***
Где было такое же прокрадывающееся сквозь туман осеннее утро. Вгрызающийся в детскую плоть холодный металл. Бессонная ночь, наполненная детскими слезами. Потонувшие в безмолвии леса мольбы о помощи. Одинокая и никому не нужная, дрожа от холода, девочка медленно теряла надежду. Мокрая и отяжелевшая от ночного дождя ткань неприятно липла к детскому телу. В кругу деревьев и тумана она чувствовала чей-то взгляд, дыхание, ощущая присутствие кого-то или чего-то. Вздрогнув от холодного прикосновения, девочка испуганно подпрыгнула и тут же упала на землю, скуля от боли. Как только боль стихла, она осторожно осмотрелась вокруг. Она была одна в огромном лесу, и только мрачная тень мелькала среди деревьев. Девочка сразу узнала её. Черный балахон с глубоким капюшоном и висящая на поясе старинная книга, оплетенная цепью. Она пришла, чтобы забрать ее, но девочка не хотела умирать. Ведь она столько всего не увидела, не узнала и не сделала. Девочка понимала, что Смерть не забирает тех, кто дышит, а значит, пока она дышит, она живет. Иногда Смерть смотрела в свою книгу, выжидая, казалось она паук, поджидающий жертву. Не сложно было догадаться, что в ней написано. Осознав, что ей не спастись, она перестала бороться. Почувствовав, как жизнь медленно покидает её с каждым выдохом, девочка ожидала неумолимо приближающегося конца. Все глубже и глубже погружаясь в пучины отчаянья, она не заметила промчавшегося невдалеке шанса на жизнь. Призрачного, хрупкого, размытого, но такого реального. В звуках стихающего дождя, кромсая нежное полотно тумана на куски, по лесу неслась карета. Бьющие по крыше редкие капли дождя навевали мотивы давно забытой песни. Мимо проносился скучный серый пейзаж, среди которого вспыхнул яркий огонек. Громкий приказ, разорвавший тишину, и карета резко остановилась. Открыв дверь, под дождь выбежал мальчик и, невзирая на грозный крик отца, убежал в глубины леса. Резко затормозив и опершись руками о колени, мальчик пытался отдышаться. Уронив на землю последние капли слез, дождь стих. Взору Смерти открылась необычная картина. В плену капкана, на земле сидела маленькая напуганная девочка, лет семи, которую легко было спутать с призраком. Она была слишком бледной, худой и в ужасно грязных рваных лохмотьях, почти сливаясь с серостью туманного леса. Если бы не её рыжие волосы, пылающие живым огнем, и голубые глаза, яркие, манящие, их цвету позавидовали бы сами небеса. Промокшая, дрожащая, словно осенний лист на ветру, но такая милая и живая. Напротив нее стоял девятилетний мальчик. Он не сливался с лесом и не был призраком. Гордый, сильный и прекрасный, а еще такой холодный внешне, но пылающий адским пламенем в душе, словно он был соткан из самой тьмы. Темная одежда, черные волосы, подхваченные сзади тонкой лентой, и колдовские глаза, обрамленные выбившимися из прически локонами. Изумрудно-зеленые глаза, смотрящие в душу. Они видели страх и желание, ложь и правду, жизнь и смерть. Давно уже никто не мог заинтересовать Смерть, но этому мальчику удалось. Она не видела его даты смерти, даже в книге о нём не было ни слова. И эти глаза... Он смотрел на нее глазами хищника, не желающего делиться своей добычей. Но ведь Смерть можно увидеть только с последним вздохом. «Тогда почему он смотрит на меня? Кто он?» В его глазах было что-то неуловимо знакомое, что-то давно позабытое. В попытке разгадать тайны зеленоглазого мальчика Смерть не заметила, как ее книга взлетела и даже не услышала звона цепей, когда она раскрылась перед ней. «История не будет больше прежней И время свой изменит ход. Услышана была мольба девчонки, И с чистого листа она летопись начнет» Задержав палец на последнем слове, Смерть посмотрела на девочку, а затем перевела взгляд на мальчика. «Неужели... Но как этот мальчик смог изменить судьбу этого ребенка? У нее ведь не было ни шанса на жизнь». Еще раз прочитав новую запись в своей книге, Смерть захлопнула её и, развернувшись, ушла в глубины леса, растворившись в дымке тумана. Мальчик окинул взглядом сидящую перед ним девочку, задержав свой взгляд на её ноге, что застряла в капкане. Пошарив немного глазами по земле и найдя подходящую палку, он поднял её и пошел в сторону девчушки. Увидев приближающегося к ней мальчика с палкой, она в страхе закрыла глаза и накрыла голову руками. – Прошу, не бейте меня, – от слез и холода её голос охрип. Мальчик замер в паре шагов от неё. Переведя взгляд с девочки на палку, он опустил "орудие" на землю и медленно подойдя к ней присел рядом осторожно коснувшись её плеча рукой. Вздрогнув от прикосновения, девочка сильнее сжалась и глухо заплакала. – Я не причиню тебе боль, – мальчик старался говорить тихо и мягко, чтобы не навеять на хрупкое детское тельце больше морока страха. Поглаживая девочку по руке, он придвинулся ближе и обнял её за плечи. Все ещё дрожа, она подняла голову и обратила взгляд своих небесно-голубых глаз навстречу колдовским глазам мальчика. Не прерывая их зрительного контакта, он потянулся к палке. Переместив руку, мальчик начал легонько поглаживать девочку по спине. – Все хорошо. Тебя никто не обидит, – почувствовав, что девочка начала успокаиваться, он осторожно просунул палку в капкан. Резко встав, он надавил на палку и открыл железную ловушку. – Вытаскивай ногу, – пусть она и была напугана, но послушно выполнила, что было велено. Опустившись на колени рядом с девочкой, мальчик укутал её в свой плащ, и пока она рассматривала золотую вышивку на плаще, он осматривал ее ногу. – К счастью, кость не сломана, но раны довольно глубокие, нужно будет показать тебя Шаману, – раздевшись, мальчик разорвал свою рубашку на несколько полосок ткани и забинтовал ногу девочки. – Меня зовут Габриэль. А тебя? – Тамми, – девочка удивленно смотрела на Габриэля и свою забинтованную ногу. – Как ты попала в капкан? И что ты делаешь в лесу одна? – Я убегала от других детей и в темноте не заметила его, – Тамми опустила глаза и обхватила себя руками. Ее голос дрожал, а по щекам текли слезы. – Они бросали в меня камни и били палками, а еще называли ведьминым отродьем и говорили, что я приношу только беды. – Это из-за твоих рыжих волос? – Габриэль ласково провел рукой по волосам девочки. – Мама говорит, что я сама виновата и всем было бы лучше, если бы я никогда не родилась, – неожиданно Тамми почувствовала, как ее обняли. Габриэль был теплым, и она неосознанно прижалась к нему сильней. – Ты ни в чем не виновата, – подняв голову, Тамми посмотрела на него заплаканными глазами. Вытерев слезы с её щек, он улыбнулся. Встав, Габриэль помог подняться Тамми и, перекинув её руку через свое плечо, не спеша возращаться туда, откуда пришёл. – Теперь ты будешь жить со мной, и больше никто не будет плохо говорить о тебе или бить тебя. С каждым их шагом туман все больше и больше сгущался, желая захватить весь мир в свой плен. Медленно лес исчезал в его объятиях, и скоро нельзя было бы увидеть даже землю под ногами. – Мы никогда не выйдем из этого леса, – с глаз Тамми начали срываться первые слезы. – Не волнуйся, я обязательно выведу нас отсюда. Доверься мне, – Габриэль сильнее обнял её и оглянулся вокруг. Он редко улыбался, но рядом с этой девочкой ему хотелось делать это постоянно. Габриэль смотрел на Тамми и пытался понять, что же в ней такого особенного? Может её белоснежная кожа, напоминающая о зимних днях и тайных снежных забавах? Или это ее рыжие волосы, подобные трепещущему на ветру пламени? А может завораживающая голубизна глаз, зовущая в полет подобно птицам? Габриэль не знал, и вряд ли кто-то ответил бы ему. – Нужно идти дальше. Неподалеку от леса есть маленькая деревушка. Для начала дойдем до нее. Как ты, справишься? – Все хорошо, я могу идти дальше, – Тамми попыталась улыбнуться. Вздохнув, Габриэль повернулся к ней спиной и опустился на колено. – Забирайся. – Я, правда, могу идти сама. Тебе... Ты... Вы и так очень много сделали для такой как я, – Тамми опустила глаза. Она испытывала смешанные чувства. С одной стороны ей очень нравился Габриэль, а с другой – ей было стыдно, что сын богатого господина так заботится о такой, как она. А еще Тамми боялась, что всё это сон и, проснувшись, она снова окажется одна в лесу с застрявшей в капкане ногой и Смертью мелькавшей среди деревьев или, что отец Габриэля рассердится на сына из-за его поступка. Тамми привыкла к плохому отношению и побоям, но она не хотела, чтобы по её вине страдали другие, особенно Габриэль, ведь он так добр к ней. Она не могла объяснить, почему доверилась этому богатому мальчику. Почему верит его словам? Тамми могла найти сотни причин и столько же объяснений своему доверию. Начиная с того, что она была никому не нужна, даже своей матери. Тамми не знала ни ласки, ни тепла, ни любви, ни даже доброты. И заканчивая обычным чувством благодарности за все то, что Габриэль для неё сделал. Его ведь так легко спутать с доверием. Но все было не тем, словно что-то особенное и важное юркой рыбкой ускользало от неё. – А я думал мы перешли на «ты»? – Габриэль не сводил взгляда с Тамми, но та молчала. Покачав головой, он сделал шаг вперед и положил руки на плечи девочки. – Ты боишься меня? – Тамми отрицательно покачала головой и посмотрела на Габриэля взглядом, полным доверия. – Тогда обращайся ко мне по имени. Хорошо? – он вновь улыбнулся. – Хорошо, – шепот Тамми был схож на шелест осенних листьев. – С этим разобрались, – Габриэль явно был доволен. Он отступил от Тамми и, развернувшись, снова опустился на колено. – А теперь забирайся. Возражения не принимаются. Немного помедлив, Тамми все-таки забралась на спину Габриэля. Поднявшись, он осмотрелся по сторонам и ненадолго прикрыл глаза. Тамми молча любовалась своим спасителем, вдыхая хвойный запах его шелковистых волос. Впервые в жизни она чувствовала себя в безопасности. «Кто же ты такой, Габриэль? Ангел или демон?» Тепло и размеренное дыхание Габриэля убаюкивали и незаметно для себя Тамми заснула. Услышав тихое посапывание у самого уха, он усмехнулся и уверено пошел в одном ему известном направлении. Самые искусные хищники, охотники и даже убийцы не раздумывая продали бы свои души демонам или Драконам за способность так же бесшумно и уверенно передвигаться. Габриэль с легкостью переступал через корни деревьев, обходил камни и избегал капканов, вновь и вновь возвращаясь к прежнему направлению, и даже внезапно возникающие в тумане деревья не были для него неожиданностью. Он словно чувствовал их. Спрятавшаяся в кустах белка провожала размытые силуэты детей удивленным и в то же время задумчивым взглядом. Этот мальчик легко передвигается в столь густом тумане, и белка никак не могла понять, откуда у ребенка такие удивительные способности. Почему она, прыгая с ветки на ветку, промахнулась из-за тумана, а этот ребенок даже не изменил направления своего движения? Не говоря о том, что ему удается заранее избегать препятствия. Повезло еще, что куст смягчил падение, а то остались бы бельчата сиротками. Неужели её подвели инстинкты? Тогда что же движет этим мальчишкой? Этого белка никак не могла понять. Встряхнув головой, она глубже спряталась в кусты, ожидая, когда рассеется туман, и она сможет спокойно вернуться домой. Усмехнувшись, Габриэль продолжил свой неспешный путь в деревню. Он чувствовал не только взгляд белки, но и преследующего их волка. Его никто не учил подобным вещам, он просто это умел. Возможно, эти способности передались ему от матери? Отец никогда не рассказывал ему о ней, только то, что она умерла вскоре после его рождения. Ни имени, ни портрета, ничего только отдаленным эхом среди слуг блуждали разные слухи о его матери и о нём. Одни говорили, что она ведьма, другие – что демоница. Были и те, кто считал, что его мать Дракайна . Но стоило слухам дойти до короля как слуги стали безмолвней ночи. Исчезли даже косые взгляды и вечный шепот за спиной, преследовавшие его все детство. Хотя его по-прежнему продолжали называть Ледяным принцем, тайком поговаривая, что у него осколок льда вместо сердца и холодные ветра завывают в душе. Но никто не знал, даже не догадывался, что это лишь маска. Разве способен ребенок носить ледяную маску скрывая под ней себя настоящего? Никто и никогда не видел его истинного обличия. Особенно отец. Хотя здесь и слепой заметил бы, что их отношения слишком далеки от родственных. В них не было ни страха, ни любви, ни уважения, ни ненависти, разве что только Габриэлю нравилось доводить отца до бешенства, такого бесчувственного и идеального. Отец ненавидел эту странную битву между ними, а Габриэлю она доставляла удовольствие. Увидь кто сейчас его в туманном лесу, пал бы от разрыва сердца. Жестокий хищный взгляд и зловещая усмешка даже демона довели бы до икоты, а бежавший вглубь леса волк готов был поклясться, что видел истинного демона, во плоти, а то и хуже. Дракона. Внезапно туман расступился, открыв теплым солнечным лучам двух детей: черноволосого демона и огненно-рыжего ангела. Остался позади спрятанный в пелене тумана лес, а впереди цветным ковром простиралась поляна. Вдохнув аромат осенних цветов, и найдя взглядом тропинку, Габриэль продолжил путь. – Я же говорил, что выведу нас из леса, – улыбнувшись, он оглянулся на мирно спящую у него за спиной девочку.</i>***
Как и десять лет назад туман расступился, а теплые лучи солнца пытались согреть и развеселить огненно-рыжего ангела, но девушка не замечала их, ведь рядом не было её зеленоглазого демона. Сдержав рвущиеся на волю слезы, Тамми вышла из покоев принца. Он снова далеко и Тамми нелегко, но она будет ждать и верить, что однажды Габриэль вернется навсегда и больше никогда не покинет её.