумывается о лете – уже сейчас он чувствует себя загнанным зверем, когда преодолевает все особенности местного рельефа, а летом тут, как он успел прочитать, стоит адская жарища. Джэхён в аду не был, но рассказы бывалых до него добирались, и когда он наконец оказывается перед незамысловатым зданием, с трудом переводит дух и немного ослабляет галстук – каждый день переносить подобное ради призрачного повышения кажется сейчас подвигом, достойным Геракла.       Здание ничем не показывает статуса располагающейся в нём организации, а над единственной видимой глазу дверью одиноко мерцает огоньками вывеска кофейни. Джэхён дважды перепроверяет адрес на бумажке и карту города – Хвала Богам за доступный интернет – и понимает, что действительно попал по адресу. Всё происходящее кажется тупой шуткой: может он действительно упустил что-то на работе и его наказывают, как самого недалёкого? Перемена часовых поясов не даёт возможности связаться с Управлением – Джэхён пока просто не в курсе, какое у них вообще время на часах – поэтому он решает понизить мерзость этого утра стаканчиком кофе и разобраться со всем после.       В кофейне приятный терпкий запах сплетается с ароматом молотого кофе, и Джэхён невольно сглатывает, но тут же чувствует стадо ледяных мурашек, пробегающих вдоль резко вытянувшегося позвоночника. Он осторожно вдыхает, улавливая носом слишком знакомые, но благополучно забытые нотки чего-то из потрёпанных учебников по травоведению, а мурашки не успокаиваются, только прибавляя скорости. Когда к ним подключается легкое покалывание в кончиках пальцев и металлический привкус во рту, Джэхён понимает, что впервые чувствует кого-то такой силы, и эти ощущения, кричащие о присутствии первородного рядом и запах не везде разрешённых трав явно дают понять, что он попал по адресу. Он пытается вспомнить, когда успели разрешить использование особых рецептов при работе с людьми, ведь в уголке зала он замечает сонную парочку, однако обернувшийся на звонок входного колокольчика посетитель с парой слишком явных для Джэхёна печатей на лице незаметно шипит на чужака и своим поведением окончательно расставляет всё по местам. Миловидный парень-бариста окидывает вошедшего незаинтересованным взглядом, останавливаясь на побледневшем лице, и продолжает натирать кружку, словно выжидая. Джэхёна начинает мутить. На негнущихся ногах он доходит до стойки и с умоляющим взглядом падает на крутящийся стул. Бариста лишь ухмыляется и через несколько минут, на протяжении которых Джэхён чувствует только как плавится мозг от чужого присутствия, ставит перед ним чашку. Белёсая дымка от кофе несёт в себе слишком явные отголоски того самого запаха, и Джэхён слегка морщится, когда осторожно делает первый глоток. Бариста смотрит, не мигая, а Джэхёну почему-то кажется, что это проверка – не каждый день существо такого статуса ниспадает до подачи кофе первому встречному.       – Это акклиматизация, привыкнешь, – бариста ставит кружку, что усиленно тёр, на полку к армии таких же ярких и блестящих от чужих стараний собратьев.       Джэхён старательно перебирает в уме всех известных ему высших, примеряя как платье на куклу образ баристы на каждое из имен, однако подходящую кандидатуру так и не находит. Постепенно ему становится легче, словно высший, понимая, как тяжело его влияние сказывается на остальных, сбавляет обороты эмоций. Пока Джэхён старательно делает вид, что ему нравится кофе, бариста мелет всякую чушь и хорошенько приседает на уши, убалтывая новичка так, что тот забывает, зачем сюда пришёл. Оповещение телефона о скором начале первого рабочего дня заставляет Джэхёна встрепенуться, на что он получает от парня за стойкой недоверчивый взгляд.       – Слушай, а как вы вообще тут работаете? В плане, где мне сидеть и что делать? – Джэхён, наконец, пытается вернуться к тому, зачем его сюда прислали. – Или на правах новичка я могу не работать?       – Ты о чём вообще? – в глазах парня загорается недобрый огонёк, и он явно ждёт ответ.       – Ну, меня же Управление не просто так прислало, я же что-то должен делать, – Джэхён словно мельчает под чужим взглядом, но бариста резко начинает смеяться, хлопая себя по лбу.       – Позор моей седой голове, я подумал, что ты просто заблудший, – его смех разносится по помещению, заставляя парочку в углу встрепенуться.       Джэхён несколько раз моргает и недоуменно ойкает, когда бариста резко забирает у него чашку.       – Что ж ты пьёшь тогда, дурной, сейчас я тебе обычный налью. Сейчас налакаешься и мало ли дебош какой устроишь, с меня все чешуйки соскребут живьём, – пока он причитает, на стойке появляется ароматный кофе в стандартном офисном стакане. – Идёшь сейчас вон в тот угол, – пока Джэхён сгребает стакан и поднимается, – возле туалета дверь, там жди, тебя встретят.       Бариста машет вслед и снова возвращается к кружкам, а Джэхён понуро бредёт в нужном направлении, задумываясь о том, не пора ли ему обратиться к психиатру.       Как только он поворачивает за угол, бариста резко меняется в лице и набирает номер на телефоне:       – Я не знаю, кто виноват, но советую тебе разгрести эту жопу, пока о ней не узнал Доён.       За дверью, мягко подсвеченной несколькими незамысловатыми заклинаниями, оказывается небольшой зал ожидания со стойкой ресепшена из тёмного добротного дерева, почему-то неаккуратно обожжённого с одной стороны. Во всём зале ни души, поэтому Джэхён завороженно, словно по наитию, подходит к стойке, чтобы мягко провести рукой по шероховатой поверхности.       – Будешь трогать что попало – руки отвалятся, – Джэхён с криком отпрыгивает от стола, когда откуда-то из-под него выглядывает мелкий пацан с ярко оранжевой макушкой.       – Ты что там делал? – Джэхёну однозначно нужно к психиатру, потому что на секундочку ему захотелось наложить на мальчишку крестное знамение. Фу-фу-фу, нехорошо.       – Телефон у меня упал, – парень откидывается в кресле и утыкается в экран гаджета, больше не обращая внимания на пришедшего, который мнётся сначала возле стойки, а затем возле стульев. Когда Джэхён уже хочет вернуться обратно в кофейню и уточнить, правильно ли он свернул, его едва не сносит пробегающий мимо парень. Он стремительно пролетает по залу, оставляя после себя завихрения воздуха и бумажку на полу. Оранжевая макушка всё так же не заинтересована.       – Может ты позовешь кого-нибудь из начальства? Я новенький и мне бы поговорить с кем-нибудь постарше, м? – Джэхён смотрит на часы и решает проявить инициативу.       Парень в ответ только смотрит из-под чёлки и возвращается к битве на экране.       – Слушай, я и так спустил на тормозах твою предыдущую фразу, но давай-ка ты будешь вести себя со старшими правильно, – Джэхён, сколько себя помнил, был строгим приверженцем корпоративной этики, а уважение к выше стоящим подкреплялось ещё и генетически. Джонни всегда шутил, что у них, корейцев, это в крови, и пусть ничего не мешало им вести себя как хочется в компании в Нью-Йорке, сейчас он в Сеуле, он на две минуты опоздал на работу, а пятнадцатилетний пацан, судя по всему выполняющий тут роль мальчика на побегушках, уже пять минут нагло игнорирует его присутствие.       – Ты хочешь сказать, что по твоему великому мнению мне надо звать тебя «хён»? – в глазах парня отражается зловещая тьма, когда он откладывает телефон в сторону и пристально смотрит. – Твои часы торопятся на десять минут, идиот, и вообще…       – Эй, привет, ты, наверное, новенький? – откуда-то справа появляется парень, который резво оттаскивает Джэхёна от стойки за собой. – Я Чону, мне сказали тебя сопроводить и всё-всё-всё показать, – парень тараторит и тянет слишком сильно, а натянутая сияющая улыбка контрастирует с волнением в глазах. – Джисон, спасибо, что приглядел за ним, куплю тебе новый скилл, скинь на почту, – эта комедия тянется до тех пор, пока за ними не закрывается дверь, оставляя апельсиновую макушку в гордом одиночестве.       Джэхёну эта клоунада с каждой секундой нравится всё меньше:       – Так, скажи мне, что происходит, или я просто улечу обратно и скажу начальству, что вы тут все сумасшедшие, – он начинает жалеть, что когда-то называл дурдомом их кабинет в момент перепалок Тэна и Джонни, потому что сейчас всё выглядит так, словно он в настоящем дурдоме. Горящем.       Парень растрёпывает волосы и в обратном "ты что ему сказал?" чувствуется какая-то угроза. Джэхён второй раз за день чувствует неприятный холодок вдоль позвоночника, потому что улыбки на лице спутника уже нет.       – Что он неуважительно относится к старшим, – Джэхён пожимает плечами, когда глаза напротив расширяются до невероятных размеров от удивления.       – Тебя вообще не предупредили, куда ты едешь? – парень нервно смеётся и хлопает Джэхёна по плечу. – Да уж, тяжело тебе придётся. Подожди тут.       И исчезает за дверью, оставляя Джэхёна созерцать длинный белый коридор. Ну точно дурдом.       – Давай начнём сначала, – парень словно материализуется из пространства, когда протягивает забытый на стуле за дверью стакан. – Я Чону, брат, друг и мамка до тех пор, пока ты не вольёшься в коллектив, – Джэхён хмыкает и отпивает порядком остывший кофе. Этот парень пока нравится ему больше всех, и пусть полезной информации от него ноль, он хотя бы назвал своё имя. Единственный из. – Сейчас мы пойдём к начальству, а там уже всё остальное по ходу, – он заканчивает и словно чего-то ждёт, уставившись Джэхёну меж глаз.       Тот туго соображает:       – Я Джэхён, перевели сюда в подмогу из Нью-Йорка, рад знакомству, – Чону в ответ расплывается в улыбке и жмёт протянутую руку тонкими пальцами.       – Славно, ты всё же не такой придурок, каким кажешься. Пошли, я покажу тебя Доёну, – он на секунду замирает. – И пожалуйста, не ругайся больше с Джисоном.       Джэхён согласно кивает, делая в мыслях пометку обязательно разузнать всё о наглом мальчишке и обязательно застать того врасплох и показать, кто тут хён, чтобы тот больше не завирался. Видимо, изначальной субординации и всех остальных черт, присущих адекватной корпорации, здесь нет, потому стандартной лекции для новичка по пути к начальству Джэхён так и не дожидается. Чону тарахтит без умолку, но весь поток его слов проходит словно насквозь – Джэхён слишком занят обмозговыванием происходящего, а сопровождающий этому делу совсем не помогает и только бубнит что-то про маски в пыльную погоду, про сочные ноги Хэчана – информация о том, кто такой Хэчан, естественно, не озвучивается – и выбор освежителя воздуха. Джэхён даже не знает, с каким существом идёт сейчас бок о бок, и что уже говорить – он не знает вообще ничего. Он силится понять, особенности ли это здешнего общения или его не приняли за своего, однако полноценной победы второго варианта он даже не допускает – недаром сам высший потчевал его каким-то благородным напитком.       Чтобы окончательно не раскиснуть в этом вечном паломничестве по белому коридору, Джэхён несколько раз прогоняет в мыслях прошедшее утро, на очередной раз резко останавливаясь. Он не верит своему воспоминанию и даже неосознанно принюхивается – на задворках сознания отделяется от кофейной примеси и всплывает запах, от которого яркими красками вспыхивают картинки с лекции, когда-то вынужденно посещённой, а не из учебника, на который подумал сначала парень. Дурацкий Джонни, который решил, что им обязательно нужно узнать пару новых рецептов «коктейлей» для вечеринок, и пусть вечеринки – это Тэн, Джонни и Джэхён, по-братски лениво валяющиеся на диване под фильм и пиво. Дурацкий Тэн, который визгливо крикнул: «Кто победил, тот и идёт!», когда бумага Джэхёна благополучно побила мужицкий камень Джонни и не сильно мужицкий камень Тэна. И дурацкий лектор, который еле вязал языком и совсем не предупредил Джэхёна, что нюхать можно, а пробовать нельзя. Лекция оказалась тогда совсем не лекцией, а сборищем секты поклонников галлюциногенных приходов, и мысль о том, что именно подливает в утренний кофе постояльцам бариста, окончательно сбивает с толку и параллельно почему-то и с ног. Пол каменный, затылку неприятно.       То, что с ног его сбило не осознание предстоящей работы в наркопритоне, Джэхён понимает, когда его рывком встряхивает с земли длинная детина. Детина скалится в приветливой улыбке и так же приветливо размахивает тем достоинством, о котором большинство адекватных существ не хотели бы узнавать при первой встрече. У Джэхёна перед глазами начинают роиться мушки – сегодняшний выход на работу с лихвой перебивает все приключения в его жизни.       Он пытается не провалиться сквозь землю – в правилах этикета типичного офиса не прописано, куда можно деть глаза, когда перед тобой стоит голый коллега, и уж тем более нет правила на тот случай, когда коллегу его нагота абсолютно не заботит.       На секунду Джэхёну кажется, что ситуация кажется смущающей не только для него – под испепеляющим взглядом Чону новый друг ойкает, извиняется и сгребает в ракушку из ладошек свои прелести, только вот сразу же за этим он решает, что у них был недостаточно тесный контакт:       – Привет, я Лукас, – и беззлобно протягивает руку для приветствия. Джэхён понимает, что сегодня ошибался в предположениях слишком много раз.       Он пытается быстро собрать более-менее приличную фразу в ответ, пока в голове пульсирует «это как непрямой поцелуй, только не поцелуй» и «ноу хомо, бро», как его мучения прерывает чей-то крик из глубин коридора:       – Лукас, я не понял, ты реально обоссал мне тапки? – из-за чего виновник всей нелепицы дергает ушами, икнув, выдает скорое «извините» и убегает, в прыжке превращаясь в среднего размера переродка. Волчий хвост с рыжей подпалиной остаётся где-то за поворотом до того, как Джэхён успевает осознать, что шерсть у этого Лукаса выглядит куда лучше, чем пакли Джонни, и стоило бы спросить марку его шампуня – ради друга, конечно же.       Пока Джэхён обдумывает, как ненавязчиво выпытать у волка секрет его гривы, они с Чону наконец добираются до распахнутой двери, за которой с лёгким гулом кипит работа. Джэхён на секунду замирает, автоматически поправляет галстук и, вдыхая в лёгкие побольше воздуха, заходит вслед за исчезнувшим в проёме парнем.       С одной стороны, Джэхён рад. Ему не придётся каждое утро толкаться в переполненном лифте, пытаясь не отдавить чьи-нибудь ноги, лапы и все остальные конечности, при этом ещё и не забывая постараться в принципе выбраться живым – нахваленное Сеульское отделение по размерам соизмеримо с их буфетом в Нью-Йорке и лифта тут нет от слова совсем. С обрывающегося в метре впереди второго этажа видно копошение внизу – планировка этого места и количество народа на квадратный метр напоминает Джэхёну торговый центр, никак не часть Управления, и это вторая сторона – Джэхён в ярости. Он уже замечает заваленные бумагами столы нескольких работников, снующих туда-сюда существ – кто из них, собственно, работники, Джэхён даже не пытается понять – что такое дресс-код в этих краях явно не знают. Он осторожно подходит к прозрачному ограждению второго этажа – жалко, что всего второй, потому что это место давит и испытать судьбу свободным падением слишком уж хочется – и внимает. Хаотично расставленные столы, катающиеся в разные стороны стулья, скрипы, рокот, чей-то смех, воздух, словно лишённый остатков кислорода, плавно поднимающийся к потолку, и как завершение – парень с кружкой, восседающий прямо на полу на стопке документов. Джэхён сглатывает и чувствует накатывающую головную боль. Скорее всего он уже понял, почему его отправили сюда. Вторая мысль – что он никогда отсюда не выберется – приходит уже тогда, когда Чону, улыбаясь, начинает спускаться прямо в это жерло нерациональной офисной жизни, взмахом руки приглашая следовать за собой.       Появление Джэхёна остаётся практически незамеченным, если можно так назвать плотную тишину, сотню пялящихся со всех углов глаз и короткое «Хэчан, я откушу тебе голову, если твой взгляд не вернётся к моим бумагам прямо сейчас» где-то за спиной. Джэхёну кажется, что он на секунду оказался ведьмой в Салеме в не лучшие его времена, и что за дверью, у которой они с Чону оказываются после марша по лестнице, его ждёт костер. И, возможно, Шивон с дровишками. Остаётся загадкой, почему сразу нельзя было пройти к кабинету по тому жалкому подобию второго этажа, ведь Джэхён вертит головой во все стороны и так и не видит дыры в полу, из-за которой они спускались в основной зал, чтобы снова подняться на второй уровень. Точно Салем.       За дверью слышны ругательства и падает что-то тяжёлое, а после короткого стука Чону из-за двери, неловко ударяясь о косяк, вываливается всполошенный парень с огромными глазами. Он скалится, надо сказать, приветливо, но всё равно страшно до усрачки:       – Привет, я – Джемин, – и испаряется, кивая Чону и оставляя на Джэхёне отпечатком заинтересованный взгляд.       – Если что, он ест печень тех, кто ему понравился, – Чону снова улыбается, пока внутренности Джэхёна переворачиваются в очередной раз за день, и кивает. – Пойдём.       Они входят в просторный кабинет и Джэхён даже думает зажмуриться, чтобы случайно не увидеть что-то, что ему пока не позволено – его до сих пор напрягают в кошмарах отголоски картинок после неудачного захода к Шивону: застал его истинное обличье в ярости после перепалки с проштрафившимся сотрудником. Но вот только в кресле вместо разъярённого существа восседает парень, на вид не старше самого Джэхёна, и это явно не тот образ, который скакал смазанными пятнами в голове – способностям терпения можно позавидовать. Джэхён впервые за день не чувствует себя белой вороной на фоне окружения – парень в костюме, и запонки отливают глянцевой чернотой, когда он устало зачёсывает волосы и поправляет очки:       – Это, блять, кто такой?       Непослушная чёлка начальника за секунду возвращается на своё место, и Джэхён застывает, рассматривая напряжённую фигуру, вроде бушующую изнутри. Начальство молчит и смеряет вошедших не предвещающим ничего хорошего взглядом.       – Доён-хён, это наш новенький, – Чону заметно мнётся, и Джэхёну ничего не остаётся, как попытаться улыбнуться, чтобы показаться хоть немного дружелюбным.       – Судя по всему, именно это Джемин только что пытался мне рассказать, – Доён поднимается, и Джэхён сглатывает, потому что замечает перекатывающиеся мышцы и тяжесть чужого гнева. – Только что.       Чону задумчиво трёт виски и тянет:       – Марк, кажется, перепутал настройки почты и тебе не приходит рассылка от Управления.       Доён со вздохом опускается обратно в кресло одновременно с тем, как ударяет о поверхность стола кулаком, нажимает кнопку вызова на телефоне:       – Марка ко мне, живо, – а затем возводит руки к потолку. – Я так и знал, что вы меня со свету сживёте, вот правда.       Джэхён, наконец, понимает – его попросту не ждали.       Ответ на вопрос, каким неведомым образом одно из отделений Управления два дня находилось вне поле зрения главного офиса, находится легко – Джэхён лично наблюдает процедуру полоскания вдоль и поперёк мелкого пацана, того самого, что пролетел мимо него в приёмной. Пацан, по всей видимости, тот самый Марк, которого живо вызвал к себе босс, почему-то с начальством пытался ругаться – по крайней мере, не признавал свою вину и только блеял про «мне что деньги зря платят» и «хён, ну я в этот раз всё по гайду делал, не мог я перенаправить в спам Управление». Джэхён наблюдает за происходящим с лёгким недоумением и даже задумывается о том, что начинает привыкать – после того, как на пару с Чону прыскает в кулак, наблюдая за краснеющими ушами мелкого после крепкого словца Доёна.       Катавасия с почтой длится не долго – письма действительно находятся в папке со спамом, а Марк получает подзатыльник после:       – Кажется, я потерял бумажку с паролем от внутренней почты, – и испаряется со скоростью света, когда Джэхён шепчет про приёмную под смешок Чону.       Доён стучит по клавиатуре агрессивно, пока, по диагонали скользя по экрану взглядом, восполняет пробел в информации, затем хмыкает и поднимает пронзительный взгляд на Джэхёна:       – Я так понимаю, добро пожаловать? Ты у нас…       – Хён, я нашёл! – в кабинет заваливается раскрасневшийся Марк, потряхивая сжатой в кулаке бумажкой.       Джэхён думает, что хлопок от пробитого Доёном самому себе фэйспалма по громкости может сравниться с выстрелом из пневмата и на секунду беспокоится: попахивает сотрясением средней степени и необратимыми повреждениями. Если у начальника есть мозг – судя по затяжному цирковому представлению, которое Джэхён наблюдает с момента, когда перешагнул порог кофейни, вопрос о наличии функционирующего органа в черепной коробке у Доёна остаётся открытым.       Волшебство первого рабочего дня продолжается.       Джэхён следует за Чону, мысленно надеясь, что у него будет отдельный кабинет – после того, как Марк прервал речь босса, его кабинет почему-то резко стал проходным, и когда в маленьком пространстве количество существ превратилось в «вас слишком много, твари» и «Чону, убери отсюда новенького, чтобы хоть он не бесил», сопровождающий резко оказался в курсе, куда и зачем разместить Джэхёна в этом месте. Они снова спускаются, на этот раз не вызывая большого ажиотажа среди снующих туда-сюда существ, снова поднимаются – Джэхён снова не понимает, что мешает идти по второму этажу, и подходят к ряду застеклённых кабинетов, почему-то не замеченных Джэхёном сразу.       В его кабинете просторно, светло и даже чем-то похоже на Нью-Йорк – ровно до тех пор, пока Джэхён не замечает чьи-то босые пятки, торчащие из-под покрывала, наброшенного на диван.       Чону по какой-то причине ничего не смущает. Он проходит вглубь кабинета, переступая разбросанные по полу бумаги, сгребает рукой всякую дребедень со стола и застывает в приглашающем жесте. Джэхён осторожно, стараясь следовать по незримым следам Чону, проходит к столу и, словно не веря, садится за лакированную поверхность. Покрывало с пятками оказывается прямо по ходу его взгляда.       Чону присаживается на стол и, в очередной раз улыбаясь, хлопает Джэхёна по плечу:       – Ну вот, считай, твоё рабочее место.       Из-под пледа, словно в подтверждение его слов, доносится лёгкий храп.